Сегодня - буквально через несколько часов - на могиле Героя России Олега Пешкова открывается мемориальный комплекс. Думаю, про это и без меня сегодня напишут, и не раз. Я немного о другом…
Должен ли я написать то, что сейчас напишу? Я думаю, должен.
Так получилось, что год назад я сделал памятник Олегу Анатольевичу Пешкову. Вот видео про эту работу.
После той работы жизнь мою долго лихорадило. И вот снова – журналисты хотят информации, злопыхатели ищут уши, в которые хотят разгрузить свои высеры… Этот пост ни для тех, ни для других. Он – для нас. Тех, за кого погиб русский офицер, боевой летчик Олег Пешков.
Я был в Липецке в эти выходные. В частном порядке. Без официальных приглашений, помпы и замполитов. Просто потому что договорились так друзьями и коллегами Олега Анатольевича. Первым делом – для того, чтобы привести в порядок свою работу – памятник.
Год назад работа шла с тем, что было – сырой дуб, на улице минус, а в «мастерской (она же – неотапливаемый гараж с текущей крышей) тот же минус, только без снега и ветра.
За год кое-где пошли трещины. Надо было их «пролечить». Работа с учетом высыхания клея и пр. заняла два дня (как раз выходные). Закончена успешно. Памятник, как и прежде, находится в музее авиации 4-го Государственного центра подготовки авиационного персонала и войсковых испытаний Министерства обороны Российской Федерации.
Здесь Олегу Пешкову посвящен отдельный стенд. Его тетрадь подготовки к полетам с записями о том самом роковом вылете 24 ноября 2015 года.
Копия указа Президента о присвоении звания Героя.
Гильза пиропатрона, отстрелившего катапультное кресло.
Ручки катапультного кресла. Обломки Су-24, найденные на месте падения в Сирийской пустыне. В музеях вообще и этом в частности сложно надолго остаться одному. Но я в силу обстоятельств провел много времени перед этим стендом. Я много чего себе представил, глядя на эти ручки, которые дернул пилот горящего самолета… Я вспоминал видео его расстрела. Иначе ведь не назовешь. Он висел на стропах между небом и землей, а по нему палили из десятка стволов с земли.
Вспоминал рассказ его друзей из Отдела боевой подготовки о том, как дошла до них эта новость (они узнали обо всем одни из первых). Как они не могли поверить и без конца пересматривали видео «аллахакбаров», которое те снимали, издеваясь уже над мертвым телом. Как пытались угадать по размытым кадрам – Олег или не Олег?
Его стол в кабинете. Пустой. Вроде, все, как было до командировки. Даже ручки и карандаши в письменном приборе. И все равно зияющая пустота. Потому что человека – очень дорогого, которого знают не по новостям, как вся Россия, а как близкого друга и болевого товарища - уже нет.
О том, как встречали его в Москве, опознавали… Но тут лучше не вдаваться в подробности. Тяжелый рассказ.
И о том, что было целый год после этого.
К сожалению, было и то, о чем вспоминать не хочется… Усмешки, злорадство, откровенная ересь. Но моя личная статистика такова: на ютубе под видео о памятнике Олегу Пешкову на сегодня 2157 плюсов и 83 минуса. То есть, 96-ти процентам людей не надо пояснять, за что погиб подполковник Пешков. Они ему благодарны и чтут его память. Остальные четыре процента, к сожалению, тоже не молчат.
Было много слухов и домыслов. Как-то приехали на могилу блохеры и нажаловались в Интернет, что могила заброшена. Интернет (вот этой своей четырехпроцентной частью) возликовал и стал кричать, что семья получила за Героя деньги и забыла.
Чушь. Клевета. Члены семьи погибшего в Сирии летчика Су-24 Олега Пешкова (в частности, брат) назвали «бредом» саму возможность принимать какие-либо компенсации от турецких властей: «Даже если будут предлагать компенсацию, никто не возьмет. Это не то что унизительно, это ужасно».
источник - https://ria.ru/society/20160701/1455796165.html
Весь год те, кому небезразлична память о летчике, не обращая внимания на крики и гавканье 4-х процентов, вели работу над мемориальным комплексом, который открывается сегодня. Был разработан авторский проект. Черное – это мрамор. Звезда – из металла.
Работа эта шла без лишнего шума. Как раз, чтоб не кормить эти вот 4 процента. Не давать им повод раскрывать свои поганые рты. Деньги были собраны. Проект закончен. Начата установка.
Безымянная (потому что военная) помощь и участие видны даже в мелочах. Вот, в частности, армейская палатка. Тепловыми пушками греется грунт, устанавливается мраморное основание (с гранитом нельзя работать при низких температурах).
В Липецке не надо называть адрес кладбища, где похоронен Олег. Дорогу сюда знает любой водитель, да и, наверное, любой горожанин. Здесь имя Олега Пешкова произносят с благодарностью и скорбью. Это и понятно – город авиаторов, и тут мало кому надо объяснять, что такое офицерский долг, боевые командировки и война на «чужой» земле.
Вот эта женщина – Валентина Петровна (если я правильно запомнил). Говорит, что Олега проведывает часто, чуть не каждую неделю. Зашла и в этот раз. Перекрестилась. Сначала отказывалась, но потом выпила рюмку на помин души. Пообещала после открытия мемориала зайти – проведать без лишнего шума. И вообще – не оставлять. То же самое внутри себя пообещал и я.
Уже по дороге домой я перечитывал летние сообщения, которые посыпались после того, как мы снова «подружились» с Турцией. Кто-то просто пишет в недоумении, мол, зря человек погиб… А кто-то из тех самых четырех процентов открыто радуется и насмехается.
Знаете… Смерть здорового, полного сил мужика – она по определения «зря».
Я тоже долго ходил, как обухом по голове стукнутый, и не мог понять – как так? Какая Турция, какая дружба?
Для себя решил так: поставить на колени гордого турецкого пашу, наследника Великой Османской империи, представителя тех самых турок, с которыми мы уже многие сотни лет на ножах, генетически презирающего Россию, грезящего о Новом Халифате – это много. Когда гордый паша не знает, как извернуться, как еще извиниться, какие ништяки предложить – это тоже много.
Это так много, что обывателю даже не окинуть взглядом, поскольку книжки по истории ему читать лень, а в текущие сложности геополитики вникнуть сложно. Вот «олынулюзив» он вполне понимает. Он одной рукой нахерачит в Интернете свое злобное «Не герой! За что погиб? Доколе?», а другой – закажет себе горящую путевочку в Анталию. И ничего у него в голове не щелкнет. Никакого диссонанса. Ведь комментит он, потому как патриот и гражданин, а в Турцию едет, потому что дешево и «олынклюзив». И во всем, конечно, Путинвиноват.
Про «олынклюзив» - это выбор каждого. Я даже турецкие штаны перестал покупать, хотя раньше затаривался в одном очень удобном магазинчике. Понимаю, что глупость. Но турецкая продукция для меня – табу. А государство – оно не многоликий Годзилла. Оно – это я, ты, мы. Каждый из нас.. И если это государство вот так персонально решит объявить бойкот Турции, то любые запрещающие или разрешающие указы потеряют смысл.
Точно то же и с Героем и Памятью о нем. Кого считать героем – каждый должен решить сам. Можно - Бандеру (я не верил, но практика показывает – да, можно). Можно - Олега Пешкова, Александра Позыныча, Александра Прохоренко и всех тех, кто не вернулся из Сирии, пока мы строчили комменты.
Только не сохранишь Память комментами. Ее можно сохранить только поступками. Большими и маленькими. Такими, как установка Монумента на могиле, барельеф в Екатеринбургском суворовском училище, которое Олег Пешков в 1987 году окончил с серебряной медалью (на фото). Или как визиты на кладбище Валентины Петровны.
Семье – моральных сил. Офицеру – вечная память!
