О воспитании

На праздниках пошли с семьей в бассейн. Я с сыном (3 года) захожу в раздевалку, переодеваемся, уже готовимся выходить и тут замечаю, что две дамы и подросток мужского пола яростно выламывают ящик, сопровождая это не очень приятными словами. Смотрю, а они ключем от мужской раздевалки (синий) пытаются открыть шкафчик в женской (розовый) и удивляются почему не выходит. Я обращаю их внимание на то, что молодой человек явно перерос возраст, когда мама его переодевает и ключ у него от мужской. Дамы начинают на меня громко выражаться, что я ничего не понимаю в воспитании настоящих мужчин и что он еще ребенок (нет). Парень не выдерживает, выхватывает свой ключ, сумку с вещами и выбегает в дверь. Я увожу мелкого плавать. После купания не поленилась и подошла к администратору, с тем что не дело, что бы парня 12 лет в женскую раздевалку водили, а девушка только грустно извинилась и сказала, что это не редкость и сделать с такими мамками они ничего не могут. Вот теперь думаю, что именно они такого "мужского" закладывают в парня, что нахождение с мамой и бабушкой при переодевании является обязательной процедурой.

621
Автор поста оценил этот комментарий

тут был рассказ девушки из бассейна. повадилась мадама водить сына лет 6-7 с собой в раздевалку женскую. а пацанчик глазками на остальных дам зырк-зырк! мама в отказ - он маленький, один переодеваться не будет, а вы переодевайтесь как ходите, хоть под полотенцами! и совпадали несколько раз по времени эта мама с пацаном и девушка.

в итоге она начала догола раздеваться и ходить туда-сюда по раздевалке. походит, наклонится, перед зеркалом повертится. мамаша в крик - ребенка развращаете!!! администратора звала - голая девушка по женской раздевалке ходит - ну караул же!

раскрыть ветку
49
Автор поста оценил этот комментарий
Ввести в правила посещения запрет на подобное, в случае нарушения аннулирование абонемента без компенсации.
раскрыть ветку
83
Автор поста оценил этот комментарий

Сегодня воспитательница детского сада, куда ходит мой сын жаловалась на жизнь: сыну - 12 лет. У него - фимоз. И вот его положили в больницу сделать обрезание. Ну, операция - сами понимаете, жутчайшая. И вот она жалуется, что у неё болит спина после пяти суток лежаниям в больнице с сыном (5 дней - да, ладно?!) Спать-то приходилось с сыном на одной кровати! Мамам-то не дают отдельную койку! Пять дней жить в больнице с 12-тилетним лбом, которому сделали обрезание! При том, что они живут в Раменском. То есть, ночевать домой пойти не вариант. Даже не знала что сказать.

раскрыть ветку
89
Автор поста оценил этот комментарий
А потом эти же "мудрые" женщины будут кричать что "мужики перевелись", "одни бабы вокруг", "мужики ничего не могут". Не перевелись, а перевели, своими же руками.
раскрыть ветку
60
Автор поста оценил этот комментарий

К коллективизму меня приучали с детства.

«Нехватка укрепляет хватку! – объяснял папа, цапая очередного продавца за горло. – Борьба закаляет характер!».

Любимым его занятием было вешать и перевешивать.

«Продавцы недовешивают – учил он, – их надо вешать. И перевешивать».

Очереди были папиной стихией. Он в них родился, возмужал, принял присягу, зачал меня и брата.

- В городе жить скучно, – растолковывал нам отец, – иногда там даже бывает горячая вода. А где ещё ощутишь чувство локтя, как не в бане?

В баню мы ходили каждую неделю.

- Зачем? – нюнил я. – У меня же нет вшей!

- Там возьмём, – успокаивал папа.

Он брал всё, везде и с боем. Доставшееся бескровно презирал.

- Но я не хочу в баню!

- Нас туда послала партия! – восклицал отец, и мы шли.

Партию я любил.

Собирались мы, как в поход - мыло, мочалки, веники, полотенца, тюки с чистым бельём, мешки для грязного. Зимой это было особенно мучительно.

- Всё собрала?! – кричал папа.

- Всё!

Мама стояла у пустого шкафа, в измождении опустив руки.

- Ну, тогда присядем на дорожку.

Затем, меня волокли на санках, прихватив верёвками.

- Сиди, не ёрзай! – перекрикивая ветер, требовал отец.

И я не ёрзал.

- Не дыши морозным воздухом!

Не дышал.

Слева проплывал забор. Впереди скрипели папины валенки. Сверху порошил снег.

Предбанник кишел голым нетрезвым людом.

«Пиво завезли, – поигрывая желваками, цедил папа. - Будем брать!».

И начинался штурм.

Гигиена доставалась нам нелегко. Шайки, скамейки, краны – за всё это приходилось бороться.

Зачем партия послала нас баню, я не понимал.

Одевал меня папа непоследовательно, но плотно. Трусы поверх колготок, штанишки поверх свитера, платок поверх шапки. Не шагнуть, не шевельнуться.

- Не потей! – кричал он дорогой.

А я потел.

- Партия ошибается, – хныкал я маме, – в бане плохо. Там пьяные дяди харкают.

И мама пообещала брать меня с собой.

С женской баней - партия не прогадала.

Пиво там не было, зато был лимонад, и голые тёти. И то и другое я полюбил мгновенно. Даже ненавистная мне воспитательница без одежды выглядела гораздо приветливей. А врачиху, в чьих руках мне всегда мерещился шприц, даже захотелось немедленно потереть. Я подошёл к ней с мочалкой, и спросил: «Хотите?». А она рассмеялась.

- Пойдём в баню?! – спросил я маму на следующий день.

- Через неделю, – невозмутимо ответила она.

- А как же партия?! – возмутился я.

Но мама не отступила.

Приближая выходные, я обрывал листки календаря дважды на день, но раньше субботы они всё равно не наступали.

Скоро в женской бане я стал любимцем, освоился, и уже смело расхаживал по залу с мочалкой. За моё внимание боролись.

«Эй, малец, меня не потрёшь?!» – смеялись заливисто.

А мне хватало одного лишь скользкого взгляда.

- Не, вон ту хочу! - направлялся я к особо понравившейся. И отказа не принимал.

Однако женщины всё же вели себя со мной скованно. Я это чувствовал.

- Ну, как было в бане? – подмигивал мне папа.

- Нормально, – отвечал я, - сегодня трёх тёр.

Папа завидовал.

Но вот однажды, когда я открывал взболтанный лимонад «Буратино» об угол каменной скамьи, в глаз мне засветила пробка. Удар оказался настолько мощным, что упав на спину, я заверещал. Ко мне бросились, обступили. Врачиха даже присела на корточки...

«Права была партия, - подумал я, - голые тёти совсем не похожи на голых дядь!».

И единственно зрячий, и необычайно расширившийся глаз меня выдал. Тёти насторожились.

Напрасно я потом бросал себе пробку в лицо, напрасно разыгрывал падения. Меня не обступали. Я их спугнул.

- Всё. С собой брать его больше не могу! - шепталась мама с папой на кухне. – Если бы ты видел, как он смотрит...

Я подслушивал за дверью, и сердце моё сжималось.

- Ему всего пять, – заступался за меня отец. – Он ещё ничего не понимает.

- Я ещё ничего не понимаю! – выкрикивал я из-за двери.

И меня пригласили.

- Хочу с мамой, – хлюпал я носом.

- Почему? – строго спрашивал отец.

– Тёти добрые. Они меня любят.

- Видишь, - веселел папа, - он ещё маленький.

- Да, маленький, – кивал я. – И смотреть там нечего – у них же там ничего. Вообще - ничего!

От вспомнившегося «ничего» взгляд мой внезапно остекленел.

В итоге, от женской бани меня отлучили.

- Не хочу ходить с папой! – делился я горем со своим старшим братом.

- Так, поломай ногу, – советовал тот. – А лучше обварись...

Последующие визиты в баню стали для отца настоящим испытанием. Я поскальзывался на мыле, лез в пар, рвался к красному крану. Однако папа был начеку.

- Тогда заработай ангину! – подсказывал опытный брат.

И я стал пожирать снег и дышать морозным воздухом, отчего ягодицы мои горели, а жар всё не наступал.

Впрочем, за голых тёть стоило бороться.

– Витя, вшей есть? - в отчаянном порыве обратился я однажды к согруппнику.

И Витя утвердительно шмыгнул носом. У него было.

- Дай. Очень надо.

Витя был вшивым, но не жадным.

Весь день мы бодались, тёрлись макушками, делились гребешком...

И к вечеру зачесалось.

- А у меня вши! – похвастался я.

И мама осела.

- У ребёнка педикулёз!!! – взревела она так, что осел я.

- Какой педиклёз?! – захлопал ресницами.

- Золотой! Полная голова гнид! Так ты его моешь?!!

Под обвинениями папа мгновенно сник.

«Ножницы, мыло, керосин, и уксус!» – зычно гаркнула мама.

- Я педиклёза не просил, - взревел я. - Только - вшей. Это Витька напутал!

Но за скрежетом ножниц меня не было слышно.

Мама причитала, мыльно-керосиновая эмульсия жгла, уксусные ополаскивания щипали. Я выл, стоя на коленях перед ведром, и клялся:

- Никогда! Больше никогда не буду смотреть на голых тётенек!

Клятвы - вещь ненадёжная.


(с)Эдуард Резник