Детдом для детей - инвалидов⁠⁠

Студентов клинических психологов куда только не гоняют на практики. По крайней мере, нас гоняли по всем больницам города причинять добро и восстанавливать счастье. Некоторые практики в больницах, особенно соматического профиля, забылись полностью, а вот другие - впечатались в память как нож в масло.

Практику в детском доме для детей-инвалидов я не забуду никогда. Забавный факт - в это же время моя младшая сестра практиковалась в онкологическом центре и вечером мы встречались дома с почти одинаковым взглядом. остается только благодарить судьбу, что мне не попалась место в корпусе милосердия, где лежали дети, чья судьба была известна: никто оттуда до пятнадцати лет не доживал.

Про контингент: 90% это дети с умственной отсталостью, половина из которых в анамнезе имела интоксикацию матери во время беременности. В задачу психологам - практикантам вменялось провести диагностику и реабилитацию ребенка. В первый же день напротив меня сидел мальчик, чья голова по форме напоминала ромб, а медицинская карточка доказывала, что дожить до двенадцати лет с деформированным мозгом у парня получилось чудом. Так что хрупкие иллюзии по поводу восстанавления всех и вся, присущие наивной студентке, рухнули с первого же дня. Как потом я поняла - это было к лучшему.

Но были и забавные моменты. Относительно.

Например, однажды привели ко мне ребенка. Отдали, буркнув "Гена" и ушли. Ни карточки, ни указания что делать, ни зачем это вообще - не поступило, поэтому пришлось заняться диагностикой. Пятнадцать минут ребенок спокойно отвечал на мои вопросы, постоянно отвлекался и залипал на окно. А потом санитарочка все же донесла до меня карточку, в которой черным по белому было написано "Лена" и рекомендация показаться сурдологу.

Я проморгалась, посмотрела в карточку, потом на ребенка. 14 лет - вторичных половых признаков нет, волосы короткие светлые, лицо - типичное для детей с уо, при проверки тонуса в пальцах руку мне сжали так, что глаза чуть ли не на затылке оказались.

-Ты Лена? - неуверенно спросила я.

-Да,- уверенно ответил ребенок.

-Ты Гена?

-Да,- так же уверенно подтвердил ребенок, чья искренность лично у меня не вызывала сомнений. Чтобы так изысканно издеваться нужно иметь степерь отсталости поменьше.

Пришлось просто довериться карточке.

На прощание Лена-Гена меня обняла, да так крепко, что это больше было похоже на захват. Но я не вырывалась - детдомовским детям было очень важно получить хоть такую минимальную ласку.

Другая ситуация произошла с моим коллегой. Серега вообще был довольно экзальтированной личностью с возвышенными взглядами на жизнь. Не мало помогал этому тот факт, что практика ему выпадала до детдома только в соматических больницах. Посмотрев однажды его заключения, я очень удивилась - большинство детей, которых он описывал, создавали впечатление хорошо социализированных личностей, не имеющих других проблем, кроме страшного диагноза F.72. На вопрос как это так, Серега развел руками и пригласил меня к себе на диагностику ребенка.

Где-то на середине, мне стало ясно, что Сереге реально не хватало опыта психушки. Ибо задавались девочке, доставленной санитарками, вопросы из серии: много ли у тебя друзей?

Вот так раз после этого вопроса я ее и спросила:

-А на верблюдах кататься любишь?

-Конечно,- отозвался ребенок.

-А на луну давно летела?

-Недавно.

Серега тяжело вздохнул и зачеркнул протокол.

Но, наверное, закончу я не на веселой ноте. Как уже говорилось 90% детей - уо, от тяжелой до сверх-тяжелой степени восстановления и повреждения всех функций, и за две недели практики я только один раз работала с ребенком с легкой степенью уо.

Мальчик бойко и неумело занимался со мной, попутно рассказывая о том, как жилось ему в приемной семье, что из старой школы пришлось уйти, что он очень любил кататься на велосипеде и что он очень хочет увидеть маму.

Я точной истории не знаю: санитарочки в общих чертах описали мне, что приемная семья забрала его в возрасте шести лет, а в девять вернула обратно. Осуждать их бессмысленно: мало ли какие обстоятельства могут быть в жизни, может уже просто не могли ничего дать этому ребенку, но вот самого мальчика было жаль до слез.

Прощалась наша группа с детьми совершенно искренне, но и сваливали мы из детдома не менее откровенно. Все-таки это очень тяжелая работа: не физически, морально. Так что глубокий поклон уважения тем, кто работает с детьми-инвалидами, искренне желая им помочь.