Легенды психдиспансера⁠⁠

Наше серьёзное и уютное государственное учреждение поросло легендами и мифами, словно древний замок плющом. Причём эти самые легенды и мифы генерятся безо всяких усилий с нашей стороны, тут вполне хватает нервно возбуждённой фантазии гостей, а уж то, что направит её в нужное русло, непременно появится.

Наблюдал тут однажды этот процесс в стадии, так сказать, зарождения. Хотя, скорее, подкрепления: фабула-то уже накатанная. В общем, слушайте.

Начало февраля, внутренний дворик диспансера — вернее, одно из пространств между его крыльями, от души занесённое снегом. Ветер срывает горсти этого снега с сугробов, то закручивая их маленькими смерчиками, то швыряя в лицо. Намечаются предрассветные сумерки, и в отделениях приоткрыты форточки: надо хоть как-то разогнать тяжёлый дух и уменьшить ингаляционную дозу нейролептиков.

Из окон второго этажа напротив доносится истошное «Аааааа!!! Убивают!!!» Сделав очередную затяжку, качаю головой: снова у Любаши обострение, теперь, пока не успокоится, женскому отделению будет весело. Любит она побродить с утра по беспокойной половине, поорать. Убивают её уже лет десять... или пятнадцать? Голоса в голове. Так и говорят, не стесняясь: мол, убьём. А когда тебе то шепчут, то орут такое каждый день, днём и ночью, да ещё и расписывают в подробностях, как это будет выглядеть — тут любой почувствует себя некомфортно. Правда, жизнь Любашу ничему не учит, и через пару недель после выписки про то, что таблетки все же надо пить, она благополучно забывает: она же не больная, просто голоса были злые. Причём впечатление такое, что она ими даже гордится. Вот и сообщает каждое утро эту радостную весть всему отделению: это не соседи по дому и не родня, дальше дурдома уже не свезут.

Впрочем, этим утром был у неё ещё один слушатель. Мужик, видимо, пришёл на медкомиссию. Пораньше, чтобы побыстрее пройти. Ну а пока регистратура ещё не открылась, решил перекурить на заднем крылечке. И чуть не проглотил свою сигарету, когда услышал эти вопли. Нервно, затяжки в три, докурив, он бросил полный боли и гнева взгляд на окна женского отделения (оттуда снова поведали, что убивают), промолвил «Изверги!» и побрел в гардероб. Минутой позже и я отправился следом.

Около гардероба мужика ждало очередное потрясение. Дело в том, что наше ударенное оптимизацией высокое начальство вывело санитарочек из штата медработников. И теперь они не младший медицинский персонал, а уборщики помещений. А раз так, то и белые халаты им не положены. Зато закупили на какой-то из швейных фабрик обычные — из этих, знаете ли, весёлой расцветочки и фасона «тётя Маня».

Одна из наших санитарочек в таком вот халате аккурат заканчивала мыть полы в коридоре перед гардеробом, когда из-за поворота появился взвинченный свидетель Любашиных воплей. Того аж передёрнуло от возмущения. Подойдя поближе к выжимающей тряпку санитарочке, он чуть не прослезился:

— Бедные! Вас тут не только зверски мучают, так ещё и убираться заставляют!

Та чуть в ведро не села. На помощь ей пришла напарница, которая тут же, в гардеробе, правила большой кухонный тесак: затупился совсем, хлеб на завтрак толком не порежешь. Проверив остроту заточки пальцем, она подошла поближе (мужик взбледнул, отшатнувшись):

— Слушай, что люди говорят, Танюша! Пора отсюда валить, пока есть возможность!

Мужик часто-часто закивал, прошептал что-то вроде «там не заперто» и бочком-бочком отступил в сторону собирающейся у регистратуры очереди. Я подмигнул санитарочкам: кажется, родился ещё один миф, а два других получили своё железобетонное подтверждение.

(с) https://dpmmax.livejournal.com/826859.html