Чёрный феникс⁠⁠

Ночь вступала в свои права удивительно неторопливо для города, окруженного песками. Вытягивала свои руки-тени, заливала чернотой пространство между зданиями, пугала подступающим холодом жителей, но давала им время, до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом окончательно.
Я отделился от одной из теней и вынырнул за спиной Предсказателя как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот прощается с последним посетителем.
- Долгая и счастливая жизнь, как очаровательно.
Предсказатель вздрогнул, и охранное заклинание красной лентой взвилось в воздух, чтобы уже через мгновение опутать меня по ногам и рукам.
- А ты думаешь, он обрадовался бы, скажи я ему правду?
Мужчина обернулся и щелкнул пальцами. Освободив меня, лента змеей скользнула на пол и свилась кольцами, словно задремавшая змея.
- Птичка на хвосте принесла, что ты искал меня.
Несколько шагов, чтобы обойти круглый стол в центре шатра, увенчанный хрустальным шаром. Как давно я мечтал его заполучить? Столько, наверное, не живут. Заметив мой неподдельный интерес к своей собственности, Предсказатель быстро накрыл его куском тяжелой ткани. Только после этого поднял взгляд и осмотрел мою скромную персону. Так было в первый раз, так будет и всегда.
- Ты слишком давно скрываешься под покровом ночи, чтобы с тобой можно было связаться как-то иначе.
- Немало людей хотели бы знать, где я скрываюсь. И большая их часть отнюдь не с благими намерениями. Не без твоей, кстати, помощи они ко мне так относятся. Зачем ты искал меня?
- Есть дело, – мужчина поставил локти на стол, сложил пальцы домиком и уже поверх них устремил взгляд то ли в пустоту, то ли куда-то внутрь себя. – Дело непростое. Но если все получится, я смогу смело уйти на пенсию.
- Хитро. А я? – восхитился я предприимчивостью своего «связного».
- Вряд ли ты решишь оставить ремесло. Неуловимый вор, с одинаковой легкостью вскрывающий и простые, и магические замки, умудряющийся оставить с носом охрану и охранные заклинания, и не оставляющий следов, – Предсказатель качнул головой, выражая то ли восхищение, то ли осуждение. Я никогда не умел понимать эмоции местных несмотря на то, что уже приличное количество времени провел в городе. – Ты никогда не останешься без работы.
Я его оптимизма не разделял, так как в любом случае планировал вскоре покинуть город. Я как раз почти успел скопить сумму, необходимую для того, чтобы переехать и обосноваться где-нибудь подальше.
- Так что за работа?
- Сегодня ночью через город будет проезжать поезд. Не простой поезд. В нем перевозят вещицы из музея. Не знаю куда, вроде как в конклав. Вроде ничего особо ценного, но заказчик крайне заинтересован одной вещицей. Выглядит, как то ли книга, то ли блокнот, размером с ладонь, обложка украшена золотом и активными сапфирами. Вряд ли там будет много таких. Добудь его, и гонорара хватит нам с тобой до старости.
- Добуду. Передай своему заказчику.
Несколько шагов обратно, захватить со стола небольшой лист пергамента с дополнительной информацией прежде, чем снова слиться с тенями, скользя вместе с ними на улицу и вдоль домов. Что же, у меня есть немного времени, чтобы подготовиться.
***
Не люблю поезда, с ними вечно какие-то проблемы. Затаившись в одной из вокзальных теней, я осматривал поезд, расположившийся на запасных путях. То ли он здесь всю ночь простоит, то ли нет – непонятно. Охрана есть, но всего несколько человек, и те вяло прохаживаются вдоль вагонов, так что при желании шансов забраться внутрь у меня масса. Вот только желание куда-то улетучилось, и тому было несколько причин. Хорошо, если я просто в нем застряну и уеду до следующего ближайшего места стоянки. А если среди охраны анклавовцы? Наверняка кто-нибудь да захочет получить награду за мою голову. Лично моя проблема в том, что к голове обязательно должно прилагаться все остальное.
И все же… все решает азарт. Проклятый азарт. Улучив момент, я прошмыгнул мимо охраны и забрался в третий с конца вагон. Привычно замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Вроде никого. Но в воздухе отчетливо висит ощущение, что кто-то тут уже прошел. Может, конечно, след кого-то из охранников.
Если верить инструкции, то нужная мне штуковина находится то ли в предпоследнем, то ли в последнем вагоне. Сидеть на месте нет смысла, наверняка поезд кто-то патрулирует и изнутри, и чем меньше я тут проведу времени, тем лучше.
В предпоследний вагон удалось пробраться не привлекая излишнего внимания. Уже предвкушая, как долго и вдумчиво буду шарить по добротно закрытым ящикам, я порядком удивился, обнаружив, что ящиками тут и не пахнет. Вдоль стен вагона стояли столики-витрины, намертво прикрученные к полу. «Выездной музей? Да кто в своем уме пойдет в музей в поезде?» Хотя, может быть, для музея или конклава нормально так перевозить свои артефакты, кто их поймет?
Обшарить витрины не заняло много времени, так как даже в самом большом вагоне поезда их помещается не так уж и много. Увы, нужной мне книжки ни в одной из витрин не оказалось. Правда, одна из них была почему-то открыта, и стеклянная крышка стояла рядом на полу, как выяснилось, когда она вдруг решила на меня упасть. Но я утешил себя тем, что то, что мне нужно обязательно найдется в последнем вагоне, поставил крышку обратно, сделал ей внушение, и, постаравшись запомнить, что именно мне из артефактов приглянулось в личную коллекцию, чтобы потом долго не искать, пошел дальше.
Дверь закрылась за спиной с тихим щелчком. Блин. Надеюсь, никто этого не услышал. Ночь в пустыне тиха и темна, свет полумесяца еще слишком слаб, чтобы выдать меня, тем более в вагоне поезда, окна которого почему-то есть, но забраны мелкими решетками. И все же, этого света достаточно, чтобы понять, что примерно треть дальнего конца вагона перегорожена и за перегородкой угадываются силуэты ящиков. Явно то, что доктор прописал. Если та книжица в самом деле стоит столько, сколько за нее обещают, ее наверняка везут в одном из этих ящиков. Осталось ее добыть, и можно сматывать удочки.
Я почти успел добраться до перегородки, пробираясь мимо каких-то сломанных ящиков, обломков одной из витрин и неизвестно каким образом попавшего в поезд кресла без одной из ножек, когда по ногами пробежало что-то мелкое, черное и удивительно неприятное. Выругавшись сквозь зубы, я замер в неудобной позе и прислушался. Чертовы крысы. Стоп. А на поездах бывают крысы? Поезд ощутимо дернулся. Неужели отправляется? Только этого мне сейчас не хватало. Надо торопиться. Едва я утвердился на двух ногах, как за спиной с уже знакомым щелчком закрылась дверь.
- Здравствуй, Марк.
Ядрены пассатижи! Развернувшись рывком, я при неверном лунном свете увидел того, звуки чьего голоса продирали по хребту морозом. «Здрасте, дядя». В городе я вижу его впервые. Да и не только в городе. В жизни. Но он выглядит так, словно меня знает. Более того, он знает мое имя, а его тут не знает никто вообще. Так что же это за зверь?
Деталей при таком освещении не рассмотреть, но одет он во что-то светлое: то ли бежевое, то ли что-то схожее, да и цвет волос и усов сливается с одеждой. Стоит у двери спокойно, заложив руки за спину. Но только мои инстинкты вопят о том, что сейчас самое время сваливать, так как успокоиться я смогу только после того, как меня с ним будет разделять половина земного шара. Но вот только куда сваливать? У двери стоит он, других дверей в вагоне предусмотрительно не сделали, сквозь прутья решеток в окнах не проберется и жирная кошка. А я уж явно покрупней жирной кошки. Пробивать стену лбом? Или попытаться отвлечь его от двери. Да и вообще, как он сумел пробраться в город незамеченным?
Однако размышлять на эту, без сомнения, интересную тему, у меня сейчас не было времени. Переступив несколько шагов в сторону, удалось дождаться, когда он сделает столько же шагов ко мне. Метнуться вперед, впечатывая противника в стену, вынырнувший из рукава кинжал угрожающе ткнулся под его ухо.
- Не советую звать на помощь.
Всего пара движений, пока он не оклемался, шаг в сторону, выскользнуть за дверь, и ищи ветра в поле, даже со всей охраной. Только вот даже шаг я сделать не успел. Противник пошевелился, порезавшись о мой кинжал, и тут уже под мою нижнюю челюсть слева ткнулось что-то острое. Факир был пьян, и фокус не удался. В памяти всплывает воспоминание, которого у меня и быть не должно. Я знаю, какое у него оружие. Небольшой треугольный нож, едва ли с половину ладони размером, но острый, как бритва. Дернусь – располосует на ленточки для британского флага, даже пикнуть не успею. Пришлось замереть, постараться глубоко не дышать, а на всякий случай, и не слишком часто моргать. Оформилось бывшее прежде смутным беспокойство о том, как бы у него ненароком не дрогнула рука.
Перехватив мою руку с кинжалом, он отвел ее в сторону. Из пореза у него под ухом показалось то, что заменяло кровь у этого человека. Человека ли? Почти прозрачная, золотистая, больше похожая на смолу, нежели на то, что течет в жилах человека.
- Брось.
Усмехнувшись он крепче сжал мое запястье, пальцы сами разжались, выпуская кинжал из хватки. Конечность словно онемела, до самого локтя. Из окружающей нас темноты материализовались две фигуры. В памяти вновь всплывает воспоминание, о наличии которых я у себя до тех пор и не знал. «Мог бы и не тормозить, он управляет тенями». Но вот кто он? И откуда я это могу знать?
Тени быстро стянули мои руки за спиной чем-то смахивающим на веревку. По крайней мере, по ощущениям, так как телепатию, равно как и взгляд затылком я еще не освоил. Лишь после этого «бежевый» опускает оружие. Я начинаю догадываться, кто получает главный приз в гонке за моей головой. Но пока голова все еще взаимосвязана с тушкой, так быстро сдаваться не тороплюсь. Тени оттаскивают меня на пару шагов назад, давая противнику возможность отойти от стены, отряхнуться, окинуть натюрморт «я и тени» подозрительным взглядом.
- Марк. Неужели ты думал, что я забуду своего лучшего ученика?
Чего? Ученика? Какого черта? Однако вслух озвучить свои вопросы я не успел. Вагон снова дернулся, и внутри зажглось освещение. Тени за спиной истаяли, но руки все еще были связаны.
- А я не с пустыми руками.
Схватив за плечи, он легко развернул меня к перегородке лицом. Теперь я в деталях мог рассмотреть ящики, что там стояли. Большая часть была ничем не примечательна, кроме, пожалуй, одного, он выделялся и цветом, и размерами, и металлической эмблемой, неведомым мне образом вплавленной в дерево, – ворон пожирающий птицу феникс.
Острое, как бритва, лезвие вонзилось под лопатку, вызвав мгновенную вспышку боли. Потом на меня бросился пол, и прежде, чем стало абсолютно темно, по телу волной прокатился жар.
***
Лежал я на чем-то до ужаса неудобном. Неудобном и твердом. Попытался перевернуться. Не получилось. Пришлось открыть глаза. Взгляду моему предстала картина полнейшего разрушения в отдельно взятом вагоне поезда. Крыша обвалилась внутрь, едва не придавив меня, стен, по большей части, не существовало. Каким образом сохранился кусок пола, на котором я до сих пор лежал, осталось загадкой.
С трудом заставив себя, я сел и осмотрелся. Помимо практически уничтоженного огнем вагона поезда компанию мне составляли клочок бежевой, прилично обгоревшей ткани и один из коротких треугольных ножей.
Остального состава в поле зрения не наблюдалось. То ли вагон отцепили и бросили догорать, то ли решили ехать дальше без него. Оно и понятно: вода в пустыне слишком дорогой ресурс, чтобы разбазаривать его на тушение пожаров.
Придется сказать Предсказателю, что нужную ему книжку я не заполучил. Лучше так, чем он узнает, что я ее случайно сжег.
Выбравшись из обгоревших руин, я направился в сторону города. Надо заскочить домой, собрать вещи и линять отсюда. Надоел мне этот городок. Климат ну совсем неподходящий.


Честно стырено из Интернета.