darthlocius

Я лихорадочно собирал вещи, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться сломя голову прямиком на железнодорожную станцию. Мысли об ассистировании и будущей карьере испарились из моего разума, как утренняя дымка. Тринадцать лет! Ни слова от Абрахама, а потом это! У меня было столько вопросов. Почему сейчас? Неужели все эти годы его изыскания ни к чему не привели? Откуда этот нож, столь непривычный для Оксфордшира, стоящего в доброй сотне миль от ближайшего крупного водоема? И что более важно - кто доставил письмо таким впечатляющим способом? Дед послал своего человека, чтобы тот точно привлек именно мое внимание, ведь ему было известно мое знание о том, кому принадлежат ножи вроде того, что лежал сейчас на столе вместе с письмом? Всего на один вопрос я нашел рациональный и подходящий ответ - необычайная краткость письма. Мой дед и в те годы, что я провел рядом, не отличался склонностью к долгим разговорам и раздумьям. Пожалуй, та речь, которую он произнес, прежде чем мы с мамой покинули Мискатоник, была наиболее длинной, что я от него когда-либо слышал. Нет, он конечно вел дневники, как и любой подобный ему человек незаурядной и богатой на события судьбы, их была целая стопка на его рабочем столе. Но вслух свои записи он не читал, а с окружающими общался рублеными, жесткими фразами. В свете этих воспоминаний единственное слово в письме выглядело довольно логичным. Когда я осматривал бумагу, на который было написано послание, мой глаз словно бы привлекло что-то, но я никак не мог уловить, что именно. Решив разобраться с этим позднее, я, как вы уже поняли, стал собирать багаж, который мог понадобится мне в поездке.

Вещей мы с матерью накопили немного. Вы же не думаете всерьез, что тетя Эбигейл была одной из последовательниц францисканцев, которые, как я читал в одной из огромных пыльных книг по истории религии, проповедовали высшую степень любви к ближнему и аскетизм в собственных нуждах? Нет, она совмещала вполне искреннюю католическую веру с хорошо развитой коммерческой жилкой, управляя несколькими торговыми лавками на Площади Пяти Улиц. И когда она предложила моей матери участвовать в оплате аренды дома, никто из нас двоих не нашел достойных аргументов для возражения. Расходы на оплату жилья отнимали достаточное количество денег, которые мама зарабатывала тратой здоровья и сил на одной из фабричных прачечных, поэтому жили мы бедно. У меня, конечно же, были подработки в анатомическом театре, но профессорский состав предпочитал говорить, что такая работа - лучшая практика и кладезь опыта для будущего врача, а не платить твердой монетой. На ее работе я был лишь несколько раз, но впечатлений хватило с избытком. Ох, вы бы видели эти машины для отжимания белья! Это были чудовищные монстры, исходящие рычанием цепей и часто вырывающимся из труб паром. Если бы мне сказали, что на самом деле отжимной пресс - это порождение ада, лишь притворяющаяся творением рук человеческих, я поверил бы не раздумывая. Платили за такой адский труд немного, но переселенцы из другого графства, не имеющие особых навыков, не могли рассчитывать на более высокооплачиваемую работу.

Осмотрев свои нехитрые пожитки, я выбрал одну пару брюк, рубашку, твидовый пиджак, который носил еще дедушка, и мою гордость - рабочие ботинки из коровьей кожи, с толстой подошвой и грубой шнуровкой. На них я заработал за одно лето, помогая в реконструкции одного из жилых домов в центре Оксфордшира, и потому они были мне особенно дороги. Так как путь мой должен был пролегать сначала по железной дороге, а затем пешком от станции десяток миль, прямиком до Мискатоника, вариант сложить мой скарб в тканевый куль отпадал. Немного подумав, я взял один из трех чемоданов, с которыми мы приехали в этот город. Все равно они стоят в углу комнаты без всякой цели, так пусть послужат во благо моего важного дело. К тому же я считал добрым знаком, что чемодан, приобретенный в Мискатонике, спустя годы возвращается на родину. Как и я, впрочем.

Чернила, перо и бумага, пусть и низкого качества - одни из немногих предметов роскоши, которые мы могли себе позволить. Я написал матери краткое описание произошедшего, упомянув все детали, кроме ножа. Мне показалось, что это ей знать ни к чему. Я при любом раскладе должен был вернуться в Оксфордшир к ноябрю, о чем так же сообщил в письме. Подписавшись маминым любимым сокращением моего имени - "Чарли" - я взял чемодан и уже почти вышел из комнаты, как вдруг вспомнил про главных виновников моего возбужденного состояния: дедовское послание и рыбацкий нож так и лежали на столе. Выругавшись про себя, я убрал бумажный конверт в нагрудный карман моей студенческой куртки, а нож засунул в кольцо-держатель на моем поясе. Обычно там располагался футляр с двумя скальпелями, но рукоятка ножа вошла как влитая. Проверив, чтобы лезвие не распороло мне штаны при движении, я наконец вышел из дома.

Для начала мне предстояло раздобыть деньги на билет. Брать то немногое, что было отложено на черный день у нас дома, я посчитал неприемлемым, ведь меня не будет достаточно долгое время, а так мама получит хоть какое-то подспорье в финансовых делах. Но я уже знал, что делать. Через две улицы от нас была лавка старьевщика, который, как я знал, занимался скупкой подержанных вещей самого разного толка. Туда я отправился, и спустя короткое время уже открывал дверь в "Колби и сыновья". За прилавком стоял сам мистер Гарольд Колби, высокий худой старик с длинными прядями желтоватых от табака седых волос и многодневной щетиной на подбородке. Его недобрые зеленые глаза взвесили и оценили меня, едва я вошел в его лавку. Цепкие руки с длинными узловатыми пальцами дважды перебежали по прилавочной доске, словно длиннолапый паук.

- Чем могу помочь?

Голос у него был под стать внешности - колючий, неприятный. Поговаривали, что в молодости Гарольд не гнушался разбоем и однажды в драке банд ему повредили горло кривым ножом. Не знаю, правда это или нет, но говорил он и впрямь с неестественной хрипотцой.

- Ээ, мистер Колби, меня зовут Чарьз Нортон. Я живу в...

- Я знаю, кто вы. Видел вас неоднократно на стройке у дома моей сестры. Хороший работник, исполнительный и с живым умом, так говорят люди. Что вам нужно? Купить? Продать? Обменять? У меня большой выбор.

- На самом деле, мистер Колби...

- Гарольд. Зови меня Гарольд, не признаю эти раскланивания.

Я решил перейти сразу к делу, поскольку на разговор старик был явно не настроен.

- Хорошо. Гарольд, сколько вы дадите мне за это?

С этими словами я открыл чемодан и достав из него свернутый твидовый пиджак, развернул его и положил на прилавок. Колби проигнорировал пиджак, взгляд его устремился на открытый чемодан.

- Да, да, вижу, а вон те ботинки, сколько за них хочешь?

- Вы знаете, они мне очень нравятся, и я не буду их продавать.

- Прямо так и не будешь? Дам 5 фунтов за ботинки и пиджак.

- Нет, Гарольд. Я продаю только пиджак. Ваша цена?

Колби сердито пожевал губами.

- 1 фунт и 20 пенсов.

- Но позвольте, я уверен, он стоит в разы...

- И не единого пенни сверху! Я же насквозь тебя вижу, парень, тебе нужны деньги. Не хочешь продавать ботинки - смирись с тем, что дают, больше все равно нигде не выручишь.

Этих денег хватит впритык, только на билет до пункта назначения. Но мерзкий делец прав - у меня не было ни выбора, ни времени.

- Я согласен!

Чемодан был удивительно неудобным для пешей переноски, поэтому путь в две мили до станции показался мне вечностью. Осеннее солнце еще не забыло свою могучую летнюю силу, и нещадно нагревало воздух, осложняя мое и без того нелегкое путешествие. Вдоволь наглотавшись дорожной пыли, я, наконец, подошел к высокому кирпичному зданию Главного Железнодорожного управления Оксфордшира, о чем гордо возвещала медная вывеска на столбе недалеко от главного входа. Купив у скучающего кассира один билет до Мискатоника, я вышел на перрон и присел на лавочку под навесом, что хоть как-то защищал от солнечного света. Поезд прибыл через час. с трудом взобравшись по неудобных высоким ступенькам, я прошел в вагон. Как оказалось, сегодня в тот город больше никто не ехал, поэтому все пространство было в моем распоряжении. Будучи законопослушным гражданином, я не стал занимать чужие, пусть и незанятые, места, а нашел лавку с номером, соответствующим тому, что был на моем билете и приготовился к предстоящему путешествию.

Спустя несколько часов мне надоело смотреть на пейзажи, неторопливо проплывающие за окном, и я решил еще раз изучить письмо, которое прислал мне дед. Вытащив бумагу из конверта, я разложил ее на дорожном столике между лавками. На первый взгляд там не было ничего необычного. Старый материал, с засаленными и надорванными краями. Одно пятно от чернил, еще два - бурые капли с мелкими брызгами. Кровь? Вряд ли. Вино? Вот это уже более вероятно, дед любил вечерами раскупорить бутылочку красного, чтобы работалось легче. Но это все мелочи, незначительные детали, что же привлекло мой взгляд при первом осмотре? Вот! Небольшие вдавленные линии в левом верхнем углу письма. Они выглядели довольно странно, практически идеальный круг с почти неразличимым рисунком в центре. Очевидно, этот угол придавили чем-то тяжелым, и эта вещь оставила оттиск на старой бумаге, другого объяснения я не находил. Но как быть с рисунком? Вертя бумагу и так, и этак, я видел некие пересекающиеся линии, но картинка не складывалась в голове, слишком много деталей. Что же делать? И тут я вспомнил про солнце. Чарльз Нортон, ты и впрямь пошел не в дедушку, раз так долго думал над решением этой простейшей загадки! Я прислонил бумагу к оконному стеклу, выбрал такой угол обзора, чтобы солнце и бумага находились на линии моего взгляда, и буквально онемел. Невероятно тонкая работа для такого небольшого предмета изображала некий город, что было понятно по миниатюрным башням и домикам, в окружении семи пригорков, покрытых микроскопическим лесом. Один из холмиков выделялся: в его центре было схематичное, но качественно исполненное изображение глаза. По количеству холмов нетрудно было понять, что на оттиске изображен Мискатоник, но в более ранние времена, чем застал его я, потому что никаких башен в этом городке я не припоминаю. Я пригляделся ближе. В круге вокруг рисунка тоже было множество замысловатых линий. Кажется, я даже на мгновение увидел некие слова...

Внезапный гудок поезда заставил меня вздрогнуть, и я едва не разорвал письмо напряженными пальцами. Выдохнув, я взглянул в окно. Первый этап моего путешествия подходил к концу. Натужно лязгая поршнями, поезд прибывал в Мискатоник.

Я пишу эти строки, дабы предостеречь всех желающих от попытки повторить мой путь. Возможно, полное и детальное описание произошедшего убедит вас в бессмысленности и немалой опасности подобных поисков запретных знаний. Меня зовут Чарльз Нортон и это моя история.

Я родился в 1901 году в Мискатонике, небольшом прибрежном городке на юге Англии, в графстве Беркшир. Детство мое прошло безоблачно и спокойно, во многом этому способствовал размеренный и неторопливый темп жизни, который избрали для себя жители. Вероятно, единственным, кто нарушал идиллию этого чудесного места, был мой дед, Абрахам Сетракян, или, как называли его мискатонцы, "Бородатый ужас холмов". Думаю, стоит пояснить: Абрахам был образованным, всесторонне развитым и храбрым человеком, прошедшим в своей жизни множество испытаний самого различного свойства, от работы в Африке в качестве агента Секретной Службы до капитана торгового судна, ходившего к берегам Восточной Азии. После долгих лет странствий дед решил вместе с молодой женой и дочерью осесть в Мискатонике, на первый взгляд, по причине чистого воздуха и спокойной обстановки. Ведь именно спокойствия ему так недоставало на его жизненном пути.

Впрочем, спустя непродолжительное время оказалось, что двигало неутомимым армянином вовсе не желание спокойно провести годы. Абрахам развил бурную деятельность. Сначала он буквально пропадал в местном музее древностей, хранившем историческую память о древних племенах, населявших это место задолго до появления первых переселенцев с севера. Вконец измотанный его запросами, смотритель дал ему полный доступ к материалам и экспонатам музея, и спустя семь долгих месяцев, в течение которых я почти не видел дома своего любимого деда, он вдруг вломился в мою комнату поздно вечером, жаркий, пахнущий жевательным табаком и книжной пылью, и закричал:

- Чарли, я нашел его! Я знал, что они спрятали его тут! Ты слышишь меня, слышишь?!

Я, признаться, немало испугался. В свои неполные семь лет я еще ни разу не видел деда таким: глаза горят, борода торчком, дышит, как раненый бизон.

- Что ты нашел, дедушка?

- Куб! Я нашел Куб! Нет, ты совершенно точно пошел в своего отца, слушать меня совсем не умеешь! Я же тебе не раз говорил, чем именно я здесь занимаюсь, Чарли!

В этот момент испуг начал спадать, а память - проясняться. Абрахам был буквально одержим идеей найти одну "древнюю, как мои сапоги, вещицу", некий артефакт, принадлежавший общине рыбаков, промышлявших на этом месте больше ста тридцати лет назад. Он говорил, что ищет Куб, именно так, с большой буквы. Про само существование этого предмета дед узнал от боцмана, сопровождавшего его в плаваниях по торговому маршруту. Якобы, есть некий Куб, владеет им рыбацкая община, живут эти рыболовы уединенно и людей со стороны к себе не пускают. А с помощью артефакта они общаются с богами, прося у них богатый улов взамен не поклонение. И вроде бы боги даже отвечали. И вроде бы не только рыбу они могут дать, но и много больше.

Бред? Конечно. Но дед почему-то поверил. И начал изучать историю общины, задокументированную одним из старейшин, а заодно и мифы графства Беркшир. Оказалось, что эта община выделялась на фоне остальных: не было ни одного случая, когда их лодки возвращались из моря пустыми, сети у них были словно из стали, и ни один рыболов не сгинул в холодных серых водах. Это еще больше убедило Абрахама, что легенда о божественном Кубе - больше, чем просто россказни пьяных матросов. С рвением матерого волка, преследующего добычу, он продолжал искать, и в конце концов, напал на четкий след в Мискатонском Музее исторического наследия.

- Можешь ты себе представить, эти рыбаки оказались не так просты, ха! В одном из холмов они обустроили капище для поклонения, целый алтарный комплекс со множеством помещений. Откуда только ресурсы нашли... Впрочем, есть у меня на этот счет догадка. Вот только есть проблема, Чарли: я не знаю, в каком именно из семи холмов, что есть вокруг Мискатоника, находятся алтарь и Куб. Вероятно, мне придется поднять старые связи и вызвать сюда бригаду рабочих из Данвича, проверенных ребят, не задающих вопросов. А потом начать самые масштабные поисковые раскопки, которые только видел этот край. Вряд ли подобное понравится местным, но как раз это волнует меня меньше всего. Чарли, я найду его, и мы все - ты, я, мама, твой никчемный отец - сможем жить, как хотим и где хотим. Теперь ты понял, почему я пришел к тебе?

Честно сказать, я не понял, о чем и сообщил дедушке.

- Почему-то я так и думал. Внизу, на столе, я оставил указания твоей матери, и часть своих сбережений. Вам нужно немедленно уехать отсюда. Гнев местного управляющего должен быть направлен только на меня, но никак не вас. Поверь мне, я принесу хаос в этот город, и лучше если жителям не на ком будет сорваться, кроме как на мне. Это необходимое зло ради достижения великой цели, и все о чем я жалею - это то, что тебя не будет рядом, когда я найду вход в комплекс. Несмотря на свою глупость и наивность, ты все еще Сетракян, по праву крови. А кровь, малыш - могущественная штука. То, что твоя мать дала тебе жалкую фамилию Нортон, для меня ничего не значит. Впрочем, я отвлекся. Вы завтра же уедете в Оксфордшир, к тете Эбигейл, помнишь ее? Как только я найду то, что искал, я немедленно отправлю тебе письмо, ты приедешь и мы вместе откроем новую главу в жизни нашего рода. Ты справишься, Чарли, я знаю. А теперь прощай, так много еще не сделано.

С этими словами дед резко развернулся и, гремя подкованными сапогами, вышел из комнаты.

Помню, мама плакала, но ей ничего не оставалось, кроме как согласиться. С рассветом мы погрузили свои пожитки в большую телегу, кучер хлестнул четверку лошадей, и Мискатоник, с его мирным уютом, остался позади. Тогда я думал, что навсегда.

В Оксфордшире мама настояла на том, чтобы я не сидел без дела дома, а шел учиться, и с помощью тети Эбигейл устроила меня в школу при местном отделении Королевского Научного Общества. Шли годы, а весточек от деда не было. Мама перестала говорить со мной о нем, но из обрывков ее разговоров с тетей я узнал, что Абрахам, несмотря на окончательно испорченную репутацию среди Мискатонского населения, умудрился купить участок земли и даже выстроил на самом дальнем от города холме небольшое поместье. Я уже и сам забывал наш с дедом уговор, меня полностью поглотила школьная, а затем и студенческая жизнь.

Помню это время, как сейчас. Был сентябрь, я планировал в этом году подать свою кандидатуру на должность ассистента у Ласло Доббера - известного на весь Юг хирурга. Убежденный, что выберут именно меня, благо мое усердие позволило набрать мне высший балл по всем профильным наукам, я с легким сердцем возвращался домой. Погруженный в мечты, я не сразу увидел его. Потрепанный конверт, пригвожденный ножом к двери дома. Старым, потемневшим от соленой воды, рыбацким ножом, уж его-то я всегда мог узнать, похожий носил дед, как повседневный инструмент. Уняв внезапно возникшую дрожь в руках, я вытащил нож из двери и вскрыл им конверт. Внутри, на потертой и заляпанной непонятного происхождения пятнами бумаге было всего одно слово, написанное явно в спешке: "ПРИЕЗЖАЙ".

#comment_193562766

Доброго времени суток, Пикабу. Буквально недавно в моей жизни случился первый сплав по реке, и я хотел бы поделиться с вами своими впечатлениями, а также предостеречь от ошибок, которые совершили мы с женой на стадии подготовки и самого сплава.

Итак, вот минимальный список вещей, которые совершенно точно понадобятся вам во время двухдневного или более сплава:
- Крем от загара (мои сожжённые до цвета краковской колбасы руки говорят сами за себя).
- Дождевик. Его необходимо выбрать с учётом того, что вы будете активно в нем двигаться, я этот момент упустил, в итоге за час активной гребли разорвал в клочья материал на спине и рукаве.
- Подушка туристическая под вашу, кхм, задницу. У нас был простой катамаран, сидеть можно было либо боком на резиновом банане, либо стоять на нем же на коленях. И то, и другое очень быстро становится неудобным, подушка решила бы эту проблему на раз.
- Надувная подушка и гимнастический коврик, а лучше два коврика. Мне, как человеку, далёкому от туризма, было совсем некомфортно спать на голом полу палатки (считай, на земле).
- Два-три полных комплекта сменной одежды, сильно желательно, чтобы один из них был в вакуумном пакете, что-то вроде НЗ. Как показала практика, ночной дождь вполне может пройти сквозь дешёвую палатку, предоставленную организатором, и вымочить нахрен все ваши сменные вещи.
- Палатка (опционально, но желательно). Не стоит надеяться, что б/у палатка будет качественной, поэтому если собираетесь выбираться на природу чаще, чем раз в 5 лет, имеет смысл посидеть в интернете и выбрать тот вариант, который подойдет именно вам.
- вода в достаточном количестве. Как показала практика, для нас это оказалось не три бутылки по 0,5, а две по 5 литров.
- Кепки и с/з очки. Кепки в приоритете, поскольку они лучше фиксируются на голове во время сильного ветра и могут в случае необходимости частично заменить собой очки.
- Посуда. Кружка, ложка, нож, тарелка, думаю не надо объяснять, зачем это все :)
- Термос с чаем. После сплава, как ни странно, хочется не воды, а именно чая. Может, субъективно, но практически вся наша группа (12 человек) активно пила на отдыхе именно горячий чай.
- Портативная газовая горелка и жаропрочная кастрюлька. Стоит недорого, занимает мало места, позволяет готовить там, где не разжечь костёр.
- Перчатки для гребли. Подойдут беспальцевые для фитнеса, с усиленной внутренней частью. Без них ваши руки в короткий срок покроются волдырями и мозолями.
- Запас пластырей и антисептика. На реке случается всякое, и чем меньше ранки будут открыты воде, солнцу и насекомым, тем лучше.
- Спрей для защиты от комаров и мух. Мы сплавлялись по Уралу, комаров практически не встретили, зато мух были целые полчища.

Вроде бы это все, что точно нужно взять с собой, остальное зависит от ваших личных предпочтений и целей похода или сплава. Надеюсь, что помог кому-нибудь :)