Детская обида⁠⁠

Моё детство пришлось на 90-е годы. Ситуация тогда в стране была сложная, продукты в дефиците, а все, у кого была работа, страшно боялись её потерять. Надо сказать, что наша семья никогда не голодала за счёт подсобного хозяйства и скотины, а работой отца обеспечивала дальняя родственница, которая была на их предприятии директором и нашей ближайшей соседкой. Я её звала тётей Тамарой и часто ходила играть с её внучкой Катей. Нам с Катей на тот момент было по 6 лет и совершенно разные интересы и темпераменты. Я была тихим, спокойным ребёнком, любящим слушать книжки, рисовать и лепить куличики. Катя наоборот - энерджайзер, с упоением волокающий кукол за волосы и пробующий, изображая бабушку,  командовать и прикрикивать. Поэтому играть я с ней не любила и в гости отправлялась только по звонку из соседнего дома: "Катеньке скучно" и увещеванию родителей. У тёти Тамары в доме было изобилие, и меня, конечно же, угощали невиданными тогда чупа-чупсами, жвачкой, разведённым в графине красочным юппи. Катенька тоже любила угощать. Доставала из холодильника два стаканчика йогурта. Свой съедала торопливо, чуть ли не залпом выпивала, а потом отнимала и мой стаканчик, который я по дурости пыталась смаковать. Бабушка для вида качала головой и отчитывала её, но по улыбке на губах, всё же видно было, что радовалась отменному аппетиту внучки, который проявлялся вот только так, в соревновательном виде. Однажды в гости пришла ещё одна девочка, и Катя предложила "весёлую" игру: каждая из нас по очереди залезает под одеяло, а две других сверху не дают ей вылезти. Предприятие было сомнительное, но в итоге, и правда, получилась довольно весёлая возня. До тех пор, пока в комнату не заглянула тётя Тамара. Под одеялом как раз была её Внучка, и она, вероятно, решила, что мы таким образом над ней измываемся. Слушать нас не стали, просто за шиворот вытащили в коридор. Справедливости ради скажу, что Катя пыталась бабушке объяснить, что это игра такая, но разгневанная родительница и её слушать не стала. Тогда та принялась плакать, что не хочет, чтобы мы уходили, что вдруг мы больше не придём... На что последовал ответ: " Та вторая девчонка нищебродка и может на совсем катиться, а эта (ткнула она в меня пальцем) всё равно придёт. Она сюда только есть ходит." До дома я шла на автомате, словно контуженная: как будто не видела и не слышала ничего. А придя, забилась за диван и рыдала там наверное час. Было страшно обидно, казалось, что жизнь кончилась.Что меня обвинили чуть ли не в воровстве. Родители, впрочем, ничего ужасного в моём рассказе не нашли. Мать предложила относиться к этому как к недоразумению, а отец сказал, что сама виновата. Нечего было в чужом доме угощаться. Тем не менее на следующий день меня снова выпроводили играть с Катенькой, а тётя Тамара елейно улыбалась и делала вид, что ничего не произошло, и вчерашнего дня попросту не было.