Домовой (невыдуманная история)⁠⁠

Предисловие:

Не знаю, является ли эта история достаточно криповой для данного сообщества (хотя по сути дела, это не история, а несколько коротких заметок о странных случаях в одной отдельно взятой квартире). Я, как рассказчик данной истории, заверяю вас - все это имело место на самом деле. Хотя, конечно, вы вправе мне и не верить.

Домовой

… Трехкомнатная квартира, в которую отец вложил деньги, заработанные в лихие 90-ые, достроилась уже в начале 2000ых. Денег на ремонт особо не было, ибо бизнес отца давно разорился, ещё в приснопамятном августе 98. А учитывая, что ему ещё приходилось содержать семью, состоящую из меня – 16-летней первокурсницы, бабушки – инвалида 1 группы и немецкой овчарки Джека – денег отчаянно не хватало.

Немного спасла нас бабушкина запасливость – отработав 30- лет главным бухгалтером, она мало тратила на себя, но постоянно запасалась теми или иными дефицитными товарами. Как она их доставала и где – история умалчивает, но стены в квартире мы оклеивали купленными ей неизвестно когда немецкими обоями. Эта её привычка обеспечила при переезде и люстры, линолеум в веселенький квадратик, сервант, набитый хрусталем, как консервная банка - кильками, домашнюю библиотеку и совершенно неиссякаемый запас штор.

Интерьер, получившийся в результате, напоминал смычку города с деревней, причем деревня была немецкая, а город – советский. Но мы все равно были совершенно счастливы.

Причина для счастья была очень простая – до того уже больше года мы втроем (а если считать Джека, который размерами мне не особо уступал – то вчетвером) – ютились в однокомнатной квартире, из окна которой открывался чудный вид исключительно на соседнюю панельную девятиэтажку. Уединиться члены семьи могли только в ванной и изредка на кухне, но последнее - ненадолго.

Итак, мы наконец -то переехали. Переезд тянулся все лето, осень ушла на наведение порядка, а вот зимой начались некоторые странности.

Первый сигнал подал Джек. Джек был умнейшим псом редкой злобности к чужим и огромной плюшкой для своих. Повадки Джека, который жил с нами уже десять лет своей собачьей жизни, мы знали наизусть. В частности, когда мы садились вечером всей семьей пить чай на кухне, Джек приходил, ложился под стол, дожидался удобного момента и потом начинал клянчить печеньку или сухарик.

И однажды мы заметили, что Джек, переводя взгляд с одного члена семьи на другого, периодически смотрит на потолок. Не разглядывает его, но посматривает на какую-то конкретную точку, которая находилась в районе люстры, под которой стоял стол. Точно так же, как посматривает на нас.

На потолке совершенно ничего не было, кроме собственно люстры, но ни одна другая люстра в квартире не вызывала у Джека ни малейшего интереса. Впрочем, и люстра на кухне его интересовала только по вечерам, и когда вся семья была в сборе. Да и смотрел он не совсем на люстру, а на что-то рядом с ней, причем направление взгляда иногда немного смещалось...

Мы сначала смеялись. Потом как то резко стало не очень смешно. Джек, как я уже сказала, был довольно умным псом. За предыдущие десять лет жизни он на моей памяти никогда не смотрел так на мебель, да и вообще редко поднимал голову к потолку.Так что теперь было совершенно очевидно, что он смотрел на кого-то или что-то, что было на потолке. И судя по его поведению, его это зрелище совершенно не пугало и не настораживало (а Джек мог быть невероятно злобной скотиной к тому, что считал угрозой).

Мы почувствовали, что на кухне с нами есть кто-то ещё. Кто-то, кто по мнению нашей собаки, вполне имеет право там находиться. И находится обычно аккурат тогда, когда вся семья в сборе.

В общем, кажется, у нас завелся домовой, решили мы. И заодно решили особо не обращать на это внимание.

Потому что иногда следить за взглядами Джека на потолок было все таки жутковато.

До определенного момента ничего не менялось. Все было тихо и мирно. Кроме взглядов собаки, ничего хоть сколько то странного в квартире не происходило.

А потом я напилась.

В первый раз в жизни.

Я тогда проходила практику в мировом суде своего города, была хорошей девочкой и, как следствие, совершенно не умела рассчитывать действие алкоголя на организм. А мы отмечали 8 марта. Отмечать, как положено, начали с утра. Сначала выпили одну бутылку вина просто так, потом одну бутылку в подарок от ГИБДД, потом ещё одну - от МВД, потом приехала судья и привезла шампанского...

В общем, домой я шла уже на абсолютном автопилоте.

Вид у меня был настолько стеклянный, что со мной не стали даже ругаться - в конце концов, пришла я в 19 00, и все таки сама, и не стала петь песен или даже обнимать белого друга, а просто добрела до дивана, стянула одежду и завалилась спать.

В полночь я проснулась, попила водички и пошла спать дальше, уже ощущая, что трезвею.

И тут началось веселье.

Проснулась я через десять минут от ощущения, что кто-то водит длинным когтистым пальцем по моей шее. Ощущение было не болезненным, но неприятным. И довольно освежающим, потому, как я сказала выше, я была уже не пьяная.

Подскочив, я огляделась. Решила, что померещилось с пьяных глаз и попыталась лечь снова.

Ни хрена подобного. Вокруг кровати кто-то ходил, вздыхал, стенал, периодически тянул одеяло, и в общем, спать мне не давали.

Со страху я даже разбудила бабушку и потребовала, чтобы она спала со мной. Хотя вообще то самых ранних лет спала одна.

Бабушка, тоже до конца не проснувшись, решила, что любимая внучка таки словила белочку, но подчинилась.

Но даже лежа рядом с ней я чувствовала, как кто-то продолжает ходить рядом. В общем, к моей попытке в алкоголизм домовой отнесся резко отрицательно.

Ещё через пару лет, отметив четырнадцатилетие собачьей жизни, Джек скончался. В квартире поселился персидский кот Кир - существо невероятного высокомерия и злобности. Когда Кир смотрел на меня, на его морде неоном мелькала надпись "Хозяйка, ты дура". Впрочем, с отцом, который его обожал, Кир обращался не особо лучше. Однажды он прицельно оплевал его со шкафа. Да, никогда бы не поверила, если бы сама не видела... Просто верблюд, а не кот.

Если Джек просто иногда меланхолично поглядывал на потолок, то с Киром отношения домового сложились иначе. Иногда складывалось впечатление, что по вечерам он Кира то ли дразнит, то ли просто гоняет - сидящий на одном месте Кир внезапно начинал пялиться в какую то точку в воздухе, обычно над головой кого-то из членов семьи, гневно шипел и под конец уносился куда-то в другую комнату, пару раз подпрыгнув по дороге, как будто получив по дороге пенделей. Впрочем, иногда он наоборот, словно бегал за невидимой приманкой, или, вставая на задние лапы, скреб передними лапами по стенке шкафа, как будто ловя солнечный зайчик, которого не было... и вообще ничего не было. Для нас, конечно.

После одной особо впечатляющей пробежки, мы с отцом даже обсуждали, что отношения кота с домовым, кажется, оставляют желать лучшего.

И видимо, сильно углубились в эту тему, потому что потом, уже лежа в кровати, я внезапно испугалась. Мне неожиданно представилось это чудо-юдо, бродящее по потолку над бедными нами, которые его в упор не замечают. При этом представилось оно мне почему то в виде гигантского паука.

Можете представить, как мне стало "весело".

Однако я взяла себя в руки и все таки уснула, решив, что если мы уже так давно с этой кракозяброй живем, то уж как-то проживем и дальше.

Однако той ночью я внезапно проснулась. Многие знают эту границу между сном и явью, когда ты одной ногой ещё там, но уже частично и здесь; неустойчивое, неуютное место, в котором, прищурившись, можно разглядеть много такого, что потом долго будешь убеждать себя, что это был сонный паралич, запивая параллельно водкой корвалол.

Так вот, оказавшись на этой самой границе, я услышала голос, который обращался ко мне. И это был голос этого существа. Который произнес короткую, но позитивную фразу "Ну Юля, ну ты чего..."

Фраза была позитивная - нечего мол, бояться, глупая.

А вот голос - нет.

Я ни в одно фильме ужасов или фантастике не слышала такого голоса. Он не был ни мужским, ни женским, ни детским, и при этом был всеми ими одновременно, со странными металлическими нотками, как будто говорил робот. Это не был человеческий голос, это было невозможно не понять в то же мгновение, как он прозвучал.

И я даже знала, из какого угла в комнате он доносится.

Ощущение было... непередаваемое.

Я сжалась, парализованная уже скорее страхом, чем сном, но больше в комнате никаких звуков не раздавалось, и я потихоньку начала успокаиваться. В конце концов, думала я, он уже давно здесь живет, и глупо пугаться именно сейчас, учитывая, что он явно ко мне расположен... вот даже успокоить пытается... хотя лучше б он этого не делал...

Как ни странно, я смогла заснуть.

А с утра, умывшись и попив чаю, зашла в свою комнату, и глядя в тот угол, где по моим предположениям обитал домовой, очень вежливо, но четко попросила его больше никогда со мной не разговаривать. Уж очень сильные впечатления это оставляет.

И надо сказать, домовой просьбе внял. Больше я его голоса никогда не слышала.

Ещё через год, закончив учиться и найдя работу, из квартиры я сьехала. Бабушка к тому моменту уже год как переехала жить к дедушке, которого терпеть не могла большую часть совместной жизни. Причина этого была очень проста - отец к тому моменту от двух запоев в год потихоньку переходил к трем, и дальше должно было быть только хуже.

Так что, впервые получив нормальную зарплату, я быстренько сняла старенькую, но чистую однушку и свалила в самостоятельную жизнь. Как показало будущее, мой поступок был довольно мудрым.

С отцом мы какое то время все же продолжали общаться – в периоды, когда он не пил. Он говорил, что никак не может оставить в квартире женщину на ночь – стоит уговорить очередную гостью переночевать, как кто-то начинает по квартире бродить, вздыхать и чем-то стукать.

Кажется, домовой был против смены хозяйки, которой он считал меня. Как –никак, по сути я в квартиру вьехала первой. Я же много лет была единственной, кто заботился о порядке. Даже ночевал он, кажется, в моей комнате…

Однако возвращаться в квартиру ради домового и жить с запойным алкоголиком, который в минуту помрачения не давал никому спать, нес откровенный бред, и однажды открыл стрельбу по стенам, мне не хотелось…

У этой истории будет не криповый, а просто грустный конец. В декабре 2010 года после запоя, продлившегося в общей сложности несколько месяцев с короткими перерывами, отец все таки загнал себя в могилу. Создавая при жизни кучу шума и забот в пьяном виде, умер он трезвым, от инсульта, за закрытой железной дверью квартиры, на полу ванной…Мы вскрыли квартиру через полтора суток, когда не смогли до него дозвониться.

Загаженная, замусоренная квартира, когда то бывшая уютной, была выстывшей намертво – в каком-то совершенно особенном смысле. Нет, там не было холодно и даже особо не воняло, но воздух был... неживым. Не знаю, как это описать. Смерть – это не нечто активное, это отсутствие жизни, и это отсутствие тогда давило на психику с такой силой, что становилось ясно – ничто хотя бы относительно разумное в такой атмосфере существовать не может.

Я так и не знаю, что случилось с нашим домовым. Смог ли он уйти куда-то из дома, ставшего могилой, хотя бы к соседям, или же умер, как только умирают такие существа, лишенные жизненно важной для них подпитки из человеческого тепла, уюта и заботы? Было ли это также мучительно медленно, как процесс умирания алкоголика? Или они не испытывают боли – просто растворяются в небытии, потихоньку утрачивая силы, не в силах помочь тому, кто должен был помочь себе сам?

Я этого не знаю, и наверно, точно этого не знает никто. Однако мне делается грустно при мысли, как на самом деле беззащитны эти существа перед нами, когда мы сами не хотим оберегать наш дом и заботиться о нём.

Так что… желаю всем, кто дочитал это до конца, чтобы ваш дом был всегда полон теплом, уютом и счастьем, и ваш домовой был вами доволен.