Демоны Венесуэлы⁠⁠

Немножко о тех, на ком держится "народный" режим Мадуро.

https://lenta.ru/articles/2019/01/28/collectivos/

Они обещали защищать людей от беспредела властей. А теперь бьют их, чтобы те любили Мадуро

Венесуэльский президент Николас Мадуро, кажется, удержался у власти и продолжает усмирять демонстрантов — по крайней мере, пока. Помимо лояльных ему военных в подавлении народного недовольства участвуют боевики из «колективос», грозных отрядов самообороны, истинных хозяев бедных кварталов Каракаса и стражей Боливарианской революции. «Лента.ру» изучила, как городские банды, когда-то защищавшие народ от беспредела властей, теперь держат его в страхе.

***

Стены в Латинской Америке — это больше чем стены. Это послания в камне, расписанные безымянными, но талантливыми уличными художниками, они украшают грязноватый урбанистический пейзаж практически всех крупных южноамериканских городов. По городским граффити, ярким, самобытным, всегда транслирующим однозначные политические сообщения, можно изучать историю страны.

В Каракасе голод, нет лекарств и качественной медицинской помощи, уровень убийств зашкаливает: 85 убитых на 100 тысяч человек — безумные цифры, поставившие «город вечной весны» в ряд самых опасных мест на планете. Однако граффити там написаны особенно ярко, сочно и жизнеутверждающе: вот Симон Боливар пишет свое знаменитое письмо с Ямайки, в котором обращается к идее объединения двух стран — Венесуэлы и Новой Гранады, предлагая назвать новое государство Республикой Колумбия. Вот Уго Чавес в официальном костюме держит смуглыми длинными пальцами желто-синий футбольный мяч. Вот он же в соседнем квартале, но уже в красном берете десантника, рядом изображен беззаботно смеющийся Че. А вот относительно свежее граффити, выполненное в минималистичном стиле красно-черными красками — мужской силуэт целится из винтовки в изготовке с колена. И подпись под рисунком: «Колективос берут Каракас под защиту революции!»

«Колективос» — новые хозяева барриос, беднейших кварталов Каракаса. Они чувствуют себя на улицах города как дома. В их структурах дисциплина порой жестче, чем в армии. Они не имеют лиц, скрывая их под балаклавами, и выходят «на дело» в капюшонах. Однако сами они — новый вид механизма репрессивного подавления несогласных с режимом Николаса Мадуро. Они — гибридная жандармерия режима.

Венесуэльская оппозиция и экспертное сообщество называет «колективос» однозначно — «парамилитарес», что не может не ассоциироваться с колумбийскими эскадронами смерти. Уго Чавес, фактически крестный отец «колективос», называл эти формирования «вооруженной рукой революции».

Защитники-предатели

Впрочем, их наименование не так важно, как история возникновения. Повивальной бабкой этих формирований стало знаменитое восстание Каракасо в 1989 году, с бессмысленной жестокостью подавленное правительством Карлоса Андреса Переса. Та волна насилия породила прообраз «колективос» — группы гражданского сопротивления, борющиеся против государственного насилия, но дальнейшая история страны, увы, превратила их в один из механизмов обеспечения несменяемости власти, в которой, как в болоте, увязла некогда богатая и уважаемая в мире Венесуэла.

Правительства, которые находились у власти до прихода Уго Чавеса (Карлос Андрес Перес и Рафаэль Кальдера), знали о существовании этих молодых структур, однако выбрали стратегию невмешательства и старались не идти на прямую конфронтацию, вырабатывая совместные правила относительно мирного сосуществования.

Все изменилось с приходом Чавеса. Харизматичный подполковник изначально был на одной волне с членами «колективос». Он инкорпорировал их в венесуэльскую политическую систему, обеспечил финансированием и управлял ими «в ручном режиме». Сначала в виде боливарианских кружков, которые принято считать более ранней версией «колективос». За 14 лет пребывания Уго Чавеса у власти «рука революции» окрепла и возмужала, в конце концов, по иронии судьбы, превратившись в инструмент государственного подавления, против которого когда-то выступала.

Боливарианские кружки вышли из коммунальных советов — организаций жителей кварталов, которые помогали им напрямую участвовать в политической жизни. Это их право даже было закреплено в новой Конституции 1999 года. В 2001 году Чавес просит эти кружки действовать «как механизм прямой демократии, которую мы начинаем создавать».

Кружки состояли примерно из 15 человек, в них обсуждались насущные проблемы районов. За короткое время членов кружков стало уже 300 тысяч. Среди них были не только простые граждане, но и выдающиеся спортсмены, актеры, религиозные деятели. Сначала члены кружков пытались «пробивать» для жителей своих районов доступ к различным бытовым благам, будь то получение нового жилья, подключение света, газа или канализации. Все было максимально безобидно.

В «кружки насилия», как их стали называть позже, они превратились в 2002 году, когда Уго Чавес был на 48 часов отстранен от власти. Их боевым крещением стало 11 апреля 2002 года: члены боливарианских кружков активно выступили против оппозиции, обстреливая людей с моста Льягуно в центре Каракаса. Тогда погиб 21 человек, более 100 получили ранения. Те события, с учетом участия военной верхушки в попытке переворота, стали для Чавеса триггером в принятии решения о создании структуры, параллельной военным. Она должна была действовать независимо от военных и полиции, быстро концентрироваться и отвечать на любые действия оппозиции — то есть фактически заниматься террором.

В обмен на лояльность Чавес отдал «колективос» самые нищие барриос Каракаса, сделав вчерашних маргиналов евангелистами Боливарианской революции. «Колективос» обосновались на западе Каракаса, в самом густонаселенном и криминогенном баррио «23 января».

Финансирование этих групп было организовано через коммунальные советы. Как утверждал экс-советник по безопасности Министерства внутренних дел и юстиции Венесуэлы Антонио Дакин, деньги, которые получают «колективос», — это выплаты, замаскированные под социальную помощь. Средства перечисляются от мэрий, подконтрольных режиму, и даже из нефтяной государственной компании PDVSA. Вместе с легальными и нелегальными источниками финансирования «колективос» обрели серьезную власть и влияние.

Стартап по-венесуэльски

Согласно исследованию ресурсa Insight Crime, насчитывается несколько десятков «колективос» — и все они имеют разный потенциал влияния. Более влиятельные располагают собственными складами вооружений и прямым доступом в правительственные кабинеты. Таких группировок около десятка. Самые известные — «Революционное освободительное движение Карапайка», «Ла Пьедрита», «Тупамарос», «Трес раисес» («Три корня») и «Фронт 5 марта». Члены этих групп имеют идеологическую подготовку и обучены ведению уличных боев.

Члены «Революционного освободительного движения Карапайка» носят военную форму и по традиции скрывают лица. Вооружены карабинами М4 и винтовками FAL. Впервые заявили о себе в 2002 году при попытке госпереворота. Они атаковали машины столичной полиции. Считаются одними из самых опасных «колективос», даже после гибели их лидера команданте Мурачи, убитого в 2014 году.

«Три корня» хорошо известны тесными связями со структурами госбезопасности. Они хорошо вооружены, некоторые служат в СЕБИН (Боливарианская национальная разведка), в полиции (Муниципия Либертадор — ПолиКаракас), Генеральном управлении военной контрразведки (Dirección General de Contrainteligencia Militar — DGCIM) и в спецназе боливарианской национальной полиции (Fuerza de Acciones Especiales — FAES). Такие тесные контакты с властью позволяют членам «Трех корней» оставаться безнаказанными даже при широкой огласке их участия в похищениях и убийствах.

«Фронт 5 марта» основан бывшим полицейским Хосе Мигелем Одреманом, которого убили в 2014 году при проведении силовой операции. Его «колективос» был под расследованием из-за подозрений в семи убийствах, грабежах и вымогательствах. На базе этой организации даже была создана служба телохранителей (Венесуэльская боливарианская ассоциация телохранителей). Выражаясь терминами из российских реалий, это служба, параллельная ФСО, сотрудники которой охраняли венесуэльских чиновников и в некоторых случаях использовались как наемники.

«Тупамарос» — организация марксистско-ленинского толка, самая политизированная из всех «колективос» и одна из самых старых. Эта группа носит имя уругвайского герильеро. Возникла в 1989 году после восстания Каракасо. В 1998 году поддержала кандидатуру Чавеса. Действует под лозунгом «Коммуна или ничто». Считается основной группой, подавлявшей оппозиционные протесты в 2014-м.

«Ла Пьедрита» — пожалуй, самый известный и медийно раскрученный «колективос». Эта группа была создана еще до эпохи чавизма — в 1985 году и придерживалась принципов марксизма-ленинизма. Место ее базирования — баррио «23 января». Основатели «Ла Пьедриты» — Валентин Сантана и Карлос Рамирес — пытались с ее помощью обуздать волну насилия, захватившую их район. Сначала в «Ла Пьедриту» вошли братья Сантаны и некоторые члены его семьи.

У «Ла Пьедриты» даже есть своя радиостанция, она также владеет небольшой городской фермой, где выращивает овощи и разводит цыплят — все это продается населению по низким ценам. Деятельность «Ла Пьедриты» могла бы сойти за венесуэльскую пастораль и идеальный пример семейного бизнеса, помогающего бедным, однако именно этому «колективос» приписывают многочисленные убийства, в том числе самое известное — убийство министра юстиции.

«Ла Пьедрита» свирепа и бескомпромиссна: Валентин Сантана имел военный опыт, который использовал для создания иерархической структуры внутри группы, и утверждает, что «Ла Пьедрита» будет защищать революцию любой ценой. Сантана имеет три постановления на арест, по двум из них он обвиняется в убийстве. Несмотря на это, он свободно перемещается по городу, а СМИ часто берут у него интервью. В феврале этого года Сантана опубликовал в своем Twitter видео, на котором был снят в компании высоких правительственных чиновников — например, генерала Фабио Заварзе Павона, командующего всей Боливарианской национальной гвардией и войсками в столичном округе, а сейчас под санкциями США за подавление демонстраций.

Свои люди в Гаване

По некоторым сведениям, «Карапайкас» и «Тупамарос» тренировали колумбийские повстанцы из ФАРК (колумбийская террористическая организация, многие члены которой сегодня сложили оружие и пытаются интегрироваться в мирную жизнь). Тренировка «колективос» членами ФАРК была своего рода бартером: Чавес не трогал фарковцев, убегавших на территорию Венесуэлы от правительственных войск Колумбии и «парамилитарес», а фарковцы, у которых Чавес пользовался авторитетом, тренировали «колективос». Убедительные доказательства связи Чавеса и ФАРК были найдены на ноутбуке ликвидированного в 2008 году Рауля Рейеса, члена руководства ФАРК.

К тренировке «колективос», вероятно, приложили руку и кубинские советники. Как утверждает издание PanamPost, в течение трех месяцев «Тупамарос» проходили подготовку на Кубе. Их учили тактике боевых действий в городской среде и готовили в качестве телохранителей для венесуэльских функционеров. По данным исследований, которые провел Институт кубинских и кубино-американских исследований Майами, ряд «колективос», среди которых не только «Тупамарос», но и «Ла Пьедрита», связаны с кубинским режимом.

Про подготовку бойцов «колективос» на Кубе со ссылкой на источники среди личных знакомых заявлял и профессор университета Майами Педро Ройдж. Мотив участия кубинцев в подготовке «колективос» прост: нежелание терять нефтяные поставки по льготным ценами, которые прекратятся после прихода к власти оппозиции. Объемы поставок — примерно 50 тысяч баррелей в месяц (до кризиса было 100 тысяч).

Революционная контрреволюция

Начиная с 2014 года задачей «колективос» стало удушение протестов. Вместе с военной чавистской полицией они подавляли оппозиционные шествия. В 2017-м они снова вышли на улицы, чтобы атаковать людей, выступающих против режима Мадуро. Счет погибших пошел на десятки. Колумбийское радио Караколь получило свидетельства того, что «колективос» получали от правительства не только деньги за то, чтобы сеять хаос на митингах оппозиции, но и разрешение убивать людей. Потом в насилии обвиняли оппозицию.

В феврале 2014 года министр по делам тюрем Ирис Варела заявила, что «колективос» — это столпы, защищающие родину. «Гуаримбеньос (так называют протестующих против венесуэльского правительства) очень боятся организованных колективос», — говорила она.

В действительности боятся не только гуаримбеньос, выступающие против политики властей, доведшей страну до гуманитарной катастрофы, но и, например, военные, которые из-за «колективос» теряют монополию на насилие. Они не скрывают недовольства появлением этой параллельной структуры. «Боливарианская революция не нуждается в вооруженных группах, которые действуют вне закона. Боливарианская революция, государство и народ Венесуэлы имеют Боливарианские национальные вооруженные силы, которые выполняют свои функции согласно конституции», — написал министр обороны Владимир Падрино Лопес в соцсетях.

Организованная государством преступность

Власть «колективос» не ограничена деятельностью исключительно на своих территориях влияния. С тех пор как городская полиция была распущена Чавесом в 2011 году, режим перестал поддерживать порядок в особенно криминогенных барриос (впрочем, и во всем городе) и передал эти функции «колективос». Государственные силы правопорядка обязаны были согласовывать свои действия в этих районах с «колективос», которые к тому времени уже стали «государством в государстве» — им попросту отдали «в кормление» население их районов.

Дело в том, что меры госрегулирования, контроля курса национальной валюты и ограничения конкуренции привели страну к тотальному дефициту продуктов питания и товаров повседневного спроса. Их можно получить либо по завышенным ценам на черном рынке, либо за счет системы распределения, и эту систему распределения взяли под контроль «колективос». Здесь открыты большие возможности как для коррупции, так и для продажи продуктов на черном рынке. Еду в Венесуэле уже называют новым видом наркотиков: так же прибыльно, но при этом абсолютно безопасно. То же самое происходит и с лекарствами. Хотя наркотрафиком, грабежами, вымогательством и контрабандой «колективос» тоже не брезгуют, все больше нуждаясь в новых территориях для своей наживы и подхлестывая рост преступности.

ОНО уже здесь!

В 2015 году Николас Мадуро решил бороться против преступности в целом, в частности — против колумбийских «парамилитарес» на венесуэльской территории. Последние, по его словам, особенно угрожали «Боливарианской революции и ее достижениям». Так появились Операции народного освобождения (Operativo de Liberación del Pueblo, ОНО).

По мнению Мадуро, «ОНО — это идеальный инструмент добиться мира в стране изнутри». В общей сложности за два года было проведено примерно четыре десятка таких операций, на деле оказавшихся кровавой бойней без суда и следствия. Согласно журналистскому расследованию оппозиционных ресурсов RunRun.es и Connectas, не менее 560 человек были убиты в результате «операций народного освобождения». Рейды, направленные против организованной преступности, фактически послужили расчисткой территорий от криминальных банд «без ярко выраженной идеологии», на которые сразу же пришли «колективос», вставшие на защиту интересов чиновников, не забывая, впрочем, и о собственном обогащении.

В рейдах принимали участие военные и полиция, там были замечены и «колективос». Местные жители тех районов, которым посчастливилось испытать на себе все «прелести» ОНО, стали беззащитными мишенями для правительственных сил. К ощущениям голода, отчаяния и общей беспомощности прибавился еще и страх стать жертвами ОНО и потерять в этих кровавых рейдах своих детей, так как жертвами произвола в основном становились молодые мужчины.

ОНО взвинтили и без того высокий уровень преступности в стране, не оградив венесуэльское население ни от колумбийских «парамилитарес», ни от криминальных банд, которые так и продолжают грабить, убивать и запугивать венесуэльцев, только уже под «правильной» вывеской. Кроме того, в местах, где действительно действуют бакрим — криминальные формирования колумбийцев (а это пограничные с Колумбией штаты Тачира, Апуре, Баринас и Сулия), ОНО практически не проводятся. Мишенями этих операций стали в основном жители Каракаса. По данным RunRun.es, который собрал базу данных по проведению ОНО за два года, в 99,2 процентах случаев жертвами этих операций становились венесуэльцы, запертые и брошенные на произвол судьбы в своих барриос, где они не могли дать отпор расправам без суда и следствия.

В ближайшее время с деятельностью «колективос» в барриос тамошним жителям придется смириться. «Колективос» — полноправная власть, которая практически полностью заместила государственные силы правопорядка. По сути это хорошо подготовленные, имеющие связи в правительстве вооруженные бандиты. Луис Седеньо, глава НПО «Активный мир», который исследует преступность в Венесуэле, считает «колективос» наемной рабочей силой для правительства и для организованной преступности. «Им платят, чтобы они производили насилие, платят за то, чтобы они создавали хаос», — уверен Седеньо.

Неясное будущее и смутные перспективы

Деятельность «колективос» изменилась после смерти Уго Чавеса. Он выступал как общий авторитет для всех групп. Николас Мадуро таким авторитетом не является, так что «колективос» из более-менее монолитного движения превратились в банды, выясняющие отношения между собой и ищущие покровителей в правительстве. Впрочем, они продолжают выполнять грязную работу в интересах властей.

Учитывая, что Мадуро победил на президентских выборах, «колективос» сохранят свой статус-кво, так как очевидно, что их выживание полностью зависит от режима Мадуро. Тот же держится у власти в том числе благодаря «колективос», так как ему нужны параллельные структуры, не связанные с армией, чтобы сохранять баланс во власти. Однако стоит правящей партии пасть — лояльность «колективос» моментально испарится, и они могут окончательно превратиться в неуправляемые банды.

Несмотря на все это, режим Мадуро выступает примером для своих более умеренных коллег, кого так или иначе вдохновляет венесуэльский опыт создания параллельных государству структур, которые могли бы подавлять оппозиционные настроения и действовать в интересах правящих кругов, позволяя не марать руки полиции и военным. На фоне звучащих в России призывов создать мобильные отряды для противодействия оппозиции остается надеяться, что на наших стенах и трансформаторных будках останутся привычные нам рисунки с замысловатыми шрифтами и словом из трех букв. Если на их месте появятся грозные метки «хозяев районов», наша жизнь может измениться навсегда.