Бабушка... Не храпи...⁠⁠

Вы знаете, моя бывшая тёща, женщина лютая, дотошная и невероятно свирепая, держит в страхе всю свою семью, включая бывшего тестя, свою многочисленную родню, многочисленную родню бывшего тестя, своих коллег и родню своих коллег.

А моя дочь в ходе раздачи кусков генетического пирога, умудрилась взять себе самые отборные. Такой себе коктейль вышел из спортсменки, ведущей школьных мероприятий с бритвой вместо чувства юмора, танцовщицы и поэтессы, с яростью и бешенством принимающей любые удары судьбы.

Из фильма с Ди Каприо вы помните, что при принципальной встрече двух крупных объектов, один обязательно тонет. После непродолжительной, но кровопролитной войны, роль того теплохода приняла на себя бабушка. Приняла, надо сказать, не совсем добровольно. Мы с тестем, с пивом расположившись на крышке колодца, каждый вечер наблюдали всполохи в комнате тёщи.

Это была драка за ночник.

- Не потому, что от неё темно, а потому что с ней мне надо света, - объяснила как-то дочь.

Всё делалось циклически и, самое страшное, молча: тёща гасила лампу, а её единственная внучка вставала, включала и ложилась.

То бились монстры. Битва заканчивалась всегда примерно вот так:

и бабушка с внучкой спали при свете.

Тогда и поступила от бабушки жалоба. Привычно проиграв борьбу за огонь, тёща зажмурилась и попыталась уснуть.

- И вот вспыхнули картинки. Из детства, из юности, из далёкой уже молодости. Будто кадры в диафильме - яркие, сочные, но со вкусом и запахом, знаете, - сказала она, стукнув по спине закашлявшегося тестя. - И тут всё закружилось, завертелось, и сильно сдавило грудь. Картинки растворились в сером тумане, всё потемнело и я попыталась открыть глаза. Впереди вспыхнул яркий свет и, почему-то крупным планом явилось лицо внучки.

- Бабушка..... - ровным, спокойным голосом позвала меня она. - Слышишь?

- Я попыталась прохрипеть, что слышу, что всё прощаю и завещаю ей, но лишь сдавленный стон изошёл из моих недр. Что-то мешало мне дышать. Понимая, что наступил мой час, я попыталась вдохнуть в последний раз.

- Бабушка, - будто издалека, эхом, повторила внучка. - Бабуль... Не храпи!

- Что-о-о-о...? - прохрипела тёща.

- Не храпи, говорю, - повторила внучка, сняла пальцы, клещами до этого сжимавшие бабушкин нос, отвернулась и уснула.

Признаться, я тогда неосмотрительно громко рассмеялся. Я ж не знал, что из-за приёма бороться с моим храпом могут пострадать столь дорогие мне люди. А вот тёща обиделась, чуть в суд на меня не подала. Но с тех пор спит всегда одна и в темноте.

Надеюсь, на долгие, долгие годы и в добром здравии.