О том, как я маме замуж выйти не давала⁠⁠

И вершины, что я любил – были больше, чем Я-и-Ты.(с)

Был у мамы когда-то давно друг – геолог. Димой его звали. Вернее, Димой звала его только я – малолетняя скотина. Все остальные звали ДмитриМихалыч. Он был очень уважаемым человеком. Очень уважаемым, но не мной. Для меня он был прямым конкурентом моего папы. Соплячка тогда не понимала, что папа-то папой всегда будет, а вот мужем... Маминым мужем уже никогда. Я верила в их с папой нерушимую любовь и всякого, посягающего на нее, ждала пытка моим испепеляющим взглядом и хамством.

И вот чего только этот Дима ни делал, как только ни пытался угодить мелкой сволочуге. Он часто бывал в Германии и каждый раз привозил мне здоровенную коробку сладостей – тогда это была мечта всех детей. Ооо, немецкие вкусняшки со всякими игрухами. Я все это демонстративно отвергала, конечно же, подстраховавшись заранее, сделав вид что вот-вот соглашусь принять дань. Дима видел мои колебания и оставлял коробку в прихожей на тумбочке, расчитывая на милость "сударыни", как он меня называл. Конечно же, после его ухода коробка оккупировывалась мной по полной программе.

Мама улыбалась, спрашивала почему мне не нравится ДмитриМихалыч. Я говорила, что у папы борода красивее и чернее, папа выше ростом и у папы есть мои брат и сестренка, а Дима один. Непоколебима была, в общем.

Со временем он стал приходить реже. Если раньше он, находясь в городе неделю-две, приезжал через день-два на пару часов, то теперь появлялся раз в пару месяцев и домой не заходил. Без вкусняшек, конечно, было грустно, но без Димы и так было норм.

Как-то раз он пришел с цветами и большущим свертком. Это был мамин день рождения. Ей тогда 36 исполнилось. Мама попросила открыть дверь. Я долго не открывала, он нервничал. Пришла мама, отвесила мне поджопник и открыла дверь. Он вручил ей цветы и сверток, поздоровался со мной, долго что-то говорил маме, мама улыбалась, я злилась. Поздравил, отдал маме еще какую-то коробочку и ушел. Я оскорбилась.

Больше Дима не приходил к нам. А в коробочке оказались образцы пород с этикеточками-названиями и открытки – горы, горы зимой, горы летом, Альпы, Анды, Европа, Канада, Тибет, какие-то ледники, леса... До меня, до шестилетней дуры дошло – тютю Дима, всё, за**ался он ходить к нам. Мама сказала ему, что я отказываюсь его принять. И он попрощался.

Вернуть бы тот день! Может, мама стала бы самой счастливой женщиной... Мы с ней всегда грезили горами – мама лесистыми, а я – скалами. Мы не упускали ни одной возможности поехать в горы. Я собирала камни, а мама травы. Я лазила по скалам, мама лежала в траве на склоне. Всегда вместе. И если бы не маленькая стерва, у нас был бы третий, такой же одержимый природой и путешествиями человек...

Однажды я видела, как они стоят во дворе под дождем. Дима накинул на маму свой пиджак, приобнял за плечи и что-то рассказывал. Наверное, про путешествия свои...

Спустя много лет он звонил, спрашивал как мы. Он все так же ходил в горы и был одинок. Мама пригласила его в гости, но он отказался, сославшись на командировку.

Глупая, глупая Тори.