Непальские гуркхи: абсолютные солдаты, которые пасуют только перед верблюжьим сексом⁠⁠

Два главных непальских мифа – это гуркхи и кукри, а не то, что вы подумали, не всякие там Гималаи, Эверест, шерпы и разные прочие йети. Объясняется это просто: на туристических мозговых слизнях и Шамабале в Непале зарабатывает каждый второй, при этом искренне презирая такой источник доходов.

(Если кому любопытно - вот мои тексты на Дзене: https://zen.yandex.ru/media/navuh0d0n0s0r)

А стать гуркхом и взять в руки кукри мечтает каждый мужчина, но везет ежегодно только 2 сотням из 15 миллионов. В Катманду я встретил как-то гуркха при полной парадной выкладке: он разгуливал по городу эдаким кумом королю и, кажется, прочие туземцы его мнение на собственный счет вполне разделяли – да, действительно, высшее существо, уберменш… Его превосходительство и его светлость… Характерно, что возносятся так высоко главою непокорной именно крестьяне, потому что горожан в гуркхские части не верстают – изнеженные они, слабые и испорченные цивилизацией (как бы смешно слово «цивилизация» в применении в Катманду не звучало).

В Непале все уверены твердо, что страна никогда не состояла в колониальной зависимости: в принципе, так оно и есть – но лишь формально. 200 лет тому королевство Горкха, которое в этих тощих горах раскинулось, повело изнурительную войну с англичанами. Вроде бы, прямым и очевидным поражением она не закончилась, да. Но по итогам конфликта непальцы заплатили контрибуцию и согласились свою внешнюю политику передать в руки джентльменов. Ну, а еще стали платить налог кровью – из местных жителей стали набирать солдатушек, бравых ребятушек.

У гуркхов - слава единственной армии на свете, которая никогда не знала поражений: они либо одерживали победу, либо гибли в бою. Их боевой клич, кстати, именно об этом врага и предупреждал: «Джаи Махакали, айо горкхали!» - «Славься Великая Кали, идут гуркхи!». Ну, кто такая Кали пояснять не надо – это богиня смерти, если все-таки пояснять. И, кстати, слава у этих бойцов соответствующая – она идет далеко впереди них, и даже вместо них побеждает: говорят, аргентинцы на Мальвинах-Фолклендах могли еще долго сопротивляться в 82-м, но узнали, что англичане высадили на архипелаг гуркхский десант.

Про вояк-латиносов много можно сказать дурного, но они ни разу не трусы – тут они просто здраво рассудили, что зряшное дело биться с армией, которая не отступает и обладает неисчерпаемым человеческим ресурсом (гуркхов в Непале навербовать – только свистни).

Сейчас такие части есть у индийцев и англичан: про гуркхо-индийцев не скажу, а гуркхоангличан сейчас около 2 с половиной тысяч. Контракты у них 15-летние, не меньше, поэтому ежегодный набор – около двухсот человек. Говорят, рекрутов-счастливцев отбирают из 30 тысяч охотников: в Кембридже конкурс пожиже. Для начала потенциальный новобранец должен пробежать 5 верст в гору с 20-ю килограммами камней за плечами: понятно, такое совершить редкий горожанин сдюжит, а потому солдаты – сплошь деревенские, из каких-то совершенно богом позабытых-позаброшенных кишлаков. Естественно, одним из главных искусств таких солдат является владение знаменитым местным ножом-кукри – сами поглядите, каково оно (видео – вверху)

Про кукри расскажу отдельно. А что касается гуркхов, то, по правде говоря, идеальный солдат тоже не идеален: главная беда «воинов Кали» в том, что они невероятно, так, что это вошло в анекдоты, смешливы. Бают, не знаю, правда ли, что самый знаменитый афронт такого рода случился с гуркхами при Галлиполи. В Первую мировую вовсю применялись боевые газы: и вот, в целях освоения средств индивидуальной защиты, раздали англичане гуркхам противогазы. Но только один успел надеть слоновью морду с хоботом-гофре: на него глянули остальные – и тут же все гуркхи легли в корчах; и рядовые легли, и отцы-командиры, которые, хоть и с погонами, но тоже в детстве гималайским ослам хвосты крутили.

Пресечь корчи не получалось ни ором, ни стеками британского офицерья. Поскольку припадки хохота повторялись впредь, хватало только достать противогаз из подсумка, на полях Первой мировой гуркхи себя проявили не вполне.

Другая легендарная история такого рода случилась в Сирии во Вторую мировую. Там гуркхам скомандовали атаку, но, выскочив из окопов, чуть в стороне, они приметили верблюда с верблюдихой – а те откуда-то знали, что наедине мужчина с женщиной обычно не читают «Отче наш», а уж если они скоты – тем паче. Зрелище верблюжьего взаимного уестествления так рассмешило гуркхов, что атака захлебнулась.

Ну, кроме хохотливости, есть у них в военном отношении еще несколько недостатков. Им никак нельзя воевать бок о бок с англичанами. Если окоп вырыт гуркхом, то британец оттуда даже скрючившись, но все одно торчит. Если полнопрофильный окоп изрыл англичанин, то грукх из него выбраться не в силах. Короче, фронтовая сегрегация тут диктовалась не только традиционным британским расизмом, но и соображениями полевой тактики.

А при Монте-Кассино в 44-м верблюдов не случилось и бились гуркхи люто. Как и поляки, кстати. Но это больше об англичанах говорит: и к одним, и к другим бриты относились, как к дешевому колониальному пушечному мясу – Монте-Кассино, в общем, стратегического значения не имел, чтобы под горным этим селением трупы десятками тысяч силосовать.

К настоящему моменту, гуркхи остаются едва ли не последними из армейских частей Соединенного Королевства, готовыми идти в штыки или врукопашную, воевать не дистанционно и не высокоточным оружием, а глядя врагу в лицо. В Афганистане, например, именно они гибнут регулярно и массово во славу Ее Величества.

В правах с английскими солдатами их, кстати, до сих пор не уравняли: отслужили положенное, товарищ гуркх? Ну, и валите с сиротским пансионом на родину, якам титьки мять! Сейчас, вроде, у них есть шанс получить британское гражданство и на Острове осесть, но шанс призрачный и реализуемый через муторные судебные тяжбы.