Snoir

Наконец-то Катюха пригласила к себе. Шампанское после вечернего коньяка всегда было плохой идеей, но в последнее время я смену календаря встречаю так, да и от встречи, которая так давно мне виделась, отказаться не мог. Послушав рассказы президента а также сожителя ее соквартирницы, мы с Катей наконец-то смогли покинуть застолье и поговорить наедине. Сидя на кровати, я рассказывал всякую ересь, как космические корабли бороздят просторы Вселенной и сколько всего я понял за эти последние полгода. И в самый неудобный момент вошла ее подруга Олька в приподнятом настроении и весело завалилась к нам.

- Ой ,а что это вы здесь делаете? - спросила она.

Последний раз я был так зол, когда в прошлое воскресенье на рыбалке уронил семьсот граммового карася. Но вспомнил, что в гостях и потому я иронично улыбнулся и сказал:

- Сказки рассказываем.

- А я тоже хочу послушать! – Олька поняла про мой наломавшийся момент и оттого лишь удобнее умостилась на подушку.

- Ну что ж, слушайте…

«Давным-давно в одном далеком-далеком царстве, тридевятом, как его еще называют, жил царь. Правил он мудро, где воевал, где договаривался, еще и сыновей с дочерьми в выгодные браки пристраивал. Не все из них конечно были счастливы в таких вот расчетных браках, потому свою младшую дочурку, Настасью, царь все же решил выдать по любви.

А нравился ей принц один, Данила, из соседнего царства, смазливый такой. Младшая царевна без ума от него была: высокий, белокурый, стройный, да еще и в соревнованиях охотничьих только первые места занимал. Мечта, а не жених, в общем. И шампанское ножом умел открывать.

Мечтала Настасья, что когда-нибудь Данила к ней придет руки просить. И что будет это раньше, чем папа ей сам жениха найдет, который выгоден для дел государственных.

И вот, на смене веков, принц таки прибыл в замок к царю свататься за младшей его дочерью. Отец был только рад этому и решил закатить гуляния по данному поводу.

В перерыве Данила успел забежать в покои Настасьи, чтобы выразить ей свои чувства и раскрыть душу пошире.

Но в разгар беседы дверь распахнулась и в покои вошла Майя – сестра Настасьи. Ее брак с кронпринцем из заморского королевства уже пять лет примирял недружелюбных соседей от нападений на владения ее отца.

- И как, мило вы здесь время проводите? - спросила Майя.

- Довольно мило, сказки друг другу рассказываем, - ответил Данила, немного опешив.

- Извольте и я с вами послушаю!

Майя была непреклонна и принц начал свой рассказ…

«Когда первые наши завоеватели прибыли на далекие земли, как они вначале считали, Индии, они начали активно изучать новооткрытые земли и продвигаться все дальше и дальше на запад, вглубь неизведанного континента. И повстречалось им тогда одно племя индейцев, жившее на берегу озера

с водопадами. Дочь тогдашнего вождя этого племени звали Фортуна, она была известной на всю округу целительницей. Все хвори, популярные на тот момент среди местного населения, успешно ею вылечивались. Люди из-за этого видели в ней нечто магическое, даже зловещее, но она лишь умело варила снадобья, знала какими травами что лечить и надеялась в остальном на удачу, за что и получила свое имя.

Эту девушку с длинными черными волосами и глубокими карими глазами сложно было чем-то удивить или растрогать. Как дочь вождя она была с крепким характером и холодным сердцем, призванием которой было исцелять людей несмотря ни на что и не отчаиваться при неудачах, оставаясь стойкой всегда.

Но по закону жанра был еще и тот, кто будоражил ее ум, кто заставлял ее сердце биться сильнее.

Звали его Волк, он был первоклассным охотником, и умело обращался с копьем. Был он сыном вождя враждебного племени, и как самый сильный и опытный воин и охотник, к тому же старший сын, он претендовал стать вождем, т.к. отец его получил ранения при охоте на медведя и ему предвиделась скорая кончина.

Старик ни за что бы не принял союза его наследника с врачихой из племени, которое регулярно им досаждало. Волк это прекрасно понимал. Он питал взаимность к Фортуне, что возникла в нем при случайной встрече с ней в саванне у родников, но авторитет и родительское одобрение играло с ним злую шутку.

Той ночью им суждено было снова встретиться. Фортуна забрела в далекие степи в поисках трав, распускающихся лишь при лунном свете. Волк с охотниками из племени были на ночной разведке и он погнался за вепрем, чтобы добыть себе и соплеменникам ужин. Он увидел девушку, собирающую травы и сразу узнал ее. Он стоял перед ней, облаченный в волчью шкуру. Шкуру того самого волка, утащившего десять лет назад мать Фортуны, отчего ее характер закалился доселе как сталь, а вождь-отец тосковал, хоть и не подавал виду.

И вот стояли они вдвоем под луной, как тут пришла мачеха Фортуны. Что-то ворча, она оттолкнула Волка в сторону и пошла уже прочь, но потом развернулась и задала вопрос:

- О, Волчара! Фортуна! Что вы здесь делаете вдвоем, а?

- Предания старины глубокой рассказываем, - заготовлено ответил Волк.

- А поведайте и мне! – в глазах женщины загорелась искра интереса, приправленная отвращением.

- Разжигай трубку, бабка, я начинаю свой рассказ! – Волк задумчиво взглянул на Луну и принялся повествовать…

«История эта произошла еще во времена первых неандертальцев. Наши предки тогда жили в пещерах, распределяясь в общинах четко по интересам: кто собирательством занимался, кто охотой, кто орудия из природных материалов изготавливал, кто полигамию в массы продвигал.

Была в общине одна охотница, Нгуа. Ее краса обвораживала: во рту сияло аж двадцать три зуба, кудрявые распатланные волосы торчали в разные стороны, напоминая огромный одуванчик, а лицо, как говорят «было вытесано из камня». Нгуа была крепко сложенной и мускулистой из-за специфики своей деятельности. По той же причине на лице ее имелись два крупных шрама.

Как-то однажды к ней пришел шкуродел-кожемяка, которого в племени звали Пом. Пом был крепкий, коренастый, с длинными толстыми руками и огромной головой. На нем были надеты толстые сапоги из медведя, на теле накидка из шкуры мамонта и штаны из шкуры леопарда, на которых по последнему писку моду остался хвост от леопарда там, где он до этого был у своего прежнего владельца.

Пом пришел угостить Нгуа окороком от мамонта, жареным на костре по особой технологии, которую ему подсказал один его славный друже. В тогдашние суровые времена не принято было делиться едой, но и отказаться было бы глупо. Нгуа смачно чавкала и отрыгивала так, что даже медведи в соседних пещерах просыпались из зимней спячки и начинали неистово искать источники звука, хотя чаще находили источники пропитания.

«Моя!» - подумал Пом глядя на аппетитное чавканье его пассии и почесал в районе леопардового хвоста. Через секунду в пещеру вбежала Бем, сводная сестра Нгуа. Сложно сказать, что вбежала, т.к. в ширину она была такая же как и в высоту, потому правильней сказать – вкатилась, внеслась, влетела. Беспорядок на голове, приправленный мелким мусором с насекомыми только визуально дополнял ее округлый вид при низком росте.

Фразы, которыми тогдашние жители выражались, больше были похожи на набор уханий и быстрых жестикуляций, но локализировав ее на наш привычный язык, она спросила:

- Эй, чем это вы здесь занимаетесь?

- Моногамию внедряем, свали отсюда! – гаркнула Нгуа и огрела Бем костью мамонта по головешке.»

- Выдыхай, бабка, сказка кончилась! Ступай в бунгало! – Фортуна отобрала у мачехи трубку с травами, прямо указав на дорогу к озеру»

- Майя, послушала – ступай к батеньке, ты нам мешаешь, - закончила Настасья»

Олька засмеялась, вышла из комнаты и оставила нас наедине. Так мне с Катюшей перепало :)

Всем любви и удачи, Пикабу!