Афганская война Алексея Федотова.⁠⁠

После нового года я зашел поздравить своего друга Алексея Федотова. Разговор зашел про войну, и Алексей мне прочитал рассказ, который недавно написал. Эта история меня потрясла, и я попросил Алексея разрешения опубликовать эту историю.

Сегодня, в юбилейный день, я хочу представить вам рассказ Алексея об одном из эпизодов Афганской войны.

22 октября 1987 около 11 часов вечера к КП батальона подошел местный житель и попросил встречи с командованием. Встреча тут же была организована. Житель заявил, что он участник одной из банд формирований, которая дислоцируется примерно в десяти километрах от нашей заставы в ущелье Яхауланг. Местный житель оказался опытным духом, провоевавшим в банде более шести лет, у него было оружие и боекомплект. Он сообщил, что стал "кровником" по случаю расправы членами банды, в которой он состоял, над его родственниками.

Кровный долг требовал от него действий, и он обратился к нами.

Как любой из его банды, он знал, что на территории нашей заставы в числе прочих есть разведподразделение, которое готово выполнить весьма серьёзные боевые задачи, в том числе и ту, которую он решил предложить.

К тому моменту наш разведвзвод помимо всего прочего уже имел на своём счету нескольких ликвидированных главарей банд, так что дух точно знал, кого брать в союзники.

Он заявил, что готов провести нашу группу к кишлаку, от которого духи будут возвращаться в свои казармы, находящиеся в двух километрах от того места. Он предложил нам обойти духовские посты и усадить нас на господствующие точки.

Предложение "кровника" было заманчивым. Оказаться на территории, контролируемой одной из банд формирований под командованием Суфи Паянды, с точным знанием места и времени движения противника входило в прямые боевые задачи разведвзвода. Но и риски были по полной.

Если бы дух завёл нас в засаду, разведвзвод мог бы понести тяжёлые потери. Но если он не обманывал - это могло бы быть серьёзным ударом по деятельности мятежников.

Встал непростой вопрос - поверить духу или нет. Задача усложнялась тем, что этого духа мы видели первый раз, он не был в числе осведомителей, а на принятие решения было всего час времени.

И командир батальона рискнул.

В разведвзвод поступила команда - "через час выходим на засаду", "подготовиться по полной боевой". О том, на что решился командир батальона, не должен был знать никто. Операция началась в полнейшей секретности, как от нашего вышестоящего начальства, так и от местных органов госбезопастности (ХАД). Риски утечки информации минимизировались по максимуму. Мы были "воробьями стреляными".

Вышли, как и положено, "по-тихому", в кромешную темноту, своим ходом. Комбат пошел с нами, взяв на себя непосредственное командование одной из трёх групп - группы захвата. Я, командир разведотделения со штатной рацией, как в большинстве подобных случаев, пошел вместе с ним его связистом. Две остальные группы - были группы прикрытия. В общей сложности выдвинулось 22 человека.

Пока шли, комбат лично держал "на мушке" духа, которого предупредил, что если засада, то его уложит первым. Через несколько часов вышли на задачу. Сели на глинистые сопки в уже выкопанные окопы, которые оставила до нас кундузская дивизия, безуспешно пытавшаяся взять духовские казармы.

Перед тем, как группам занять свои позиции, комбат сообщил, что залезли мы в самое пекло и не исключен вариант, что можем понести тяжёлые потери, так что действуем быстро, точно и слаженно. По команде отходим к нашей броне, которая подойдёт к кишлаку и будет ждать нас у дороги для отхода.

В предрассветной тишине группы заняли свои позиции. Сбежавший из банды дух был с нами в одном окопе. Как только забрезжил рассвет, он поднялся со своего места и метрах в десяти от нас со стороны духовской базы быстро вырыл одиночный окоп а затем вернулся.

Наши стволы смотрели в низлежащее ущелье в сторону кишлака, откуда должны были пойти бородатые. Окоп был не большой, но все семь человек группы уселись удобно.

Со стороны кишлака из разных дувалов в начало ущелья начали сходиться духи. Подходили по двое, по трое. Собралась группа человек в тридцать. Уже совсем рассвело, и видимость была хорошая.

Группа духов двинулась по ущелью в нашу сторону. Мы подпустили их поближе. Первым открыл огонь пулемётчик. Затяжное стрекочущее эхо начало метаться с одного горного склона на другой, мгновенно заполнив собой окрестные горы.

Внизу, в ущелье, в клубах земляной пыли всё смешалось.

Не успел я отстрелять третий рожок, как со стороны вражеской казармы по нам начали работать. Духи занервничали. Надо отдать им должное, их ни сколько не смутила дерзость и неожиданность нашего нападения, они включились мгновенно.

По станции слышу от одной из групп прикрытия, под командованием начальника разведки батальона, что по гребню в нашу сторону бегут около 10-12 человек, у них два гранатомёта и ДШК. Спрашивают: огонь открывать или нет. Передаю комбату, он командует: "пусть пройдут, себя не обнаруживайте".

Плотность атаки в нашу сторону начала нарастать с каждой минутой, мы уже открыли огонь по тем, кто бежал попавшим в засаду духам на выручку.

Подбегавшие наступали, наш ответный огонь их не сдерживал, дистанция сокращалась очень быстро. Они были уже на расстоянии около 100 метров. Взошло солнце и начало нас подслеплять.

От второй группы прикрытия пришло сообщение, что к нам бегут ещё две команды духов. Передаю командиру, он командует второй группе: “духов не пропускать, связать боем”. К этому моменту противник подошел ещё ближе, метров на семьдесят, плотность огня выросла настолько, что невозможно было поднять головы. Атакующие начали бить из гранатомётов. Волны песка, секущей каменной крошки и скрипящей на зубах пыли, накрывали разведчиков с головой после каждого духовского выстрела.

Вести ответный прицельный огонь было не возможно. Что бы противник, не подошел в плотную и не забросал наш окоп ручными гранатами, мы начали вести стрельбу приподняв оружие на вытянутых руках над кипящем бруствером. Такой не свойственный разведчикам способ ведения стрельбы мы быстро переняли от находящегося с нами “духа-кровника”.

Но численное превосходство противника нарастало стремительно. Уцелевшие из попавшей в засаду группы духи, подползали к нам по склону со стороны ущелья. Нашу группу в 7 человек начали окружать плотным кольцом. От начала боя через каких-то 30-40 минут нас уже атаковали не менее 150 человек. Группы прикрытия также вели бои с другими мятежниками. Они уже не могли нас эффективно прикрывать.

Ещё несколько минут, и мы оказались бы в плотном окружении. Замыкание мятежниками кольца при таком численном превосходстве было лишь делом ближайшего времени. Броня к этому моменту ждала нас на дороге у кишлака, активно работая по противнику. Изначально зная численность мятежников, на тот момент находящихся в казармах, для прикрытия отхода разведчиков спланировали достаточно сильную бронегруппу из 10 бтэров, 3-х танков и 2-х МТЛБ с приваренными к ним сверху минометами. Командовал бронегруппой начальник штаба батальона. Танки работали по кишлаку, миномёты сдерживали подход духов со стороны казарм, но непосредственно препятствовать окружению нас духами они никак не могли.

Они ослабляли напор врагов, но не останавливали его. Всё, как и прежде в подобных случаях, зависело от нас самих. В такие моменты, мышление и восприятие реальности работает иначе. Основой действий становиться не страх, а полученный ранее боевой опыт и не замутнённое видение общей картины боя, а также вера в то, что вернёмся без потерь. Порой, вспоминая этот эпизод боя, я не перестаю испытывать глубокое чувство уважения не только к смелости своего командира, но и к его профессионализму. Вокруг нас полно духов, нас прижали, что называется «хлеще не куда», кругом пыль, свист, грохот, на зубах песок, а он улыбается и спрашивает меня, как будто вокруг ничего этого нет: «Ну, что Дембель, уходить будем» и я ему также улыбаясь: «Так точно, товарищ майор, будем» и передаю ему наушники своей рации.

Дело было сделано, оставалось только уйти. Я напомнил комбату про артбатарею. Он взял у меня наушники и микрофон и сам дал команду: «Первый выстрел дымовой» с дальнейшей корректировкой от каждого разрыва.

Мы вызвали практически огонь на себя.Вот он грозный бог войны.

Артбатарея сработала оперативно. Её гаубицы перекрыли бы наше положение еще на 6 километров, так, что точность огня для такого расстояния была максимальной. Орудия били точно по позициям духов, что проявляло высокий уровень профессионализма артиллеристов. В радиусе 100-150 метро от нас в небо начали взметаться снопы сухой глины, окутав нас плотным кольцом непроглядного занавеса и оглушительным гулом и свистом. Благодаря действиям артбатареи духи на какое-то время залегли, снизив интенсивность огня.

Первым по команде пошёл дух-кровник. Он знал местность, расположение минных полей и огневых точек. За ним пошла вся группа.

Мы выскакивали из окопчика по очереди в паузы между разрывами, отдав перед этим каждый по одной гранате комбату. Откидав все гранаты, он уходил последним.

Я бежал к кишлаку, прижимаясь к земле на максимальной скорости. За спиной разрывались снаряды нашей артиллерии, а под ногами поднимались фонтанчики от летящих в сторону отходящих разведчиков духовских пуль.

Преодолев простреливаемый участок, мы отправились в кишлак к тому месту, где полегли попавшие в нашу засаду духи. Надо было забрать их оружие. Каково же было наше удивление, когда там мы ни кого не обнаружили. Всё было чисто, ни полегших духов, ни их оружия. По дувалам не пошли, а пришлось быстро отходить обратно к броне, так как по нам открыли огонь из крупнокалиберного пулемёта. Духи лупили по нам уже с того самого места, откуда по ним били мы на момент начала боя.

К тому времени группам прикрытия уже удалось добраться до ждавших нас бтэров. Подтянулись и мы. Я нырнул в броню через десантный люк. По ней, как по консервной банке, блямкали пули. Все три группы были на месте, ни кого не забыли, ни кого не потеряли, все целы. Теперь домой.

Машины с разведчиками рванули на полной скорости в сторону Чаугани. За нами взревел, отгрохиваясь снарядами, прикрывавший наш отход танк и вся бронегруппа.

Нам в который раз нам повезло. Мы вернулись на заставу без потерь и без ранений.

У духов всё было значительно иначе. Но об этом мы узнали чуть позже, когда к полудню пришло сообщение, что в штабе армии перехватили шифровку в Пакистан от Ахмат Шах Масуда - "Несу потери" и координаты нашей засады.

Через две с половиной недели я ушел на дембель, успев поучаствовать ещё в некоторых событиях.

Автор рассказа - Федотов Алексей Петрович

Период пребывания в Афганистане - Апрель 1986 г. – ноябрь 1987 г.

Воинское звание - сержант. Командир разведовательного отделения, в/ч 51863

1 РВ, 1 МСБ, 177 МСП, 108 МСД

провинция Баглан, уезд Хинжан, н.п. Чоугани.

Правительственные и государственные награды - Медаль “За Отвагу”, медаль “За боевые заслуги”,знак ЦК ВЛКСМ “Воинская доблесть”,знак “За самоотверженный ратный труд в Краснознамённом Туркестанском военном округе”,медаль “70 лет вооруженных сил СССР” .