Глава 8 "Вторая учебная рота" (Часть1) из книги "Однажды в Тоцком. Записки контрактника."⁠⁠

И так, друзья! Я являюсь автором книги "Однажды в Тоцком. Записки контрактника. Год первый. Часть 1". Отличие данных постов от электронной книги - здесь отсутствует цензура. Книга написана от первого лица - освещает мои три года службы в армии. Вы когда-нибудь служили в армии? Нет? Тогда эта книга для вас! Как только вы начнете читать эту книгу, считайте что вам в руки вручили повестку в военкомат! Вы сможете пройти путь обыкновенного солдата от самого начала его службы и до самого дембеля! Вы примерите на себя армейскую форму и получите номерной автомат! Вы будете вместе с автором книги испытывать все тяготы и невзгоды армейской службы. С головой окунетесь в абсолютно новый мир со своими понятиями и уставами.

Так как электронная книга в сети в платном доступе, я решил выкладывать постепенно ее главы бесплатно в промежутке двух-трех дней. Получится что-то вроде сериала.

Всем спасибо за внимание! Приятного вам чтения!

Глава 1 - Безделие - https://pikabu.ru/story/glava_1_quotbezdeliequot_iz_knigi_qu...

Глава 2 - Проводы - https://pikabu.ru/story/glava_quotprovodyiquot_kniga_quotodn...

Глава 3 - Центральный военкомат - https://pikabu.ru/story/glava_3_quottsentralnyiy_voenkomatqu...

Глава 4 - Областной военкомат - https://pikabu.ru/story/glava_iz_knigi_quotodnazhdyi_v_totsk...

Глава 5 - Поезд - https://pikabu.ru/story/glava_5_quotpoezdquot_iz_knigi_quoto...

Глава 6 - Самара - https://pikabu.ru/story/glava_6_quotsamaraquot_iz_knigi_quot...

Глава 7 - Тоцкое - https://pikabu.ru/story/glava_7_quottotskoequot_iz_knigi_quo...

Глава 8 - Вторая учебная рота (Часть1)

Глава 8 ВТОРАЯ УЧЕБНАЯ РОТА (Часть1)

Младший сержант Проскуряков – так звали невысокого парня, что повел нас на второй этаж третьего батальона. Первым, кого я увидел, входя в расположение, это был дневальный. У дневального на ремне висел штык-нож. Правда, я тогда не знал, кто такой дневальный, и мне казалось, что, если солдат носит нож на ремне, то он крутой парень. Да, да, те, кто знают, о чем я говорю, могут смеяться. Но тогда-то я не знал, что штык-нож выдают тем, кто заступает в наряд дневальными. Да и что это штык-нож, а не, какой-нибудь, личный кинжал, я тоже не знал. Для меня, как и для большинства ребят, все было в диковинку.

Пройдя мимо дневального, который, кстати, ехидно улыбался, глядя на нас, я повернул голову налево, и увидел, как вдоль коридора, сидят на стульях солдаты. Человек семьдесят, может меньше. Все лысые, глаза голодные, изучающие. Все они смотрели на нас. В голове моей мелькнула мысль, что это те самые дедушки, о которых мы столько слышали. Но это оказались такие же призывники новобранцы, как и мы, просто прибыли ребята раньше нас.

Сержант Проскуряков построил нас вдоль стены. Из кабинета напротив, вышел офицер – лейтенант Давлетбаев, который был замполитом роты. Офицер внимательно посмотрел на каждого из нас, потом только начал говорить:

- Меня зовут лейтенант Давлетбаев Руслан Амиранович. Обращайтесь ко мне «товарищ лейтенант!». Я замполит восьмой роты, где вы будете проходить курс молодого бойца ближайший месяц, пока не примете присягу. После присяги, кого-то из вас оставят служить у нас, остальных раскидают по подразделениям. Рота делится на взвода. Позже ваши сержанты расскажут вам, к какому взводу вы относитесь. Взводами командуют сержанты. Вас научат правильно маршировать. По будням, до обеда будете изучать устав. После обеда строевая подготовка. Подъем в шесть, отбой в девять. Об остальном вам расскажут ваши сержанты. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь, мой кабинет рядом с кабинетом начальника штаба.

После недолгой речи лейтенанта Давлетбаева, нас повели к каптерке, где хранились солдатские вещи. Каптерка – это, своего рода, кладовка. В каждом подразделении, должна быть каптерка. В ней хранятся вещмешки, противогазы, ОЗК, бронежилеты, каски, солдатские бушлаты и прочее армейское обмундирование. Как правило, всегда назначался каптер – ответственный за имущество. Хотя ответственным всегда был старшина роты, но каптера можно считать его неофициальным заместителем. Вообще каптер – это тепленькое местечко в армии, где ты всегда будешь и сыт и одет. Так что, если вам предложат быть каптером, то не отказывайтесь от этого назначения.

В восьмой роте каптером был тюменец по имени Павел. Паша был очень маленького роста. По сроку службы он уже был черпак – прослужил один год. Все свое время он проводил в каптерке и, практически, оттуда не вылазил. Тихий, сам себе на уме, ждал, когда же закончится его срок службы и он, наконец-то, уедет домой.

Нас по одному заводили в каптерку. Все, кто заходил передо мной, выходили без своих вещмешков и бушлатов. Подошла и моя очередь. Я зашел. Каптерка представляла собой небольшое помещение, где-то три на четыре метра. По левую сторону были деревянные стеллажи с амуницией, а по правую, ближе к окну, стоял стол и два стула. На одном стуле сидел каптер Паша, а на другом старослужащий из Екатеринбурга Иван. Ваня мне сразу не понравился – лицо недовольное, зубы через раз – то есть, то нет. Наглый, самовлюбленный, весь «на понтах», в общем, типичное быдло.

- Хули ты вылупился, блядь?! – рявкнул Иван на меня. – Снимай бушлат и выкладывай все вещи из вещмешка. Бегом!

Я недовольно посмотрел на Ивана, чуть помялся, но потом, все же, снял бушлат и начал распаковывать свой вещмешок.

Бушлат у меня забрал каптер, обыскал его, написал на бирке мою фамилию и повесил на стеллаж. На вещмешке тоже написали мою фамилию и отложили его в сторону.

- Все, дуй нахуй отсюда и зови следующего! – махнул рукой в мою сторону Иван, давая понять, что со мной закончили.

- А вещи? – удивился я.

Зубная паста, пена для бритья, после бритья, две упаковки одноразовых станков, хорошая зубная щетка, пара кусков душистого мыла – все, что я выложил из своего вещмешка.

- Чего?! Какие нахуй вещи?! – возмутился Иван и, встав со стула, подошел ко мне.

- Пасту с щеткой хоть отдайте. – настаивал я на своем.

- Потом получишь, «душара». А теперь дуй отсюда, пока я добрый!

Ваня впился в меня пронзительным взглядом. Я смотрел в его глаза, и думал об одном – с какой стороны ему лучше всего ударить по лицу. Тот факт, что я здесь новенький, и не знаю здешних порядков, не давал мне этого сделать. Нужно было обжиться, присмотреться к людям, и только тогда, решать, кого можно трогать, а кого нельзя. Лишних проблем, помимо тех, что были у всех молодых, я не хотел. Я знал, что к нам будут относиться с презрением, так как мы совсем «зеленые».

Я развернулся и вышел из каптерки.

После того, как у нас изъяли наши личные вещи, сержанты приказали сесть на свободные табуретки, там же где и сидели остальные новобранцы. Честно говоря, я так и не понял, для чего у нас изъяли личные вещи. Дело в том, что я не раз буду встречать новобранцев в свои следующие годы службы, и ни разу я не видел, чтобы сержанты отбирали у солдата все его вещи, вплоть до зубной щетки! Просто нам довелось попасть к таким уродам, которым ничего не было чуждо. Все наши станки для бритья, пены, шампуни, мыло, зубные пасты и т.д. – все это сержанты забрали себе. Спасибо, хоть, обыскивать не стали – тогда бы это точно был предел низости.

Что ж, мы сидим на табуретках с остальными, такими же как и мы, новобранцами. Говорить нельзя – только слушать. И мы слушали, как один из сержантов объяснял нам правила поведения в нашем новом мире.

- Для тех, кто прибыл только сегодня, объясняю! – вальяжно, по хозяйски, прохаживаясь перед нами, говорил сержант. – С этого момента и до принятия присяги, вы будете служить во второй учебной роте. Здесь вас научат воинскому уставу, дисциплине и порядку. Вы научитесь правильно ходить строевым шагом. Изучите основные команды. Теперь вы в армии, а значит, обращаетесь ко всем «товарищ». Товарищ сержант, товарищ лейтенант, товарищ полковник и т.д. Без разрешения старшего по званию вы даже пукнуть не смеете! Захотите подрочить под одеялом – спросите у сержанта! Вы должны понимать, что вы здесь на самых, что ни на есть, птичьих правах! Если хотите что-то спросить, то сначала обратитесь правильно, как положено, согласно уставу, а именно – товарищ сержант, разрешите обратиться! Чем быстрее вы забудете про дом, тем быстрее вы освоитесь здесь.

Мы глотали слова сержанта, жадно заглядывая ему в рот. Для нас это было первое наставление, как нужно себя вести в армии и какие порядки здесь царят. Мы старались не пропустить ни единого слова.

- Ваша рота делится на взвода. – продолжал сержант. – В каждом взводе порядка двадцати пяти человек. У каждого взвода свой сержант, но это не означает, что вы не подчиняетесь сержантам из других взводов! Позже мы зачитаем списки, где вы узнаете, в какой взвод вас определили.

Я попал во второй взвод. Нашим командиром был сержант Васильев. Среднего роста, славянской внешности. Ходил постоянно в застиранной одежде, которая уже давно выцвела. Еще был сержант Проскуряков – маленький, невзрачный. Была у Проскурякова одна особенность – он постоянно моргал. Сначала я подумал, что частое моргание – это нервный тик, но позже я понял – сержанту постоянно сползала шапка на глаза, так как была велика, и, чтобы не поправлять каждый раз ее руками, он поднимал шапку своими бровями, интенсивно моргая. Смотрелось это, довольно таки, смешно и нелепо. Еще были два сержанта – сержант Казах и Татарин. Имен и фамилий я их не помню, но прозвища их запомнил. У казаха было круглое лицо, смуглая кожа. Прозвище свое, как и сержант Татарин, он получил из-за своей национальности. Татарин чуть выше среднего роста, светловолосый, крепкий парень. Из всех сержантов, Татарин был самым рассудительным, хоть и перегибал иногда палку по отношению к нам – новобранцам.

Утренний завтрак мы пропустили, на обед нас еще не поставили на довольствие, а вот на ужин мы попали. До ужина мы сидели на табуретках. Просто сидели. Сидели и ничего не делали.

- Вторая учебная рота, выходим, строимся на ужин! – громко скомандовал сержант Татарин.

Мы столпились у каптерки, чтобы получить свои бушлаты. Когда все были одеты, нам приказали выйти на улицу и построиться перед казармой. Мы вышли. На улице уже стемнело. Только-только начинал идти первый снег.

- Ну, что столпились как стадо баранов? Кому сказано – строиться!? – вышел из казармы сержант Казах.

Знали бы мы еще как строиться. Мы заерзали на ровном месте. Никто толком не знал, в каком порядке нужно строиться. Те, кто прибыл на пару дней раньше нас, начали создавать строй в четыре колонны. Я пристроился к остальным.

- Эй, ты! Ты?! – сержант Васильев кого-то звал. Я обернулся и встретился с ним взглядом. – Ну, ты, тот, который думает, что это не он!

- Я? – переспросил я на всякий случай, хотя и понимал, что обращаются ко мне.

- Ну, конечно ты! Фамилия твоя как?

- Хохлов. – отвечал я неуверенно.

- Хохол значит. Ты, Хохол, как один из самых длинных, должен идти впереди строя. Усек?!

- Мне вперед встать? – растерялся, почему-то я.

- Ты глухой что ли?! – сержант Васильев начинал сердиться на меня.

- Нет, не глухой.

- Ну, так сьебись из жопы строя и встань спереди!

Спорить я не стал и перешел в первые ряды строя. Помимо меня, еще четверых высоких ребят поставили впереди. Когда же все были построены, сержант Татарин взял бразды правления на себя.

- Значит так, товарищи «запахи»! Вы еще не приняли присягу, а значить и «духами» вас не назовешь. Поэтому вы пока только «запахи». Ваша первостепенная задача, тех, кто в строю, - это не нарушать строй! Вы хоть обосритесь, но строй не нарушать! Первая шеренга задает шаг, остальные идут с ними в ногу. Все должно быть как по линеечке! Если вы сбили ногу, то и за вами, обязательно, собьются. Понятно, что такое в ногу? Это когда все идут одинаково – если первая шеренга тянет правую ногу вперед, то и все за ними делают также. Еще одна важная вещь – никого не впускать через строй. Если кто-то решит пройти сквозь ваш строй, значит, вы запороли свою первостепенную задачу, а именно – не нарушать строй! Дальше, когда нужно повернуть, сержант дает вам команду – «Правое плечо вперед!». Это значит, что вам, ребята, нужно повернуть налево. Когда вы слышите такую команду, вы делаете следующее – в первой шеренге, крайний слева, стоит на месте и марширует. Кто справа, тот, маршируя, поворачивает налево. Остальные подстраиваются под них. Тоже самое и с командой «Левое плечо вперед»!. Когда я говорю «На месте!» – значит стоите и маршируете на месте. Когда «На месте, стой!», - перестаете шагать и стоите по стойке смирно. Всем все понятно?!

- Да. – в разнобой, еле слышно, отвечали мы.

- Вы чо, ебнулись, что ли?! Вы как отвечаете старшему по званию?! Надо отвечать «Так точно!» Громко, в один голос! Спрашиваю еще раз – всем все понятно?!

- Так точно! – громко, но невпопад отвечали мы.

- Еще раз – всем все понятно!?

- Так точно!

- Вот так. Над этим мы еще поработаем. А теперь – становись! Равняйсь! Смирно! Отставить! Вы чего, бараны тупорылые, физкультуру с ОБЖ пропускали?! Не знаете в какую сторону равнение держать?! По команде «Равняйсь!», поворачиваете свою башку направо. Подбородок вверх, правое ухо выше левого. Повторим – становись! Равняйсь! Смирно! Стоп, стоп! Да что вы творите, еб вашу мать!

Я чувствовал себя как в детском саду – причем не в роли воспитателя, или же родителя. Мы как малые дети, которые только учатся ходить, но делают все не правильно. В школе к этому проще относились, здесь же все было строго. Если команда «Смирно!», то надо не просто поднять подбородок вверх, а встать прямо, вытянутся всем своим существом вверх, грудь вперед, руки по швам – создать впечатление вытянутой струны, готовую, вот-вот, лопнуть. По команде «Становись!» мы должны встать в строй, если мы уже в строю, то обратить внимание на того, кто раздает команды. При команде «Вольно!» вы ослабляете левую ногу и опускаете подбородок, чтобы ваш взгляд был под углом 90 градусов. Ворочать головой, разговаривать по команде «Вольно!» нельзя.

- Татарин, мы так ужин пропустим! Потом научим их командам. – вмешался в воспитательный процесс сержант Казах.

- Ладно, успеем. Еще один момент, товарищи «запахи». Когда вы слышите команду «Шагом марш!» - после слова «шагом» вы должны корпус своего тела подать чуть вперед, и, только, после команды «Марш!», начинаете маршировать с левой ноги! А теперь, шагоооом, марш!

И мы пошли. Не Бог весть как, но пошли.

- Раз, раз, раз, два три! – давал нам счет сержант, чтобы мы могли под него маршировать и не сбиваться. Если счет дают под левую ногу, то, каждый раз, когда вы слышите очередной счет, в это время ваша левая нога должна уже стучать по земле.

До столовой мы дошли как стадо бродячих баранов – так о нас отозвался сержант Васильев. Перед столовой мы были не одни – напротив одноэтажного здания стояло, как минимум, еще пять отдельных строев. В армии все ужинают с 19 до 20 00. На крыльце столовой стоял офицер со списком – дежурный по полку. Сержанты подходили к дежурному и отчитывались о количестве личного состава, кто пришел на ужин. Офицер сверял свои списки, делал отметки и давал команду – кто и в какой очереди заходит в столовую. Вот один интересный нюанс – заходить в столовую в верхней одежде нельзя. Гардероба в столовой нет. Что же делать, спросите вы? Было два варианта – мы раздевались на улице, кидали бушлаты в одну кучу на снег и оставляли одного человека, который сторожил наши вещи. Во время ужина мы оставляли нашему сторожу покушать – когда мы выходили, он заходил и ел в ускоренном режиме, так как его на улице ждали остальные. Второй вариант тот же самый, но бушлаты мы скидывали на пол в тамбуре столовой и также назначали сторожа. Возможно, в других частях, есть что–то типа гардеробной, но я такого не встречал.

Когда нам дали добро, чтобы заходить в столовую, сержант Васильев скомандовал:

- Справа, в колонну по одному, бегом, марш!

Те, кто стоял с правой стороны строя, бегут первыми, потом следующая колонна и так пока все не забегут в столовую. В столовой нас встречал сержант Татарин, указывая на столы, где было накрыто на нашу роту.

Если вы когда-нибудь были в школьной столовой, то в армии все то же самое. Огромный зал, в котором, в аккуратные ряды, составлены столы с лавочками. Ничего особенного.

И так, мы расселись за свои столы. На столе стоит алюминиевый казанок, чайник, тарелки и стаканы с ложками. Еще стояла большая тарелка с кусочками масла в виде огромных таблеток. Две буханки нарезанного хлеба. Все сидят и ждут команды сержанта.

- Значит так, орлы! – сержант Казах принялся объяснять нам, как правильно вести себя в столовой. – По команде «раздатчики пищи встать!», встают те двое, кто сидит с краю стола, рядом с казаном. По команде «к раздаче пищи приступить!», один раздатчик разливает в чашки чай и передает остальным, другой раскладывает пищу в тарелки и, также, распределяет с остальными. Потом я даю команду «приступить к приему пищи!», после чего ваши ложки должны загреметь, словно легион римлян на мечах дерется. Всем все понятно?

- Так точно!

И мы все делали, как нам приказывали сержанты. На ужин, как сейчас помню, было пюре и жареная рыба с подливой – вроде щука. Чай в чайнике был уже подслащен. Масло кто на хлеб мазал, кто в пюре кидал. Вполне сносный ужин, скажу я вам. Чай не такой уж и сладкий, но и горьким его не назовешь. Это сейчас я слышу от ребят, кто служит по одному году, что их и пельменями кормят, и мясо они в своей тарелке находили… У нас все было проще – мяса мы не видели, и не важно, будь то борщ, либо каша – везде только масла и жир. Иногда, конечно, мясо попадалось, но это было только тогда, когда проходили проверки в лице высшего руководства. Если на ужин макароны, то готовьтесь увидеть на своей тарелке кусок слипшегося, разваренного теста. Еще бывало, и очень часто, овощное рагу, в простонароде бигус, - картошка, тушенная с квашеной капустой. Бигус в армии никто не любил – всегда неприятно пахло, и всегда кисло. Говорят, что в Бигус еще и мясо кладут, но, как я уже говорил, мяса мы не видели. То есть, наше меню было очень скромным, и проблема была не в том, что армия для нас мяска зажала, а в том, что готовка еды практически не контролировалась. Есть начальник продовольствия, начальник столовой – в их обязанности входит контроль за приготовлением пищи для солдат. На деле все получается так – в столовую поставляют с армейских складов мороженное мясо. Далее это мясо размораживается, режется – что-то уходит в холодильник для следующего приготовления, что-то сразу в кастрюлю. Единственными гражданскими лицами в столовой, в наше время, были поварихи. У поварих дома дети, которых надо накормить. Каждая повариха отрезает от нашего мяса не малый кусок, чтобы накормить своих домочадцев, может, и шашлычок на выходных замутить. Сам начальник столовой голодным себя тоже не оставит, выбрав себе самый лучший кусок. Потом постоянные обитатели столовой – помощники поваров, хлеборезы, ответственные за продовольственные склады ребята – всем хочется хорошо поесть и приготовить отдельный вкусный ужин. И нельзя обделять дежурного по столовой – ВСЕМ НАДО МЯСА! Ну, и, конечно же, оставшееся мясо идет в офицерское меню, ведь офицеры питаются отдельно от солдат. Комната, где питались офицеры, тоже располагалась в столовой, но там все было по-другому – больше похоже на кафе. И еда у офицеров была не та, что у смертных солдат. Если подлива, то с мяском. Плов – значит с мясом. Овощное рагу – то почему ж без мяса? – не порядок! Мяса товарищам офицерам! Все как полагается! Ну, а уж, то мясо, те масла и косточки, что остаются после всех голодных ртов, идет к нам в тарелки! Думаю, если бы офицеры питались в одной столовой, с одного котла, вместе с солдатами, то мы бы вкусно ели! Но, при нас такого не было.

Когда все поели, сержант скомандовал «Закончить прием пищи! Встать!». Грязная посуда осталась на столе. После нашего ухода, наряд по столовой соберет всю посуду и помоет ее. Тогда, в 2005 году, никто и подумать не мог, что через два года в этой столовой будут работать девочки – официантки. Но об этом в следующей книге, а пока мы сытые возвращались с ужина обратно в казарму...