Мейер Лански. Еврей в итальянской мафии⁠⁠

MafiaHistory(Telegram)

Мейер Лански родился в еврейской семье в г. Гродно в Российской империи (ныне Республика Беларусь). Его семья отправилась, как многие европейские евреи, в США за лучшей долей. Следует отметить, что настоящая фамилия семьи Лански — Сухомлянские. В начале апреля 1911 года вместе с остальными еврейскими переселенцами их корабль прибыл на Эллис-Айленд, в Нью-Йорк.

Игра

Они жили в Бруклине, в Ист-Сайде, одном из самых бедных районов, и отец Мейера честно старался заработать на жизнь своим портняжным ремеслом. Денег едва хватало на хлеб. Пять центов, которые выдавали маленькому Мейеру каждый день, чтобы он сходил в булочную, буквально жгли карман. Дорога проходила через самые злачные улицы Ист-Сайда, где проститутки весело завлекали своих клиентов, где предлагали из-под полы наркотики и оружие, а главное – играли на деньги в карты. Каждый раз эти игры завораживали маленького Мейера. Он видел и огромные (по его представлениям) выигрыши, проигрыши, драки. Останавливаясь и иногда часами наблюдая за игроками, он замечал, как шулеры передергивают карты, как работают «подсадные утки», завлекая в игру незадачливых простофиль. Ему казалось, что он все понимает в игре куда лучше взрослых, и как велик был соблазн поставить эти проклятые пять центов на кон, чтобы выиграть, и еще раз выиграть, и получить сотни долларов!

И однажды этот день – пожалуй, самый трагический в его жизни – настал. Пять центов, пущенные в игру, мгновенно исчезли в кармане шулера. Никто кроме мальчика и не заметил этого мелкого проигрыша. Но для Мейера произошла катастрофа. До самой темноты он бродил по улицам, проклиная и ненавидя себя.

День за днем одиннадцатилетний мальчик все яснее понимал, что у этой игры есть не только писаные, но и неписаные правила. Он видел теперь, как шулеры раззадоривают свою жертву мелкими выигрышами, чтобы потом отобрать все до последнего цента. Он видел, как вечером приезжают какие-то люди и собирают со всех шулеров дань. И когда в его кармане вновь оказалась пятицентовая монета, Мейер смело поставил ее на кон. Выиграл. Перешел к другой картежной компании – и выиграл вновь. Позже маленький еврейский мальчик стал вести свою картежную игру, завлекая прохожих, а вечером делился прибылью с бандитами, контролировавшими этот район.

Карьера

Мейер Лански не желал быть простаком, но и до хозяина ему было еще далеко. Со школьным портфелем, в котором бренчали честно выигранные монеты, он слонялся по улочкам Ист-Сайда, наблюдая со стороны, как его давно уже бросившие школу сверстники сколачивают уличные банды.

Ист-Сайд делился на два района – еврейский и итальянский, и между мальчишескими группировками шла война, порой весьма кровопролитная. Мейер был сам по себе, но это, конечно, не спасало его от нападений итальянцев. Однажды компания из итальянского квартала подловила его по дороге из школы, и главарь шайки потребовал денег. Мейер ответил отказом – и был жестоко избит. Спустя неделю он подкараулил главаря итальянской банды, когда тот был один, и из-за угла ударил его по голове камнем. Громила свалился на землю и потерял сознание, а авторитет гордого одиночки Мейера Лански среди еврейских подростков взлетел до небес. Теперь с ним хотели дружить, к его мнению прислушивались, его уважали.

Незаметно он становился негласным главарем местной группировки. Королем без короны. Это было его любимое положение: держать в руках все нити, контролировать все вокруг – но при этом не претендовать на власть. Так он действовал потом всю жизнь. И может быть, именно потому жизнь продлилась столь долго.

Великолепная троица

И в этой жизни Мейеру Лански встретились два друга, вместе с которыми он

впоследствии перевернул весь преступный мир Америки. Первым был Лаки Лучано. Об обстоятельствах их встречи рассказывают следующее.

Некий молодой выходец из Сицилии, Сальваторе Луканиа, вошедший в историю под именем Чарли Лаки (Счастливчик) Лучано, сколотил банду и рэкетировал еврейских подростков, вымогая у них деньги «за защиту». Он был постарше Мейера, высок и силен.

Как-то он подошел к мелкому Мейеру и, снисходительно глядя сверху вниз, заявил: «Слышь, браток, не погано было б тебе отстегнуть мне пару монет за защиту, а то, неровен час, нарвешься ты на неприятности». Мейер отступил на шаг, чтобы посмотреть ему немигающими очами в глаза, и ответил вежливым, но твердым вопросом: «А не свалил бы ты к такой-то матери со своей защитой?» Лучано опешил. А Мейер продолжал смотреть на него в упор, не мигая, и в печальных глазах его, в решительно сжатых губах под здоровенным носом системы «шнобель» было что-то такое, что Луканиа протянул руку и сказал: «Сальваторе». Сухомлянский пожал руку и ответил: «Мейер».

Это знакомство в значительной степени определило всю последующую, богатую событиями, историю мафии в Соединенных Штатах Америки.

Вторым другом Мейера стал Багси Сигел, тот самый Багси, которому суждена была слава самого горячего и вспыльчивого гангстера во всем Нью-Йорке. С ним Лански тоже впервые встретился как с врагом (Багси жил на соседней улице в том же еврейском квартале, но принадлежал к совсем другой банде).

Собственно, познакомились (и подружились) они во время драки между соседними улицами «стенка на стенку». Драку разогнала полиция, от которой оба подростка спрятались в одной подворотне. Спрятались врагами, а вышли через несколько минут друзьями.

Теперь их было трое – и это была поистине великолепная троица бандитского Ист-Сайда. Все они обладали совершенно противоположными качествами, которые лишь укреплялись с годами: решительный, храбрый до безрассудства и всегда готовый пустить в ход пистолет Багси, очаровательный, одетый с иголочки и умеющий убедить кого угодно и в чем угодно Лаки и невзрачный, худощавый Мейер, чье блестящее математическое мышление и осторожность позволяли всегда действовать наверняка.

Бросив в пятнадцать лет школу, Мейер, чтобы успокоить родителей, пошел подмастерьем в мастерскую по ремонту автомобилей. Здесь им не могли нарадоваться.

Исполнительный, сообразительный, ответственный парень! Мастер часто говорил молодому Мейеру: «Молодец! Будешь так стараться – и лет через двадцать станешь начальником смены, будешь получать восемь долларов в день!» Мейер серьезно кивал и изображал благодарность. Старому механику не могло и в голову прийти, что вечерами после работы его прилежный ученик вместе с друзьями зарабатывает в сотни раз больше. Рэкет, мелкие ограбления – все это позволяло худо-бедно сводить концы с концами, но для серьезных дел требовалось чуть больше времени, и вскоре Мейер покинул автомобильную мастерскую навсегда.

Сухой закон

К началу 20-х годов в преступном мире Нью-Йорка существовал только один человек, чей авторитет был незыблемым для всех. Рудольф Ронштейн по прозвищу Мозг. Он славился своей аккуратностью и обязательностью по отношению ко всем гангстерам, великолепной логикой и интуицией. Когда в Америке вступил в действие «сухой закон», именно Ронштейн первым сообразил, какие прибыли можно получать от бутлегерства. Но ему было так же ясно, что бизнес этот на первых порах будет очень опасным, поскольку гангстеры начнут враждовать друг с другом из-за каждой бутылки спиртного. Лучше было делать дело чужими руками – и выбор Ронштейна пал на подающую большие надежды троицу: Мейер, Багси и Лучано.

Старик Ронштейн стал для всех троих своего рода духовным наставником. Он объяснил им, как следует «отмывать» преступные доходы, подкупать высоких правительственных чиновников, как строить винокурни и как организовать сбыт. Ронштейн смотрел далеко вперед – требовал, чтобы друзья не разменивались на ерунду, не устраивали производство дешевого самогона, продавая его потом под видом дорогого виски (а именно так поступали в те времена большинство гангстеров). Поэтому виски доставлялся в бочках исключительно из Шотландии и почти не разбавлялся спиртом, а для производства поддельных бутылок и наклеек пришлось построить специальную фабрику и типографию. Но зато продажи спиртного неуклонно росли год от года.

Теперь Мейер Лански был богатым человеком. Настолько богатым, что мог сорить деньгами направо и налево. Но он продолжал обычную жизнь, стараясь выглядеть преуспевающим буржуа. Купил себе маленький дом на окраине Бруклина, женился. Он был столь осторожен, что даже жена в течение двадцати лет не подозревала, чем занимается ее муж (а когда узнала – с ней случилась истерика, и она в тот же день потребовала развода). Однако полиция с некоторых пор стала относиться к Мейеру Лански с куда большим подозрением, нежели его собственная супруга, и, чтобы не разжигать ревность блюстителей порядка, Мейер время от времени распускал слухи о том, что неизлечимо болен раком. Мол, так и так обречен – какой смысл искать на него компромат и сажать в тюрьму? Это действовало настолько хорошо, что неизлечимо больной благополучно пережил всех своих преследователей.

Война до войны

Шло время, и у Ронштейна, а вместе с ним и у Лански появились могущественные конкуренты. В Нью-Йорке все-таки назревала гангстерская война за рынок спиртного, а значит – за абсолютную власть над всем преступным миром. На пост «Босса всех боссов» претендовали два известных гангстера – Массерио и Маранзамо.

Оба были итальянцами и не желали иметь никакого дела с евреями, оба старались перетянуть на свою сторону Лаки Лучано. Но Счастливчик Лучано, оказавшись меж двух огней, в итоге оба этих огня погасил. Массерио, первого итальянского «босса всех боссов», он убил по приказу Маранзамо, но и самому Маранзамо пришлось погибнуть от его руки спустя несколько месяцев после «коронации». Казалось бы, теперь, когда устранены оба конкурента, «боссом всех боссов» должен стать сам Лаки Лучано. И тогда спустя год или два его ожидала бы та же участь, что и предыдущих королей преступного мира.

Однако именно в этот момент старого друга решил образумить Мейер Лански. Он предложил воспользоваться моментом и в корне изменить всю организацию американской мафии, предоставив враждующим гангстерским группировкам свободу от любой «верховной» власти – в обмен на обещание прекратить боевые действия друг против друга. Теперь руководство мафией состояло не в примитивных поборах и отчислениях прибыли «младшими» в пользу «старших», но в четкой координации действий всех банд. Для наведения порядка и наказания отступников создавалась специальная вооруженная группировка, «корпорация убийств», которая карала любого, невзирая на то, к какой банде или клану он принадлежит. Ее должен был возглавить сам Лучано.

Это была революция в преступном бизнесе, и Лучано, воспользовавшись советом Лански, совершил ее осенью 1931 года, собрав всех лидеров преступного мира Америки в Нью-Йорке на общую встречу. Счастливчик Лучано умел говорить убедительно, и гангстеры, уставшие от бессмысленной и кровопролитной войны, приняли его предложения с восторгом. Теперь Лучано становился не просто королем, а высшим и неприкосновенным авторитетом, гарантировавшим стабильность преступного мира всей Америки. А Мейер, оставаясь в тени его славы, превращался в могущественного стратега, от которого зависела вся подпольная экономика Соединенных Штатов. Его доходы исчислялись миллионами, но жить он продолжал все в том же скромном домике на окраине Бруклина, и ни жена, ни дети ведать не ведали, чем на самом деле занимается глава семейства.

Уже в начале 1930-х Мейер Лански, всегда отличавшийся чисто предпринимательской проницательностью, осознал, что для эры бутлегерства наступает период упадка. Ещё до отмены «сухого закона» в 1933 году Лански основывает несколько игорных домов в Чикаго, Кливленде и Детройте.

Чуть позже, поняв, какие заманчивые перспективы открываются за игорным бизнесом и объединившись с Сальваторе Лучано и Багси Сигелем, Мейер Лански вложил деньги в создание нового игорного центра в США на территории Лас-Вегаса по аналогии со всемирно известным европейским центром в Монте-Карло. Фактически в пустынном месте, находящемся вдали от цивилизации, Лански, Сигель и Лучиано основывают компанию по строительству игорных заведений и отелей в Лас-Вегасе.

Потери

В 1935 году окружной прокурор нашел зацепку против Лаки, обвинив его в содержании публичных домов. Более шестидесяти свидетельниц подтвердили обвинение – и Счастливчик получил пятьдесят лет тюрьмы.

Второй, но куда более трагической потерей стал Багси Сигел. Он забрал на строительство казино огромные деньги из «черной кассы», принадлежавшей всей мафии, и потратил их так неудачно, что уже не мог расплатиться с долгами. Это была провинность, которую по законам мафии не прощают. В сущности, сами Мейер Лански и Лаки Лучано когда-то придумали эти законы, но теперь, в 1946 году, на сходке всех гангстеров в Гаване они тщетно пытались защитить своего друга от справедливого возмездия. Система работала против них. И спустя несколько месяцев Багси Сигел был убит неизвестными у себя в квартире.

Мейер Лански оставался один. Ему предстояли еще долгие годы жизни, приумножение капиталов и спокойное существование под маской простого добропорядочного бизнесмена, прежде чем его имя появилось на страницах газет в связи с очередным расследованием ФБР. В 1970 году Miami Herald назвала его «Счетоводом мафии». Но улик, как и прежде, не было и в помине. Трижды его арестовывали и трижды выпускали под залог, а потом оправдывали на суде. Все усилия полиции, направленные против семидесятилетнего старика, разбивались о его хитрость и изворотливость. «Он был способен даже идти в могилу, улыбаясь, и быть довольным, что сумел нас всех провести», – сказал о нем в сердцах один из агентов ФБР, когда суд оправдал Лански в третий раз.

Впрочем, в могилу Мейер сошел не после суда, а гораздо позже, успев еще шесть лет пожить в свое удовольствие и погрустить о друзьях, которых ему довелось пережить на многие годы.

Скончался «Счетовод мафии» лишь 15 января 1983 года в своем доме, дожив до преклонной и уважаемой всеми старости. Как и планировал с самого начала.