Крыса Ниндзя.
Настоящая крыса — это, без дураков, серьезный противник.
я тогда жил в сталинке и ко мне повадилась бегать на кухню за ништяками крыса.
не самая огромная среди крыс, где–то с мое предплечье, если без хвоста.
когда она стащила у меня из неплотно прикрывавшегося старого холодильника колбасу, я рассвирепел.
сперва я поставил крысоловку. она простояла неделю нетронутой, затем из нее пропала наживка, но сама крысоловка не сработала. решил проверить ее исправность и слегка тронул язычок карандашом. карандаш моментально перебило пополам.
тогда я намазал картонки клеем против мышей и крыс и положил на ее предполагаемом пути. еще я налил клея в трехлитровую банку и насыпал туда попкорна.
с утра я обнаружил одну из картонок размокшей возле слива в ванной со следами прилипшей шерсти. восстановив ход событий, понял — крыса попалась в клей, дотащилась с картонкой к сливу в ванной, постепенно размочила картон и съеблась.
картонки продолжали лежать, но больше на клей уже никто не попадался.
тут я уже немного прихуел и решил подойти к вопросу радикально: взял цемент, навел раствора и на совесть забетонировал нахрен ВСЕ щели по периметру в квартире.
двое суток подряд меня никто не тревожил по ночам характерным стуком мелких лапок и я было подумал, что вопрос решен.
а на третье утро увидел, что одну из бетонных заплаток, в ванной, толщиной сантиметров в пять, крыса прогрызла насквозь зубами, пробралась в кухню и снова стырила ништяков.
эту ночь я не спал. я на полном серьезе врубил всю фантазию и смекалку, но придумать элегантный способ решения проблемы так и не получилось. но я твердо решил изничтожить нахуй эту тварь, уже хотя бы потому, что мне был брошен вызов как представителю биологического вида.
помог случай.
я вдруг услышал, как она пробралась в кухню и немедленно бросился закрывать дверь, заблокировав крысу на кухне. получилось.
двери в кухню в некоторых сталинках выше пояса застеклены. сквозь стекло было отчетливо видно наглую острую морду, периодически поглядывающую из–под газовой плиты.
едва увидев меня за стеклом, морда скрывалась в недрах плиты и шебуршала там.
а потом был сталинград.
я зашел на кухню, плотно закрыл за собой дверь, и врубил все четыре конфорки с духовкой на полную.
когда плита раскалилась, хвостатая падла была вынуждена из нее сбежать. сбежав, она тут же делала попытки либо броситься к двери — тогда я бросался держать дверь, которая в закрытом состоянии сама держалась плохо, либо неслась к ближайшей бетонной заплатке и неистово ее грызла. с тех пор я знаю, что средняя скорость прогрызания крысой бетона составляет около миллиметра в минуту.
когда я вижу или слышу об интеллектуальном превосходстве хомо сапиенс над прочими видами, я смеюсь.
у меня была лыжная палка. крыса совершенно хладнокровно уворачивалась, именно уворачивалась, от ударов палки, а потом, улучив момент, пряталась от нее за водяной трубой.
лыжной палкой за водяную трубу в углу можно достать только под маленьким углом к стене. крыса спокойно отслеживала направление и слегка перемещалась в сторону, оставляя трубу между собой и острием палки.
в таком положении крысу можно этой палкой максимум прищемить, причинив некоторую боль.
когда крысе надоедало терпеть боль, она бросалась на меня.
я был в толстых олдовых резиновых сапогах, и они были все искусаны.
прыгают крысы стремительно, почти без разбега, примерно по пояс взрослому мужику в высоту и метра на полтора в длину. от укусов выше колен меня спасал толстый фартук.
я взял ее измором.
двадцать три, двадцать три ебаных часа без перерывов (я не шучу, я засекал время) я носился по жаркой кухне с раскочегаренной на полную плитой с лыжной палкой в руках, гоняя эту серую хуйню от заплатки к заплатке, пытаясь заставить ее устать или занервничать. на двадцать четвертом часу крыса таки дала слабину, ломанулась в трехлитровую банку с попкорном и клеем и там завязла.
как же она орала, попавшись. этот звук — леденящий душу пиздец. я его запомню на всю жизнь.
крысу я убивать не стал.
я просто отвез банку в лес и оставил там.
что с ней было дальше — я не знаю."
я тогда жил в сталинке и ко мне повадилась бегать на кухню за ништяками крыса.
не самая огромная среди крыс, где–то с мое предплечье, если без хвоста.
когда она стащила у меня из неплотно прикрывавшегося старого холодильника колбасу, я рассвирепел.
сперва я поставил крысоловку. она простояла неделю нетронутой, затем из нее пропала наживка, но сама крысоловка не сработала. решил проверить ее исправность и слегка тронул язычок карандашом. карандаш моментально перебило пополам.
тогда я намазал картонки клеем против мышей и крыс и положил на ее предполагаемом пути. еще я налил клея в трехлитровую банку и насыпал туда попкорна.
с утра я обнаружил одну из картонок размокшей возле слива в ванной со следами прилипшей шерсти. восстановив ход событий, понял — крыса попалась в клей, дотащилась с картонкой к сливу в ванной, постепенно размочила картон и съеблась.
картонки продолжали лежать, но больше на клей уже никто не попадался.
тут я уже немного прихуел и решил подойти к вопросу радикально: взял цемент, навел раствора и на совесть забетонировал нахрен ВСЕ щели по периметру в квартире.
двое суток подряд меня никто не тревожил по ночам характерным стуком мелких лапок и я было подумал, что вопрос решен.
а на третье утро увидел, что одну из бетонных заплаток, в ванной, толщиной сантиметров в пять, крыса прогрызла насквозь зубами, пробралась в кухню и снова стырила ништяков.
эту ночь я не спал. я на полном серьезе врубил всю фантазию и смекалку, но придумать элегантный способ решения проблемы так и не получилось. но я твердо решил изничтожить нахуй эту тварь, уже хотя бы потому, что мне был брошен вызов как представителю биологического вида.
помог случай.
я вдруг услышал, как она пробралась в кухню и немедленно бросился закрывать дверь, заблокировав крысу на кухне. получилось.
двери в кухню в некоторых сталинках выше пояса застеклены. сквозь стекло было отчетливо видно наглую острую морду, периодически поглядывающую из–под газовой плиты.
едва увидев меня за стеклом, морда скрывалась в недрах плиты и шебуршала там.
а потом был сталинград.
я зашел на кухню, плотно закрыл за собой дверь, и врубил все четыре конфорки с духовкой на полную.
когда плита раскалилась, хвостатая падла была вынуждена из нее сбежать. сбежав, она тут же делала попытки либо броситься к двери — тогда я бросался держать дверь, которая в закрытом состоянии сама держалась плохо, либо неслась к ближайшей бетонной заплатке и неистово ее грызла. с тех пор я знаю, что средняя скорость прогрызания крысой бетона составляет около миллиметра в минуту.
когда я вижу или слышу об интеллектуальном превосходстве хомо сапиенс над прочими видами, я смеюсь.
у меня была лыжная палка. крыса совершенно хладнокровно уворачивалась, именно уворачивалась, от ударов палки, а потом, улучив момент, пряталась от нее за водяной трубой.
лыжной палкой за водяную трубу в углу можно достать только под маленьким углом к стене. крыса спокойно отслеживала направление и слегка перемещалась в сторону, оставляя трубу между собой и острием палки.
в таком положении крысу можно этой палкой максимум прищемить, причинив некоторую боль.
когда крысе надоедало терпеть боль, она бросалась на меня.
я был в толстых олдовых резиновых сапогах, и они были все искусаны.
прыгают крысы стремительно, почти без разбега, примерно по пояс взрослому мужику в высоту и метра на полтора в длину. от укусов выше колен меня спасал толстый фартук.
я взял ее измором.
двадцать три, двадцать три ебаных часа без перерывов (я не шучу, я засекал время) я носился по жаркой кухне с раскочегаренной на полную плитой с лыжной палкой в руках, гоняя эту серую хуйню от заплатки к заплатке, пытаясь заставить ее устать или занервничать. на двадцать четвертом часу крыса таки дала слабину, ломанулась в трехлитровую банку с попкорном и клеем и там завязла.
как же она орала, попавшись. этот звук — леденящий душу пиздец. я его запомню на всю жизнь.
крысу я убивать не стал.
я просто отвез банку в лес и оставил там.
что с ней было дальше — я не знаю."
Напрасно. После всего описанного я уверен, что она выберется оттуда, найдет его и ночью перегрызет ему горло.