Болезни города. Интенсивная терапия⁠⁠

По утрам у меня мизантропия. Она почти у нас всех на самом деле. Мне важно, чтобы меня не трогали, не разговаривали, чтобы дали спокойно выпить чашечку кофе. Без чашечки кофе я всех ненавижу. Я и с чашечкой не очень люблю, но без чашечки – всем просто кирдык. Да, я стандартный городской неврастеник. Немолодой, злоязычный, усталый.

А здесь я бодро вскакивал в шесть утра вместе с пастухами: им выгонять скот. Выглядывал из юрты –  мне тут же солнце в лицо: юрта обращена к востоку. Кругом горы, надо мной – очень синее небо и очень белые облака. Мизантропия? Никакой, блин, мизантропии. Она имеет смысл лишь тогда, когда есть, на кого ее направлять, чтобы она имела прямое воздействие и возвратную реакцию. На жену, там, на детей, на соседей. А тут – пастухи, они заняты делом, им вообще не до меня.

Пастухи растапливали кизяком самодельную металлическую печку – она стояла посреди юрты, труба в небо – водружали туда чайник с тувинским чаем, на жирном молоке. Пиала этого чая была вместо чашечки итальянского кофе. Да, я специально не вез с собой кофе, не тащил вообще ничего лишнего, кроме сладостей для местных детей. Ну и зубной щетки. Странное дело, я ни разу не ощутил потребность в кофе. Никакого психоза. Настроение превосходное. «Мужики, чем помочь?» – весело спрашивал пастухов.

 То есть все эти «священные» ритуалы больших городов, всю эту критическую необходимость кофеина для утреннего организма мы придумываем себе сами, мы себе их навязываем и – не дай бог, если нам кто помешает – треснем кофейником по голове.

У пастухов в тувинских горах – почти на границе с Монголией – я провел несколько дней еще в июле. Добровольно. Решил, договорился, поехал. От столицы Тувы нас трясло часов восемь на внедорожнике «Патриот». И я специально ничего не писал сразу, по горячим следам, наглотавшись облаков и воды из горной реки. Мне важно было, чтобы все отстоялось и улеглось. Чтобы без восторгов горожанина-дурака, который увидел овечек.

Вечерами в горах холодно: мне сразу выдали тувинский халат с широким поясом. Я надел, подпоясался, встал у юрты. Тут же подумал: «Так, сейчас немедленно прикольное селфи – и в фейсбук!». Но черт возьми – никакого фейсбука. Вообще никакой мобильной связи. У моих пастухов вотсап и телеграм – это громко крикнуть, от юрты до юрты. Их фолловеры – коровы, овцы, яки, лошади, козы. Первый день я слегка нервничал: как это – не писать по одному посту в час и по восемь сообщений в минуту. На второй уже смотрел в телефон, только чтобы узнать время. На третий перестал следить и за временем. Зачем тут время? Солнце взошло, теперь солнце высоко, а теперь закатилось за горы – вот тебе и время.

В юрте нет зеркала. Я не знал, как я выгляжу. Когда спустился с гор – все лицо оказалось почти коричневым, я сильно обгорел. Стал почти как тувинец.

Где-то шел Чемпионат мира, но за эти дни я ни разу не услышал слова «футбол». Пастухам нет дела до такой ерунды. Зато моя веселая подружка Чусюмаа, девчонка пяти лет, настоящая дочь кочевников, все время пыталась мне объяснить что-то важное – но она не знала русского, а я не знал тувинского. Так и общались, вместе ходили к реке, вместе смотрели, как доят яков.

Но проклятая цивилизация доставала меня во сне. Появлялись какие-то странные роботы, они ходили среди огромных домов – с явно недобрыми целями. Потом над городом стали раздаваться страшные взрывы. Я в ужасе проснулся. Темно. Лают собаки, блеют овечки, шумит река. «Господи, какое счастье», – подумал я и снова заснул.

Нет, курить я не бросил. Я же не на детокс отправился. К тому же курить, сидя на огромном валуне, глядя на облака и коршунов в густо-синем небе – это особый кайф. Вокруг меня шастали суслики, приподнимались на задних лапах. Я им говорил «Привет!». Суслики что-то лопотали в ответ и бежали дальше.

И наконец, тут я впервые в жизни сел на лошадь. Мои пастухи сами сказали: «Поехали с нами, вот твоя лошадь». Я не пытался изобразить ковбоя, я признался, что ни разу не ездил верхом. Они не засмеялись и не удивились. Один из них показал мне поводья: «Это поворот вправо, это влево, очень просто». И я взобрался на лошадь. Честно говоря, думал, что та немедленно бросится в галоп и я свалюсь как мешок навоза. Нет, лошадка была очень смирной. Мы неспешно тронулись. Но я же не знал – куда мы поедем! Оказывается, в самые горы. Когда впереди возник особо крутой подъем, я решил, что тут уж обязательно грохнусь. Кругом еще сплошные валуны. К счастью, я быстро осознал, что лошадь – не мопед. И сама не дура, чтобы влезать на огромные валуны или проваливаться в норы сурков. Объедет. Мы поднялись очень высоко. Осмотрели снежные вершины, извилистую речку глубоко внизу. На самом деле, мои пастухи влезли сюда не за красотами: в этот день куда-то пропали штук десять коней, они искали заблудших с биноклями. Не нашли. Зато я перестал бояться лошади. На следующий день сам попросил: может, съездим куда? На этот раз мне дали шуструю лошадку. Даже при легком постегивании она пускалась в галоп. Было жутко. И весело. В такой момент ты уже точно ни о чем больше не думаешь. Полезная встряска. Терапия лошадиными дозами.

Это простой, чистый и правильный мир. Где женщины пекут хлеб, дети гоняют овечек, а мужчины на лошадях мчатся по горам. Где свадьбы играют прямо под небом, только привозят для этого ламу из ближайшего крупного села. Где нет проблемы важнее, чем кастрировать слишком резвого жеребца, а то он, подлец, уводит за собой весь табун.

Нет, я не буду тут особо хемингуячить. Я настоящий фанат всех благ цивилизации. Душ, туалет, кондиционер, вайфай, батареи горячего отопления – вот это всё. Но в холод здесь мне было вполне достаточно того самого халата на меху, а мылся в ледяной речке. Жить так долго – упаси бог, но не испытать никогда – обидно, да?

Детокс все же случился. Ментальный детокс. Болезни цивилизации ушли в овечий навоз. Конечно, потом все быстро вернулось, руки потянулись к кнопочкам, голова – к кофе. Ничего страшного. Просто мужчина должен такое производить иногда. Хотя бы раз в пару лет. Я не настаиваю на Туве, планета большая, кони скачут везде. Но это точно полезно, иначе легко превратиться в груду урбанистического кизяка

…Полдень. Жара. Я сел в тень юрты, поставил на колени макбук. Собрался написать что-то важное, зафиксировать пару мыслей, глядя на облака и горы. Прибежала моя подруга Чусюмаа, стала что-то щебетать,  хватать мои очки. Я засмеялся. Захлопнул макбук. Ну его на фиг. Ничего важного