Почему Райка так поступила?⁠⁠

Читаю "50 историй о дружбе, любви и жизни" из журнала "Костер". Сборник был любезно предоставлен нашей Книжной лиге господином @deodead.

Заинтересовал поступок главной героини в рассказе "На льдине" Александра Толстикова. Уверена, что членам Лиги не лень прочитать такое количество букв. Интересно ваше мнение.

***

Александр Толстиков. На льдине.

Хороший день — воскресенье. И настроение у Райки хорошее, потому что за окном зима, на солнце вспыхивают снежинки, и скоро придет Яковлев. Он придет в своей лохматой шапке, полушубке и валенках, и ресницы у него будут белыми от мороза. Они выйдут вроде бы погулять, а сами отправятся на озеро. И никто об этом не узнает. Райке строго-настрого запретили и близко подходить к озеру, а не то что кататься на льдинах.

Удивительное в поселке озеро. Оно не замерзает и зимой, такая в нем соленая вода. Только это не обычная соль, которую едят, а химическая. На берегу озера — большой завод, он эту соль перерабатывает. Говорят, когда-то давно, миллионы лет назад, на этом месте бушевал огромный океан. А потом океан отступил, и от него остались небольшие лужицы, вроде их озера. Правда, у этой лужицы противоположного берега не видно.

Зимой замерзает только у берегов, где мелко. Лед толстый и прочный, но часто от него откалываются льдины и путешествуют по всему озеру, подгоняемые ветром. Яковлев, как только услышал от Райки, что зимой здесь катаются на льдинах, спросил:

— А это опасно?

— Еще как! — беспечно ответила Райка и тут же предложила: — Покатаемся?

— Зачем? — удивился Яковлев. — С какой стати зря рисковать?

— Ты просто трусишь! — сказала Райка.

— Ну, если ты очень хочешь, тогда покатаемся, — небрежно ответил Яковлев.

Одна Райка ни за что не согласилась бы прокатиться на льдине. А с Яковлевым не страшно. Пока он рядом, ничего плохого не случится.

Яковлев первый год учится в их школе. Он приехал с родителями из Свердловска, его папа — главный инженер завода. Сначала Яковлев никому в классе не понравился. Какой-то он был не такой. Со всеми вежливо здоровался. И нет, чтобы сказать по-простому: привет, мол! Обязательно скажет: «Здравствуй!»

Однажды на перемене Райка громко спросила, чтобы все слышали:

— Слушай, Яковлев, а тебе не бывает иногда скучно?

Яковлев внимательно посмотрел на Райку и, словно не замечая ехидства, сказал:

— В каком смысле?

— Ну, на уроках.

— Бывает.

— А почему ты по всем предметам получаешь пятерки?

— Из принципа!

Райка никак не могла понять — когда Яковлев все успевает? Учится отлично, на гитаре играет, а книг сколько прочитал. Да еще каратэ занимается.

Когда Райка впервые пришла к Яковлеву в гости, дверь открыла его мама. Провела Райку в комнату и сказала:

— Посидите здесь, я узнаю, скоро ли мои освободятся.

Из соседней комнаты доносились какие-то странные, все время повторяющиеся возгласы. А потом кто-то громко закричал:

— Ииииии… ай!

Яковлев вышел из комнаты в коротких белых штанах и такой же куртке. Вслед за Яковлевым появился отец. Как они были похожи! Как две капли воды.

В комнате Яковлева стояло огромное зеркало — во всю стену.

— Зачем тебе такое зеркало? — спросила Райка.

— Для тренировок. Нужно видеть свои глаза.

— Зачем?

— Чтобы выработать твердый взгляд. Человек с жалким взглядом никогда не победит.

— А зачем кричал?

— Этот крик называется «киай», он увеличивает силу удара.

И Яковлев стал рассказывать удивительные вещи. О великом учителе Бодхидхарме, о тайнах Шаолиньского монастыря, где монахи обучались искусству каратэ. О том, что великие мастера прошлого могли одним ударом пальца поразить противника, пройти по песку, не оставляя следов, и услышать, как за спиной разговаривают… муравьи!

— Правда, эти сведения не проверены, — сказал Яковлев. — Большинство из них — легенды…

Райка взяла со стола книгу с каким-то мудреным названием.

— Твоя?

— Да. Скоро математическая олимпиада, нужно подготовиться.

— И ты успеешь эту книгу прочитать?

— Постараюсь.

— А когда ты уроки учишь?

— Я не учу уроков.

— А как же пятерки получаешь?

— На уроках внимательно слушаю, запоминаю.

— Наверное, у тебя никогда не бывает свободного времени?

— Что ты имеешь в виду?

— А то. Когда ничего не нужно делать. Например, просто побродить по улицам. Помечтать.

— А хочешь, мы сейчас пойдем погуляем? — неожиданно предложил Яковлев. — У меня как раз свободное время.

Это было осенью, в октябре, когда пожелтели листья. С тех пор они гуляли вдвоем много раз.

…Скрипнула калитка. Райка быстро отодвинула занавеску и увидела, что во двор ввалился Савушка. Этого еще не хватало!

Савушка жил через два дома от Райки. В детский сад они ходили в одну группу, в пионерлагере всегда оказывались в одном отряде, в школе учились в одном классе. Когда уходили в поход или уезжали в лагерь, Савушкина мама говорила:

— Ты присмотри за ним, Раечка…

По утрам Савушка бросал в окно Райке маленький камушек, а зимой — ледышку. Райка выходила, и они бежали в школу, держась за руки.

А в пятом классе Савушка почему-то застеснялся. Сначала Райка не понимала, с чего это он вдруг начинал краснеть, когда к ним подходил кто-нибудь из одноклассников. После шестого класса они не виделись все лето — мама возила Савушку в Крым. А в сентябре с ним стали происходить и вовсе странные вещи. Теперь Савушка вообще не подходил к Райке, только украдкой посматривал на нее и вздыхал.

Когда появился Яковлев, Савушка стал мешать. Они с Яковлевым идут домой, а Савушка — следом. Им нужно поговорить наедине, а Савушка тут как тут. Подойдет и слушает, раскрыв рот. А прогнать неудобно.

Савушка, конечно, странный человек. Он всегда что-то бубнит себе под нос, исписывает нотными знаками толстые тетради — сочиняет музыку. Может быть, он станет известным музыкантом. А все известные люди обязательно со странностями. У Савушки странностей хоть отбавляй. Он может смеяться над какой-нибудь глупостью, а когда действительно смешно, пожимает плечами и застенчиво улыбается.

Савушка — гордость школы. На смотрах художественной самодеятельности его награждают дипломами, грамотами и всевозможными подарками. Ему даже в Славгороде нет равных. Абсолютный слух.

Рассказывали, когда Савушка играл на выпускном вечере у десятиклассников, многие мамы в зале плакали.

В сентябре Савушка сообщил Райке по секрету, что сочиняет симфонию. И загадочно добавил:

— Я ее посвящу одному человеку. Знаешь, кому?

— Знаю, — ответила Райка. — Мне.

…Савушка вошел без стука.

— Здрасьте! — сказал он и, не дожидаясь приглашения, стащил с шеи шарф, выбрался из валенок и тут же влез в отцовские тапочки. Из кухни вышла мама.

— Здравствуй, Савелий! Ты как раз вовремя. У меня пельмени готовы.

— Прекрасно, — ответил Савушка. — Пельмени — это как раз то, о чем я мечтал с самого утра.

Мама засмеялась. Она любила Савушку.

— Чего стоишь? Проходи, — буркнула Райка. Она сказала это таким тоном, что другой на месте Савушки немедленно бы исчез. Но Савушка не обратил на Райкин тон никакого внимания.

— Ты по делу или просто так? — строго спросила Райка. — Если по делу, то говори побыстрей, потому что я ухожу.

— Куда?

— На кудыкину гору.

— А я вас вчера видел! — неожиданно бухнул Савушка.

— Где? — подозрительно спросила Райка.

— Как вы гуляли на набережной.

— Ты что, следишь за нами? Шпион!

— Ну ладно, — вздохнул Савушка. — Я скоро пойду, Райка. Только пельменей поем.

Когда сели за стол, появился Яковлев. Он наотрез отказался от пельменей. Если бы за столом не было Савушки, Яковлев не ломался бы.

— Слушай, этот Ван Клиберн скоро уйдет? — шепнул Райке Яковлев. — Посмотришь, он за нами увяжется.

Райка и Яковлев шли длинной поселковой улицей, а Савушка бежал впереди, вприпрыжку, как малый ребенок, и гнал перед собой звонкую льдинку. Потом обернулся и крикнул:

— Держи, Яковлев!

По льдинке он, разумеется, не попал, и в воздух взвился Савушкин валенок, так что пришлось ему скакать на одной ноге за своей обувкой.

Когда вышли на окраину поселка, Савушка предложил:

— Давайте споем, а?

И запел: «Если парень в горах не ах, если сразу раскис — и вниз, шаг ступил на ледник — и сник, оступился — и в крик…»

Савушку не поддержали, но это его совсем не смутило.

От поселка до озера километра полтора. Тропинку замело, значит, сегодня по ней еще никто не проходил. Можно покататься спокойно. Возле самого берега Яковлев вытащил из снега два длинных прочных шеста.

— А меня на льдину возьмете? — с надеждой спросил Савушка.

— Мне очень жаль, Билл, — усмехнулся Яковлев, — но Боливар не выдержит троих…

К воде съехали с крутого обрыва — сидя. Савушка покатился кубарем, весь в снегу вывалялся.

Оказалось, на озере они не одни. Здесь уже был малолетний хулиган Антон. Вообще-то он просто водился с хулиганами. Они заставляли его собирать пустые бутылки и сдавать, а на вырученные деньги покупали папиросы.

Антон уже оседлал небольшую льдину и ловко управлял ею, отталкиваясь лыжной палкой.

— Ты не лезь! — строго сказал Яковлев Савушке. — Для тебя шеста нет.

— А я весло возьму! — Савушка кивнул на занесенные снегом лодки.

— Как же! Кто это оставляет весла в лодке?

— Да вон они, в сарайчике. Я мигом принесу.

— Весло короткое. Сказано — не лезь. Случится что, отвечай потом.

— Вы будете кататься, а я тут замерзай? Не по-товарищески.

— А ты побегай, согреешься.

Яковлев долго и придирчиво выбирал льдину. Их было много: больших, маленьких, круглых, овальных, треугольных. Они медленно и бестолково тыкались в берега, как слепые котята.

Наконец Яковлев нашел подходящую льдину. Он попрыгал на ней, утоптал снег и только после этого разрешил посадку.

— Отдать концы! — закричал Савушка и изобразил пароходный гудок.

Райка с Яковлевым дружно налегли на шесты, и тяжелая льдина медленно поплыла вдоль берега, постепенно набирая скорость.

Главное в этом деле — не уходить далеко от берега. Пока шест достает дно — льдина управляема. Райка много раз видела, как это делается, но вот самой покататься на льдине не приходилось. А ей все время хотелось убедиться — не струсит ли она в трудную минуту? Ведь в жизни каждого человека бывают трудные минуты, и он должен быть ко всему готовым…

Чтобы не замерзнуть, Савушка стал носиться по берегу. Райка громко, радостно смеялась. Льдина уже набрала приличную скорость и шла, как крейсер. Яковлев ловко управлял льдиной, будто бы всю жизнь только этим и занимался. Как какой-нибудь отчаянный плотогон на далекой сибирской реке. Рыжие Райкины кудри выбились из-под шапки, и Савушке показалось, что сейчас от них полетят солнечные зайчики.

— Райка! — крикнул Савушка. — Возьмите меня!

— Отстань! — донеслось в ответ.

Савушка повернулся и побрел домой по тропинке, которую они протоптали в глубоком снегу. И вдруг услышал крик:

— Эй, помогите!

Савушка сразу понял — это не шутка. Он побежал к берегу…

Антон не сумел удержать льдину, короткая лыжная палка не достала дна, и льдину медленно понесло ветром от берега.

Райка с Яковлевым, яростно упираясь шестами, погнали свою льдину к Антону, но, не доходя метров тридцати, остановились — дальше нельзя.

— Прыгай в воду! — крикнул Яковлев.

Антон бестолково махал руками и метался по льдине.

— Плавать не умею! — вопил он.

— Прыгай, идиот! — изо всех сил заорал Яковлев. — Здесь мелко!

Льдину уносило все дальше.

Райка с Яковлевым пристали к берегу. Савушку трясло от страха. Глядя на него, затряслась и Райка.

— Ждите меня на берегу! — приказал Яковлев. — Я бегу в поселок, оттуда позвонят на завод и пришлют моторку.

— Не успеешь, — стучал зубами Савушка. — Пока моторка приедет, он утонет. Льдина перевернется, смотри, какой ветер.

— Все равно, другого выхода нет. Я помчался.

— Подожди, — Савушка схватил Яковлева за рукав. — Ты не успеешь, надо плыть.

— На чем?

— На лодках.

— Не болтай ерунду, они наверняка текут.

— Надо плыть! — закричал Савушка. — Тут на лодке пять минут ходу!

Яковлев схватил его за шиворот и потряс, как котенка.

— Если ты хоть шаг к лодкам сделаешь, я тебя уничтожу. Рая, смотри за ним.

— Антон утонет, — Райка всхлипнула. — Ты не успеешь.

— А ты хочешь, чтобы мы все втроем утонули? — зло спросил Яковлев. — Если не хочешь, смотри, чтобы этот придурок к лодкам не лез.

Он побежал к обрыву, распахивая снег, как бульдозер.

Антона отнесло уже метров на триста. Он что-то кричал, но ветер уносил крик в другую сторону. Вода в озере стала темно-синей, взъерошенной. На ледовую кромку берегов накатили легкие волны.

Савушка бросился к лодке и принялся быстро, по-собачьи, выгребать снег. Райка притащила из сарайчика весла. Савушка попытался столкнуть с места примерзшую посудину, но она не поддавалась. Тогда они вдвоем налегли на корму, упираясь изо всех сил, и лодка медленно поползла вперед.

Еще минута, и они уже были на воде. Савушка сел на весла. Лодка вильнула кормой и пошла вперед, оставляя за собой темный кипящий след.

Поскрипывали обледеневшие уключины, веером летели из-под торопливых весел брызги, оседали на спинах, шапках и тут же замерзали. Под ногами у Савушки хлюпнуло. Яковлев был прав — лодка текла.

— Райка, — сказал Савушка, — выгребай воду.

Райка выдернула из-под сиденья деревянный совок и принялась вычерпывать воду. Ей было страшно, как во сне, который часто мучил Райку по ночам: за ней гнался кто-то, а она убегала, но убежать не могла. Ноги внезапно становились непослушными, ватными, и в них не было никакой силы… Она вспомнила маму, ее лицо — доброе и немного растерянное…

А Савушка вдруг заголосил: «Если друг оказался вдруг…»

Райка вздрогнула. Ей показалось, что он сошел с ума.

Савушка не чувствовал, что нос и уши у него отморожены. Он рывками выхватывал из воды весла и слышал, как чей-то голос, вроде бы совсем чужой, выговаривает мужественные слова: «Значит, рядом с тобой — чужой, ты его не брани — гони…»

— Держи правее! — крикнула Райка.

Недалеко от лодки белело маленькое одинокое пятно.

Савушка обернулся и увидел Антона — он, как эквилибрист на проволоке, балансировал руками, стараясь удержаться на льдине, вернее, на том маленьком обломке, который от нее остался. Наверное, льдина раскололась.

Савушка быстрее замахал веслами, поминутно оборачиваясь, чтобы не уйти в сторону.

Осталось пять метров.

Три метра…

Два.

Савушка резко затормозил, чтобы не толкнуть льдину. И тут Антон не выдержал. Он оттолкнулся от льдины и прыгнул, стараясь попасть в лодку. Но не рассчитал. Нога сорвалась с обледеневшего борта, и Антон ухнул в ледяную воду, подняв фонтан брызг. Он сейчас же, как пробка, выскочил на поверхность и вцепился в борт лодки.

Савушка попробовал ухватить Антона под мышки, но мешали рукавицы. Отцовские рукавицы, сверху кожаные, а внутри мех. В таких рукавицах не страшен любой мороз. Савушка бросил рукавицы на корму. Вдвоем с Райкой они втащили Антона в лодку. И не заметили, как рукавицы соскользнули с обледеневших досок и медленно пошли ко дну.

Савушка снял с себя пальто и завернул в него Антона. И снова налег на весла. Райка посадила Антона рядом с собой, крепко обхватила его левой рукой, а правой автоматически выхлестывала воду, которая стала прибывать все сильнее.

Как ни старался Савушка, лодка все равно шла медленно. Ему казалось, что еще немного, еще одно-два усилия, и он больше не выдержит — упадет на дно лодки, прямо в воду, и больше не поднимется. С каждым глотком воздуха в легкие впивались острые иглы, пот заливал глаза.

Мужество покинуло Савушку, и он заплакал. Он уже плохо понимал, что происходит. Он видел Райку, скрюченную фигурку маленького Антона, но все это было словно неживым, ненастоящим. И руки были не его, а чужие. Сколько же времени прошло с тех пор, как они отчалили от берега?

Савушка уже почти не мог грести — руки сводило судорогой.

Вот сейчас, сейчас лодка зачерпнет бортами воду.

Послышался какой-то шум. Савушка с трудом повернул голову. С обрыва сыпались, барахтаясь в снегу, люди. Со стороны завода донеслось еле слышное тарахтенье моторной лодки.

…До берега они не успели дойти нескольких метров, в лодку хлынула вода. Здесь было мелко, но Савушка уже не мог подняться. Он только почувствовал, как захлебывается горько-соленой водой…

Сначала были пятна. Розовые, белые. Иногда они приобретали четкость, и Райка узнавала лицо мамы. Потом все вдруг стало резким — белые стены, белые занавески, белые халаты врачей.

Больница.

Райка не помнила, что случилось, и не понимала, почему она здесь? Только видела воду и белые брызги. Эта вода и брызги пугали ее.

Через несколько дней она вспомнила все.

Пришла мама Антона. Плакала, называла доченькой. Сказала, что Антон лежит в соседней палате, и скоро они смогут видеться.

Но Яковлев не приходил.

Мама обещала — придет завтра.

Яковлев пришел, принес апельсины. Поговорили минут пять. Он рассказывал, что делается в классе, какую книгу недавно прочитал, какие фильмы идут в клубе.

Еще через неделю появился Савушка. У него были забинтованы руки.

— Что у тебя с руками? — спросила Райка.

— Ты скорей поправляйся, — невпопад ответил Савушка. И, помолчав, добавил: — Я, Райка, может быть, не смогу играть больше…

— Да ты что? — шепотом спросила Райка и заплакала, зарывшись в подушку.

Савушка осторожно гладил ее плечо и успокаивал:

— Ничего, Райка, не плачь, все будет нормально. Ты не думай, симфонию я все равно напишу. Знаешь, Бетховен глухой был, а сочинял музыку… Все будет нормально…

Когда Яковлев пришел второй раз, Райка сказала:

— Больше не приходи.

— Почему?

— Потому что не приходи. И отвернулась к стене.

***

Не понимаю, почему Райка так поступила? Почему предала анафеме Яковлева, который правильно предположил, что лодки текут, отправился за подмогой и, что главное, привел ее. Чему книга учит детей?