На приёме в детской поликлинике.⁠⁠

Написано со слов отца. Он работает детским хирургом.

"Приём в поликлинике у детского хирурга как правило весьма насыщен. Особенно в случае, когда по городу больше никто из коллег не принимает в силу разных причин. Это и отпуск и очередная учёба на курсах повышения квалификации и декретный отпуск… да мало ли. А потому не желая того бьёшь рекорды. Особенно по молодости. У меня бывало и за 300 посещений в день. Ну, это конечно с 8.00 до 20.00 и без обеда. На 2 ставки в счёт замещения. И в далёком 1978 году. Обстановка безусловно напряжённая. Особенно в коридоре перед кабинетом очередь так пышет жаром, что даже в случае отключения отопления зимой там всегда жарко. Ведь приходят не только мамы с ребёнком, а часто и папы присоединяются, или бабушка с дедушкой. А то и все вместе. А коридорчик узенький…

В результате в кабинет люди заходят уже основательно распаренные и слегка ошалевшие. О себе молчу. Повторяю – молодой был, здоровый. Главное мне с медсестрой повезло необыкновенно. Замечательный человек – Мария Ивановна! Участница ВОВ с боевым опытом. И великолепный психолог. Это надо было видеть, как она подыгрывала мне во время моих разговоров с родителями. Всплёскивая руками на каждую мою «глубокомысленную» фразу она восторженно ахала: «Как же вы доктор правильно сказали!!» Это такой артистизм… совершенно гениальный! Однако ближе к концу приёма я, тем не менее, всё же слегка замордован. Да и кабинетик у меня маленький совсем – два стола и стула для меня и для медсестры, пеленальный столик и кушетка. Вся эта «мебель» стоит впритык практически без промежутков. Если заходит какая ни будь пышная дама, то передвигаться можно только боком и втянув живот.

Входят очередные посетители, на этот раз только бабушка лет эдак под семьдесят с внучкой на руках. Внучке 3 месяца от роду. Довольно таки пышнотелая бабушка уже давно вся в мыле, волосы ко лбу прилипли, дыхание тяжкое. А у меня даже нет времени ей посочувствовать. Мне бы успеть ещё карточку предыдущего пациента дописать и успеть начать писать новую. Скороговоркой обращаюсь к бабушке, показывая на пеленальный столик: «Здравствуйте. Проходитекладитеребёнканаспинураздевайтедогола».

Сам при этом, не оборачиваясь, судорожно дописываю до точки, расписываюсь, ставлю на подпись свою круглую печать. Поднимаю глаза на медсестру, сидящую напротив…

Вернее, она должна там сидеть. На самом деле она стоит, судорожно прижавшись спиной к стене и дико выпучив глаза. Это пугает меня больше всего – ведь она всю войну прошла! Что её как поразило?

Резко оборачиваюсь и вижу: Бабушка, раздевшись до нижнего белья, положила (раздетую полностью) внучку СЕБЕ на спину и, держа её за ручки как рюкзачок, развернувшись ко мне спиной и почти присев на корточки, медленно пятится ко мне задом…"