Как в старину охотились на китов?
Сейчас мы чаще всего при упоминании словосочетания «охота на кита» представляем себе суровые северные широты и немногословных бородатых китобоев. Либо, как вариант, эскимосские лодки с находящимися в них аборигенами, вооружёнными гарпунами и копьями.
Однако многочисленные исторические изыскания говорят о том, что охота на китов долгое время (особенно в Средние века) была распространена и в Европе. И, как ни странно, не на Севере, а южнее — на побережье Бискайского залива. Только охотились тут на южных гладких китов, которые в те далёкие времена обитали здесь в большом количестве.
Конечно, идея вот так вот сразу выйти в море на охоту за китом пришла человеку не сразу. Всё-таки кит — это не заяц, и даже не медведь. Но когда люди обнаруживали на берегу только что выброшенных прибоем китов и убеждались, что их мясо можно есть, а жир использовать для освещения (и не только), вот тут и возникала идея выходить в море (океан) и охотиться на этих огромных млекопитающих.
Известно, что баски охотились на китов ещё с Х века нашей эры. Они строили специальные наблюдательные вышки, а после условного сигнала выходили в море на лодках с гарпунами.
В ХIII — ХV веках охота на китов так прочно вошла в жизнь басков, что гербы многих селений Бискайского залива содержали в себе изображение кита. В одной из провинций будущей Испании существовал обычай — отсылать местному королю (ох и много там было когда-то королевств) кусок китового мяса. Причём вырезанный из спины огромного животного — то есть от головы и до хвоста.
Это ещё что! В другой провинции первого убитого кита в текущем сезоне целиком (!) отправляли королю. Тот, в свою очередь, следуя старому обычаю, половину туши отсылал обратно. Интересно, успевало мясо в этом случае испортиться или нет?
Предпочитали баски охотиться недалеко от побережья, ибо занятие это считалось весьма опасным. Тем не менее китообразных добывали десятками, и наступил момент, когда их число в Бискайском заливе резко сократилось, и китобои вынуждены были переместиться на север.
В это же время на китов (только в северных широтах) вполне успешно охотились и эскимосы. Если для европейцев неудачная охота была делом неприятным (но не смертельным), то для эскимосов с их скудным рационом охота на огромных китов по определению должна была быть всегда успешной. Иначе нечего было бы есть, это был вопрос выживания.
В силу объективных причин материалов для использования в быту у эскимосов имелось немного. Камни, шкуры и кости животных, плавник да куски самородной меди. Последняя ценилась у эскимосов чрезвычайно высоко, и они даже научились изготавливать из неё ножи и наконечники для копий. Медь относительно просто обрабатывается в кустарных условиях.
Эскимосы выходили на китовую охоту в байдарах длиной до 10 метров, на каждой из которых располагалось по 8 человек. Корпуса таких плавательных средств делали из дерева, обтягивали моржовыми шкурами и скрепляли ремнями из моржовой кожи. Известно, что эскимосские байдары годились и для плавания по глубоким заливам, а также по рекам, впадающим в океан. Интересно и то, что на таких байдарах у аборигенов часто бывал парус.
Эскимосы, завидев кита, быстро погружались в байдары и плыли к добыче. Самые опытные китобои всаживали шестиметровый гарпун весом более 8 кг в тушу животного довольно глубоко, причём с первой попытки. Кит начинал бесноваться, стремился уйти на глубину, но сделать этого не мог. Дело в том, что к гарпуну привязывали длинный линь (верёвку) из моржовой кожи, а также объёмные поплавки из этой же кожи. Кит пытался уйти под воду, затем всплывал, затем опять пытался погрузиться и так далее.
На Алеутских островах охотились на китов по-другому. Там китобои передвигались на шустрых каноэ, одноместных или двухместных. Завидев кита, охотник всаживал в тушу копьё и старался как можно скорее уйти от разъярённого раненого животного. А через два или три дня кит погибал и его выбрасывало на берег. Но погибал кит не от одной раны (пускай и серьёзной), а от того, что наконечник копья был обработан специальным ядом. Его алеуты изготавливали из местных корней. Когда отвар из корней начинал бродить, это свидетельствовало о его смертоносных качествах. Отваром обрабатывали наконечники, и затем можно было начинать охоту.
На китов охотились и близ побережья Японии. Известно, что поначалу японцы применяли европейский метод охоты, но затем, в конце ХVI-го, начале ХVII столетия стали применять для ловли китов тяжёлые сети. Трудно сейчас сказать, насколько эффективнее были сети, но точно известно, что занимались этим богатые люди, которые могли себе позволить эти сети купить, и не только сети.
Известно, что к концу ХVI столетия гладких южных китов в Бискайском заливе наблюдалось всё меньше и меньше. Это вынудило местных китобоев искать новые места для своего прибыльного занятия. И они потянулись на север Европы.
Охотники на китов к этому моменту стали осваивать Северное море, акваторию Фарерских островов, окрестности Ньюфаундленда, а также север Норвегии. Ну, и Шпицберген. К этому моменту охота на китов претерпела серьёзные изменения. Теперь китобои пересели с лодок на большие парусные суда. Поиск китов стало возможным осуществлять вдали от родных мест.
Известно, что весьма ценным продуктом, получаемым в результате разделки китовой туши, являлся жир. Он активно применялся для освещения, в ряде случаев — даже для локального отопления. И китобоями очень ценился этот продукт, потому что он приносил хорошие деньги. Раньше жир вытапливали на берегу. Когда китов в прибрежных водах было много и охотились на них с лодок, заниматься переработкой добычи предпочитали на суше. Мёртвого кита с помощью длинных верёвок транспортировали до мелководья, а уж там принимались за разделку туши.
Крайне редко самые отчаянные капитаны пытались производить это на судне, но случались возгорания.
Долгое время туши китов разрезали на части и запихивали в бочки. Затем, по возвращении на берег, из китового жира вытапливали ворвань (Во́рвань — устаревший термин, которым называли жидкий жир, добываемый из сала морских млекопитающих, а также белого медведя и рыб – PapaSilver) . Но она после этого издавала неприятный запах. Кроме того, во время плавания часть жира портилась. Надо было что-то со всем этим делать, чтобы не снижать общую рентабельность промысла.
Решение было найдено, причём теми китобоями, которые охотились в южном направлении — у побережья Чили и Аргентины. Они заметили, что если соблюдать необходимые меры предосторожности, то вытапливать ворвань можно и на судне. В этом случае получаемый продукт без каких-либо осложнений достигнет берегов. Теперь вытапливать жир стали прямо во время поисков китов в океане. Наиболее предприимчивые владельцы судов успешно продавали ворвань в портах, куда доводилось заходить. Таким образом, не надо было возвращаться к родным берегам, а получать денежки удавалось вдали от порта приписки.
Автор: Максим Мищенко
Источник: https://shkolazhizni.ru/animal/articles/97099/
Жалко китов...
Хотя, скорей всего, яд, который поступил с пищей, действует не так сильно, как попавший непосредственно в кровь, но хз... если уж на целого кита подействовало...
А я "15 летнего капитана" ещё в семь лет прочитал.
Познавательно. Спасибо, ТС.