Мой советский менталитет.⁠⁠

Как очевидец, с уверенностью могу утверждать, что в Советском Союзе секс-таки был.

А поскольку в 1989 году мне было всего лишь 16 годков, конкретно для меня секс был чем-то абсолютно необходимым, в высшей степени важным, то есть я буквально жить без него не мог. Правда, к своему глубокому сожалению, пока еще ни разу не пробовал.

Гормонов было столько, что я в один прекрасный летний день, взяв все свои скромные сбережения, сел в самолет и полетел на север, через полторы тысячи километров к девушке, с которой был знаком, и даже, было дело, целовался, а потом долго и романтично переписывался. В общем имел, по моему мнению, более-менее обоснованные надежды, по типу "а вдруг".

Сбережения составляли что-то около сорока рублей. Билет в один конец стоил пятнадцать. Место в гостинице примерно рубль. Короче, пару-тройку дней я там мог себе позволить погостить, если не шиковать.

Плана никакого не было. Вернее был, но хиленький: приеду сюрпризом, найду ее в общаге педучилища, она обрадуется, будем гулять, целоваться, а потом как-нибудь, глядишь, да уладится. А потом мы поженимся.  

Мобильников и интернетов этих ваших не было еще и в помине, телеграмму я ей отбить не додумался, поэтому о моих эротических, а также более далеко идущих планах девушка не догадывалась.

Естественно я ее не застал, таковы основы закона подлости. Она благополучно сдала сессию и накануне уехала домой, в еще более северные места. Надо возвращаться, фигле делать, сам баран.

Но оказалось, что добраться до дома на прямом рейсе нельзя, ибо мест нет и не будет, а на билеты с промежуточной пересадкой у меня не хватает 90 копеек. В ожидании чуда и внезапно освободившегося прямого билета я провел в аэропорту еще сутки. Билетов к утру не появилось.

И я решил продать сигареты. У меня в сумке оставалось три заначенных пачки болгарских "Родопи", вожделенная цель любого рядового курильщика и сверхликвидный товар в условиях тотального табачного дефицита конца 80-х. Если продать две пачки хотя бы по 50 копеек, то мне как раз хватает. Правда пожрать, как и вчера, уже не получится.

Но, сука, есть одно большое но. Я не умею продавать - от слова совсем! Мне это стыдно.

Мне всю мою недолгую жизнь внушали презрение к спекулянтам, барыгам, мешочникам, не делающим ничего, кроме как купить подешевле, продать подороже. Встать в один ряд с погаными паразитами, пусть даже вынужденно - выше моих сил. И ведь уже вроде наступили другие времена, уже повсюду какие-то кооператоры, ларьки, торговцы на каждом углу, все чего-то шустрят, мутят, суетятся. А мне, сука, стыдно, не могу я, хоть режьте!

И я снова просидел в зале ожидания до утра. И снова не жрамши.

Ближе к утру пошел на улицу покурить. И у меня какой-то мужик стрельнул сигарету. А потом взял, да и спросил:

- У тебя запаса нет никакого? Я б купил, они на рынке по рублю стоят.

Да ты ж мой родной, где ж ты раньше был!

- Есть две пачки лишних, забирайте.  

P.S. Через четыре года эта девушка все же стала моей первой женой. А когда родился мой первенец, я как-то незаметно для себя перестал быть привередой. Приходилось и спекулянтствовать, и в кабаке играть, и уличным музыкантом, и дворником, и чего-только не приходилось... Отшептало, короче.