warhead.su

Вес — 23 тонны, трёхбашенный, в главной башне — спарка из 75-мм обычной и 37-мм противотанковой пушек. Было построено 5 штук, из них лишь 1 экземпляр пару раз успел выстрелить по англичанам в ходе оккупации Норвегии, а остальные использовались на парадах с целью убедить остальной мир в том, что в Германии, как в Греции, есть все, даже тяжелые танки. Все поверили и испугались.

TOG-2 (Англия, 1941)

Британский монстр, сочетавший инновационные технологии с вопиющей архаикой. К примеру, на нем раньше, чем на танках Порше, появилась электро-трансмиссия, но при этом компоновка (гусеницы вокруг корпуса!) была как у старых-добрых «ромбов» времен Первой Мировой. Заметные на фотографиях гигантские «форточки» предназначались для установки спонсонов с 40-мм пушками. Масса — 80 т. при скорости 8 км/ч. Танк окончательно довели до ума лишь в 1944 году и сразу же сдали в Бовингтонский музей от греха подальше.

ARL Char. C (Франция, 1940)

У измученных позиционной войной французов из-за тяжелых танков была своя особая травма, поэтому это чуть ли не единственная нация в Европе, пытавшаяся производить таких бронемонстриков серийно. О характеристиках этого танка мы не знаем почти ничего, поскольку немцы захватили его на стадии недоделанного прототипа.

FCM F1 (Франция, 1940)

Еще один недоделыш, захваченный немцами в виде макета. Должен был весить 140 тонн, нести 90-мм и 47-мм пушки, а по размеру был даже чуть больше построенного в 1945-м году «Мауса». О скорости и маневренности лучше и не вспоминать.

O-I (Япония, 1940)

100-тонное чудовище, построенное, дабы отомстить проклятым русским за обидный щелчок по носу на Халхин-Голе. По одной версии застрял в грязи на полигоне при первых же испытаниях, по другой — все-таки был привезен в Манчжурию и испытывался уже там. В общем, темна вода во облацех, так как не сохранилось даже фотографий, только вот этот рисунок.

A-39 Tortoise (Англия, 1944)

Получив массу острых ощущений от первых встреч с «Тиграми» в Африке, англичане взялись за свой собственный «тяжелый танк прорыва», а в итоге склепали страшенную противотанковую САУ с 94-мм пушкой, которая наверняка показала бы всему гитлеровскому зверинцу, где раки зимуют — да вот беда, война как раз успела закончиться, а на фоне послевоенных разработок «Черепашка» имела весьма бледный вид.

PzKpfw VIII Maus и Е-100 (Германия, 1945)

Два самых удачных опыта в истории сверхтяжелого танкостроения от вечного неудачника Фердинанда Порше. Удачных — в том смысле, что при чудовищной массе в 188 и 140 тонн они обладали весьма неплохими скоростными характеристиками и управляемостью. Правда с их размерами скорость помогла бы им как мертвому припарка, особенно под конец войны, когда небо было полностью захвачено авиацией союзников. В любом случае, у зажатого со всех сторон рейха уже не осталось ни средств, ни мощностей для их производства.

Т-28-95 Turtle (США, 1945)

А вот американский ответ «тиграм» с «пантерами» под именем «Черепаха». На самом деле, это чудовище предназначалось для разрушения укреплений Атлантического вала и «Линии Зигфрида», для чего получило 105-мм пушку и аж 305 миллиметров лобовой брони и сдвоенные гусеничные пары. Американские вояки промурыжили свою черепашку на испытаниях до 1947 года, после чего решили, что скорости в 6 км/ч по пересеченной им все-таки маловато — и сдали в музей.

Вторая мировая война быстро показала, что на любую броню найдется своя противотанковая пушка или свой самолёт. К тому же предъявила счет логика «длинных конвейеров»: на производство «супертанка» уходило столько материалов и человеко-часов, сколько хватило бы на 3-6 обычные машины. Именно поэтому большинство монстров из этой подборки так и не попали на войну.

warhead.su

Председатель Совета оборонной промышленности Турции Исмаил Демир рассказал журналистам о планах по расширению турецкого военного флота.

Гвоздём программы, без сомнения. является универсальный десантный корабль «Анадолу», который прошёл ходовые испытания и в скором времени должен быть включён в состав флота. С него могут действовать ударные и десантные вертолёты, разведывательные и боевые беспилотники, а также, разумеется, высаживаться десант, в том числе при поддержке плавающей бронетехники.

Контроль над Эгейским и Средиземным морем помогут завоевать шесть новых подводных лодок проекта 214 немецкой разработки. Первая из них уже спущена на воду, вступление в строй всех шести ожидается не позднее 2027 года.

Также Демир рассказал, что продолжается работа над судном снабжения нового поколения DIMDEG. Имея дальность действия в 4,5 тысячи морских миль (около восьми тысяч километров) и автономность до тридцати суток, он сможет полностью восстановить бортовые припасы как минимум четырёх боевых кораблей. Судно станет вторым по величине вымпелом флота после упомянутого выше УДК «Анадолу».

Также продолжается строительство первого фрегата типа «Истанбул» — его спуск на воду запланирован на 2021 год. Фрегат будет нести шестнадцать пусковых установок противокорабельных ракет, два торпедных аппарата, а также артиллерийское и зенитное вооружение. На борту будут размещаться противолодочный вертолёт и беспилотники.

warhead.su

См. по теме также "Греция готовится к войне: «Турецкие власти сорвались с цепи»"

С трагического инцидента 15 июня, который унёс жизни по меньшей мере 20 индийских солдат, ситуация резко ухудшилась. Стороны то пытаются договориться о разведении сил, то стягивают к линии разграничения всё больше войск.

Впрочем, традиция неприменения огнестрельного оружия всё равно сохраняется. И вот в сентябре 2020 года на появившейся в Сети фотографии китайские пограничники в Ладакхе были запечатлены с… алебардами. Точнее — с глефами. Неплохая «прокачка» с дубин. Однако возникают вопросы: что это за алебарды и почему они для многих выглядят знакомо?

Первое, что приходит на ум, — традиционная глефа яньюэдао, «клинок ущербной луны». Она же — Гуань дао, «клинок Гуаня».

Для китайцев это оружие освящено многовековой традицией и имеет мистический ореол.

Считается, что его изобрёл в начале III века нашей эры великий герой эпохи Троецарствия Гуань Ю — образец рыцарственности, доблести и боевой мощи. Рассказывают, он орудовал лично выкованной глефой массой в полцентнера, сокрушая ею полчища врагов царства Шу. И пусть современные историки считают, что такое оружие появилось в Китае столетия спустя — образ Гуань Ю в массовом сознании неотделим от его клинка.

Спустя тысячу лет реальный полководец времён древней смуты стал фигурой настолько легендарной, что постфактум был приравнен к императорам. А затем превратился в бога войны и справедливой мощи Гуань Ди, «сокрушающего демонов трёх миров». В посвящённых ему храмах и святилищах он неизменно изображается со своей глефой Гуань дао. Благодаря ему она стала для китайцев почти таким же священным оружием, как для японцев — катана, его применению посвящены школы боевых искусств.

Гуань Ю

Впрочем, Гуань дао — оружие сложное в изготовлении и применении. Оно имеет каноничную форму с дополнительным крюком с тыльной стороны основного лезвия, часто снабжено красной кистью и девятью кольцами. К тому же классический клинок Гуань дао — очень массивный и тяжёлый. Пусть не полцентнера, как у бога войны, но до десяти килограмм — масса немалая. Чтобы орудовать таким в бою, нужно долго учиться, и желательно в монастыре Шао Линь.

Китайские пограничники на фотографиях вооружены гораздо более лёгкими и простыми по форме глефами. Вероятно, кустарного производства, однако тоже вполне традиционной формы.

Это оружие — ближайший родственник Гуань дао, только адаптировано оно не для героев и мастеров боевых искусств, а для массовой армии. Называется оно пудао — «простой клинок», и представляет собой классический китайский тесак или фальшион дао на длинном копейном древке. Им гораздо проще пользоваться при минимуме подготовки и ещё проще изготовлять кустарно в подходящей мастерской.

Пудао

Зато всё равно похоже на Гуань дао — и овеяно китайской военной традицией вкупе с незримым покровительством бога войны.

Интересно, чем из своего богатейшего и причудливого арсенала традиционного холодного оружия ответят индийцы?

Алексей Костенков

warhead.su

Десятки тысяч человек стали жертвами военного переворота в Чили или пропали без вести. Это была колоссальная военная операция с применением практически всех родов войск, и хотя она не так четко разделила мир на «до и после» (всё-таки Чили не США), имя Аугусто Пиночета до сих пор помнят в любом уголке мира. Кто бы мог подумать, что в 1970-е где-то ещё на свете может установиться фашистская хунта, это ж вам не 1930-е!

В Сантьяго идет дождь

Сентябрь в южном полушарии — первый месяц прохладной и дождливой весны.

На холодном туманном рассвете 11 сентября 1973 года в чилийской гавани Вальпараисо неожиданно появляются корабли эскадры, ушедшей накануне в океан для совместных с ВМС США манёвров Unitas XVI. На берег высаживаются отряды морской пехоты. Они быстро занимают ключевые точки второго по величине города страны — классические «почту, телефон, телеграф», полицейские участки, префектуру. За минуту до того, как морпехи вламываются в кабинет префекта города, тот успевает позвонить генералу карабинеров Хорхе Уррутии и прокричать в трубку: «Сообщите президенту — в Вальпараисо военный мятеж!»

В 6:20 Уррутия звонит президенту республики и сообщает, что флот восстал, а Вальпараисо захвачен. Сальвадор Альенде воспринимает новость на удивление спокойно — он уверен, что недавно назначенный командующий сухопутными войсками генерал Аугусто Пиночет, в чьей лояльности у президента нет оснований сомневаться, сумеет оперативно подавить мятеж. Альенде пытается дозвониться до Пиночета, но тот почему-то не берет трубку. Президент начинает беспокоиться: ему приходит в голову, что генерала захватили и держат в плену мятежники.

В 6:30 на радиочастотах, используемых военными, начинает звучать повторяющаяся с интервалами в несколько минут фраза — Llueve sobre Santiago. «В Сантьяго идет дождь». Это был сигнал к атаке.

Президент с автоматом

Пока Альенде с женой и детьми завтракает в своей резиденции на улице Томаса Мора, чилийская авиация, по приказу главкома ВВС генерала Густаво Ли Гусмана, наносит удар по главной радиостанции, поддерживающей Альенде — «Корпорасьон». Военные захватывают или обстреливают из танков и бомбят с самолётов другие радиостанции, контролируемые блоком «Народное единство» — главной политической опорой президента.

В 1973 году в Чили насчитывалось не меньше 150 радиостанций. Именно радио, а вовсе не телевидение являлось самым мощным и самым популярным средством идеологического воздействия на умы чилийцев — телевизоры были далеко не у всех, а радио ежедневно слушали и рабочие, и крестьяне (96% и 88% соответственно). Две трети радиостанций принадлежали противникам Альенде. По плану заговорщиков, 11 сентября все они включились в единую сеть во главе с радиостанцией Союза землевладельцев «Агрикультура». Алгоритм был простой: «Агрикультура» передает все приказы и сводки путчистов, остальные распространяют эту информацию без каких-либо добавлений и искажений. Все прочие станции должны были быть оперативно захвачены путчистами или атакованы военной техникой. Операция эта получила название «Молчание».

В 7:15 президент Альенде выезжает из своей резиденции во дворец «Ла Монеда», откуда уже не выйдет живым. Его сопровождают 23 бойца из подразделения GAP («Группа друзей президента», в которую входили как чилийские телохранители, так и кубинские спецназовцы, а также три танкетки карабинеров). Альенде всё ещё уверен, что мятежом охвачена только часть армии, а Пиночет и некоторые другие генералы — на его стороне. В это время радиостанции, включенные в сеть заговорщиков, передают первое заявление путчистов. Президенту предлагается передать полномочия чилийским вооруженным силам. Заявление подписано командующим сухопутными войсками генералом Аугусто Пиночетом, командующим ВМС адмирал Торибио Мерино, командующим ВВС генералом Ли и командующим корпусом карабинеров генералом Сесаром Мендосой.

В 7:55 Альенде записывает обращение к нации, в котором объявляет, что будет драться до конца. Тут, наконец, с ним связываются путчисты и обещают доставить живым и здоровым вместе с семьёй в любую из соседних стран.

Из рассекреченных спустя тридцать лет документов станет известно, что Пиночет действительно собирался посадить свергнутого президента с семьёй в самолёт — но тот взорвался бы в воздухе. Так что Альенде сделал правильный выбор, сохранив честь и достоинство.

Президент ещё надеется, что к Ла Монеде придет подкрепление. Но главные улицы города уже под контролем военных, а их вертолёты барражируют над Сантьяго. Силы неравны, хотя в некоторых очагах сопротивления бои будут продолжаться ещё много часов. Так, например, здание Академии Карабинеров удалось взять только после применения танков и авиации. Всего против переворота выступили около 2 тысяч офицеров, солдат и полицейских.

В 9:55 дворец Ла Монеда окружают танки, а в 11:00 начинается атака пехотных подразделений. Защитники дворца стреляют из окон — среди них и сам Альенде, вооруженный автоматом Калашникова, подарком Фиделя Кастро. В распоряжении обороняющихся, помимо личного оружия, только два пулемёта и три противотанковых гранатомёта РПГ‑7.

В 11:53 по Ла Монеде наносят ракетные удары самолёты «Хоукер Хантер». Дворец горит, часть его обваливается внутрь. Бомбили и резиденцию на Томаса Мора, где тогда находилась жена Альенде Ортенсия, она лишь чудом уцелела. Но президент не сдается, он метко стреляет из гранатомёта и подбивает один из танков.

В 13:30 начинается новый штурм. В 14:10 атакующие врываются на второй этаж дворца, и тут Альенде то ли убивает капитан Гарридо, то ли сам президент кончает жизнь самоубийством, бросив в лицо приближающимся солдатам: «Альенде не сдается, вы, военное дерьмо!». И окончательно становится легендой.

Киссинджер позвонит

Сейчас (зная всё о том, кто задумал и осуществил заговор) стало ясно, что у Альенде не было ни единого шанса.

Против него выступила практически вся армия Чили — самая мощная в стране сила, противопоставить которой ему было нечего. Единственное, на что мог рассчитывать Альенде — это отсутствие единства между генералами, но после того, как он собственноручно отправил в отставку своего верного соратника, генерала Пратса, подавившего предыдущий путч, и назначил на его место генерала Пиночета — эта надежда испарилась.

Против него были США со всей их мощью и непосредственно советник президента Штатов по национальной безопасности Генри Киссинджер. Он лично курировал все операции ЦРУ, направленные на свержение Альенде и помощь заговорщикам (так называемое досье FUBELT).

Ему докладывали о каждом движении путчистов резиденты ЦРУ. А сами заговорщики, несмотря на подавляющее превосходство, были до последнего не уверены в победе.

Вечером 10 сентября, когда эскадра адмирала Хосе Мерино уже шла на Вальпараисо, на связь с резидентом ЦРУ в Сантьяго вышел некий «ключевой офицер из группы чилийских военных, которые хотели свергнуть президента Альенде», и едва ли не дрожащим голосом спросил, помогут ли им США, если у заговорщиков что-то пойдет не так. Ещё более удивительно, что резидент не дал офицеру положительного ответа, а лишь пообещал передать запрос в Вашингтон.

Зато американцы предприняли все необходимые меры, чтобы на помощь Альенде не пришли его зарубежные союзники — прежде всего, кубинцы. За три дня до переворота в аргентинский город Мендоса на границе с Чили начали прибывать американские боевые и разведывательные самолеты.

На территорию самой Чили прибыли около 150 человек из состава ВВС США, в том числе летчики. Если бы Кастро попытался перебросить с Кубы десант для поддержки Альенде, его перехватили бы в воздухе — а участвующие в маневрах Unitas XVI корабли американской эскадры не позволили бы кубинцам послать помощь по морю.

А о чём вообще в это время думал СССР?

Слово Николаю Сергеевичу Леонову — легендарному советскому разведчику, который в СССР курировал латиноамериканское направление: «Мы знали, что переворот неотвратим, а соотношение сил в Чили, совершенно очевидно, было не в нашу пользу. Поэтому мы и не оказали всей помощи, которую можно было бы оказать. Я помню, что были обсуждения этого вопроса — давать ли Чили новый заём, 30-40 миллионов долларов, посылать ли оружие, о чем, кстати, просил не кто иной, как Пиночет, который, будучи главнокомандующим сухопутными войсками при Альенде, приезжал в Москву и вел переговоры о приобретении советского оружия».

По словам Леонова, советские спецслужбы «всегда были против и того, и другого», потому что Альенде, по их мнению, был «наивным демократом», проще говоря — не собирался и не смог бы применить оружие по прямому назначению. Ценой стали 17 лет военной диктатуры со всеми вытекающими.

Так или иначе, 11 сентября в Чили произошел один из самых страшных военных переворотов в новейшей истории. В наши задачи не входит давать политические оценки тем событиям, мы можем только вспомнить о них и предоставить читателям сделать выводы, каждому — свои.

Кирилл Бенедиктов

warhead.su

Челноки с пересадкой в СССР

Летом 1944 года британские королевские ВВС вместе с ВВС США приступили к так называемым «челночным рейдам» — самолеты поднимались с авиабаз в Великобритании и Италии, накрывали цели на территории Германии или ее союзников, после чего садились на аэродромах в СССР. После заправки самолеты брали на борт новые бомбы и летели обратно, по пути опять уничтожая цели. Это был довольно сложный план, однако результат стоил того.

Американский бомбардировщик B-17G с русским названием. Аэродром Миргород

СССР выделил своим союзникам аэродромы в Полтаве, Пирятине и Миргороде. Первый налет на венгерские промышленные предприятия из Италии оказался успешным. Второй — из Англии на германский завод по производству синтетического бензина также поначалу сочли удачным, но вслед за бомбардировщиками в небо поднялся германский самолет, который проследил их путь до аэродрома. На следующую ночь Люфтваффе отомстило, совершив мощный налет на аэродром в Полтаве. 43 «Летающих крепости» были уничтожены на земле, погиб один человек. «Челночные рейды» это не остановило, правда, и продолжались они недолго: союзники быстро наступали, и выгадывать лишние сотни километров скоро стало не нужно.

Советские истребители Як-9 и бомбардировщики B-17 на аэродроме в СССР.

Прыгающие английские бомбы

Британия начала стратегические бомбардировки германской территории в 1940 году, но поначалу их масштаб был невелик. Королевским ВВС не хватало умения, систем наведения, наконец, тяжелые бомбардировщики Short Stirling явно не годились для этой цели. С появлением весной 1942 года Avro Lancaster ситуация улучшилась, но точность все равно оставляла желать лучшего.

Постепенно КВВС стали все чаще использовать тактику точечных ударов, и самым известным из них был удар легендарной эскадрильи № 617 по нескольким плотинам в германской области Рур. Самолеты оснащались особыми бочкообразными бомбами (да-да, прыгающими!), которые раскручивались особым устройством перед сбросом, а затем натурально прыгали по воде, перескакивая защитные сети, после чего скатывались по стенке плотины до самого дна, где и взрывались. В результате налета были уничтожены две плотины, одна из которых была жизненно важной для рурской промышленности.

Lancaster 617-й эскадрильи сбрасывает «прыгающую бомбу». Под фюзеляжем заметна «крутилка» — два треугольных держателя, между которыми закреплялась бомба, раскручиваемая перед сбросом.

«Воздушный спецназ» против линкора

После атаки на дамбы Рура 617-я эскадрилья КВВС завоевала себе славу «воздушного спецназа». Знаменитый британский конструктор Барнс Уоллис, придумавший прыгающую бомбу для поражения плотин, предложил использовать еще одну — бомбу-землетрясение. 5-тонная бомба, прозванная «Толлбой», использовалась 617-й эскадрильей во многих известных налетах — ей были разрушены тоннели в Сомюре, бетонные бункеры подлодок, пусковые установки ФАУ-1. Но самой известной операцией стало уничтожение линкора «Тирпиц» в норвежском фьорде Тромсё.

Один из ударов был нанесен с с советской территории: в ходе операции «Параван» 15 сентября 1944 года, «Ланкастеры», взлетевшие с аэродрома Ягодник близ Архангельска, тяжело повредили линкор. А 12 ноября 1944, взлетев уже с шотландского аэродрома Лоссимут, бомберы добились двух прямых попаданий. Две пятитонные бомбы пробили броню «Тирпица», и корабль быстро затонул вместе с большей частью экипажа.

Какой был слон, какой был слон…

Советы предупреждали

Летом 1941 года, сразу после начала Великой Отечественной войны, советская дальняя авиация нанесла девять ударов по Берлину. Ни техническое состояние советского дальнебомбардировочного флота, ни его численность не позволяли всерьез рассчитывать на то, что столица Третьего рейха сколько-нибудь серьезно пострадает. Задача была в другом. Это была демонстрация всему миру решимости бороться даже в том отчаянном положении, в котором оказался Советский Союз.

Маршрут налетов на Берлин. Слабо без GPS, ГЛОНАСС и прочего интернета?

Подготовка началась 27 июля, а первый налет состоялся 7 августа. В нем участвовали 15 ДБ-3 из состава авиации ВМФ. Они взлетели с аэродрома Кагул на острове Эзель. Налет был исключительно удачным — все самолеты вышли на город, который не подозревал об опасности, и сбросили бомбы и листовки. Шок был силен — сначала в Берлине многие, даже не смотря на листовки, не верили в визит «сталинских соколов», полагая, что налет осуществили англичане. Последующие бомбардировки выполнялись уже с привлечением сил Дальней авиации и в них участвовали тяжелые ТБ-7, а также Ер-2. Именно в этот момент до некоторых немцев начало доходить, что все может закончиться не совсем так, как ожидалось. Или совсем не так.

Удар в сердце Японии

После Перл Харбора США тоже хотели показать, что могут ударить в самое сердце Японии. 18 апреля 1942 года 16 средних бомбардировщиков В-25, никогда не предназначавшихся для корабельного базирования, стартовали с палубы авианосца «Хорнет» в западной части Тихого океана, что само по себе уже было сложнейшей задачей.

Первым на взлет пошел Джимми Дулитл, известный авиационный лихач и отморозок (в хорошем смысле), даром, что целый подполковник. Американцы нанесли удары по целям в Токио и Йокогаме, после чего приземлились в Китае — сесть на авианосец такие самолеты все равно не могли. Один экипаж приземлился на советской территории, был интернирован, а потом переправлен в США. Да, Дулиттл тоже выжил, потом еще воевал, пережил войну и вообще умер в 1993 году в возрасте 96 лет четырехзвездным генералом. Учитесь, сынки.

B-25 подполковника Дулиттла тяжело ползет вверх, оторвавшись от палубы авианосца.

Дмитрий Алексеев

warhead.su

Интернет полон экспертов со всех волостей, в припадке обострённого патриотизма (или истерики) рисующих агрессивные стрелки на картах или утверждающих, что могут всех победить в одно лицо. Эффект не то чтобы новый — в начале XX века желающие «показать всем врагам кузькину мать» получили отличный шанс реализовать свои амбиции.

И, надо сказать, многие этим шансом воспользовались!

У меня был товарищ

Начало Первой мировой, которую никто так пока не называл, в Германской империи встречали со смесью страха, восторга и ожидания перемен. 31 июля у дворца кайзера в Берлине собралась огромная толпа из сорока тысяч человек, в основном мужчин-берлинцев разных возрастов из среднего класса. В 6:30 вечера кайзер Вильгельм II вышел на дворцовый балкон и произнёс патетическую речь перед собравшимися. Самыми запомнившимися стали его финальные слова:

«Наши завистливые враги всюду принуждают нас к законной самозащите. Меч был силой вложен в нашу руку».

Война была объявлена на следующий день, и новость эту по всей Германии встретили массовыми патриотическими шествиями с песнями и проклятиями в адрес врагов.

Впрочем, разумные люди молча готовились затягивать пояса.

Наиболее впечатляющим проявлением массового патриотизма стал поток добровольцев в армию. В одном августе 1914-го в армию добровольно ушли четверть миллиона немцев. Для сравнения — французов-добровольцев было всего 40 000 за весь 1914 год.

Толпа в Берлине слушает приказ кайзера о мобилизации

Порыв немецкой души был абсолютно спонтанным — правительство к этому совершенно не призывало, а газеты заметили добровольцев далеко не сразу.

Больше всех была удивлена сама армия — что делать с толпами повисших на воротах воинских частей совершенно не представляли. У военных был продуманный, отрепетированный и отработанный до мелочей мобилизационный план. Всех нужных им людей они и так планировали получить по повесткам.

Многим желающим послужить пришлось проявлять завидное упорство и преодолевать немалые расстояния, выслушивая в процессе многочисленные отказы. Некоторые объездили по шесть-семь мест, прежде чем их взяли.

Дабы подчеркнуть национальное единство, газеты писали, что добровольцы — «выходцы из всех слоёв общества, всех возрастов, всех родов занятий».

Разумеется, это было не так.

Большинство добровольцев были очень молоды, почти 90% из них были младше 25. Две трети — представители образованного среднего класса, студенты, конторские клерки, государственные служащие.

Неожиданно утихли даже старые политические склоки. Немецкие социалисты были самыми яростными и непримиримыми противниками милитаризма и империализма. Но никто не ожидал, что 783 видных деятеля СДПГ (Социал-демократической партии Германии) во главе с сорокалетним депутатом рейхстага Людвигом Франком тоже запишутся добровольцами.

В целом демография добровольцев соответствовала демографии тех, кто любил ходить на митинги с обещаниями карать врагов и показать немецкий удар.

Ходившие на марши пошли маршировать.

Королевский шиллинг

До войны британская армия была небольшой по размеру, контрактной и не очень любимой народом (не то что флот), и если офицерские погоны были ещё престижны, то на тех, кто записывался в рядовые, смотрели со смесью опаски и презрения. Этот человек совсем отчаялся заработать на хлеб? Или он ищет сомнительных приключений на свою пятую точку?

С началом войны такую ситуацию надо было решительно менять. Пятого августа 1914 года граф Герберт Китченер, назначенный военным министром, сообщил, что в армию придётся набрать как минимум сто тысяч человек. Оптимисты верили в победу к Рождеству, реалист Китченер считал, что война будет долгой и даже эти сто тысяч — только первый шаг.

Войну встретили с невероятным энтузиазмом, и призыв Китченера идти служить привёл к тому, что, даже развернув вербовочные пункты в каждом городе, рекрутёры всё равно не справлялись с потоком желающих.

Многие муниципалитеты и даже коммерческие структуры за свой счет собирали и снабжали всем необходимым целые батальоны. Города начали эдакое «соцсоревнование» — кто отправит в армию больше народу.

Газета «Бирмингем Дейли Пост» писала 28 августа 1914 года:

«Не будет преувеличением сказать, что Бирмингем уже послал около 25 000 своих сынов на защиту национальной чести. Даже если сделать предположение, скорее всего неверное, что все они младше тридцати трех, то это будет означать, что в городе остались еще 115 000 годных по возрасту для того, чтобы присоединиться к войскам. Из них около половины, или даже чуть меньше, допустим, 50 000, не женаты.
Так что же эти 50 тысяч, почти не обременённые какими-либо обязательствами, делают такого важного, что до сих пор не приняли присягу на службе своей стране? Неужели они не осознают, что как бы ни поступали люди семейные, именно на неженатых лежит несомненный патриотический долг — предложить себя на службу без всяких сомнений и кивков на обстоятельства?»

Удивительно, что в армию пошёл рядовыми образованный средний класс. Правда, в классовом обществе и войска были классовыми. Средней прослойке (и тем, кто себя к ней причислял) совсем не хотелось служить с каким-то рабочим быдлом. Например, в Гулле из четырёх батальонов три собрали из рабочих, а четвёртый из публики почище. Естественно, последний «не дружил» с тремя остальными.

Конечно, в армию шли и те, кто просто хотел ежедневной горячей пищи, тёплой одежды и крыши над головой. Один из командиров батальонов, в которые набрали живших под Ньюкаслом ирландских эмигрантов, вспоминал:

«У многих на штанах и рубахах больше дыр, чем материи, из ботинок торчат пальцы. Одни слишком молодые, другие слишком старые. Некоторые родились в Ирландии, другие — в Англии от родителей ирландцев, у некоторых нет никакой связи с Ирландией, кроме того, что они католики или даже просто на гражданке ковырялись в одной яме с ирландцами. Огромное количество неграмотных. Женатые с трудом могут сказать, сколько именно у них детей и от кого, неженатые не уверены, не женаты ли они и сколько раз. Всех их объединяет только одно — все они привычны к пустому брюху».

Многие излишне оптимистично настроенные считали, что война всё равно долго не продлится, а они приятно и оплачиваемо проведут время в хорошей компании.

В итоге вместо ожидавшихся ста тысяч человек, в течение первых трёх месяцев войны в британские вооружённые силы поступили почти полмиллиона добровольцев.

И немецких, и английских добровольцев ждала одна судьба. Война оказалась не бодрым маршем к победе с песнями, а кровавым, грязным, утомительным делом. Призывы «На Берлин!» и «На Париж!» звучали уже не так привлекательно, когда перед конечной целью лозунга встала стена заградительного артиллерийского огня.

Огромная часть добровольцев так и осталась навсегда во французских и бельгийских полях. Некоторым даже повезло иметь имя на надгробии.

Кирилл Копылов

warhead.su

см. также "КАК ГИБЛО ИСКУССТВО: ПЯТЬ САМЫХ ТАЛАНТЛИВЫХ ЖЕРТВ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ"

Ноябрь 1812 года. Остатки Великой армии императора Франции отступали через слякоть и холод русской осени. «Второй польский поход» изначально казался лёгкой прогулкой с целью заставить царя Александра соблюдать континентальную блокаду Англии и воссоздать Речь Посполитую в качестве буфера между русскими и немцами. Но всё обернулось стратегической катастрофой. Лучшая армия, которую когда-либо выставлял император Франции, почти вся навеки осталась в русских полях.

«Скифская тактика», разбившая армию персидского царя Дария в причерноморских степях, теперь губила отборные корпуса Grande Armée. Из 440 тысяч человек, форсировавших Неман в июне, в боеспособном состоянии осталось не более 40 — почти 90% войск растаяли на безбрежных русских равнинах. Но армия Наполеона, в которой остались главные силы гвардии и такие мотивированные части, как польский Вислинский легион, всё ещё представляла собой грозную силу. За ней плелись огромные обозы с гражданскими и потерявшими боеспособность остатками разбитых полков: десятки тысяч человек, раненых и обмороженных.

На дороге между Оршей и Борисовом французам предстояло переправиться через Березину, приток Днепра. К этому месту спешили три русские армии. Императору Франции готовились новые Канны. По стратегическому замыслу остатки Grande Armée во главе с «безбожным Бонапартием» требовалось окружить, разбить и принудить к капитуляции у речной переправы.

С востока за Великой армией следовали силы Кутузова, уже вкусившие крови императорской гвардии под Красным, где они разбили корпуса Богарне и Нея, лишили французов большей части пушек и нанесли им потери, сравнимые с бородинскими. С севера к Березине шёл 30-тысячный корпус Витгенштейна, спасителя Петербурга. С юга — 25-тысячная армия адмирала Чичагова, ранее прикрывавшая границу с империей Габсбургов. Именно Чичагову предстояло встать на западном берегу Березины и выступить наковальней, по которой нанёс бы удар молот главных сил Кутузова и Витгенштейна. Великий лис Франции и его отчаянная стая должны были быть загнаны и стать лучшими охотничьими трофеями русского царя.

Увы, промозглая осень, переходящая в зиму, и выжженная, разграбленная земля в полосе наступления Grande Armée убивала не только отступавшую армию вторжения. От голода, холода и болезней жестоко страдали и русские войска (многие до сих пор воевали в летней форме). По пути наступления Кутузова оставались многочисленные лазареты, а небоевые потери угрожающе росли — командующий был против решающего сражения и считал, что лучше пуль и штыков французов добьют непогода и раскисшие дороги. Но император Александр приказал окружить французов и нанести им coup de grâce («смертельный удар», фр.).

24 ноября (по новому стилю) французы подошли к Березине. За переправой ждали войска армии Чичагова. Подтвердив с помощью ложного манёвра предположение Кутузова о своём намерении переправиться южнее Борисова, Наполеон приказал срочно возвести переправы у деревни Студёнка. Французские и голландские сапёры выполнили задачу, возведя два моста в замерзающей воде. При этом из 400 человек выжило всего 8, но задачу они выполнили.

Первой через мосты двинулась императорская гвардия. Казаки генерала Корнилова пытались помешать переправе, но были отброшены огнём артиллерии и атакой лёгкой кавалерии. За основными силами гвардии Березину перешли остатки корпусов Удино и Нея, а следом Старая гвардия во главе с императором. К ночи у переправы столпились десятки тысяч гражданских, а также дезорганизованные солдаты с обозами. Наполеон категорически запретил им переправляться до перехода через реку главных сил армии. Замёрзшие и переутомлённые люди начали паниковать. Тех, кто пытался перейти мост, солдаты сбрасывали в воду.

В тот же день с севера подошёл корпус Витгенштейна и принудил к капитуляции дивизию Партуно. Император Франции отправил сдерживать наступающие русские войска дивизии Данделса и Жирара. Ярость воинов Витгенштейна, стремившихся поквитаться с захватчиками за разграбленные деревни, убитых людей и осквернённые церкви, столкнулась с отчаянием обречённых, вставших насмерть ради спасения товарищей.

Дивизии Grande Armée сделали, что могли, но этого оказалось мало. Разъярённый русский медведь был неудержим, завоеватели платили по счетам. Когда Витгенштейн подошёл к переправам, по мостам ударили пушки. Паника переросла в хаос, особенно когда под ядрами рухнул один из мостов, а на потерявшую рассудок толпу обрушились казаки. Кто не утонул в ледяной воде и не был задавлен своими же в давке у последнего моста, тех зарубили казаки. Тем временем за Березиной французы отбросили преграждавшие путь части Чичагова и двинулись на Вильну.

Особенно проявили себя в сражении у Березины поляки, которых выжило всего 200 человек из 1500, и традиционно стойкая швейцарская пехота — среди них за Березину смогли отступить лишь 300 из 1300.

Лис выскользнул из ловушки и сбежал, но от былого великолепия остались слёзы. Из 40 тысяч боеспособных солдат на Вильну ушли только 9 тысяч, половину из которых составляли гвардейцы. Остальные представляли собой окончательно деморализованную толпу. Десятки тысяч остались лежать в снегу возле переправы. Несмотря на это, Наполеон спас цвет своей гвардии, генералитет, значительную часть опытного офицерского корпуса. На этой основе он создал новую армию Французской империи, которая дала немало славных битв в наполеоновской эпохи.

Но, хотя капкан и не сработал, большая часть Grande Armée была разгромлена при сравнительно небольших русских потерях: около 8 тысяч солдат и офицеров. В случае генерального сражения вставшая насмерть гвардия и гений французского императора смогли бы вырвать победу, превратив Березину в новый Аустерлиц.

А в текущей истории Bérézina во французской культуре стала символом примерно того же, что в русской — небезызвестный полярный лис, или пушной зверь. У швейцарцев же последняя битва соотечественников, где они с традиционным мужеством сражались насмерть за чужого правителя, стала одним из национальных символов и до сих пор почитается в песне о Березине — das Beresinalied.

Алексей Костенков

warhead.su

"Мороз и партизаны: 10 заблуждений о войне 1812 года" читайте здесь.