Как стать рок-звездой. Часть 2.

Илья шел рядом с Андреем вдоль металлических оград могил и не решался начать разговор. Ему казалось, что оппонент нарочно нервирует его, мстя таким образом за опоздание. Охранник прибыл к большому памятнику, где они договорились встретиться почти вовремя, но долго не мог найти в себе силы показаться. Сначала он не знал, как отреагируют подростки, потом хотел посмотреть на методы работы того, с кем предстояло иметь дело. Он все еще сомневался в правильности своего решения пойти простым, но дорогостоящим путем и пользовался этой паузой, чтобы очередной раз взвесить все за и против.


Андрей наоборот чувствовал себя расслаблено, гуляя по ночному кладбищу, словно по парку летним днем. Он курил и с интересом рассматривал надгробные камни. У некоторых он притормаживал и ухмылялся, как будто что-то вспоминая.


- Обними, что ли меня, - наконец, нарушил тишину мужчина в черном костюме.


- Чего?! – встрепенулся от неожиданного предложения Илья.


- Ну, чего мы просто молча гуляем под луной? Если не собираешься меня ни о чем просить, то давай добавим в наши отношения, хоть капельку романтики, - рассмеялся Андрей.


- Я думал, что вы и так все знаете.


- Знаю, - кивнул Андрей, - но ты все равно рассказывай. Это тебе наказанием за непунктуальность будет.


Илья тяжело вздохнул и, запинаясь, начал говорить:


- Я школу закончил, в армии отслужил, вернулся… Сюда взяли без опыта и платят вроде нормально, но я хочу большего, - охранник закурил по примеру собеседника. – Надо ехать в большой город, а у меня там ни родни, ни друзей… Нужно какое подспорье, чтобы не вернуться несолоно хлебавши. Да, и не хочется, опять же в сторожа какие-нибудь идти… Но вы не подумайте, у меня есть план! Я пою в группе, пишу песни и музыку, немного. Завтра у нас концерт будет в клубе местном, приходите, послушаете…


- Так мы тут с тобой до рассвета гулять будем, - покачал головой Андрей, выпуская клуб дыма. – Давай ближе к делу: хочешь чего?


- Успеха хочу, популярности. Не только для себя, но и для всех участников коллектива, знали бы вы, какие это парни…


- Успех, популярность – размытые формулировки. Ты понимаешь, с кем разговариваешь, и как тебе это аукнуться может? Тебе чего надо? Чтобы на корпоративы мелкие приглашали? В задрипанных клубах выступать? Что бы неформалы, у которых вечно нет денег, от твоих песен тащились и играли на гитарах в подъезде? Это ведь тоже своего рода популярность.


- Нет, ну не совсем…


- Так, что тебе нужно? Коротко и ясно?


- Хочу стать рок-зведой! – выпалил на одном дыхании Илья то, что боялся озвучить даже самому себе. – Хочу, чтобы мои песни крутили по радио, хочу собирать стадионы, хочу фестивали, интервью, фан-клуб, в конце концов, хочу табун телок, готовых на что угодно, лишь бы я обратил на них внимание!


- Вот! Это уже деловой разговор! – воскликнул Андрей, ободряюще толкнув в плечо собеседника. – Даю три года.


- А… что? Как? – заикаясь, начал невпопад спрашивать охранник.


- Сам посуди: сейчас тебе двадцать три, закончишь карьеру в двадцать шесть, за это время успеешь выпустить три альбома, плюс еще на парочку неизданного наберется – нормально. Мир так устроен, что слова тех, кто уходит рано, остаются, если не на века, то на десятилетия, а ценность слов тех, кто коптит небо по семьдесят лет, тает на глазах. Объясню на примере: есть Цой, знаешь такого?


- Конечно! Тоже ваш клиент?


- Так вот он вышел в тираж, когда ему еще тридцати не было, - проигнорировав вопрос, продолжил Андрей. – Много ты его песен знаешь, а главное любишь, с радостью слушаешь и подпеваешь, когда играют по радио? Штук десять, не меньше.


- Поболе наберется, - возразил Илья. – Легче назвать, какие не нравятся.


- Ну, вот. А есть Гребенщиков. Знаешь, сколько он альбомов выпустил и еще выпустит? Больше, чем песен у Цоя тебе нравится. А сколько конкретных произведений тебе заходят у него? Больше, чем у Цоя или меньше. Даже, если столько же, чувствуешь, как значимость творчества падает за десятилетия. Гребенщикову нужно полвека, чтобы сказать столько же, сколько его коллега сказал за свою короткую карьеру. При этом Цой – легенда, а БГ не сегодня, так завтра прослывет очередным сумасшедшим стариком.


- Вы все правильно говорите, - согласился Илья, - но ничего другого от величайшего соблазнителя вселенной я и не ожидал. Действительно, я не большой поклонник БГ, но и у него есть песни, которые цепляют. Был бы на моем месте тот, кто является его ярым фанатом и вам пришлось бы извернуть свою мысль по-другому, но, после того, что я сегодня видел, не сомневаюсь, что у вас бы это получилось также изящно, - он аккуратно затушил сигарету об урну и кинул внутрь. – Когда вы говорите о завершении карьеры через три года, это же не уход со сцены имеется в виду, правильно я понимаю? – Андрей кивнул. - Просто, поймите, мне двадцать три, и я не готов умереть в двадцать шесть. Слишком мало, даже если гореть очень ярко…


- Согласен, - перебил собеседника Андрей. – Ты парень смышленый и нравишься мне, я даже готов забыть о твоем опоздании, поэтому готов накинуть тебе еще годик. Станешь членом клуба «двадцать семь». Обязательно станешь, я гарантирую. Приобщишься к легенде, сам станешь лег…


- Да, насрать мне на клуб «двадцать семь» – не выдержал Илья, - и лозунги, типа: «Живи быстро, умри молодым». Мне нужно больше времени! Давайте понизим популярность – я готов торговаться. Ну, не стану я легендой, но проживу дольше!


- Черт! – выругался мужчина в черном костюме и с силой бросил бычок на асфальт.


Он подошел к неогороженной могиле и сел прямо на нее, закрыв лицо руками. Илья подошел ближе и спокойным голосом произнес:


- Андрей, вы простите, что так вышло. Приехали, ждали, а я тут кочевряжусь, но и меня поймите: я душу продаю и меньше, чем на десять лет не согласен. Я-то думал, что вы всемогущий, а у вас кругом одни ограничения… Знаете, что? Если вы мои требования не тяните, то можете меня наказать, морду там набить или еще чего, за отнятое время, но душу я вам не отдам.


Собеседник убрал руки от лица, провел по волосам и рассмеялся:


- На гордыне меня решил поймать – ловкий ход! Ты уверен, что тебе эта музыка нужна, а то я сейчас как раз помощника подыскиваю?


- Мне нужно десять лет, и на меньшее я не согласен, - пропел Илья, мысленно ругая себя за то, что так не аккуратно пытался сыграть на самолюбии Андрея.


- Обидно просто, - доставая из кармана сигарету, сказал тот, - столько сил и времени было потрачено на эту затею с клубом «двадцать семь, и тут такой удар. Да-а-а-а, - протянул он, прикуривая от поднесенной охранником зажигалки, - не учел я, что истинные рок-звезды плевать хотели на моду и привлекательность общественных тенденций. Получилась какая-то ловушка для слабаков, которые дальше собственного носа не видят, а их, и без столь сложных схематозов, уболтать особо труда не составляет, - он поднял глаза на оппонента. – Семь лет – мое последнее предложение. Приду за тобой в трицон – лучше варианта не будет. И группу с тобой не потяну, одной души на четверых раздолбаев не хватит.


- А как же ребята? Мы же вместе начинали, как я их брошу? Что я один буду?


- Новых найдешь. Талантливее и сговорчивее. Продюсер поможет.


Охранник надолго замолчал, обдумывая последнее предложение Андрея.


- Нет, - в конце концов, ответил он. – Я группу, в принципе, готов бросить. Чего уж там, не до принципов, когда душа в залоге. Но времени мало. Вы же любите интересные цифры, а тридцать три, даже интереснее, чем двадцать семь, или у вас против этого возраста какие-то предубеждения? – хмыкнул Илья. – Я не гордый и на тридцать четыре согласен. Готов поступиться популярностью, но не временем. Вы же можете сделать меня не легендой и супер-звездой, а просто звездой? Звездочкой – маленькой, но яркой.


- Я так не работаю. Полумеры не в моем стиле, - улыбнулся Андрей. – Последний раз спрашиваю: согласен на семь лет?


- Нет. Не меньше десяти.


- Точно не хочешь ко мне в помощники пойти, такой жесткий переговорщик лишним никогда не будет? – он дождался отрицательно покачивания головой и закончил: - Десять, так десять, но у меня есть условие. Пойдем!


Андрей резко встал, и быстром шагом направился к сторожке самой короткой дорогой. Илья засеменил следом, петляя между могилами. Рядом со сторожкой стоял большой черный джип, а ворота, которые Илья запер накануне вечером, были распахнуты настежь. Андрей подошел к машине, открыл багажник и начал рыться внутри, пытаясь дотянуться до самого дальнего уголка.


- А как вы проехали? Ключ же только у меня, - удивленно спросил охранник, поглядывая на ворота.


- Тебе действительно это кажется самым удивительным событием вечера? Серьезно? – прыснул Андрей вылезая из багажника. Его забавляло столь ответственное отношение к работе со стороны человека, который так настойчиво торговал собственной душой, чтобы, наконец, уволиться отсюда. Он протянул руку и всучил охраннику прозрачный пакет, наполненный белым порошком.


Илья сделал несколько движений рукой, прикидывая вес содержимого. Масса пакета составляла где-то сто пятьдесят граммов. Молодой человек догадывался, что именно держит сейчас в ладони и мысленно прикидывал, какой срок за это можно схлопотать, но не удержался от глупого вопроса:


- Что это?


- То, без чего секс и рок-н-ролл не имеют никакого смысла, - улыбнулся Андрей, закрывая багажник. – Хочешь десять лет – получай, но вдобавок идут и зависимости.


- Мне это не нужно!


Охранник попытался вернуть презент, но Андрей поднял руки, давая понять, что не возьмет.


- Не нужно – выброси, - хмыкнул он и закурил. – Послушай, Илья, мне надоело с тобой цацкаться. Если искренне желаешь стать рок-звездой, то принимай и все, что к этому прилагается. Не хочешь – просто спусти в унитаз или развей над могилами – пусть покойнички поторчат, - Андрей довольно крякнул. – Мое предложение действительно до… Когда у тебя смена заканчивается?


- В восемь утра.


- Вот и чудно! До восьми утра. Бахнешься, и считай нашу сделку заключенной – не станешь, значит, никакой сделки не было. Только учти – обмануть меня не получится. Писать ты сможешь только под наркотой, а выступать, как следует, только в алкогольном опьянении. Решишь завязать и ни то, ни другое у тебя не получится, а сделка уже заключена. В любом случае, рано или поздно ты к этому придешь, все настоящие рок-звезды приходят. Я просто ускоряю процесс. Советую поторопиться, ведь концерт, на котором будет один очень уважаемый в музыкальных кругах человек, у вас завтра вечером, а у тебя еще нет достойных композиций. Да и прорепетировать хоть чуть-чуть, но надо. А сейчас, извини, это ты молодой, можешь сутками работать и ночами напролет торговаться, а я старый, - Андрей тяжело вздохнул и затянулся, - очень старый, мне отдыхать надо. Души сами себя у владельцев не выкупят.


Он подмигнул собеседнику и направился к водительской двери автомобиля.


- У меня есть песни! – зло прокричал Илья ему вслед. – Классные песни!


- Тогда зачем ты мне звонил?! Мог бы с этими песнями сам пробиться, раз их такими отличными считаешь, - в тон ему ответил Андрей, но через секунду смягчился. – Чуть не забыл: гарантирую, что раньше срока ты не умрешь, во всяком случае, от зависимостей. Пулю в висок я не остановлю и держать твои ноги, если в петлю надумаешь залезть, не буду. У меня есть дела поинтересней. Счастливой жизни! - махнул он рукой на прощанье и сел за руль.


Илья выругался и с силой бросил пакет в кусты рядом со сторожкой. Машина завелась, но вместо того, чтобы сорваться с места медленно сдала назад. Пассажирское стекло опустилось и Андрей добавил:


- Если все же надумаешь, не забудь напиться завтра перед концертом. В восемь утра сделка превратится в тыкву.


Охранник был так зол, что, не стесняясь в выражениях, послал торговца душами куда подальше. Джип уже проезжал через ворота, а Илья кричал ему вслед все, что думает о нем и его предложении.


Андрей покинул территорию кладбища, повернул на шоссе и только надавил с силой на педаль газа, как на дорогу перед ним выскочил здоровый мужик, размахивающий руками. Пришлось резко крутануть рулем влево, выезжая на встречную полосу, чтобы сохранить жизнь неудачливому суициднику. Андрей нажал на тормоз и вышел из машины.


- Придурок, ты что ускориться решил? Так есть методы проще! Зачем машины людям портить.


Мужчина едва не угодивший под колеса джипа стоял весь сжавшись, но, услышав обращенные к себе слова открыл глаза и побежал к водителю. Одного взгляда на этого человека хватило Андрею, чтобы понять, что в своей характеристике он не ошибся.


- Дяденька, дяденька, – начал тараторить приблизившийся Дима, - а вы, правда, желания выполняете? Вы Бог, да? Вас ведь Андрей зовут? Вы все про всех знаете? И про меня знаете? И про маму?


- Почти на все вопросы «да», - ответил Андрей, когда собеседник, наконец, сделал паузу. – Но с тобой я играть не буду. Нельзя мне. Ты еще маленький.


- Дядя Андрей, ну помогите, пожалуйста, - начал канючить Дима. – Мама болеет, сильно. Совсем ей худо. Я боюсь… - его глаза наполнились слезами, - боюсь, что она умрет. А кроме нее у меня никого нет, пожалуйста, дядя Андрей, вы же всем помогаете. Я в кустах сидел, я все видел. Я знаю, что вам сложно, что платить надо. У меня денежек нет, но я большой, я, знаете, сколько таскать могу? Или, если вам дом починить или построить чего. Мебель могу из дерева сделать, как мама говорит, грубую, но надежную… Пожалуйста, дядя Андрей, помогите маме.


- Ладно, запрыгивай, покажешь дорогу, - мягко сказал мужчина в черном костюме, растянув губы в улыбке. И уже жестче добавил, когда Дима последовал за ним к водительской двери: - С другой стороны!


Наталья Оскаровна лежала на кровати, не в силах встать. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым от боли, затаившейся где-то внутри. Источник определить было невозможно. Создавалось ощущение, что болит все: брюшная полость, легкие, сердце, спина. Голова оставалась единственной частью тела, которую проклятая болезнь еще не прибрала к рукам, как будто нарочно оставляя Наташу в здравом уме, чтобы она все чувствовала и осознавала. Таблетки, во всяком случае, те, которые она могла себе позволить, давно не помогали. Приходилось просто терпеть, а этому ее жизнь научила. С появлением сына она только и делала, что терпела. Боролась за него каждый день, побеждала, беспокойно спала и наследующий день снова вступала в сражение.


Наталья не питала иллюзий по поводу своего состояния, особенно после того, как ее кожа пожелтела вместе с белками глаз. Физическая боль была несравнима с моральными терзаниями, которые не покидали ее остававшийся ясным разум. Что будет дальше? Как он справится без нее? Кто защитит его от безжалостного и несправедливого мира, когда мамы не станет? Она должна держаться, сколько сможет, ради него.


Входная дверь хлопнула, и через секунду в комнате появился Дима, выводя Наталью из состояния полудремы, ставшего таким редким из-за боли и скорбных мыслей.


- Мама, мама, я привел того, кто поможет! – гордо заявил Дима, упав на колени рядом с телом, в котором едва теплилась жизнь. – Я привел Бога, он выполняет желания, он тебя вылечит!


Андрей бесшумно застыл на пороге и осмотрелся: недорогая обстановка, но чисто, видны следы недавнего и неаккуратного ремонта, рядом с кроватью стояла грубо сколоченная табуретка. Еще на крыльце он заметил, что некоторые деревянные элементы дома отличаются цветом. Значит, Дима следил за их состоянием и по возможности менял сгнившие или износившиеся элементы конструкции. Какой-никакой способностью к обучению он обладал, и годы, проведенные на местных частных стройках в качестве подсобника, давали ему достаточно опыта, чтобы поддерживать обветшалый дом в нормальном состоянии.


Андрей вошел в комнату, провел рукой по пучкам высушенных растений, висевших под низким потолком, и хмыкнул, заметив над дверью вербу. Приметив в углу комнаты икону, рядом с которой догорала свеча, он улыбнулся и заговорил:


- Здравствуй, сестра. Меня зовут Андрей Куренков, - внимательно рассматривая лежащую женщину, представился он. – Рассказывай, что тебя мучит. Выкладывай все, как доктору, - он широко улыбнулся, - или священнику.


Наташа погладила Димасика по голове, и с прищуром посмотрела на ночного гостя. Андрей давно привык к тому, что люди, стоящие уже одной ногой в могиле, видят больше остальных, привыкших не замечать ничего, кроме собственных нужд. Он подмигнул женщине, которая не испытывала ни страха, ни какого-либо пиетета перед посетившим ее дом существом.


- Это не Бог, - прошептала Наталья и громче добавила, - что, Лукавый, совсем с заказами плохо? Уже к беззащитным свои грязные лапы тянешь.


- Ой, не прибедняйся, сестра. Димка твой защищен похлеще многих. Да, и не такой я злодей, - он бросил взгляд на икону, - как конкурирующая пиар служба описывает. А что касается спроса на мои услуги… ты телевизор, что ли не смотришь?


- Вот и дуй к этим, из телевизора, а здесь тебе делать нечего. Мы в твоих услугах не нуждаемся. Прожили как-то всю жизнь вдвоем, без чужой помощи, и дальше справимся. Проваливай!


Дима был недоволен решением матери, но возразить не посмел, как бы ему этого не хотелось.


- Что так? – продолжал Андрей, проигнорировав настойчивую просьбу уйти. – Бабка твоя часто ко мне взывала, да и матушка – ведьмина дочка, как ее на селе звали, нет-нет, да и обращалась пару раз. А ты от семейных традиций откреститься хочешь, когда такой шанс выпадает, - он подошел к кровати, опустил ладонь на лоб женщины и, замерев на несколько секунд с закрытыми глазами, поцокал языком. – Запустила ты себя, совсем за здоровьем не следила. Все время сыну посвящала, себе ничего не оставила. Про печень, ты, думаю, в курсе? Тут не надо медицинское образование иметь. Но, если бы только печенюшку поправить надо было, я бы это бесплатно сделал. В память, так сказать, о долгой дружбе с твоей семьей. Однако у тебя на какой орган не глянь – беда. Жива еще только силой воли, но и ее почти не осталось, - гость убрал руку со лба и выпрямился. – Всегда поражался этому человеческому умению терпеть. Могу еще пяток лет накинуть, с сыном побудешь. Цену ты знаешь, но во всем надо искать хорошее: с предками повидаешься, - он улыбнулся, но не ехидно, а скорее добродушно.


Наталья замерла в нерешительности, но через минуту, рассмеявшись, ответила:


- Боюсь, пять лет не спасут отца русской демократии. Когда б я не ушла, - она посмотрела в невинное лицо сына, - всегда рано будет.


- Уважаю твое решение, - кивнул Андрей и сделал шаг к двери.


- Погоди, Лукавый! Неужто ты так легко сдаешься?


Андрей остановился и посмотрел на Наташу, пытавшуюся унять боль, чтобы продолжить говорить. Она сжала губы, чтобы с них не сорвался стон.


- Мам-мам, ну ты чего? Где погладить, что сделать? – занервничал Дима, суетясь вокруг затаившей дыхание женщины.


- Димасик, гости у нас, а мы даже чаю не предложили, - сквозь боль прошептала она. – Иди, поставь чайник, – она дождалась, пока сын уйдет на кухню и продолжила. – На себя мне плевать, ему можешь помочь? Хватит моей оплаты, чтобы его вылечить?


- Могу, только это не то, чего ты действительно хочешь, - Андрей бросил взгляд на Диму, уже вернувшегося с кухни и застывшего в дверях. Он понимал, что речь идет о нем, и внимательно слушал гостя, пытаясь разобраться в сути обсуждения. – Ты желаешь ему счастья, но счастливее, чем сейчас он не станет, - Андрей провел рукой по волосам. – Как бы получше выразиться: представь, что слепой с рождения, вдруг прозреет и поймет, что мир не так прекрасен, как он себе представлял полжизни. Нет, он, конечно, великолепен, но наполнен не только радостью и красотой, в нем есть боль, страх и разочарование – то, что слепой до этого не замечал. У меня есть решение, которое тебя удовлетворит, но и оплатить придется сразу.


Гость многозначительно посмотрел на Наталью, скосив глаза на ее сына. Женщина сразу поняла, что, если хочет услышать конкретику, то должна отослать Диму.


- Сынок, там чайник уже вскипел, - сказала она, - поди, проверь.


Димасик мухой метнулся на кухню, убедился, что вода только закипает, и выбрал для гостя самую красивую кружку. Наполнив ее заваркой на треть, он положил три ложки сахара, как себе, подумал немного и добавил еще одну, чтобы не обидеть гостя, который мог помочь маме. Добавив два толстых кругляшка лимона, он выключил плиту и налил кипяток. Размешивая сахар на ходу, он чуть ли не бегом вернулся в комнату. Дима протянул гостю кружку.


- Спасибо, - сказал Андрей и сделал глоток. От неожиданной приторности напитка он вздрогнул, но через пару секунду, взяв себя в руки, с улыбкой добавил: - М-м-м, с лимоном, как я люблю.


Дима, наблюдавший за реакцией гостя, улыбнулся в ответ, радуясь своему решению добавить лимон и не скупиться на сахар.


- Димасик, подойди ко мне, - попросила мама и тут же сомкнула губы и зажмурила глаза.


Сын снова упал на колени перед ее кроватью и начал гладить ее по голове, как делала она, когда у него что-то болело. Андрей сделал еще один глоток, прошелся по комнате, срывая с некоторых засохших пучков, висевших под потолком, листочки и бросая в кружку. Подул на чай и что-то почти беззвучно прошептал.


- Выпей, сестра, - сказал он, присаживаясь на табуретку и наклоняясь над Наташей, - это уймет боль.


Женщина с недоверием посмотрела на него, но после его настойчивого кивка, все же пригубила напиток. Как только чай с травами попал в ее рот, ей сразу стало легче, а после второго глотка боль практически исчезла, затаившись где-то на окраине сознания. Наталья не могла сказать, то ли Андрей воспользовался своей силой, чтобы облегчить ее последние минуты, то ли это было улучшение, которое неминуемо сопровождает конец.


- Вам есть, что обсудить, а я пойду, покурю, - вставая, произнес Андрей.


Он вышел во двор, достал из пачки одну из последних сигарет и, поднося к ней зажигалку, крепко затянулся. В предрассветный час в поселке царила мертвая тишина. Такая, что Андрей даже слышал, как зашуршала бумага, которой коснулось пламя. Он посмотрел на восток, где небо уже начало светлеть, готовое до вечера катать на себе Солнце. Тень печальной улыбки коснулась губ Андрея. Он покачал головой, медленно выпуская из ноздрей в прохладный воздух клубы густого дыма. Мгновение назад к нему пришло осознание того, что Илья принял его условия.


Промаявшись пару часов, после отъезда Андрея, молодой человек все-таки вернулся к кустам, нашел заветный пакетик и закрепил сделку. Обратный отсчет последних десяти лет рок-звезды начался.


- Дядя Андрей, - робко сказал, появившийся на крыльце Дима, - вас мама зовет.


Выйдя из раздумий, ночной гость сделал последнюю тягу и, бросив сигарету, вошел в дом. Дима последовал за ним.


- Запомни, сынок, - сказала Наталья, обращаясь к замершему Диме, который растеряно переводил взгляд с нее на Андрея, - ты должен быть честным, всегда держать свое слово, но не позволяй другим пользоваться этим и обманывать тебя. Может, твоя жизнь не будет самой счастливой, но ты никогда не познаешь разочарования, - она посмотрела на гостя и закончила: - Я готова.


Андрей, не говоря ни слова, опустился на колени рядом с кроватью смертельно больной женщины и положил руку ей на лоб. Дыхание Наташи стало замедляться и, спустя полминуты, ее грудь совсем перестала вздыматься. Еще через тридцать секунд Андрей оторвал руку от тела женщины и встал. Ее глаза были по-прежнему открыты, но в них уже не было жизни, не было души.


Гримаса боли исказила лицо Димы, он все понимал и готов был вот-вот расплакаться, но не успел. Тело мужчины с разумом ребенка вытянулось в струну и рухнуло на пол. Димасик катался по полу и хрипел. Его конечности сводило судорогами, а под кожей вздувались и пропадали пузыри, изменяя внешность.


Через несколько минут все было кончено, и с пола поднялся человек, как две капли воды похожий на Андрея. Одежда большего размера нелепо висела на нем, но он не обращал на это неудобство никакого внимания. Он посмотрел на своего двойника, спокойно попивавшего остывший сладкий чай и, улыбнувшись, подмигнул.


Андрей отставил кружку, сделал шаг вперед и, разведя руки, произнес:


- Добро пожаловать в семью, Дмитрий Куренков!


Дима крепко обнял «брата», но потом отстранился, наклонился к бездыханному телу матери, закрыл ей глаза, сложил руки на груди и поцеловал в лоб. Выпрямившись, он брезгливо посмотрел на свое одеяние и спросил:


- Нам пора в путь?


Андрей кивнул, пристально глядя в глаза помощнику, который был так ему нужен. Несмотря на то, что он как будто смотрелся в зеркало, его отражение обладало собственной волей, объединяя в себе два мира и две сущности. Где-то там, глубоко внутри, на границе сознания, Димасик все еще был жив и имел право голоса. Ему предстоит заключить множество сделок, но в его честности, завещанной матерью, не было ни капли сомнения.


А когда его час пробьет и эта оболочка обратится в пепел, душа Димасика, оставаясь невинной, вознесется туда, где ей самое место. Все сделки и договоры обременяют только ту часть Димы, которая досталась ему от Андрея, а над душой Димасика Лукавый не властен. Наталья уже оплатила все его грехи в обмен на то, что ее сын никогда не познает горя, нищеты, болезней и голода.


Довольный собой, Андрей покинул дом. Дима затушил свечу перед иконой, с которой на него печально и всепрощающе смотрела самая почитаемая в мире мать, и последовал за братом. У машины он переоделся в подготовленный костюм. Взяв в руки галстук, Дима долго на него смотрел, а после бросил в багажник. Димасик никогда не любил галстуки и надевал только после большого скандала с Натальей всего пару раз в жизни. Но, чтобы максимально походить на брата, он выбрал из предоставленного гардероба белую рубашку с тонкой черной полосой посередине.


Андрей взял одну сигарету себе, вторую протянул Дмитрию и смял пустую пачку. Молча они курили, наблюдая за восходом солнца. Сев в машину, Дима, наконец, нарушил тишину, подняв палец вверх:


- Надо сигарет купить!


Андрей хмыкнул и выехал со двора. Димасик, всегда проговаривавший все, что нужно купить в магазине, чтобы не забыть, проявился в характере брата и сейчас. По всему выходило, что взятый под опеку большой ребенок не станет тихо сидеть, превратившись в немого наблюдателя внутри искушенного дельца. Но эта мысль Андрея нисколько не расстроила, а наоборот вызвала интерес к будущему, которое обещало стать чуть-чуть интересней. В конце концом, зачем ему еще один он?


Продолжение следует

1
Автор поста оценил этот комментарий
Я в восторге! Чем дальше читаю, тем больше хочется продолжения... Наверное не совру, если скажу, что не помню какого автора читала, чтобы было не возможно оторваться...
раскрыть ветку
1
Автор поста оценил этот комментарий

В какой-то момент тоже захотел белую рубашку с тонкой черной полосой посередине. Но потом испугался и перехотел.)

Автор поста оценил этот комментарий

очень много курят. прям до одури.

раскрыть ветку
Автор поста оценил этот комментарий

О, моих любимых персонажей завезли. Прекрасно!