Когда якутская сказка начинается как лютый треш...⁠⁠

вариант  но не тот редактировано

Просыпаются утром, угощаются как следует, играют свадьбу. О случившемся — ни слова. Ложатся спать на третью ночь. После того, как заснули, она повернулась и положила на Ивана-царевича половину грудей. Вот он выкарабкивается кое-как, все равно как из-под жернова вылезает. Выполз с большим трудом и опять побежал к Мишке Томе на конюшню. «Ну, беда! — говорит, — Мишка Тома! Я здесь так не могу жить».

Мишка Тома быстро вскакивает, берет ту самую шелковую плетку и бьет ее так, что даже Ивану-царевичу стало жалко. И девушка узнала, что учит не Иван-царевич, а Мишка Тома. Утром просыпаются, попили-поели и сговариваются вместе. «Давай, — говорит она, — убьем Мишку Тому». Поят его вечером вином как следует, так, что ему остается только пойти и лечь в свою постель.
----------------------------------------------

А Мишка Тома берет длинную махалку (пастушеский бич) да в течение двух часов прибил всю скотину: прекрасных больших быков. Видит Катун-девица из своего терема: «Что такое, с ума что ли сошел наш пастух?!» Вытолкала одного богатыря в затылок, говоря: «Ступай, сделай с ним расправу!» Увидев его, подлетает богатырь к нему на лошади, а Мишка Тома уже приготовил свою махалку для него. Как дернет махалкой ему навстречу, — так и полетела его голова, как кочан капусты. Смотрит Катун-девица из окна и думает: «Наш пастух одурел». Выталкивает другого богатыря. Тот тоже садится на коня, летит, как ветер, к нему. Мишка Тома опять расправил махалку. Как дернет ему навстречу, — так голова полетела, как капуста. Увидев это, Катун-девица обезумела. «Двух убил! — говорит она. «Иди теперь ты, расправься с ним!» И с третьим Мишка Тома сделал то же самое! Катун-девица одурела. Приезжает сама. Мишка Тома спускает ее с лошади, складывает махалку вдвойне и давай ее бить. Ну и бил, ну и бил — до смерти! Потом он говорит: «Это ведь не Иван-царевич. Я сам Мишка Тома. Я приехал к тебе жить, тебя учить!»

Пошли они и сыграли свадьбу. Стали они с девятью сыновьями да с девятью дочерями. Сказка вся, больше сказать нельзя.