Началось все с того, что с юношеских лет меня, как и многих других молодых людей, интересовало, что же за странная трагедия происходит с нашей страной. Какой в этом есть смысл, как это вообще вписывается в мировой исторический процесс? В частности построение у нас первого в мире социалистического государства. И я помню, что первым толчком к определенному повороту в моих размышлениях послужил глупый анекдот, который, я и вспомнить хорошо не могу, из ответов «армянского радио». Спрашивают: стоит ли бороться за построение коммунизма во всем мире? Отвечают: все-таки одну страну надо оставить, чтобы хлеб покупать. И я подумал, что действительно, пожалуй, этот идеал социализма таков, что глобально осуществив его, общество может и даже должно погибнуть. И тут я поставил себе такой вопрос: а в чем же причина? Что это, так сказать, ошибка в проекте или в каком-то смысле это в самом проекте и заложено? У нас у всех была распространена первая точка зрения. Она была в разных вариантах, что Ленин пошел не по пути Маркса, а по пути русского нигилизма и терроризма, что Сталин извратил концепцию Ленина, что и Маркс был не прав, он во многом примитивизировал идеалы социализма и т.д. А вот идеалы были хороши: это, собственно говоря, была вечная мечта человечества о справедливом идеальном обществе. От нее, мол, никуда не денешься.
Я и раньше читал с интересом то, что называлось произведениями утопического социализма, но тут я начал их систематически изучать и был просто потрясен. Какая там неудача в проекте? Их считают утопическими потому, что эти люди были якобы слишком непрактичны, прекраснодушны. В своих проектах они формулировали идеалы, в которые наша греховная жизнь не укладывается, которые были слишком хороши для нее. В последние столетия стал переноситься центр тяжести на то, как конкретно эти идеалы осуществить: опираться на пролетариат, или другие силы. А недостаток «утопистов» был в том, что они не думали о реальных путях осуществления их идеалов, а только их декларировали. А когда я начал их внимательно читать, то увидел, что от начала и до конца они удивительно повторяют одно и то же. Это поразительно. Конечно, тут есть передающаяся традиция, но удивительно, насколько она не развивалась. Концепция социалистического государства была в «Республике» Платона изложена так, что к ней ничего не удалось прибавить вплоть до красных кхмеров. Все это просто повторяется от одного к другому. И если посмотришь, что же именно повторяется, то видишь: какое там справедливое общество! Это просто кошмар какой-то. Все люди становятся пожизненными зеками. Это описание концлагеря. Человек лишается всего того, что, с точки зрения нормального человека, составляет радость, красоту, привлекательность жизни: материнской ласки, отцовского авторитета, товарищеской дружбы, влюбленности мужчины и женщины, воспитания своих детей, чувства собственного дома, выбора в своей работе, так чтобы работа превращалась во что-то творческое, любая работа – крестьянский труд или труд поэта. Все это у человека отнимается. Вся его жизнь превращается в сплошную каторжную тюрьму, в которой заставляют перетаскивать камни из одного конца двора в другой. И те, кто этот идеал создавали, чрезвычайно ясно понимали, что люди сами не пойдут на это, что нужно продумать методы, которыми их можно заставить. Платон говорит, что и врачи должны быть включены в эту систему: кого лечить, а кого нет, а кому и помочь умереть. И Мор, и Кампанелла предусматривают обращение в рабство и, конечно, смертную казнь. Причем очень продуманно, например, побиение камнями, так чтобы никто не считал себя после этого невиновным и не мог переложить свою вину на кого-то другого. Вот где уже были запланированы наши собрания, на которых каждый должен был клеймить преступника, требовать «смерти бешенным собакам», чтобы сам потом никогда отмыться не мог. Ведь фантазия, в отличие от жизни, совершенно свободна. Почему же, под видом земного рая, они, вместо всех возможных радостей, предлагают нам какой-то бредовый кошмар? Ясно, что таков именно и был идеал. Поучительны и неудачи попыток воплотить этот идеал: все время история заключалась в том, что и Парижская коммуна, и Мюнстерская коммуна, пытались эти идеалы воплотить, а жизнь не поддавалась. И у нас, наш военный коммунизм это конечно было попыткой полностью осуществить этот идеал. Это прямо написано и у Ленина, что это была сознательная попытка нескольких энтузиастов перейти к новому типу общества. И она не осуществилась, как и во всех других случаях, не потому что идеалы были слишком хороши, а потому что идеалы были слишком чудовищны. Потому что они приводили к уничтожению жизни, всех, и даже самих творцов, руководителей этого движения. А они всегда оказывались не на высоте. Среди них ни разу не нашлось таких, которые были бы настолько принципиальны, настолько бы любили свою идею, что сказали бы, что готовы погибнуть вместе с ней, лишь бы она реализовалась. И пожалуй, наиболее идеальная реализация – это красные кхмеры. Это уже было в мое время. Они действовали как по книжке, по какой-то социалистической утопии. В результате у меня возникло такое представление, что гибель, которая стоит в конце этого, не является случайным явлением. Не верно, что ужас этого общества является каким-то извращением, что святое дело попало в руки нечистоплотных, жестоких людей и т.д., а все это заложено где-то в самой основе таких проектов.
