bublegumshou

Трасса Екатеринбург – Железно-Уральск, наши дни.

Убийство смотрящего всколыхнуло не только город, но, по-моему, и всю область. В те времена Урал и так захлебывался в кровавых разборках, а тут уже в кафе людей стали отстреливать. Народ, конечно, был в шоке!

Тогда это было только началом череды громких убийств, но мы еще ничего не знали. Совсем скоро убьют лидера ОПС Уралмаш, Александра Хабарова, а за ним еще кучу других, уже никому не известных криминальных авторитетов. Могу сказать однозначно, что в тот период регион активно зачищался от криминала всеми путями. Кого в тюрьму, а кого – на кладбище.

Из рассказов очевидцев я уже позднее узнал, что за пару часов до трагедии Алексею кто-то позвонил на сотовый телефон со скрытого номера. В 2004 году такая функция была очень модной. Было предложено встретиться в новом кафе для переговоров по теме поджогов спиртовых барыг в городе. Он и не предполагал, что обыкновенные переговоры могут закончиться расстрелом. Для подобного исхода даже не было повода, иначе он точно позаботился бы о прикрытии.

Отморозки не собирались вести никакие переговоры – им просто нужен был предлог, чтобы выманить жертву. Расчет преступников был на внезапность, и у них все получилось.

Мы двигались по трассе в кромешной темноте. Ни фонарей, ни встречных авто. Федеральная трасса будто вымерла. Я молча поглядывал на Сашу, пытаясь сообразить, как бы разрядить обстановку в салоне авто. Как вдруг он заговорил…

г. Железно-Уральск, 2004 год.

На похороны брата приехало такое количество людей, что не верилось глазам. Вереницы машин растянулись на много сотен метров. Клянусь, я видел машины с московскими номерами! Как? Откуда? Я никому ничего не сообщал о случившемся, мне было абсолютно не до этого. Но в один миг со всех концов съехалось около тысячи людей, чтобы проститься с моим братом. Огромная толпа немногословных мужчин, в черных одеждах, с характерными наколками на руках и с суровыми лицами. И каждый протягивал мне руку, выражая слова соболезнования.

Теперь я мог увидеть, к кому постоянно ездил мой брат, теперь я понимал, насколько я был для него дорог. Ведь из этих мужчин я никого не знал, зато каждый из них знал мое имя, они все знали, кто я такой, потому что мой брат никогда обо мне не забывал.

Многие мужчины отводили меня в сторону, представлялись и диктовали свой номер телефона.

– Если что-то потребуется, Саша, любая помощь – обязательно звони. Поможем, сделаем все, что в наших силах…

– Мы найдем их, Саша, найдем, и они сильно пожалеют о содеянном...

Больше всего мне запомнился один бандит из Нижнего Тагила. В личной беседе он сказал, что обязан жизнью моему брату и никогда не забудет его помощи. Он тоже дал мне свой номер телефона, заверив, что готов оказать покровительство, если я переберусь жить к нему в город.

Мне было одновременно дико и приятно слышать эти слова поддержки, вот только вернуть брата к жизни они уже не могли. Все происходящее напоминало мне какой-то фильм.

Вот вижу, как мужики в черных кожанках несут венок с надписью «От братвы». Вижу пожилого, полностью седого мужчину с охраной. Вижу, как у некоторых выпирает из курток кобура, вижу с краю у дороги людей в гражданской одежде, снимающих все происходящее на камеру. Кто они? Оперативники? Бандиты? Понятия не имею, мне на все наплевать.

К вечеру после похорон они все так же внезапно исчезли, как и появились. Как их звали, кто они были такие – я в тот момент не отображал. Мне попросту не хотелось жить.

На следующий день после посещения кладбища меня уже ждали социальные работники и автомобиль из «КЦСОН». Они отвезли меня обратно в летний лагерь, где меня встретили ребята. Все уже знали, что случилось. Я тогда обратил внимание, что приютские старались меня подбадривать, а вот «домашние» попросту прятали глаза. Для них я был будто прокаженный. Им было очень страшно, что в жизни такое случается. Сегодня у тебя есть семья – а завтра ничего нет. Как сказал один из отряда, – такого даже врагу не пожелаешь.

Единственным для меня утешением в той ситуации стала моя вожатая, Настя. Я по сей день ей благодарен. Она мне очень помогла в те дни, и я не знаю, что я бы делал без ее поддержки.

Утром, после завтрака, ко мне подошел Мишка и сказал, что ко мне приехал гость. Мне казалось, что в тот момент я никого не захочу видеть, но, когда я вышел на улицу, мне даже стало немного легче.

У входа стоял Кузя. Он узнал обо всем от Мишки и приехал из Серова на машине, чтобы просто меня поддержать.

– Пацаны, поехали, хоть по городу прокатимся, что ли?

И, без всякого разрешения, мы с Мишкой просто молча уехали из лагеря, никого не предупредив. Кузя все правильно придумал. Мы заехали в магазин, набрали спиртного и уехали на весь день, на берег водохранилища. Нас было всего трое, но я почему-то ощущал себя в безопасности, чувствовал опору.

– Ну что, Саня, как за брата мстить будешь? – спросил Кузя и плеснул водки в пластиковый стаканчик.

–Было бы еще кому мстить... Ни имен, ни фамилий не известно...

Кузя уставился на меня своими серо-зелеными глазами, а затем спросил:

– Ну, а если вот завтра тебе пальцем покажут на человека, который убил твоего брата, что ты сделаешь?

Я представил эту картину, и, словно на автомате, выдал:

– Убью...

– И правильно сделаешь! Будь я на твоем месте, я бы и сам убил! Даже не раздумывая!

Рядом помалкивал захмелевший Мишка, а я мысленно представлял, как однажды доберусь до убийцы и совершу свое возмездие.

В тот вечер мы сильно напились, и когда Настя увидела нас возле ворот лагеря, она даже ругаться не стала, а просто молча отвела нас троих в отдельную палату, где мы отсыпались до утра.

Наступил девятый день и, по православной традиции, я отправился на поминки, устроенными братьями Кривороговыми. У меня была негласная договоренность с сотрудниками «КЦСОН» и летнего лагеря, так что никто меня не тревожил в тот день.

На поминки вновь съехались неизвестные мне люди, и там вновь прозвучали обещания о неминуемом возмездии. Конечно, эти слова грели мой слух, но легче мне не становилось. Что касается кафе «Сказка», то его сразу же опечатали. Тогда вместе с Кривороговыми было принято решение, что впоследствии мы не будем его открывать заново. Мне было тошно от мысли, что люди будут плясать и веселиться на месте гибели брата.

Оставалось еще летнее кафе и служба такси, которую могли контролировать Кривороговы, а вот с чем они уже не могли справиться – так это с идеей банно-гостиничного комплекса. Первым пришел низкорослый юрист и заявил, что теперь все документы на землю необходимо оформлять заново. И если документы еще можно было поправить, то поставка обещанных бань была заморожена. Владельцы пилорам были далеко не глупые люди, и они прекрасно понимали, что теперь никому и ничего не должны. Помнится, Кривороговы пытались вести какие-то переговоры, но все было безуспешно.

Но вот что меня действительно задело, так это растаскивание вещей из нашего дома! Я понимаю, что коттедж принадлежал не нам, но вещи-то там лежали наши! Кто-то вынес всю бытовую технику, исчезло много личных вещей брата. Кривороговы ссылались на ментов, мол, все изъяли в интересах следствия! Но тут я обратил внимание, что во дворе исчезли все автомобили, которые месяцами стояли без дела.

– И что, машины, по-вашему, тоже менты забрали!? – в гневе прокричал я на Кривороговых, понимая, что это их рук дело.

– Дак, Саня! Все же на «общак» пошло, на зонах-то люди страдают! Вот мы и продали все, пока менты не арестовали имущество, тебе ведь еще восемнадцати нет! Ты не переживай, мы тебе будем немного отстегивать с кафе и такси, чтобы на первое время деньги были.

Медленно в мою голову пришло осознание того, что я в один миг лишился буквально всего, что нажил мой брат. У меня ничего не осталось от него, даже обуви! В тот момент я совсем иначе взглянул на еще вчерашних союзников. Видел бы брат, как они дербанят его вещи – им бы точно не поздоровилось!

В итоге, после скандала Кривороговы вернули мне один автомобиль с документами. Это была темно-синяя девятка. Конечно, не самый лучший автомобиль из былой коллекции, но хоть какая-то память и практическая польза.

– И где ты ее думаешь хранить, на стоянке приюта, что ли? У тебя ведь ее менты отберут на первом же посту!

– А это уже не ваше дело, мужики…

Я прыгнул в авто и поехал в летний лагерь, пьяный, без водительского удостоверения. Мне было на все наплевать. Машину я бросил на стоянке, и удивлению Мишки не было предела.

– Ух ты! Это что, теперь твоя тачка? Как у Кузи!

Да, у меня был автомобиль, но какой ценой он мне достался? Да лучше бы я всю жизнь пешком ходил, но лишь бы брат был жив! В таком подавленном состоянии я продолжал напиваться каждый день. И очень быстро ко мне присоединились беспризорники, точнее, я к ним.

Днем я отсыпался, а вечером вновь пил разбавленный спирт в заброшенном бассейне. Я никуда не спешил, просто ждал, когда закончится очередной день. У меня была полная апатия. И только Настя продолжала заботиться обо мне, не давая упасть на самое дно жизни. Но все изменилось в один прекрасный день. Меня толкал в бок Мишка.

– Проснись ты уже! Тебе звонит кто-то!

На экране телефона высветилась знакомая фамилия: Кривороговы.

– Алло…

– Ты где там пропал, Саня! Сегодня у ментов один парень признался в убийстве Лёхи!

У меня тотчас сон как рукой сняло.

– Что-о-о!? Повтори!

Все случилось именно так. Не было никаких преследований, погони, не было никакой интриги или детективной истории. Все оказалось до безобразия просто. Парень признал вину, как объяснили, под тяжестью улик.

Как выяснилось, на днях произошла просто лютая история в стиле «кровавой бани Тарантино», где влюбленной паре один старый приятель обещал привезти дозу героина, но обещание не выполнил, поэтому они принялись пить водку, чтобы заглушить ломку. В ходе пьянки парень пошел покурить, оставив свою бабу с приятелем, а когда вернулся, она сказала, что он к ней пытался приставать.

– Он предлагал мне трахаться! И член сосать предлагал!

Реакция была более чем серьезной: двое влюбленных забили приятеля до смерти, а потом вместе разделали его по кускам в своей ванной. К утру они вывезли в сумках части тела и попытались все сжечь на загородном поле. Но всё пошло не по плану. Ранним утром по этому полю вели стадо коров с местной фермы. И пастух, увидев влюблённую парочку возле костра, решил подойти попросить сигаретку. Парочка решила, что пастух мог увидеть что-то лишнее, и попытались его убить, но тот оказался на редкость быстрым и попросту смог от них сбежать полями и огородами, отделавшись порезами шеи.

Влюбленные, осознав, что не смогли его догнать, побежали обратно, чтобы избавиться от останков приятеля, но не успели – на поле их благополучно повязали менты. После этого был проведен обыск на квартире, где среди прочих вещей нашли тот самый обрез охотничьего ружья. И уже под тяжестью улик парень признался в недавнем убийстве в кафе.

Но главная новость крылась за маленькой деталью. Этот парень дружил и состоял в группе тех самых молодых наркоманов-отморозков под предводительством Стаса Баранова. Тот самый типок, с которым хотел провести переговоры мой брат. Все сошлось как нельзя кстати. В виновности парня сомневаться не приходилось – это было очевидно.

– Где он сейчас!? – спросил я.

– Сидит в изоляторе, идут следственные действия…

– А вам откуда все известно?

– Так менты приходили, просят завтра к 10 утра отключить сигнализацию в помещении кафе, видимо, следственный эксперимент будет.

Кафе хоть и было опечатано ментами, но проплаченная братом на месяц вперед сигнализация продолжала работать, и без ведома Кривороговых туда никто не мог просто так войти. Вот такая маленькая хитрость помогла мне узнать точное время появления следственной группы. Наверняка этот ублюдок будет там на месте давать показания, и у меня будет шанс встретиться с ним лицом к лицу.

Тогда идея мести сама пришла мне в голову. Не теряя времени, я позвонил бандиту из Нижнего Тагила и напомнил ему, что мой покойный брат когда-то спас ему жизнь. Услышав с его стороны готовность о любой помощи, я воспользовался такой услугой.

– Мне нужен ствол…

– Ты чего, парень, брось дурить!

– Ты сам сказал, что в неоплатном долгу перед ним! У тебя есть шанс отплатить! Ты ведь сейчас на ногах стоишь и по земле ходишь, а мой брат уже нет! Так позволь свершиться справедливости… Просто достань ствол!

Он всё достал в тот же день… И не посмел задать ни единого вопроса – для чего, кому, куда… Просто сделал то, о чем я его попросил. В условленном месте, на трассе под дорожным знаком я забрал сверток. Там был травматический пистолет Макарова, переделанный под боевой, с полным магазином патронов, старого образца, из латуни.

Сегодня я понимаю, что если бы тогда хоть кто-то из ментов работал, то меня бы повязали прямо на трассе. Но тогда был 2004 год и, слава богу, никто ничего не прослушивал. Я вернулся в лагерь с боевым пистолетом за поясом, и всем было плевать, где я отсутствовал полдня. Обожаю 2004 год.

Взяв в руки оружие, я мысленно перешагнул черту невозврата. В голове крутилась одна мысль:

«Завтра утром я поквитаюсь за смерть своего брата». Эмоциональная нагрузка на мою неокрепшую психику была настолько сильной, что я заметно изменился в лице и поведении.

– Ты чего такой угрюмый, Саня? – вопрошал Мишка, увидав мое искаженное лицо.

И сначала я ничего не хотел ему говорить, а потом вдруг осознал, что, возможно, вижу его в последний раз! Поэтому я решил поведать ему о своем намерении. До сих пор не понимаю, зачем я это сделал – наверное, мне хотелось, чтобы он меня остановил. Но, к своему удивлению, я обнаружил полную поддержку своих начинаний.

– Все правильно, Саня! Завали этого козла!

Должен признаться, меня удивил настрой Мишки. Обычно он вел себя по-другому, но в тот день он был сам не свой, собственно, как и я.

– Саня, а покажи ствол! Я никогда настоящий пистолет не видел!

Я предусмотрительно вынул магазин, взвел затвор и нажал на спусковой крючок. Как говорится, береженого бог бережет.

– На, смотри, только не вздумай разбирать.

Мишка с горящими глазами крутил в руках смертельную игрушку, а я мысленно пытался провернуть всю предстоящую картину, отчего жар накрывал меня по телу волнами.

– А ты в тюрьму не боишься попасть? Как думаешь, сколько тебе дадут, если ты его замочишь?

– Да плевать! Больше 10 лет не дадут, мне еще нет восемнадцати. А когда узнают, за кого я мстил – мне в любой камере руку пожмут, и халат с тапочками выдадут.

Внезапно в комнату ворвалась вожатая Настя и с дикими воплями радости возвестила, что, оказывается, сегодня день города, Железно-Уральска!

Она ворвалась так неожиданно, что дурацкая попытка спрятать пистолет под подушку не осталась незамеченной.

– А что это у вас там? – озадаченно спросила Настя.

– Водку прячем! – ответил Мишка, глядя кристально честными глазами.

– Вы это бросьте, ребята, хватит уже спиваться! Я еще могу на это глаза закрывать, а директор увидит – и обоих выгонят из лагеря!

Мишка тем временем соскочил с кровати, поправил рубаху, и молча пошел из комнаты прочь. Дверь закрылась, и Настя, уставившись на меня, уже серьезным голосом проговорила:

– Саша, я все видела… Скажи, зачем тебе пистолет?

– Это игрушечный…

– Саша, я видела у тебя в кулаке магазин, там боевые патроны… Я в этом хорошо понимаю.

Я опустил свой взгляд в пол и не мог себя заставить посмотреть ей в лицо. Я просто горел от злости за свою глупость и за дурацкое любопытство Мишки.

– Саша… Ты что-то задумал?

– Нет! Говорю же, это игрушечный, голубей пугать! Вот чего ты ко мне пристала!? Оно тебе надо!? У тебя куча других забот, иди и занимайся делами, я как-нибудь сам справлюсь!

Еще мгновение она стояла, глядя на меня стеклянными глазами. Я знал, что сделал ей очень больно, знал, что сейчас она выйдет за дверь, и по ее щекам покатятся слезы. Но как мне еще было поступить в той ситуации? Я бы ни за что не отдал ей пистолет.

Я перепрятал ствол за территорией лагеря, под камнем, недалеко от своей машины. Здесь его точно никто до утра не найдет. А уже вечером ко мне подбежал Мишка и сообщил, что беспризорники нас позвали с собой в центр, на вечернюю дискотеку в честь дня города.

– Саня, они сегодня у церкви наклянчили бешеные деньги! Мне Митя сейчас рассказал! Погнали с нами?

Я молча мотал головой. В тот момент мне было не до веселья, а Мишка не унимался.

– Да соглашайся ты! Ты, возможно, завтра в тюрьму уедешь на сто лет, давай хоть на прощание загуляем?

Его уговоры были такими сладкими, но что-то внутри меня воспротивилось. Не знаю, что это было – возможно, чуйка, возможно, чувство вины перед Настей, не могу точно сказать, но я отказал Мишке. А он, махнув на меня рукой, убежал из лагеря на последний автобус навстречу своим приключениям.

В тот вечер Настя не вышла из своей палаты, а вечернюю дискотеку провели другие вожатые. Я пытался перед ней извиниться, хотел попрощаться, но она попросту не открыла дверь.

Ранним утром я перемахнул через забор, забрал из-под камня пистолет и прыгнул в свой автомобиль. У меня было четкое ощущение, что я будто супер-агент, разведчик, шпион, бандит, я крутой! И весь мир будто у меня под подошвой, я великий и могучий, и никто не в силах меня остановить.

Всю дорогу я вспоминал своего брата. Перед глазами проносились те дни, когда мы были счастливы, и каждое воспоминание заканчивалось одним и тем же… У меня убили брата… Отняли у меня последнее… И сейчас свершится справедливое возмездие.

Я припарковался на обочине, возле низкого густого тополя. Это было отличным укрытием, из которого было хорошо видно крыльцо кафе. Совсем скоро сюда подъедет автомобиль, из него выйдет группа людей и тот, что в наручниках – мой клиент.

И время предательски замерло. Казалось, что я сижу в салоне целую вечность. Ноги затекли, и мочевой пузырь требовал сбегать в кусты. И тут до меня внезапно дошло, что я приехал убивать человека, и поганая дрожь тотчас охватила все тело.

Я, как мог, боролся со стрессом, но руки продолжали дрожать. И ровно в десять утра, словно по команде, у кафе появились сначала братья Кривороговы, которые пошли открывать кафе, а за ними следом подъехала «Газель» с синими номерами.

«Вот они! Сейчас будут выводить его из машины!» – мелькнуло в голове.

Я разблокировал дверные замки и потянулся к поясу за пистолетом. Оставалось совсем немного, как вдруг со стороны пассажирского сиденья открылась дверь, и ко мне нагло сел крепкий седовласый мужик средних лет.

– Ну, привет, Саша! – сказал он и развернул перед моим лицом красные корочки.

Трасса Екатеринбург – Железно-Уральск, наши дни.

К своему счастью, я не знал Жанну лично, но история ее трагической судьбы меня, безусловно, потрясла. Я помню, как зашумел весь город, когда в лесу нашли сильно разложившееся тело женщины, в фартуке продавца, с бутылкой спиртного. Многие тогда говорили, что ее повесили, убили, задушили, но много деталей никак не сходилось. И вот, спустя столько лет, я смог доподлинно узнать, как обстояли дела.

В свете мощных событий в рассказанной истории я вдруг вспомнил вопрос, который волновал меня прежде.

– Слушай, а почему за тебя заступились братья Армани? Ведь у них был на тебя зуб! Ты их видел потом вообще?

– Я встретился с ними на панихиде по Рустаму и был готов принести им свои извинения за сказанные мною слова в адрес Нади. Эти два близнеца в критической ситуации поступили очень мужественно и буквально спасли мне жизнь, отбросив все разногласия, за что я был безмерно им благодарен.

– И чего они тебе сказали?

– Сказали, что сначала обиделись сильно, но спустя время осознали, что я сказал все правильно, не повелся на ласковые слова продажной бабы. Мы пожали руки, заключив мировую, и с тех пор проблем с ними не было, в моих глазах они остались правильными людьми.

Наш автомобиль постепенно подбирался к Железно-Уральску. На улице была уже кромешная тьма, а рассказ Саши подошел к самой ключевой поворотной точке. Мне было очень неудобно напрямую спрашивать, как дальше развивались события, поэтому я просто умолк, создав неловкую паузу, давая ему понять, что пришло время рассказать о главном.

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Брат в короткие сроки смог найти помещение для кафе, и работа, наконец, закипела. Он с утра до вечера пропадал на встречах с торговыми представителями и ремонтными бригадами. Работа шла полным ходом, и весь город уже знал о скором открытии нового кафе.

– А как ты планируешь его назвать? – спросил я брата.

– Я думаю, кафе «Сказка».

– Это почему?

– Потому, что там все будет красиво, волшебно, прямо как в сказке, – сказал брат и впервые за долгое время рассмеялся.

Жизнь стала размеренной, и я даже успел забыть, в какой заднице мы совсем недавно побывали, но наслаждались мирной жизнью мы недолго. Вскоре пришли тревожные вести от братьев Кривороговых. Они сообщили, что в близлежащих деревнях и непосредственно в городе внезапно участились случаи поджогов жилых домов. И как только стали разбираться, что к чему, сразу стало понятно, что эта проблема имела к брату непосредственное отношение.

В городе вновь стала орудовать группа отморозков, о которых я рассказывал прежде. И если раньше они терроризировали владельцев игровых автоматов в соседних городах, то теперь перешли на местных спиртовых барыг.

– Я ведь не для себя, для семьи старался! – жаловался один из погорельцев, пришедший жаловаться к брату. С его слов, приторговывал он спиртом с Лобвинского гидролизного завода, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Таких дельцов по всей округе было много, но не так давно объявились молодые парни, которые потребовали платить процент с продажи.

– А какой тут процент, когда самому на хлеб кое-как хватает! – восклицал несчастный погорелец. – Эти суки дом мне подожгли, чтоб другие боялись, и такой вот беспредел по всему городу и району! А ведь это твоя территория, Князь! Ты же смотрящий!

Вскоре количество пострадавших стало расти. Милиция, конечно, занималась этими делами, но в городе впервые косо посмотрели на брата, поговаривая:

– Какой же он, к черту, смотрящий, если в городе порядок навести не может!

Его авторитет пошатнулся, и это было совсем не на руку брату, который уже вот-вот планировал легализоваться и передать все дела в руки Кривороговых. Стало очевидно, что нужно было решать проблему максимально быстро.

– Это беспредельщики! – поясняли ситуацию Кривороговы, высказывая мнение о способах борьбы с врагом.

Давно известно, что с беспредельщиками нужно бороться всеми доступными методами, поскольку порядок они не уважают, не признают ни людское, ни воровское. Поэтому было внесено предложение устранить проблему руками ментов.

– Давай с ними стрелу забьем, чисто пообщаемся, без претензий? Хотя бы узнаем, кто такие, чего хотят. А если что не так – сливаем их ментам, и пусть те расхлебывают, как хотят, – предлагали они свой план действий.

В целом, решили так и поступить. Через погорельцев они вышли на одного беспредельщика, который даже по телефону разговаривал так, что уши вяли. Это был полный неадекват, у которого, как говорил мой брат, снаряд в башке застрял.

От каких-либо встреч или переговоров он отказался. До последнего было непонятно, с какого города этот человек, может, он вообще был приезжий. Стало понятно, что ситуация в корне отличается от предыдущих сценариев. Брат уже тогда почувствовал, что с этими ребятами нужно быть крайне осторожным.

– Номер отморозка принадлежит сотовому оператору «Мотив». Сгоняйте в контору к ним, там сидят сговорчивые девчонки, и за коробку конфет пробейте, на чей паспорт он зарегистрирован! – сказал брат, и Кривороговы послушно уехали выполнять наказ.

Не успели они уйти, как в дом вошел низкорослый лысый хоббит с седыми усами и в больших очках.

– Дратути! – проговорил он картавым голосом.

«Пиздец, это вообще кто такой?» – промелькнуло в моей голове.

Оказалось, это юрист, которого брат нанял помогать вести дела по оформлению земли для будущего банного комплекса. Работы там предстояло очень много, а одному очень сложно заниматься всеми делами одновременно. И пока они разбирались в каких-то бумагах, я ушел погулять по городу. В центре я встретил остатки «бригады зла». Они сидели на скамейке в очень подавленном состоянии. На вопрос о том, что случилось, я узнал просто умопомрачительную историю.

В минувшие выходные на местной дискотеке парни вспоминали своих товарищей, уехавших в тюрьму за совершенные преступления. В этот момент какой-то дурачок имел неосторожность сказать, что лично он очень рад, что в городе наконец-то взялись за хулиганов, и ему нисколько не жаль этих упырей. За такой кривой базар парню, конечно, предъявили, но это еще полбеды. Самый сок начался, когда выяснилось, что отец этого парня был сотрудником милиции. Вот тогда и пошел настоящий АУЕ-шный беспредел.

– Этот выблядок мусорской еще над друзьями нашими потешается, пока они на нарах за пацанское движение страдают! Да его на перо сажать надо!

Вот с такими лозунгами они кинулись искать парня по городу. Благо, у того хватило ума вовремя сбежать. Но и тут «четкие парни» не желали останавливаться. Они выяснили, где последний проживает, и отправились к его дому.

Не застав парня по месту жительства, эти звери, подогретые спиртным, сначала повышибали все окна в доме и вдобавок подожгли автомобиль, принадлежащий семье несчастного. В сам дом лезть отморозки не осмелились, и слава богу! В доме была только старая бабушка того парня, которой пришлой очень несладко. Я до сих пор поражаюсь, как она там ласты не склеила, пока отморозки вышибали окна кирпичами?

Как выяснится позже, родители были на работе в ночную смену, а парень прятался у друзей, и, когда отец семейства обнаружил свой сожжённый автомобиль и насмерть перепуганную престарелую мать, мщение было неотвратимо.

С помощью соседей, которые все видели и боялись выйти из дома, удалось установить весь состав отморозков, и в считанные часы этих зверьков нашли в своих домах. Их подняли с тепленькой постели ранним утром. Ублюдки даже не думали, что их так скоро смогут найти, ведь прежде такие фокусы прокатывали безнаказанно. То было раньше, а теперь пришло другое время, и оно им было не по вкусу.

– Саня, ты знаешь как нас мусора пиздячили в подвале!

– В каком подвале?

– У них там ИВС (изолятор временного содержания), вот там они устроили развлечение, с поводом и без повода дубинками хлестали, отжиматься заставляли!

– А чего говорили-то?

– Орали, что мы мрази конченые! А сами-то не лучше нас оказались! У меня вон вся спина в полосах!

Парень задрал футболку, и я охуел от черных следов резиновой палки. Было видно, что их били от души. Еще бы! Они посягнули уже на святое – на семью! А там такое не прощают.

На них завели уголовное дело, и, поскольку никому из отморозков не было восемнадцати, содержание под стражей им заменили обыкновенной подпиской о невыезде. И, должен заметить, никто из этих граждан в тот момент до конца не осознавал, насколько сильно они влипли. Они по-прежнему были уверены, что все обойдется штрафом, ну, максимум – условным наказанием, и продолжали провоцировать друзей гасить ментов!

Итогом такой пропаганды станет очередной залет, но будет он чуточку позже, а пока я в очередной раз убедился, насколько вовремя я успел соскочить с этой «пацанской движухи», иначе сейчас вместе с ними разделил бы судьбу.

Поздним вечером состоялся доклад Кривороговых. Они выяснили, кому принадлежит номер, и были слегка удивлены.

– Это Стас Баранов! Сыночек уже бывшего начальника отдела милиции, Володи Баранова!

– Вот это новость! – воскликнул брат.

Теперь очень многое стало сходиться, почему так медленно шли разбирательства некоторых вопиющих преступлений, почему некоторые дела попросту замяли. Да и сейчас, с этими поджогами, оперативники как бы не очень торопились. Это наводило на мысль, что в отделе у бывшего начальника остались верные люди, иначе объяснить бездействие просто невозможно.

Ребята стали наводить справки про этого Стасика и его бригаду. Чем больше они узнавали, тем больше волосы вставали дыбом. От каталы Дамира пришла информация, что Стас со своими дружками – героиновые наркоманы. Долгие годы их выходки покрывал папа. Они не признают и не уважают ничего и никого.

Теперь было понятно, отчего они такие отмороженные. После того, как брат прогнал барыг из города, наркоманам приходилось ездить за дозой аж в Нижний Тагил, к цыганам. Собственно, уже от этих новостей стало понятно, что эти ребятишки люто ненавидят моего брата.

Но самый противоречивый и достаточно спорный эпизод всплыл от одного человека, чье имя я не могу озвучить даже сейчас. Он уверял, что был личным свидетелем зверских развлечений этих «ребятишек».

По легенде, они устраивали сафари на окраине Нижнего Тагила, отстреливая бомжей. Насколько этот эпизод правдив, утверждать не могу. Но легенда о том, что в Тагиле есть кладбище детей, занимавшихся проституцией, тоже звучала, как выдумка, однако такое массовое захоронение позже обнаружат в 2007 году (подлинный факт).

Как бы там ни было, дело запахло жареным. От беспредельщиков надо было избавляться.

– Как же их ментам сливать, если их там покрывают? – рассуждали Кривороговы.

– Надо узнать, откуда новый начальник, не связан ли он с ними, и если нет – то давайте переговоры организуем. Мы все заинтересованы, чтобы в городе был порядок, – заключил брат.

– А если они заодно?

– Тогда своими силами разберемся! Мне в городе нужен порядок!

И пока брат с Кривороговыми уехали наводить все справки о новом начальнике милиции, пытались узнать состав и место дислокации группы отморозков, к нам в дом постучался участковый, который приехал с целой толпой специалистов из социальных служб. И это был очень неприятный сюрприз, ведь пришел он с очень плохими для меня новостями.

– Ну что, парень, собирайся, поедешь в приют!

– Это как так?

А вот так! Чтобы вырваться из приюта, Жанна оформила на меня временное попечительство по просьбе брата. Это означало, что каждый месяц она должна была ходить в «КЦСОН» и писать заявление о продлении, и при этом к ней домой приходила комиссия, которая проверяла условия моего проживания. И как только она не явилась в назначенный срок (еще бы, она была уже мертва) в «КЦСОН», меня сразу же объявили в розыск. Накатали заявление в ПДН, а уже оттуда дело передали участковому, который очень быстро разыскал меня у брата дома. И теперь, из-за отсутствия попечителя, мне предстояло вернуться обратно в приют!

Я до последнего отказывался верить в происходящее, но все было именно так. Никакие звонки брату мне не помогли – он, как назло, уехал в Екатеринбург на пару дней.

– Блять, вот же засада! Я не могу сейчас приехать, тут дела очень важные! – кричал брат.

– А мне-то что делать!?

– Да съезди ты в этот приют! Я вернусь на днях и вытащу тебя!

Мне ничего не оставалось делать, как молча собрать сумку с вещами. Уже вечером я очутился в знакомом до боли месте на своей старой койке.

Этот сюрприз здорово испортил мне настроение, но оптимизма я не терял. Скоро меня отсюда вытащат, нужно только подождать. А время тянулось там крайне медленно. В приюте к тому моменту все воспитанники были отправлены в летние лагеря отдыха, поэтому я в одиночестве шлялся по коридорам здания, не зная, чем себя занять.

С утра ко мне подошла заведующая с предложением, от которого я не смог отказаться.

– Чего тебе тут торчать, хочешь в летний лагерь «Солнышко» к остальным ребятам?

– Хочу!

– Отлично! Там как раз третья смена открылась. Собирайся, сейчас в больницу поедем.

Я согласился, потому что понимал – даже если брат приедет за мной завтра, то у него уйдет еще пару дней, чтобы подготовить все документы для моего освобождения. Уж лучше я это время проведу в хорошей компании, наслаждаясь отдыхом и свободно распивая пиво с Мишкой-мародером, чем буду в одиночку бродить в этих стенах.

До обеда я прошел медкомиссию, и со всеми бумагами, как раз к полднику, меня привезли в знакомый мне по недавним событиям летний лагерь, где меня с радостью встретил Мишка. Я рассказал ему про события последних дней, на что он с ухмылкой хлопнул меня по плечу и заключил:

– Ну, главное, что брат никуда не делся, так что не переживай, выберешься!

В целом, с его логикой было трудно поспорить. Меня вновь заселили в корпус старшего отряда и познакомили с новым вожатым. Это была совсем юная студентка, буквально на год меня старше, и была она прекрасна собой. На что Миша сразу же мне возразил, чтобы я вставал в очередь, ибо ухажёров у нее было предостаточно. Звали этого ангелочка Настей, и была она не местной.

– У меня папу в Железно-Уральск перевели по работе совсем недавно, мы теперь будем жить здесь. А на время каникул вот решила пойти вожатой. Место здесь хорошее, люди добрые.

Я, конечно, поразился ее наивной простоте, но глаз, конечно, на нее положил, задумав пригласить ее на медленный танец в ближайшую дискотеку. Ну, а пока я перестал сопротивляться и просто поплыл по течению жизни. В тот же день мы сбежали с ребятами купаться на водохранилище, а уже вечером, по старой традиции, напились пива.

Когда началась дискотека, к Насте буквально выстроилась очередь из кавалеров, и среди такого обилия внимания она, естественно, не замечала меня. Но в дело вмешался его величество СЛУЧАЙ. Вот уж кто бы мог подумать, что мои «любимые» беспризорники, эти немытые обезьянки, сыграют мне такую хорошую службу! Они пробрались на территорию лагеря и, по старой привычке, пошли пить спирт к заброшенному бассейну.

Настя, будучи вожатой старшего отряда, попыталась их прогнать, но те мало того, что не послушали, они еще и стали к ней приставать, чем здорово ее напугали. Естественно, никто из кавалеров не желал связываться с отморозками. Как говорится, зубы не казенные. Вот тут-то я и вылез «из пизды на лыжах», точнее, на белом коне.

– Гена, привет… А вы чего такую хорошую девушку пугаете?

Увидев меня, парни сразу же прекратили безобразничать, и мне удалось их угомонить, естественно, выпив спирту за встречу. Наш разговор был очень спокойным, и я по-свойски попросил Гену не приставать к девушке, намекнув, что имею на нее свои виды. Мои старые подвиги сработали мне на руку! Запахло успехом!

Я подошел к Насте, успокоил ее, сказав, что больше к ней никто не пристанет, а если кто-то обидит – пусть скажет мне, и я очень быстро решу этот вопрос.

С этой самой секунды я стал настоящим героем в ее глазах, и, естественно, в тот вечер она приняла мое приглашение на медленный танец. В тот момент я вновь был по-настоящему счастлив, а Мишка смотрел на нас с открытым ртом, не веря в мой успех.

Наступил второй день пребывания в лагере. Ко мне подошел мальчишка и сказал, что за мной приехал брат. И мне стало как-то не по себе, сразу вспомнились недавние приключения. Я с опаской подошел к воротам, и только увидев его лично, вышел за периметр.

– Ну, как тебе тут отдыхается?

– В целом, прикольно! Как дела с моим освобождением?

Брат поведал, что он договорился с родителями Рустама, и они согласились оформить временное попечительство, как раз на последний месяц. В конце августа мне должно было стукнуть уже восемнадцать, поэтому на учебу я должен был поехать уже свободным человеком.

– Есть новости хорошие! Завтра открывается наше кафе, будет большой праздник. Хочешь, я с вожатыми договорюсь, и с нами на открытие поедешь?

Я рассмеялся, сказав, что уже сам способен договориться, поэтому не стоит беспокоиться. В целом, расклад был неплохой: все наши дела в этом городе были почти закончены, нас больше ничего не держало здесь, и мысленно я уже был в Екатеринбурге.

– А как там вопрос с банями, решилось уже что-то?

– Всё хорошо, сейчас вот заезжал на пилорамы – бани делаются, землю вот-вот выкупим, юрист обещал все решить до конца недели.

Брат был в приподнятом настроении, он широко улыбался. Я вообще редко видел его улыбку, поэтому ту встречу запомнил на всю жизнь. Я сохранил ее в памяти, ведь он был счастливым в этот момент. Мы договорились о встрече в кафе на следующий день, и на прощание он крепко пожал мне руку, хлопнув по плечу.

– Скоро заживем, Саня! Впереди большие дела!

Это был последний раз, когда я видел своего брата…

Он вновь уехал решать свои многочисленные дела, а я, окрыленный сказочными перспективами, пошел обратно в летний лагерь, где меня ждала еще беззаботная жизнь.

Трасса Екатеринбург – Железно-Уральск, наши дни.

Саша замолк. Его история прервалась, и лишь огни проезжающих по встречной полосе машин освещали его поникшее лицо. Я не смел дальше расспрашивать о событиях, связанных с его братом. Это был слишком личный момент, и мне не хотелось лезть к нему в душу, выпытывая обстоятельства, ведь я и сам не хуже его знал, как все случилось.

Криминальная сводка из областной газеты 2004 года.

В Железно-Уральске расстрелян местный преступный авторитет.

Убийство совершено накануне вечером в Железно-Уральске. Жертвой не установленного пока злоумышленника стал 30-летний Алексей Князев, известный в криминальных кругах как "смотрящий".

ЧП произошло в 20:15 в кафе "Сказка" на улице Розы Люксембург. Неизвестный преступник в маске открыл стрельбу из обреза охотничьего ружья, в результате чего Алексей Князев получил огнестрельное ранение в грудь. Прибывшая на место происшествия бригада "Скорой помощи" констатировала смерть потерпевшего.

Установлено, что в кафе Князев пришел за несколько часов до покушения и успел поужинать. В момент нападения в помещении, кроме него и персонала кафе, никого не было. Из работников кафе никто не пострадал, хотя происшествие вызвало у них шок.

г. Железно-Уральск, 2004 год.

После позорного увольнения начальника милиции поползли слухи, что вместо него в город прислали какого-то лютого мужика, который планирует очистить город от криминала, поэтому будет рубить с плеча. И сначала к этим слухам все отнеслись скептически, но когда у многих парней в почтовых ящиках обнаружились повестки в милицию, все запели по-другому.

Каждый вечер, выходя в центр, я слушал очередную историю, что на кого-то из наших парней завели уголовное дело либо его вызывали на допрос. После того, как все осознали, что вероятность очутиться в тюрьме вполне реальная, многие идейные «правильные пацаны» стали массово открещиваться от блатной романтики.

Первым в СИЗО уехал ублюдок по прозвищу Чупа, тот самый, который разводил одноклассника Маку на пиво и деньги. Ему инкриминировали кражу и вымогательство по одному из многочисленных эпизодов. Затем пришла весть о том, что повязали Мякиша. Самое жуткое, что на него набралось такое количество эпизодов квартирных краж, что следователи даже не знали, с чего начать.

А повязали его по глупости. Мякиш с другом поехал на рыбалку, и по пути, где-то в лесу, они нашли охотничью избушку с егерем. Вот там они сначала напились, а потом, избив егеря, отобрали у него ружье. Мякиш не понимал, кто такой егерь, и даже не думал, что из-за такого «пустяка» случится такой шухер. Когда его повязали, он уже успел сделать из ружья настоящий обрез, как у Данилы Багрова из фильма «Брат». Эта глупость добавила ему плюсом еще одну статью. «Бригада зла» стремительно таяла, а брат принялся разделять и властвовать.

После того, как в городе сожгли азербайджанское кафе, возник так называемый «дефицит» увеселительных заведений. Поэтому было решено срочно открывать стационарное кафе, куда впоследствии должно было переехать уже открытое летнее кафе. Брат занялся поиском помещения, а я свободно разгуливал по городу, полной грудью ощущая запах перемен.

Можно смело сказать, что город постепенно очищался от грязи, во всех смыслах. Первыми свободу почувствовали владельцы пилорам, которые приходили на поклон к брату с мольбами о помощи. Притеснений от азербайджанцев уже не было, и нужно отдать им должное, потому что они прекрасно понимали, какой ценой обошлось решение их проблемы. И на благодарность они не скупились.

В нашем доме собрались владельцы трех пилорам и устроили застолье в честь освобождения от гнета. Там же, за столом, они подняли вопрос о том, каким образом рассчитаться за оказанную услугу.

– Хочешь, дом тебе бревенчатый или брусовой поставим? Будет не хуже этого коттеджа! Естественно, все хозпостройки за наш счет: баня, гараж, дровяник, – предлагали гости.

Я очень обрадовался от мысли, что скоро у нас появится свой дом, даже успел представить, как буду проводить вечера у камина, наслаждаясь приятным запахом дерева, но брат решил иначе.

– Давайте вместо полноценного дома с вас троих – три хороших бани, чтоб с террасой и комнатой для отдыха. Я так полагаю, сруб должен выстоять какое-то время, правильно?

– Сделаем из профилированного бруса. Это уже высушенный материал, дает усадку не более трех процентов. Если нужно – к осени все поставим, ты только проект утверди и место покажи.

Они ударили по рукам, а я сначала даже не понял, для чего брату три бани, куда он их собрался ставить? Но чуть позже он объяснил свою идею и, на мой взгляд, она была гениальной Близ города, на федеральной трассе, давно продавалась подготовленная площадка под кафе и заправку. Вот именно там было решено поставить банно-гостиничный комплекс.

– Пришла пора легализоваться! Пойми, дом – это здорово, но только не в Железно-Уральске. Сейчас решим вопрос по земле, и я передам все дела Кривороговым. Будут управляющими бань, кафе и службой такси. Работы им хватит, и к криминалу постараемся не возвращаться.

– А как же мы? – с удивлением спросил я.

– А мы покинем этот город! Поедем в Екатеринбург: ты на учебу, а для меня там своя работа созрела, Дима уже заждался.

Брат был прав: в городе были сделаны все дела, которые от него зависели, сбор общака и снабжение колонии были налажены идеально. Оставалось запустить легальный бизнес, и перебираться в нормальный крупный город.

В моей жизни вновь открылись прекрасные перспективы на ближайшие годы. И если кому-то могло показаться, что жизнь для нас стала малиной, то это вовсе не так. Мы ни на минуту не забывали, какой ценой нам достался мир в городе. Брат не забывал и о семье Рустама, помогая им деньгами на постоянной основе. Не забывали мы и о другом.

В один из дней позвонили Кривороговы и сообщили потрясающую новость, что они случайно выцепили на улице Шерхана.

– Вот это удача! – восклицал брат. И неспроста – нам было о чем с ним поговорить.

Он сидел в гараже, прикованный наручниками к батарее, весь поникший. Наверное, подобная картина у нормального человека вызвала бы шок, но только не у меня. Я кипел от гнева, ведь из-за него погиб Рустам, и мои руки зачесались, когда я его увидел.

– Ну что, мразота, как тебе тут сидится? – вскрикнул я, влепив ему звонкую пощечину.

– Тише-тише, – успокаивал меня брат. – Мы всё еще успеем, у нас вся ночь впереди!

От этих слов Шерхана затрясло, и я впервые увидел, как на его глазах выступили слезы, но никакой жалости я не испытывал.

– Мужики! Я вообще не понимаю, за что вы меня тут держите! Чего я вам сделал-то?

– Ты смотри, он еще на дурака косит! Сейчас освежим тебе память…

Брат взял резиновый шлаг и хорошенько хлестанул по тощей заднице Шерхана, отчего тот взвыл, как псина.

– Рассказывай, сука, как ты звонил землякам и рассказал, что Саша в лагере, так?

– Что-о-о? Я вообще никуда не звонил!

Это был неправильный ответ, за что он вновь получил шлангом.

– Ну, как не ты? Никто же не знал, где Саша находится, я даже своим никому ничего не говорил! А ты единственный, кто его увидел, и – о боже, какое совпадение! Рано утром его уже караулят у ворот! Это, по-твоему, совпадение? Совпадение, сука!? – и очередной раз Шерхану звонко прилетело шлангом по заднице.

– Да не звонил я никому!

– Врешь, сука! – и вновь удар.

– Я клянусь! Не мог я звонить! У меня и телефона-то не было!

– Ну, врешь ведь, сука! А куда ты его девал?

– Не знаю, я его в самом начале вечера потерял! Даже если бы я хотел позвонить, у меня ни телефона, ни номера! Вы чего, мужики!?

Брат на секунду задумался, а затем спросил:

– Кто из ребят подтвердить может?

– Не знаю, да кто угодно! Чупа, Мякиш!

– Да они уже в СИЗО уехали! – внезапно вклинился я, а затем вдруг вспомнил, как в тот вечер Мишка что-то обмолвился про какой-то телефон.

– Модель телефона какая была? Цвет корпуса, какая мелодия была на звонке, какая заставка на экране?

Брат с удивлением смотрел на меня, поражаясь моим вопросам, а Шерхан без запинки выдал все необходимые данные. Отлично, теперь можно было все проверить.

Спустя полчаса мы приехали в летний лагерь, где на очередной смене торчал Мишка, вот у него мне и удалось узнать, кто из ребят нашел телефон, в котором часу это произошло, и так далее.

К нашему ужасу, все сказанное Шерханом совпадало. В тот вечер он сначала пил спирт в заброшенном бассейне, где и потерял свой телефон. И только намного позже, на дискотеке, я с ним встретился лицом к лицу.

– Походу, Шерхан не виноват, – растерянно произнес я.

– А кто тогда!? – не менее растерянно спросил брат.

– Надо разбираться…

Он выкупил этот телефон у мальчишки и, вернувшись в гараж, вручил его Шерхану. Стоит ли говорить о том, насколько сильно он охуел, что смотрящий за час отыскал безнадежно потерянный телефон. Он тогда вообще уверовал во всемогущество моего брата.

Шерхана отпустили, и он легко отделался – всего пару синяков на заднице и клочок седых волос на голове.

– Если кому скажешь, что тут было – закопаю…

– Угу…

– Если узнаю, что ты торгуешь наркотиками – закопаю…

– Угу…

– Ты мне веришь?

– Очень!

Вот с таким наставлением брат отправил его на все четыре стороны.

Весь оставшийся вечер брат пытался понять, как могла произойти утечка информации.

– Ты пойми, Саша, я даже Кривороговым и Рустаму-покойничку ничего не говорил, они до последнего думали, что ты поступать уехал. Это значит, что утечка произошла от тебя! Думай, Саша! Думай, кто мог тебя заложить!?

Я снова и снова напрягал память. Кто мог сболтнуть? Вспомнилась обиженная Надя и братья Армани, но с утра они сами влезли за меня в драку. Они, по сути, вообще меня спасли! Может, Мишка-мародер? У него и телефона-то нет, да и кому он мог сказать – мы были все время вместе, и он даже не знал, что мне грозит опасность. Круг подозреваемых сократился до нуля. Ну не могли же они прослушивать телефон? Слить меня мог тот, кто знал весь расклад, и эти люди должны быть знакомы лично, иначе никак.

– Лёха, ну некому было меня сливать, никто не был связан с азерами.

Брат закурил и вновь пошел по старому кругу.

– Еще раз давай с самого начала. Кто мог из нашего окружения знать, где ты находишься?

– Да никто не знал! Кривороговы не знали, Рустама вообще убили! Ну, кто еще, Жанка, что ли? Да ей-то откуда зна…

Я замер на полуслове, клянусь, замер, от того, что уловил ту самую нить.

– Жанна! – воскликнул я.

– Что с Жанной?

– В то утро, когда ты заехал за мной, я возвращался в квартиру, потому что забыл документы. Мне еще Жанна щетку зубную дала и спросила, ждать меня или нет! И я, дурак, ляпнул, что уезжаю надолго, в летний лагерь! Она все знала! Больше некому!

Мы оба замолкли, пытаясь понять, насколько это предположение вообще могло быть реальным, и никто из нас не осмеливался поверить в эту версию.

– Ну, а какой ей был с этого резон!? В чем смысл-то!? – закричал брат.

– Не знаю, может, мы чего-то не знаем про нее? Она вообще откуда у тебя?

– Да муж у нее срок мотал, там за решеткой и загнулся. Местные подсказали, что она баба правильная.

– Она была замужем? Она об этом ничего мне не говорила…

Я не хотел верить в то, что Жанна оказалась предательницей, но все сходилось именно к этому. Теперь стало понятно, отчего она плакала, отчего начала беспробудно пить.

– Саша, она была не одна! – внезапно сказал брат.

– Когда?

– В день трагедии, когда мы заявились к ней в квартиру! Ее же затрясло сразу, я еще спросил, случилось чего, она явно не ожидала нас увидеть! Я думаю, она встречалась с кем-то из азербайджанской диаспоры, а мужика своего, наверное, в шкафу спрятала, когда мы пришли, или на балконе. Хотя сейчас бесполезно гадать, надо у нее спрашивать.

В тот момент было дико неприятно даже допускать мысль, что сейчас брат поедет с ней разговаривать. Я не хотел, чтобы брат это делал, и, видимо, ему тоже был неприятен этот момент, поэтому сначала он решил ей просто позвонить. Расчет был на испуг: если она виновата, он бы сразу понял это по голосу.

Эти предательские гудки длились вечность. Трубку никто не брал. Я уже хотел сказать брату отложить это дело на другой раз, ведь на дворе была уже ночь, как вдруг она взяла трубку.

– Алло… – и уже по одному голосу было понятно, что она вот-вот заплачет.

– Жанна… Как ты могла?

– Что? Я не понимаю, о чем ты…

– Жанна, я уже все знаю. Скажи честно, как они тебя смогли уговорить?

Воцарилась пауза. Я ждал чего угодно – скандала, попытки отпираться, но только не это. Она громко заплакала навзрыд, она выдала себя с потрохами, а я сидел, ошарашенный, не веря в происходящее.

– Я не хотела! Лёша! Я не думала, что все так выйдет! Они подставили меня! Он подставил!

– Мужик твой?

– Да-а-а-а-а!

– Это он был в той черной девятке?

– Да-а-а-а!

Каждый ее выкрик словно вбивал мне кол в сердце, я не верил своим ушам.

– Жанна, нам нужно встретиться, – сказал брат абсолютно спокойным голосом.

– Не-е-ет! Я не хочу! Лёша, я не хочу!

– Ты сейчас дома или на работе?

Она вновь громко зарыдала и бросила трубку. Брат пытался ей перезвонить, но телефон был выключен. Мы вместе поехали к ней домой. Я специально напросился, чтобы брат ничего с ней не сделал. У меня были с собой запасные ключи, но дома никого не оказалось. Мы решили, что она на работе в ночной смене в продуктовом магазине неподалеку.

В магазине нас ждал сюрприз: ее сменщица сказала, что Жанна полчаса назад молча ушла с рабочего места, в сменной обуви, прихватив с собой бутылку водки. У меня сразу отлегло от сердца, что встреча не состоится, ведь в душе я и сам не желал смотреть ей в глаза – настолько сильным было отвращение к ее предательству. Тогда я еще не знал, что наша встреча больше никогда не состоится, во всяком случае, не в этом мире.

Жанну случайно найдут охотники только осенью. Как установит следствие, она покончила жизнь самоубийством, повесившись на ветке дерева. Провисев не один месяц, из-за естественного разложения ее тело под собственным весом отсоединилось от головы, ее смогли опознать только по сменной обуви. Хоронить Жанну будут в закрытом гробу.

Но все это будет позже, а тогда, летом, я был уверен, что она просто скрылась у родственников. Брат еще делал пару попыток ее найти. Я даже на входной двери ее квартиры вставил в проем спичку. Если бы кто-то открыл деверь, то спичка упала бы на пол. Но ни через день, ни через неделю дверь так и не открылась.

Сегодня мне искренне ее жаль. Судьба у нее сложилась на редкость несправедливо и очень печально. Её история была закончена, а моя еще продолжалась.

г. Железно-Уральск, 2004 год.

На следующий день после королевской ночи в летнем лагере меня разбудил вожатый и сказал, что за мной приехал брат. И вот выхожу я с утра за территорию лагеря и натыкаюсь на двух братьев-близнецов Армани, с которыми у меня образовался небольшой конфликт минувшей ночью. Вот уж чего не хватало мне, так это подраться с двумя армянами ранним утром! Я поспешно кидаюсь к машине брата, но вместо него меня встречают два кавказца.

«Шерхан, сука, все-таки сдал меня!» – подумалось мне.

Дергаюсь назад, а за руку уже вцепился мужик с пассажирского сидения.

– Отпусти!

– Тише ты, братишка, садись давай…

– Отпусти, сказал! Ты хуле вцепился, сука!

Сзади подбежали братья Армани, а я даже не знал, чего подумать! Неужели они все заодно?

– Че за дела, мужики? – обратился один из близнецов к кавказцам.

А у меня сразу от сердца отлегло – слава богу, они не вместе!

Тот, что меня держал, начинает успокаивать их:

– Да все нормально, парни, мальчишку вот домой забираем, не переживайте!

Я тут же заорал во все горло, что я этих мужиков вообще впервые вижу.

– Тише ты, чего ты кричишь, сейчас к брату поедешь! – пытался успокоить меня бородатый мужик, крепко держа за руку. Он перевел взгляд на братьев Армани и ласково так, по-отечески, сказал:

– Мы сами разберемся, идите, братья, «Аллах яхдик» (Пусть Аллах ведет вас прямым путем).

Я вытаращил глаза, а один из близнецов, расплывшись в улыбке, говорит:

– Постой-постой, скажи, брат, азербайджанец, да?

– Конечно!

– Это тебе за «Карабах»…

И тут же с размаху кавказец получает кулаком прямо в голову.

– Саня, беги-и-и-и!!! – закричали они.

У машины завязалась драка, а я полетел сквозь кусты и деревья, не чуя под собой земли.

Выбежал на берег водохранилища, вижу – лодки стоят. «Ну», – думаю, – «сейчас одну возьму и переплыву на другой берег», – а они, сука, все цепью на замок прикованы! Бегом обратно в лес, и там бежал я вдоль берега все десять километров до города, пока не начала брать сотовая связь.

От такого марш-броска у меня сильно ломило зубы – казалось, сейчас лопнут десны, сильно жгло в груди. Трясущейся рукой набираю номер брата, и с ужасом слышу: «Абонент не отвечает, или временно недоступен». Да что ты будешь делать! В суматохе начал звонить Жанне – и там облом. Она попросту не брала трубку. «Видимо, еще не проснулась», – решил я. И только Рустам, слава богу, взял трубку. Я объяснил ему, что случилось, что мне нужно временно укрыться, пока брат не выйдет на связь.

– Ты сейчас где вообще?

– Возле плотины какой-то!

– Вали в кусты и сиди там, пока я не приеду!

Вот уж никогда бы не подумал, что буду так рад видеть его. Он хоть и был чудным, но в тот момент рядом с ним я почувствовал себя в полной безопасности. Рустам приехал с ружьем наперевес и с полным патронташем на поясе. Он был готов к войне во всех смыслах.

Спустя час на связь вышел брат. Оказывается, он ехал по трассе с Нижнего Тагила, потому и был недоступен.

Наше бодрое утро началось с общего сбора в гостях у Кривороговых на кухне. Я рассказал брату обо всех обстоятельствах происшествия, как мог, описал тех кавказцев, их автомобиль, и так далее.

– Номера автомобиля не запомнил?

– Нет, конечно, там вообще не до этого было! Я еще никак понять не мог, почему ты так рано за мной приехал, договаривались же на полдень!

Но самый главный вопрос, который интересовал брата больше всего – как они узнали о моем местоположении?

– Да это Шерхан, сука, он меня в лагере увидел во время дискотеки.

– А он-то чего там делал? Тоже отдыхал в лагере?

– Да нет, он случайно приехал на королевскую ночь. Думаю, просто совпало. Вот он и настучал своим про меня.

– Вот сученыш… Адрес, где живет, знаешь?

– Знаю.

Мы всей толпой поехали к Шерхану. Дабы не быть замеченными, автомобили мы оставили за углом. Я постучался в дверь, и мне открыла его бабушка.

– А внук дома?

– Нет его… Со вчерашнего дня как уехал с друзьями, так и не появлялся.

Естественно, бабке никто не поверил, поэтому возле дома оставили дежурить братьев Кривороговых. А мы отправились в летний лагерь, где у сотрудников выяснили кое-что любопытное. Пожилой сторож указал на самую ценную деталь.

– Тут с утра драка была. Кавказцы между собой ругались, так два близнеца так лихо ногами махали, что боковую дверь всю погнули у черной девятки.

Вот именно по этой ориентировке и было решено начать поиск. Брат позвонил оператору службы такси и передал ориентировку для всех водителей.

– Пусть обращают внимание на все черные девятки. Мы ищем ту, у которой боковая дверь с пассажирской стороны имеет вмятины. Если что, пускай номера запомнят, и сразу мне звонят.

– Если они еще в городе, то мы их точно найдем, – заключил Рустам.

И пока по городу шерстили таксисты, Рустам поехал в летнее кафе принимать товар, а мы с братом отправились в гости к Жанне, где меня планировали вновь укрыть на какое-то время.

Увидев нас на пороге, она заметно поменялась в лице. Было видно, что она абсолютно не ожидала нас увидеть.

– Ты чего испугалась? Ты не одна, что ли?

– Одна… А чего вы без предупреждения?

– Так вышло. Принимай гостей, я к тебе Сашу опять привез. Ты не против, если он пару дней у тебя перекантуется?

– Нет, что ты! Я вам всегда рада…

Жанна что-то готовила у плиты, как вдруг раздался телефонный звонок брату. Это был Рустам. Я был совсем рядом и мог слышать, о чем он говорит:

– Леха! Они у кафе! Только что подъехали!

– Ты уверен!?

– Да они это! Двое черных у машины крутятся, дверь свою осматривают!

– Стой пока, без меня не суйся! Номера срисуй!

– Да я их сейчас уделаю!

– Стой, говорю! Я уже еду!

Брат тут же набрал номер Кривороговых. Я видел, как он занервничал.

– Снимайтесь с адреса, бегом к нашему кафе! Там Рустам этих уродов пасёт!

– Уже едем!

– Стволы с собой?

– Да…

Дикий выброс адреналина ударил в кровь. Я осознал, что сейчас случится что-то ужасное, отчего меня затрясло еще больше. Брат побежал на улицу, а я кинулся за ним следом.

– Стой! Я с тобой!

– Оставайся здесь! Жанна, закрой его дома!

– А вдруг это не они? Я их опознаю!

Этот аргумент оказался очень весомым. Брат на мгновение замер, а затем резко вскрикнул:

– Бегом в машину!

Еще никогда прежде мы не ездили по городу с такой бешеной скоростью. Казалось, мы вот-вот взлетим. Каждый поворот автомобиль заносило с такой силой, будто он сейчас перевернется. На центральную площадь мы въехали почти одновременно с Кривороговыми. Возле летнего кафе уже столпились прохожие, но никакой черной девятки я не видел.

– Сиди здесь, никому не открывай! – крикнул брат и тут же выскочил из машины, на ходу доставая пистолет из-за пояса.

Тогда я впервые увидел оружие в его руках. Меня дико трясло от страха, как вдруг из толпы послышался женский крик:

– Мамочки! Ой, чё делается! Скорую вызывайте скорее!

Я никак не мог разглядеть, что происходило у кафе, но Кривороговы силой стали расталкивать людей в стороны, и мне открылась страшная картина. На земле сидел Рустам, бледный, словно лист бумаги. Он прижимал подбородок к груди и рукой сжимал свое горло. Я видел, как от горла по руке сочилась яркая-яркая кровь, настолько неестественная, будто ненастоящая. Он был еще жив, он был в сознании.

– Леха, не успеем! Везти надо! – закричали Кривороговы.

Парни подняли Рустама с земли и потащили в салон машины. Еще мгновение я сидел, словно парализованный, не в состоянии пошевелиться. Как вдруг все пошло на автомате. Я выскочил из салона и отодвинул сидение максимально назад.

– Давай сюда его!

Усадив Рустама, я прыгнул на заднее сидение, и мы рванули с места. До больницы было не больше километра, и педаль газа брат давил до упора, но все было, словно в замедленной съемке. Так медленно мы никогда прежде не ехали.

Я слышал, как он хрипел, слышал, как он что-то пытался сказать, но я ничего не смог разобрать. Меня трясло от ужаса происходящего.

Рустам скончается на моих глазах, в коридоре приемного покоя скорой помощи, не дождавшись врачей. На месте не оказалось ни хирурга, ни анестезиолога – никого, способного спасти человека. Лишь перепуганный фельдшер пыталась приготовить капельницу, но это уже не могло помочь…

Трасса Екатеринбург – Железно-Уральск, наши дни.

В салоне воцарилась напряженная тишина. Саша вновь мысленно переживал этот момент, а я вдруг вспомнил Рустама. Я знал его лично и очень хорошо его помнил. Он всегда был горячим парнем, а служба в Чечне сделала из него превосходного бойца. Я вспомнил нашу последнюю с ним встречу: мы с ребятами на велосипедах перегородили улицу, не специально, просто стояли и болтали. К нам не спеша подъехала его темно-зеленая девятка, он опустил окно. Я был уверен, что он остановился поздороваться, ведь он совсем недавно вернулся со службы, но вместо доброго приветствия он выдал:

– И хуле вы тут встали?

– Просто болтаем…

– Я вам сейчас ебальники покусаю! Съебались на тротуар, быстро!

Признаться честно, я тогда жутко обиделся на него. Сегодня-то я понимаю, что мы были не правы, но тогда мне так не казалось.

Он как-то рассказывал о службе, что в Чечне – полный бардак, что спали с автоматами в руках, и больше всего он боялся попасть в плен живым.

– А почему?

– «Чехи» нашим парням головы живьем режут. Я лучше себя гранатой подорву, лишь бы не нож к горлу…

Этот парень прошел огонь войны, где больше всего боялся быть зарезанным живьем, и, вернувшись домой, в мирную жизнь, все случилось именно так! И резал не какой-нибудь наркоман-пьяница, а, по дикому стечению обстоятельств, именно кавказец.

Вот как это объяснить? Злой рок судьбы? Или он предчувствовал все с самого начала? Что это? Я сам до сих пор не пойму, но жизнь этого парня оборвалась трагически, и мне его очень жаль.

На встречной полосе проносились огни машин, на улице сгущалась тьма. Зимой на Урале очень рано темнеет, это факт. И зловещие истории добавляли этому непередаваемую атмосферу.

– Слушай, Саша, я помню этот случай, но я до сих пор не знаю, как его смогли порезать? Он же был готов к схватке, как они умудрились?

– Не они, а водитель, в одиночку… – оживился Саша. – Рустам попытался задержать их, когда увидел, что они собрались уезжать. Сначала вышел пассажир и попытался ударить его, но тут же получил по заслугам. Вот тогда и подскочил водитель с ножом в руке. Свидетели говорили, что был всего один удар ножом, но этого вполне хватило. Видимо, это был хорошо заточенный нож, иначе как объяснить, что ему перебило обе сонных артерии? Врачи удивлялись, как он вообще смог оставаться в сознании так долго. Жуткая смерть…

– Я помню, что после этого случая кавказец сам пришел в милицию, это правда?

– Да, это правда… У него не было другого выбора. После случившегося город буквально встал на дыбы, люди требовали суд Линча. Тем более, номера машины запомнили свидетели, и его арест был лишь вопросом времени. Он просто пошел и сдался, тем самым сохранив себе жизнь.

– А вы потом смогли поймать этого предателя Шерхана?

– Это совсем отдельная история, и она настолько запутанная, что можно детектив снимать. И, прежде чем я о ней расскажу, нужно отметить пару важных деталей…

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Смерть Рустама ознаменовала большие перемены в жизни города. В то время вообще были очень напряженные отношения с гостями с юга, а после жуткой резни население вообще взбунтовалось, и брат этим воспользовался.

Следующую неделю по городу прокатились погромы и поджоги, с рынков исчезли все лица кавказской национальности, молодежь отлавливала их на улицах и попросту избивала. Затем внезапно сгорело кафе Назима (база распространителей героина), затем превратилась в пепел его прибыльная пилорама, и наконец, кто-то методично поджигал все недостроенные азербайджанские коттеджи в городе.

И только когда начались поджоги жилых домов, тревогу, наконец, забила родная милиция, вот только не городской отдел, а областное управление! Новость о том, что население Железно-Уральска буквально воюет по национальному признаку, вынудило областное МВД крепко взяться за город.

Во-первых, уволили начальника паспортно-визовой службы, который покрывал всех нелегалов, отчего вскоре произошла депортация огромного количества «южан», и город заметно опустел. Затем, наконец-то, прогнали начальника городского отдела милиции, эту тупую бестолочь, которая довела город до состояния войны.

Сколько там оперативников и следователей повылетало с рабочих мест, мне доподлинно неизвестно, но, в максимально короткие сроки, были пересмотрены все поступившие заявления от граждан за последнее время. Это привело к тому, что в городе ежедневно заводились уголовные дела, которые прежде всячески пытались замять.

Город загудел! У отдела милиции с утра до вечера толпился народ, кого-то вызывали на допрос, кого-то – на дачу свидетельских показаний. Тут же были пострадавшие, их друзья и родственники. Все смешалось в кучу.

Всю неделю, пока в городе творился пиздец, я укрывался у Жанны, и она не переставала плакать. Смерть Рустама очень сильно выбила нас из русла нормальной жизни. Но она воспринимала эти события слишком близко к сердцу, отчего попросту начала пить по-черному. Она уходила на работу пьяная, а возвращалась еще пьянее. Я только тогда узнал, что она работает продавщицей в продуктовом магазине.

Особенно было страшно видеть брата. Он и до этого не был ласковым, а после трагедии он окончательно очерствел, и это выражалось во всем.

Я не знаю, где он пропадал ночами, и могу только догадываться, был ли он причастен к массовым поджогам в городе. Но то, что они пытались мстить за Рустама, это точно. В один из дней брат приехал к Жанне, чтобы передать деньги за мое проживание, и я слышал, как он ругался по телефону с кем-то.

– Я хочу, чтобы вы этого козла быстрее перевели в нужную камеру СИЗО! Его уже ждут – не дождутся!

В ответ кто-то виновато оправдывался.

– Да мне плевать, что менты против! Вытащи его из одной камеры и отправь в другую!

Я в те дни вообще старался никуда не лезть и ничего не спрашивать. Слишком сильное было у всех потрясение.

Но внезапно, в один из дней брат вновь откуда-то приехал и, закурив, спокойно объявил:

– Собирай вещи, мы возвращаемся домой. С этого дня можешь спокойно гулять по городу.

– Что случилось?

– Всё кончено, больше боятся нечего и некого…

Жанна вновь заплакала, а я поплелся собирать свои вещи. Лишних вопросов я задавать не стал. Точнее, я вообще перехотел что-либо знать. Кошмар, который не давал покоя последние месяцы, наконец, закончился.

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Вожатый старшего отряда Олег впустил беспризорников на территорию лагеря на субботнюю дискотеку. Лично я уже тогда понимал, что сегодня мы хапнем горя.

Не успел я моргнуть глазом, а Гена уже выцепил Мишку и стоит, значит, ему чего-то втирает. Блин, деваться было некуда, пришлось идти вмешиваться. Бог его знает, чего там ему Гена наболтает.

– О! А вот и второй попрошайка! – воскликнул Гена, увидав меня.

– Миша, пошли в корпус, тебя вожатые звали, – попытался соврать я, надеясь по-легкому оторвать Мишку от этого дебила.

– Э-э-э! Нет-нет! Никуда он не пойдет, пока я с ним не закончу!

– Ты че пристал к моему другу? Тебе же сказано, его ждут!

– Ты, слышь, попрошайка, у меня и к тебе разговор есть, так что стой тут, понял!

А вот это была уже заявочка похлеще. В этот момент я всей душой проклинал вожатого Олега за его беспечность.

К нам подошли его прихвостни во главе с его главной шестеркой. Это был крепкий парень по прозвищу «Ёжик». Я его хорошо запомнил – это он меня ногами пинал на парковке возле храма.

– Че, пацаны, пошлите бухать уже, хуле трезвыми тут стоять?

Вот с этими словами мы отправились к заброшенному бассейну. Гена достал из-за пазухи пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью, это явно был спирт.

– Бля, надо бы воды раздобыть, а то неразбавленный заебемся пить. Митя! Сгоняй в столовую, попроси там воды, ладно?

Митя послушно подскочил и убежал прочь, а Гена, глядя на нас с Мишкой, продолжил разговор:

– Вот вы, попрошайки, на нашей территории денег срубили зимой, я же вас обоих запомнил. Было же такое, да?

Миша виновато кивал головой:

– Угу, было…

– Ну вот, пацаны, вы на нашей территории покормились неплохо, теперь ваш черед гостей угощать, верно говорю, Ёжик?

Ёжик с дебильной ухмылкой приговаривал:

– Верно-верно…

Мне все стало понятно: нас пытаются развести на деньги, или, в лучшем случае, на бухло. Но вот в чем дело – я уже был не тот испуганный сирота, что прежде, к тому моменту я уже был закален в уличных драках, так что больше испытывал ненависть, нежели страх.

– Нет, не согласен! Вы тогда с Ёжиком с меня здоровьем взяли, ногами били, помнишь? А, стало быть, я вам ничего не должен.

– Ну, ты, может быть, и не должен, а Мишку мы, допустим, тогда и пальцем не тронули, верно говорю?

– Верно-верно! – поддакивал имбецил Ёжик.

Миша еще больше сжался. Ему очень не хотелось лишний раз получать пиздюлей от этих беспредельщиков.

В этот момент внезапно вернулся Митя с пустыми руками.

– Нет воды! Столовая закрыта!

– Ты, блядина тупая! Ты этот спирт сейчас сам без воды пить будешь! Воды бегом найди, роди, укради! Мне тебя учить, что ли?

Вот тут-то и созрел у меня план убрать Мишку подальше.

– Миша, а сгоняй в корпус, там на вахте чайник с водой стоит, заодно у меня в палате бутылочку возьмешь.

И, вроде, Мишка уже подорвался, как вдруг вмешался Гена.

– Э-э-э! Стой! Короче, Мишка тут останется, а ты, попрошайка, давай, с Митей за водой по-быстрому!

«Вот же засада», – подумал я, но деваться было некуда, пришлось идти. Уже в корпусе Митя вновь затеял свою старую песню.

– А ты человека убить можешь? А я могу, спорим?

– Не надо…

– Вот давай на спор! Вот покажи пальцем на любого, я его буду убивать просто, веришь?

– Верю-верю, вон, иди лучше, об дверь убейся, пока я воду в бутылку набираю.

Я это сказал просто, к слову, не подразумевая ничего конкретного, и тут слышу грохот – ба-бах! Выглядываю в коридор, а этот дурак с размаху головой дверь бьет, точнее, бьется!

– Ты че делаешь, лоб сломаешь!

– А он у меня железный, крепче твоего! Спорим?

– Нет…

– Вот спорим, он у меня ваще крепкий? Я вот тебе голову пополам расколю, как орех, спорим?

– Нет, отстань!

– Да ладно тебе, смотри, прикол сейчас будет!

Он начал подходить ко мне с улыбкой дебила на устах, и я сразу сообразил, чего он задумал. Сейчас с головы мне ударит, вот сто процентов, специально, чтобы запугать меня, сломать морально. Это они любят, это они умеют.

– Да не бойся ты, смотри! Сейчас прикол покажу!

Он резко откидывает голову назад и с размаху хлещет лбом вперед, но мимо. Я просто присел и подставил свой лоб под его удар. И эта мразь со всего маху насаживается своим свинячим пятаком на мой твердый лоб. Хлопок! И глухой стон раздался в коридоре. Митя, схватившись за лицо, сползает по стене на пол, из носа начинают обильно течь две струйки крови.

– Ты живой?

– Ы-а-а-а-а-а-а!!! Су-у-у-ука-а-а-а!!! Ты че делаешь! Я тебе прикол показать хотел!

– Иди в умывалку, придурок!

– Я все Гене расскажу!

А вот тут у меня жопа и сжалась: их там была толпа, а я один, и тягаться с ними было бесполезно. Поэтому на помощь мне пришла блатная романтика.

– Митя, ты че, не пацан, что ли? Жаловаться-то западло! Ты же сам полез, так ты и вывози базар! Митя!

Тот всю раковину в крови измарал, нихуя смыть не может, а мне помогать-то страшно, брезгую! В общем, промыл он свой пятак кое-как, вроде и кровь почти не идет, и бутылку с водой я приготовил. Пора идти, а страшно – пиздец!

Подходим к бассейну, а там все на корточках сидят, как положено. Гена увидал опухший нос Мити, сразу начал наезжать.

– Это кто его ударил? Э-э-э! Митя, кто тебя тронул?

– Это попрошайка! Я ему прикол показать хотел, а он дергался!

– Стукач, бля, – прошипел я, проклиная все на свете.

Гена выпрямился и, обращаясь к Ёжику, крикнул:

– Он так-то твоего брата тронул, ничего ему сказать не хочешь?

Гена был конченой мразью: он любил устраивать склоки в коллективе, этот садист буквально получал от этого удовольствие. А Ёжик взревел от праведного гнева:

– Да ты охуел, попрошайка, я тебе сейчас ебло расшибу!

– Так выходите в круг, пацаны, хуле впустую базарить, – добавил Гена, и вся толпа беспризорников быстро оцепила нас в полукруг. Позади меня была стенка бассейна, отступать было некуда.

Отвратительное чувство предстоящей драки: в ногах предательская дрожь, руки совсем не слушаются, а Ёжик уже бодро делал круговые движения рук, разминаясь перед схваткой.

– Че, давай, подходи, попрошайка, или ты ссыкло ебаное?

– Да не боюсь я тебя… – а у самого тремор, будто Паркинсоном страдаю.

– Вот, давай, ты первый бей, попрошайка, как угодно, я те отвечаю – приму любой удар!

Вы когда-нибудь слышали фразу «в драке все средства хороши»? Запомните её, и постарайтесь не забывать в трудную минуту. Я взглянул под ноги. Ступни проваливались в песок, драться тут совсем неудобно, надо менять локацию.

– Давай отойдем в другой край бассейна, вон, лучше на бетон? – указал я рукой в сторону.

И они все послушно поплелись! Удача!

Ёжик вышел на твердую поверхность, повернулся ко мне, и для него было уже поздно дергаться. Я с разбегу влетел в него двумя ногами, как Лю Кенг из «Мортал Комбат», (ну, во всяком случае, мне так казалось).

От удара он отлетел в бетонную чашу бассейна и сильно стукнулся головой, а я при падении разодрал последние в хозяйстве штаны. Чую, что жопу отбил конкретно, неделю срать не смогу точно! Подскакиваю с разодранной жопой и кидаюсь добивать контуженого Ёжика. Пару ударов – и со всех сторон раздаются крики, меня начинают толкать, пытаясь оттащить в сторону.

– Э-э-э! Хорош! Ты нахуй так сильно бьешь-то!

Они кричали, как бешеные обезьяны, но ни одна падла больше не смела ко мне приблизиться. И вот тут я не поверил своим ушам, когда Гена внезапно стал осаживать ситуацию.

– Братан, ты чего такой нервный! Ты успокойся!

Митя шмыгал своим разбитым носом, а рядом сидел на корточках Ёжик, держась за голову. Вполне возможно, что у него было сотрясение, но кто будет заботиться о беспризорнике? Правильно – никто!

Я протянул бутылку с водой Гене, и тот сразу же стал добрее.

– Вот это правильно! Давай выпьем! За хорошее знакомство!

Он вытащил из внутреннего кармана олимпийки какие-то грязные пластиковые стаканчики и стал разливать разбавленный спирт.

Гена с хитрым прищуром глядел на меня и приговаривал:

– Недооценил я тебя, братан, а ты, оказывается, не промах…

Пить из грязной посуды я брезговал. Слава богу, Мишка раздобыл кружки – видать, под шумок до корпуса сбегал. Вот так я распил мировую с беспризорниками. Должен заметить, что спирт был отвратительным на вкус, а вместо закуски была затяжка сигареты, чтобы перебить обжигающий сладковатый привкус.

Друзьями мы, естественно, не стали, но с того вечера я заметил, что Гена и сам стал относиться ко мне с опаской, ведь лишиться авторитета в глазах своих прихвостней ему было смерти подобно. Больше с ними проблем я не испытывал.

Зато горя хапнул вожатый Олег, когда эти опьяневшие ребятишки устроили дикие пляски на дискотеке, распугав детей. Он бегал по территории, пытаясь остановить вакханалию, пробовал даже обращаться ко мне, мол, помоги, нужно что-то сделать!

– Я тебя, Олег, сразу предупреждал, что это звери, а ты меня не послушал! Вот теперь сам разгребай!

А к отбою они разбили окно в корпусе и чего-то умудрились там украсть. Закончилось тем, что вожатые вызвали наряд милиции, и беспризорники попросту разбежались, кто куда.

Трасса Екатеринбург – Железно-Уральск, наши дни.

Мы расплатились за трапезу в кафе и двинулись дальше в путь. Позади нас был Нижний Тагил, до дома оставалось уже чуть меньше половины пути.

– Слушай, Саня, а зачем вожатый пошел на уговоры беспризорников? Испугался, что ли?

– Может, и испугался. Наверное, он просто не хотел лишних проблем, и у него тогда не было четкого представления, с кем он связался. Дурак непуганый!

– Они вас больше не беспокоили после того случая?

– Ну, как сказать… Они больше не трогали меня, а в лагерь продолжали приезжать время от времени. Мне было уже плевать, я старался там никуда больше не вмешиваться, ну их всех нафиг! Мне нужна была спокойная жизнь!

– И как долго длилась у тебя эта спокойная жизнь в этом лагере?

– Ровно до королевской ночи, а дальше… Дальше вспоминать страшно…

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Королевская ночь в летнем лагере – это финальное мероприятие, которое проводят по случаю завершения смены в последнюю ночь перед днем отъезда.

В королевскую ночь принято мазать зубной пастой спящих, всячески шутить и разыгрывать друг друга. Но в реальности это отличный повод хорошенько забухать и уломать понравившуюся девушку на долгожданный секс. Не стоит забывать про грандиозную дискотеку и прочие радости.

Подобное мероприятие очень сильно привлекает посторонних граждан, и каково же было мое удивление, когда на вечернюю дискотеку заявились братья Армани на своей красной тонированной девятке, угадайте, вместе с кем? Правильно – с Надей! Это баба со старой школы, которую я когда-то очень любил.

Она была, как всегда, шикарна, и сердце мое вновь дрогнуло, но горечь обиды не отпускала меня, и я смотрел на нее со злобой, вспоминая тот вечер, когда я, жутко замерзший, караулил ее у дискотеки.

Рядом стоял уже хорошенько подпитый Мишка, а я никак не мог успокоиться.

– Вот какого хуя они сюда все прутся? До лагеря – десять с лишним километров от города, а они сюда один хуй приезжают, тут что, медом намазано?

– Тут просто весело, Сашка, и тут тёлочки-и-и-и!!! – взвывал от радости Мишка, опрокидывая очередной стакан пива в себя. – Слыхал, как нашему мальчишке с приюта фартануло только что?

– Нет, а что случилось?

– Он в заброшенном бассейне телефон блатной нашел, обронил лопух какой-то!

– Ой, пусть лучше вернет, проблем будет меньше!

– Да ну, брось, это же трофей!

Я махнул на Мишку рукой. Вожатые устраивали отличные конкурсы, народ веселился, и уже никто не контролировал состав отдыхающих. Внезапно мне на глаза попался один из парней «бригады зла». Во бля, засада, а им-то чего тут нужно? Это был очень плохой для меня знак. Брат упрятал меня сюда подальше от чужих глаз, а тут, оказывается, весь город торчит. Отличное укрытие!

Дискотека шла полным ходом, как вдруг меня кто-то одернул за руку. Оборачиваюсь – а там Надя стоит, улыбается во весь рот. Счастливая, будто в лотерею выиграла.

– Саша, привет! Я так рада тебя видеть! Ты так похорошел!

– Привет, Надя… Не знал, что ты здесь… (Боже, какой же я пиздабол).

– Ой, а я про тебя столько всего слышала, ты, говорят, теперь крутой, да? Ну, брат там у тебя серьезный, вы богатые теперь, здорово, правда?

Вот после этих слов я уже понял, куда клонит эта мамзель, а она все никак не отставала и продолжала крутиться возле меня.

– Слушай, Надя… Там вот Арман на тебя косо смотрит, он сейчас опять ревновать будет.

– Где? Ой, да это не Арман, это Армэн! Он всегда так смотрит! Слушай, а пойдем, покурим в сторонке?

Я взглянул в сторону Армэна и прочел в его глазах знакомую мне обиду. С какой же шкурой нас свела судьба! Надя продолжала что-то тараторить, рассказывая про себя и про свое светлое будущее. В этот момент диджей включает медленный танец, и все постепенно разбиваются по парам.

– Саша, это наш танец! Поверь мне, это судьба! – схватив меня за руку, бормотала пьяная Надя. – Потанцуй со мной… – сказала она чуть нежнее и, вцепившись рукой через штаны за мой член, прошипела: – Тебе это очень понравится…

Она мяла мой член, а в памяти моей всплывал плюшевый медведь, которого я купил на последние деньги.

– Руку убери…

– Что?

– Я говорю, руку свою убери! Подстилка армянская!

– Что-о-о? Да пошел ты! Урод, сука!

Она с размаху влепила мне пощечину, и приятное жжение растеклось по всему лицу.

– Я им сейчас пожалуюсь, они тебе башку расшибут прямо здесь!

Надя убежала в слезах, а я почему-то радовался этому событию. Кажется, теперь мы были квиты.

Не прошло и пяти минут, как ко мне подошел Армэн, или Арман – хуй их разберешь, и с характерным акцентом объявил:

– Надо поговорить…

– Давай после дискотеки, ладно?

– Хорошо…

Я развернулся и хотел пойти в корпус, как вдруг лицом к лицу столкнулся с Шерханом.

– Ой… А ты чего тут делаешь? – с удивлением пробормотал я.

– Отдыхаю, не видишь, что ли?

– Я-я-ясно…

Он медленно прошел в толпу отдыхающих, испуганно поглядывая на меня.

– Вот же засада, блять! – сокрушался я, проклиная всю конспирацию брата.

– Чего ругаешься, Саня, случилось чего?

Рядом крутился уже изрядно пьяный Мишка. Ему было невдомек, отчего я так нервничаю, а, поверьте, повод был! Мало того, что со мной хотят о чем-то поговорить братья Армани, так еще этот Шерхан-барыга мог легко заложить меня своим подельникам, и тогда мне точно несдобровать. Я ушел в корпус, откуда позвонил брату, чтобы узнать, когда он меня заберет, ведь завтра все разъезжаются домой.

– Саша, у вас выселение во сколько?

– Ровно в полдень…

– Ну, вот тогда и подъеду!

Настроение было окончательно испорчено. Я даже не захотел возвращаться на дискотеку, а просто начал молча собирать вещи – мне хотелось поскорее отсюда уехать.

Ранним утром меня разбудил вожатый Олег.

– Саня, просыпайся, там за тобой брат приехал.

Судя по нетронутой постели, Мишка так и не ночевал в палате. Что ж, прощаться было не с кем. Я схватил сумку и, даже не умываясь, пошел на выход. На часах было 7 утра, еще все спали.

У ворот стояла черная тонированная девятка. Прежде я такой автомобиль у брата не видел. «Наверное, опять за долги отдали», – подумалось мне. Выхожу за ворота и, словно назло, натыкаюсь на братьев Армани. Они как раз грузили пьяную Надю в свой автомобиль и, увидав меня, оживились.

– О! Саша! Ты куда вчера пропал, мы же поговорить хотели?..

Я, не обращая внимания, пошел к автомобилю брата, а они продолжали приставать.

– Погоди, Саша, ты куда так торопишься, постой!

Я подскочил к автомобилю, предвкушая свою маленькую победу, и вижу, как со стороны пассажирского сидения вылезает кавказец.

На мгновение у меня случился ступор. Я не мог понять, кто этот человек, чего он вообще с моим братом приехал? Наклоняюсь в салон и вижу, что никакого брата там нет – за рулём сидит такой же бородатый хрен.

Вот тут я медленно, с диким ужасом, начал осознавать, что сейчас происходит.

«Шерхан, сука, все-таки сдал!»

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Ближе к вечеру возле нашего дома стали скапливаться автомобили. Под окнами ходили мужики с угрюмыми лицами, все заметно нервничали. Когда набралось около сорока человек, они вошли в ограду, где произошел краткий брифинг предстоящей акции. Брат вытащил за шкирку обосранного от страха Шерхана, показал всем мужикам его пакетики с героином, объяснил, что от ментов помощи нет и не будет, что в город пришла чума, и в наших силах сейчас остановить ее, пока она не захлестнула всё.

Вердикт был единогласный – барыг из города нужно было однозначно прогонять. Вот с таким боевым настроем они поехали на разборки.

Я не присутствовал там лично и могу опираться только на рассказы свидетелей.

Мужики приехали на окраину города, к летнему кафе, которое принадлежало барыгам. Там базировался основной костяк бригады. Брат зашел в здание вместе с Шерханом и братьями Кривороговыми.

Переговоры в мирном ключе сорвались с первой же секунды – «азеры» закатили дикую истерику (лучшая защита – это нападение). Их больше волновала судьба проколовшегося барыги Шерхана. Кричали, кто вам дал право ребенка похищать, насильно удерживать. В общем, отводили тему претензии в иное русло, чтобы под шумок все замять.

– Назим, теперь это не имеет значения! Мы знаем, что это вы торгуете героином! Я еще в прошлый раз сказал – город травить не дам, но ты все равно полез в это болото!

Итогом переговоров стал ультиматум: сворачивать все дела и покинуть город в отведенный срок, иначе население поможет им это сделать. По факту, это было объявление войны, что вызвало бурю негодования со стороны южных гостей.

Никаких обещаний они, естественно, не давали. Кто ж сразу на такое согласится? К их счастью, переговоры прервало внезапное появление подкрепления со стороны кавказцев. Те без стеснений устроили драку с мужиками на улице, которая переросла в массовое побоище. Была и стрельба (преимущественно в воздух), разбили пару автомобилей, и пострадало кафе. Естественно, были раненые с обеих сторон. Побоище закончилось вничью.

Поздней ночью брат вернулся весь в пятнах крови – в драке кто-то пытался ударить его ножом, но он успел прикрыться. Итог – куча швов и перебинтованная рука.

Я с диким ужасом смотрел на происходящее. Это были не шуточки. Брат закурил и, глядя на мое испуганное лицо, спокойно спросил:

– Когда у тебя последний экзамен?

– Через два дня, а что?

– Слишком долго… Завтра соберешь вещи и на время переедешь жить к Жанне. Никому ни слова, что ты живешь у нее, и не вздумай приводить туда друзей.

В тот день я еще не знал, что мне придется надолго попрощаться со спокойной жизнью.

Но приключения на этом не закончились: в районе 5 утра прямо под окнами кто-то поджег автомобиль брата. До сих пор поражаюсь, как в ту ночь дом не подожгли – им ничего не мешало это сделать. Сейчас были бы уже давно покойниками. Маховик противостояния был запущен в полную силу.

Догорающий автомобиль тушил прибывший экипаж МЧС, а возле дома уже дежурили ребята. Рустам ходил по двору с ружьем наперевес, время от времени огрызаясь вслух на невидимого врага:

– Суки! Мало я вас в горах стрелял… Козлы, бля!

Не дожидаясь утра, я собрал необходимые вещи, и меня увезли к Жанне. Хорошая она баба – любая другая уже давно бы послала нахуй все эти приключения, а она спокойно открыла дверь, и даже не задала лишних вопросов.

К утру уже весь город знал о минувшей стычке, знали и причину, и все с ужасом ожидали продолжения этого конфликта. Но, как ни странно, никакая милиция не вмешивалась. До сих пор не понимаю, какого черта они бездействовали.

В школу на консультацию меня увозил Рустам с заряженным ружьем на заднем сидении. Выглядело это, конечно, круто, но было пиздец страшно. Видимо, дело очень серьезное, раз теперь меня сопровождал вооруженный боец.

Вот в таком режиме я сдал последний экзамен, а на выпускной у школы дежурило авто с крепкими ребятами во главе с Рустамом. Как обстояли дела у брата я, конечно, пытался выяснить, но безрезультатно. Кстати, если Шерхан еще приходил на экзамен, то на выпускном его уже не было. За то, что он торговал героином, его объявили барыгой гнусной, и от него отвернулись многие друзья, в результате чего произошел раскол «бригады зла». Вот так в компании каждый стал сам по себе.

Мой аттестат уже был на руках. Нужно было подавать документы на вступительные экзамены, но куда?

Ехать в Серов к Кузе запретил брат, оно и понятно, почему – под его влиянием мы бы очень быстро загремели за решетку, а про другие учебные заведения я, по сути, ничего не знал, да и знакомых у меня больше нигде не было.

Так, в один из вечеров я собрался к брату, чтобы решить вопрос о моем поступлении. За мной, как обычно, заехал Рустам, и мы тронулись в путь.

– Ну что, как у вас дела обстоят, когда можно будет вернуться к нормальной жизни? – спросил я.

– Воюем… – ответил Рустам в своей армейской манере.

Что ж, такой короткий и лаконичный ответ многое объяснял. Кажется, мирная жизнь для меня наступит нескоро.

Мы подъезжали к дому, как вдруг я заметил проблесковые маячки синего цвета.

– Менты, бля! – воскликнул Рустам и резко нажал на педаль тормоза.

– Что там случилось!

– Сиди в машине, никому не открывай, я сейчас вернусь…

Он убежал к дому, а я опустил боковое стекло и услышал разговор соседей между собой:

– Я в огороде грядки пропалывала, слышу – хлопки громкие и звон битого стекла, вижу, от дома машина резко поехала, черная такая, номеров не было.

Приглядевшись, я увидел, что окна дома были разбиты.

Внезапно вернулся Рустам. Он тяжело дышал и был заметно взволнован.

– Чего там случилось? Ты че молчишь, где брат?

– Тише…

– Он там?

– Тихо ты! Надо отъехать…

Не дожидаясь разъяснений, я начал звонить брату, но трубку никто не брал. Ох, как же меня тогда затрясло от страха!

– Рустам! Что там случилось!? Где брат!?

– Да тише ты!

Мы отъехал в какие-то дворы, и внезапно позвонили Кривороговы. На мое счастье, брат оказался с ними, и он был жив!

– Саня! Ко мне – ни ногой! Сиди у Жанны и вообще не высовывайся!

– Да мы с Рустамом уже возле тебя, тут менты кругом и зевак целая толпа! Что случилось!?

Оказалось, что буквально за 20 минут до нашего приезда к дому подъехала тонированная девятка, и неизвестные открыли огонь по окнам из охотничьих ружей. Брат, не дожидаясь штурма дома, поспешил исчезнуть, впопыхах позабыв свой телефон. И уже добравшись до Кривороговых, связался с нами.

Ситуация достигла своего апогея. Все прекрасно понимали, чьих рук это дело, и, насколько мне было известно, Назима Алиева активно искали, но он, по слухам, скрывался не то в Тагиле, не то в Екатеринбурге. Что делать в таких случаях, я даже близко не представлял.

Естественно, при такой ситуации вопрос о моем поступлении откладывался на неопределенный срок. Оно и понятно – думать про образование, когда тебя могут убить, как минимум глупо!

Все решилось через несколько дней. Рано утром мне позвонил брат и попросил быстро собрать все вещи и выходить на улицу. На любые мои вопросы он отвечал:

– Делай, что сказано!

Я впопыхах скидал в сумку, что успел и, крикнув Жанне, что меня увозит брат, побежал на улицу. Во дворе стояла неприметная десятка непонятно-грязного цвета. За рулем сидел брат, больше в салоне никого не было.

– Вещи все взял?

– Да!

– Документы тоже?

– Бля! В шкафу забыл!

– Бегом за документами!

– А нахрена они мне?

– В летний лагерь поедешь. Давай быстрее! Хотя, стой! На вот, Жанне отдашь.

Брат протянул деньги. Это была своего рода благодарность за то, что она приютила меня в очередной раз.

Я влетел в квартиру к Жанне, и пока я рылся в шкафу, она подошла ко мне с зубной щеткой.

– Держи, ты оставил.

– Ой! Спасибо!

– Ты надолго уезжаешь? А то мне сегодня в ночную смену идти работать.

– Думаю, надолго, брат сказал – в летний лагерь… Ну, все, спасибо, что приютила, вот, держи, это брат тебе передал!

Я сунул ей в руки купюры и побежал прочь.

Мы выехали на объездную дорогу и двинулись за город. Брат объяснил, что договорился с директором летнего лагеря, и мне предстоит временно пожить там. На мои возражения о том, что мне нужно поступать учиться, он заверил, что проблем с поступлением не будет.

– Я с Димой разговаривал, у него в Екатеринбурге есть связи. Тебя без вступительных экзаменов возьмут, как минимум, на заочное, так что не переживай. Главное тебе сейчас не появляться в городе, пока все дела не уладим.

Вскоре мы приехали в какой-то микрорайон, который располагался в лесополосе, далеко за городом. Вот именно тут я увидел тот самый летний лагерь под банальным названием «Солнышко».

– Так, слушай сюда! О том, что ты здесь, вообще никому ни слова, понял?

– Понял…

– Я имею в виду, буквально никому не говори: ни друзьям, ни подругам, даже Кривороговым и Рустаму. Если кто будет звонить, говори всем, что ты поступать уехал в Екатеринбург, понял?

– Да понял я… А долго мне торчать здесь?

– Пока не знаю, а куда тебе торопиться? Тут сто раз в день кормят, купаться водят, спать укладывают! Отдыхай, наслаждайся, на дискотеки ходи, вожатых за титьки таскай! Вот тебе, кстати, деньги на всякий случай, прикупить чего или бабу угостить чем.

Он сунул мне купюры в руки, мы попрощались, и я молча пошел с сумкой на территорию лагеря.

Местечко было довольно интересным: было два двухэтажных корпуса и два одноэтажных, здание столовой, разрушенный старый бассейн, куда бегали курить все дети, и огромная крытая веранда, которую использовали для проведения дискотек, утренних зарядок и прочих мероприятий. Называлось оно забавно – «пятачок».

Особое внимание привлекала церковь, стоящая по соседству, и какой-то святой источник, куда бесконечным потоком приезжали туристы. Вся территория располагалась на берегу водохранилища с лодочной станцией. Место было живописное, и теперь мне предстояло какое-то время здесь жить.

Меня заселили в корпус старшего отряда, где всем было в среднем по 16-17 лет, показали комнату, рассказали о распорядке дня, и так далее. Затем познакомили с вожатым. Это был обыкновенный студент по имени Олег, на вид лет двадцати, не больше. Мы очень быстро нашли с ним общий язык – он оказался отличным парнем.

– Так, Саша, теперь давай бегом в столовую, ты еще успеваешь на завтрак.

Вот с этим наставлением я вошел в обеденный зал, где увидел огромное количество детей разного возраста. Кругом пахло манной кашей, молоком, какао и детской ссаниной!

– Эй! Саня! Это ты, что ли? – послышалось из дальнего угла.

Я пригляделся и увидел знакомое лицо. Это был Мишка-мародер! Оказалось, часть ребят с приюта закинули на все лето в этот лагерь. Вот это встреча! Никогда бы не подумал, что буду так рад встретить его вновь.

– Саня, бери тарелку и садись к нам! У нас блатной стол! – кричал Мишка.

– Прекратите шуметь! – возражали вожатые.

Мое настроение сразу же улучшилось, и внутри все закипело от радости. Встретить знакомых людей в чужом месте – это лучший подарок.

Со слов Мишки я узнал, что в лагере налажена отличная жизнь: можно без проблем бегать купаться в тихий час, бегать в поселок до магазина, когда потребуется, аккуратно бухать, курить, и с красивыми девчонками тут полный порядок. В общем – не жизнь, а сказка!

И в первые дни так оно и было! Я даже успел позабыть обо всех неприятностях, которые творились за забором лагеря. Здесь я впервые за долгое время ощутил себя очень счастливым человеком. Мы вдоволь купались, по вечерам танцевали медляки с девчонками, пили пиво после отбоя. Жизнь была прекрасной и беззаботной…

В лагере каждую субботу проходила крупная дискотека (еще не королевская ночь, но крупнее обычных танцев по вечерам). Так вот, на эту дискотеку выходного дня, оказывается, заезжала куча всякой швали в лице местной молодежи. Эта была обыкновенная практика, когда на территорию лагеря проникали посторонние ребята или девчонки. С этим уже даже не пытались бороться. Главное, чтобы в открытую никто не напивался и не хулиганил. Но что для меня стало неприятным сюрпризом – так это то, что в лагерь иногда приезжали жуёбки из города. И вот на первой же субботней дискотеке на горизонте нарисовались какие-то обезьяны. Я их еще не видел близко, но вот уже издалека они у меня вызвали беспокойство.

– Мишка, гляди, там кто-то за забором трется, ты их знаешь?

Он пригляделся и тут же ахнул:

– Мать твою!

– Кто такие?

– Да это Крокодил Гена со своими чебурашками приперлись, откуда у них только деньги на автобус?

В моей памяти тут же всплыла картина минувших дней, когда мы с Мишкой ходили стрелять мелочь на парковку возле храма, и к нам прикопался конопатый уёбок по прозвищу Гена, предводитель беспризорников.

– Бля! Я их помню! Они еще на секции брейк-данса людям покоя не давали, вон вижу долбоеба Митю, который хвастался, что может на спор убить кого угодно.

Вот уж кого я не хотел видеть, так это именно их компашку, потому что у этих животных ничего светлого в душе не осталось, и ничего доброго от них я даже не ждал. Дураку было понятно, что они сейчас будут хулиганить, приставать к ребятам, отбирать деньги, вещи, и так далее. Не дожидаясь развития событий, я сразу пошел к своему вожатому.

– Олег, там на территорию беспризорники проникнуть хотят, я их знаю…

– И чего теперь?

– Олег, это звери, они тут такое устроят, тебе мало не покажется! Давай их как-нибудь отсюда уберем?

На мое удивление, он отважно пошел с ними разговаривать, а я, от греха подальше, остался в стороне. Мне очень не хотелось с ними видеться вообще, даже близко подходить.

Олег что-то им начал рассказывать, он важно махал руками, а те внимательно слушали.

– Ну, вот, Мишка, кажется, проблема решена, переживать не о чем.

– Угу, считай, спасли лагерь!

Не успел я расслабить мускульное анальное кольцо, как вдруг вижу, как Олег открывает ворота и запускает всю эту шоблу-ёблу на территорию лагеря! Они мигом проскакивают и растворяются среди отдыхающих ребят. Я в диком ужасе подбегаю к Олегу и трясу его за грудки.

– Ты чего натворил, придурок!? Ты нахуя их впустил!?

Олег растеряно смотрел на меня, не понимая причину моего беспокойства, после чего выдал мощное оправдание:

– Саша, они мне пообещали вести себя хорошо!

– Чего, блядь!?

– Они сказали, что все равно перелезут через забор в другом месте, так что пусть лучше с моего разрешения тут находятся, чем караулить их по периметру…

– Ты хоть понимаешь, что ты наделал?

– Да расслабься, они нормальные ребята, просто им тоже хочется праздника. Уверяю тебя, причин для беспокойства нет!

Вот после этих слов я сразу понял, что сегодня мы хапнем горя…

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Мой старый приятель по приюту, Кузя, и его дружок Тарас уговорили меня сходить с ними на дело, и я по своей глупости согласился. В пригородной электричке Тарас приметил «клиента», и ровно за пять минут до первой остановки он пошел его обрабатывать, пригласив выйти в тамбур для разговора.

Парень послушно встал и поплелся следом, а Тарас уже завел свою песню, обращаясь ко мне:

– Братан, это он тебя на вокзале толкнул, да?

– Да! – ответил я, мигом сообразив, что нужно подыграть.

– А че, парень, тебя как зовут вообще?

– Женя…

– Слушай, Женя, а тебя че, широта ебёт, что ли?

– В смысле?

– У меня друг говорит, что ты его на вокзале толкнул сильно, вот я тебя сейчас спрашиваю – ты дохуя широкий, что ли, или у тебя здоровья много?

Тарас жестоко присел ему на уши, не давая вставить ни слова, в нужных местах он повышал голос, переходя на прямые угрозы жизни и здоровью несчастного. Неподготовленный человек в таких ситуациях очень быстро ломается, вот и Женя добровольно отдал свой красивый телефон за проступок, который не совершал.

Тарас отвел его обратно в вагон и что-то сказал ему напоследок. Парень сидел неподвижно, а Тарас, вернувшись ко мне, нервно проговорил:

– Уходим в последний вагон, быстро!

К тому моменту, как мы дошли до конца, электричка прибыла на свою первую остановку, двери открылись, и мы спокойно вышли на вокзал, где нас уже ждал Кузя на своей «девятке».

Мы возвращались в Серов, а Тарас ликовал от своей очередной победы, подбадривая меня.

– Эх, Саня! Молодец, хорошо подыграл! Видал, как тот парень обосрался?

Мы хором засмеялись, и я чувствовал, как адреналин зашкаливал в моей крови. Это было настоящим приключением.

Кузя привез нас к ломбарду, где наш телефон выкупили за пять тысяч рублей, не задавая никаких лишних вопросов, не требуя ни паспорта, ни документов на телефон – абсолютно ничего. Тарас с Кузей взяли себе по две тысячи, а мне, как новичку, вручили одну.

– Держи, Саня, заработал!

Весь оставшийся вечер мы колесили по городу, как мне казалось, просто так, но, в действительности, парни караулили пьяных. А где их найти в городе? Правильно – на остановках, на вокзалах и возле питейных заведений.

Схема грабежа была очень гуманной по сравнению с электричкой – пьяные порой и не понимали, что с ними вообще происходит. Все выглядело под благим предлогом:

– Дядя, вам плохо? Давайте, я помогу вам дойти до дому!

По пути карманы пьяниц обчищались подчистую, а наутро жертвы порой ничего и не помнили. Именно таким образом, возле ночного клуба, я добыл свой первый телефон – на тот момент жутко дорогой Sony Ericsson K700i. Сегодня мне очень стыдно за тот поступок, но тогда! Тогда я гордился собой, считая себя очень крутым перцем, ведь я был не пальцем деланный, а самый настоящий четкий пацан.

Вот с таким чувством собственного достоинства я вернулся домой, где бросил свой трофей на стол и пошел готовить себе кушать. Я мельком поглядывал на него, уже предвкушая, как буду показывать его парням, рассказывая о своих подвигах, отчего моя самооценка росла выше некуда.

Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как на кухню вошел брат. Мое лицо сияло от счастья, а он молча смотрел на дорогой телефон.

– Это твоё?

– Ага, моё! Правда, крутой телефон, да?

– Стесняюсь спросить, а ты его где раздобыл?

И вот тут я, окрыленный своей крутостью, решил добавить важности к своей персоне, и с гордостью объявил:

– Да у лоха одного отжал!

Брат мгновенно изменился в лице и, стараясь сохранять спокойствие, еще раз уточнил:

– То есть, ты его украл… Я верно понимаю?

– Ну, правильнее сказать, я его отработал, Лёха! С друганом на дело ходили…

Больше я ничего не успел добавить, потому что брат в ту же секунду опрокинул стол вместе с посудой. Раздался страшный грохот, а следом его дикие вопли.

– Кого ты там отработал!? Ты совсем из ума выжил!? Зачем ты у людей воруешь, тебе что, живется плохо!?

Я в ужасе вжался в стенку, ожидая момента, когда брат заслуженно ударит меня по лицу.

– Саша! Никогда! Слышишь!? Никогда не воруй у людей ничего!

– Но ты же сам такой, ты же «смотрящий»!? – воскликнул я, пытаясь хоть как-то аргументировать свой поступок.

– А ты тут при чем!? Это у меня руки по локоть замараны, я за это полжизни из тюрем не вылезал, а ты-то, дурак, куда полез!? Оно тебе для чего надо!?

– Я просто хотел быть похожим на тебя, Лёха… Просто хотел быть не хуже тебя…

– Ты и без этого лучше меня! У тебя биография чистая! Вся жизнь впереди! А ты, дурак, ее мараешь этими дурацкими телефонами! – и дорогущая трубка тотчас разлетелась об стену.

– Ты думаешь, мотать срок – это почетно, что ли? Там люди подыхают, нет там никакой романтики! Ты не должен идти по этой кривой дорожке, слышишь? Я запрещаю тебе брать у людей чужое!

– Обещаю…

– Дай слово!

– Слово пацана даю, Лёха, что больше…

– Какое нахуй еще слово пацана!? Выбрось ты из башки эту чепуху! Дай свое честное слово, мне! Своему брату! Что ты больше никогда ничего не украдешь! Ты не должен повторять моих ошибок! Ты должен стать нормальным человеком!

Я впервые видел брата в таком жутко-агрессивном состоянии. Я был уверен, что он точно ударит меня, и покорно ждал, ведь я заслуживал этого… Но он не тронул меня и пальцем…

В тот день я дал слово, что больше никогда не возьму ничего чужого, дал слово, что никогда не повторю его ошибок и буду стремиться стать нормальным человеком.

Трасса Екатеринбург – Железно-Уральск, наши дни.

После таких откровений у меня кусок поперек горла встал, аппетит как рукой сняло. Я сначала удивился, когда услышал, что брат Саши стремился оградить его криминала, а потом осознал, что он был единственным его родным человеком на всей земле. Брат желал для Саши лучшей судьбы и, на мой взгляд, воспитывал его в правильном ключе.

– Слушай, после этих событий Кузя, наверное, стал врагом для брата?

– Вовсе нет, он не запрещал мне с ним общаться, просто потребовал, чтобы я больше не принимал участия в его темных делах. Общайся, с кем хочешь, просто не лезь в криминал.

– А с телефоном что?

– А что с ним? Брат его об стену разбил, предупредив, чтобы я вообще никому из друзей ничего не рассказывал ни о каких поездках в Серов, и уж тем более ни о каких подвигах. Этот урок я усвоил быстро. Меня грызло чувство вины, и я старался больше не огорчать брата.

– То есть, с тех пор ты завязал с глупостями? И как же на это отреагировали ребята из «бригады зла»?

- А никак, наша компашка вскоре распалась. Оно и к лучшему.

– Компания распалась!? Вот это поворот! Вот с этого места прошу поподробнее.

– Все началась с того, что Шерхан стал барыжить … Хотя нет, было еще кое-что! Вся цепочка началась, когда к брату пришли на поклон местные владельцы пилорам.

г. Железно-Уральск, 2004 год.

Брат неоднократно предлагал взять под защиту ряд местных предпринимателей, но они считали, что родная милиция их защитит лучше, чем какой-то уголовник. Так было ровно до первой стычки с кавказцами. После поножовщины было написано заявление, а в ответ – тишина. Дело будто бы замяли, а кавказцы продолжали конкретно наезжать. Вот тогда-то и прибежали эти чухонцы, все пороги истоптали, просили помощи.

А дело было так: по территории заброшенного лесозавода проходила железнодорожная ветка, и было у нее три тупика. Вот у каждого тупика была развернута пилорама, где свежую продукцию сразу же грузили в арендованные вагоны и отправляли по регионам.

Эти ж/д тупики были очень удобные, а главное – выгодные. В один вагон входило 90-100 кубов доски, в то время как в длинномерную фуру погружали максимум 35-40 кубов. Выгода очевидна, и многие с завистью смотрели на тех, кто успел арендовать землю в том месте.

Желающих урвать эти тупики было много, а хитрее всех оказались кавказцы. В то время по Уралу активно практиковалась процедура рейдерского захвата. Вот и они подделали документы на землю, заплатили, кому надо, и решением суда стали полноправными владельцами! Пришли к пилорамщикам и выставили кабальные условия: либо платите дань, либо сваливайте отсюда нахуй. Мужики побежали в родную милицию, а там, как водится, развели руками. Решили попробовать решить вопрос самостоятельно, но все закончилось поножовщиной, и милиция вновь бездействовала.

Вот тогда эти суки побитые и прибежали на поклон к брату, кричали, мол, помоги, останови беспредел, за ценой не постоим.

– Вам же изначально предлагали сотрудничество! Чего носы воротили?

В ответ те лишь опускали глаза в пол. Им нечего было сказать.

Брат, в свою очередь, шашкой махать сразу не стал, потому как не был обязан, но пообещал разобраться и оказать содействие в самые короткие сроки.

Мужики ушли, а через час братья Кривороговы уже докладывали всю оперативную обстановку. В общем, были это не простые кавказцы, а те самые азербайджанцы, которые приезжали к брату на беседу по вопросам продажи героина в городе. Беседа тогда получилась скверная.

– Это Назим Алиев и его люди там беспределят. Ходят по территории, рабочих избивают, устраивают саботаж, не дают работать, требуют убираться всем прочь.

– У них документы реально имеются, или это выдумки?

– Говорят, поддельное все, но это еще нужно доказать, а пока суды пройдут, они там всех уже закопают. Земля выгодная, считай, что золотая.

И было тут над чем задуматься. Бежать и гнуть пальцы вот так, с ровного места, было бесполезно. Нужен был очень весомый повод, настолько серьезный, чтобы при любых раскладах они были неправы. И такой повод выдался совершенно случайно, но как нельзя кстати. И помогла в этом деле наша «бригада зла».

Экзамены шли уже полным ходом, когда в один из дней Шерхан внезапно перестал контактировать со старой компанией друзей, и при этом он стал черезчур дерзким. Он и до этого не был паинькой, а тут даже на своих рычать начал, столько гонору появилось – просто жуть.

Оказалось, что на фоне землячества он снюхался с этими Алиевыми, а те пообещали ему полное покровительство от любой угрозы. Рассказали, что они все братья и должны друг другу помогать. Вот он и возомнил о себе, и давай по городу ходить – пальцы веером, сопли пузырём, старые друзья ему были больше не нужны. И если к нам он относился еще более-менее сносно, то к остальным – просто ужас.

Вот представьте, что человек просто перестал фильтровать свой базар, чего хочет – то и говорит, а чуть что – сразу жалуется кавказцам. По сути, полный это позор, а самое удивительное, что никто не решался надрать ему задницу, а ведь он этого заслуживал.

В общем, гуляем по центру вечером, к тому моменту у брата уже открылось летнее кафе, и мы зашли туда с парнями отпраздновать успешную сдачу одного из экзаменов. В какой-то момент рядом с нами сели какие-то мужики, у них был свой праздник, а в дальнем углу сидели оба брата Кривороговых.

И вроде все было хорошо, весь вечер прошел на редкость мирно, весело, и вот, под самый конец, в кафе заглянул гордый Шерхан, как положено, в черной кожанке. Со всеми поздоровался и давай возле нас крутиться, а я по глазам вижу, что ему так и хочется чем-то похвастаться.

– Ну, рассказывай, как дела у тебя хоть, а то в последние дни пропал чего-то…

Вот тут его и понесло: давай рассказывать нам, что теперь он работает с очень серьезными людьми, дела делают взрослые, поддержка у него – круче некуда. Мол, если чего не так, за него буквально приедут и убьют, кого угодно.

Все эти россказни вызывали у нас дикий смех.

– Ну, какие еще серьезные люди, чувак, какая работа, ты о чем вообще?

И он, видимо, пытаясь доказать нам свою крутизну, внезапно выложил на стол пакетик с белым порошком. И вокруг мгновенно пропал смех.

– Это что еще за мука? Небось, у мамки на кухне стырил? – пытался я отшутиться, еще не веря своим глазам.

Шерхан важно одернул ворот своей кожаной куртки и, оглядевшись по сторонам, выдал:

– Это герыч, пацаны… Я же сказал – все теперь серьезно, это вам не подростков на пиво ставить, тут бизнес опасный.

За столом вообще все умолкли. Глаза парней полезли из орбит.

– Какой еще бизнес? - спросил я, ощущая, как трезвею с каждой секундой.

– Я теперь торгую, пацаны, деньгами ворочу, родным буду помогать, семью обеспечивать, – продолжал хвастаться Шерхан.

– Братан, ты чего, в барыги заделался, что ли? – аккуратно спросил Мякиш.

– Пусть и в барыги, зато делами серьезными занят, не то, что вы тут…

Я молча смотрел на пакетик с героином и не мог поверить своим глазам. Шерхан торгует наркотиками?

В этот момент из-за спины Шерхана показалась тучная фигура одного из братьев Кривороговых. Оказалось, что последние пару минут он стоял рядом и все прекрасно слышал. Лично я уже сразу сообразил, что сейчас будет.

– Чего смотришь, крепыш? Интересует товар? Могу продать… – деловито произнес придурок Шерхан.

– А у тебя много с собой?

– Ну, тебе точно хватит. А что? Если заплатишь, раздобуду хоть килограмм…

Криворогов молча взглянул на своего брата, и тот пошел заводить автомобиль.

– Пойдем к машине, у меня там деньги лежат, заодно подальше от левых глаз.

Шерхан одернул ворот своей куртки, взял пакетик со стола и деловитой походкой пошел к автомобилю Кривороговых. Он всем своим внешним видом показывал, какой он крутой и успешный парень.

Все закончилось очень быстро: его скрутили, как резиновый шланг, и засунули в багажник, после чего авто уехало прочь под гробовую тишину шокированных парней.

До глубокой ночи Шерхан выкладывал все имена, фамилии, номера телефонов, где и у кого брал, сколько видел товара своими глазами, на каких адресах это было, и так далее. Да, кстати, в ту ночь он впервые по-настоящему лично познакомился с моим братом, и знакомство это ему запомнилось очень надолго.

Теперь у брата был серьезный повод, чтобы наехать на азербайджанцев. За торговлю героином полагалась так называемая депортация. Проще говоря, теперь их должны были прогнать из города всем табором. Вот только никто никуда уходить добровольно не собирался, на кону были слишком большие деньги, и все это прекрасно понимали.

– Кажется, запахло настоящей войной, – сказал брат и, обратившись к Кривороговым, произнес:

– Завтра к вечеру общий сбор. Все, кто с нами, все, кто в деле – все до единого должны быть возле дома, отсюда двинемся к ним… И да, передайте мужикам, пусть ружья с собой возьмут…

– А с этим что? – спросил Криворогов, тыкая пальцем в испуганного Шерхана.

– Этот у меня погостит до завтра… Тащи сюда наручники…