RustyE86

Лариса была человек уникальный. Когда я впервые ее увидел, поначалу даже сразу не понял, кто передо мной. Высокие скулы, нежный баритон, строгие брежневские брови — все просто-таки кричало о принадлежности Ларисы к мужскому полу. Смущали разве что ноги в колготках, заканчивающиеся внизу туфлями на высоком каблуке, ну и зачатки груди под открытой кофточкой. Знаете, изредка такие моменты случаются — никак не разберешь кто перед тобой — мужчина или женщина. Для женщины чересчур мужиковатое создание, для мужчины — излишне жеманное. Слава богу, когда я впервые столкнулся с Ларисой, ее как раз кто-то окликнул: «Ларисочка, тут тебе факс пришел!».
Год был две тысячи шестой, тогда я работал в проектном отделе (очень недолго), и переделывал часть проекта по заказчиковым хотелкам, ну то есть, новому техзаданию. Дело это было скучное и крайне нудное. Времени мне было дано две недели, и, пораскинув мозгой, решил я, что этого более чем довольно, чтобы тратить не более четырех часов ежедневно на работу. Ближе к одиннадцати я обыкновенно уходил в соседний отдел выпить чаю или кофе (те ребята самовольно монополизировали всю имеющуюся кухонную технику от чайника до холодильника). Там и проводил время до обеда за всякими веселыми чайными посиделками. Обыкновенный офисный трёп: перемывание косточек начальству, кто чего сделала, кто куда сходил и вообще, если бы не чай, то лучше бы я посидел за компьютером.
Там-то Ларису я впервые и встретил. Девушка она была статная — под метр девяносто, и теми августовскими вечерами, когда все собирались домой, ее тень от слепящего солнца из окон была куда как длиннее всех прочих. Говорила мало, больше слушала, а когда смеялась, прикрывала рот.
Надо сказать, что, как оказалось, жили мы в одном и том же районе. Фирма располагалась практически в промзоне, и автобусы ходили редко. Потому зачастую домой я шел пешком, благо до съемной квартиры было около трех километров. В тот вечер я пошел через овражек, чтобы сократить путь. Иногда по вечерам путь сокращать было лень, но по утрам я неизменно гулял на работу через этот овражек. По всей его площади раскинулись разного размера и формы дачки с кусочками земли под всякую закуску. Местных обитателей видел очень редко — то глаз с фонарем промелькнет у калитки, то сверкнет у теплицы ширококостный круп в выцветшем халате с цветочками.
Каюсь, бывало срывал с нависающих ветвей по пути вишенку-другую, либо пощипывал торчащий из ограды крыжовник. Так же точно было и в тот вечер: шел по узкой глинистой дорожке, хлопая во рту крыжовником, и разглядывал окрестности. Пока разглядывал, не заметил, как передо мной возник необычный организм с трехдневной щетиной и узкими глазами-щелочками. Эти глаза мне улыбались, собрав в кучу веселые морщинки, в то время как рот оставался равнодушной прямой полоской. Сбоку от организма оказалось еще двое: один весьма приветливо заулыбался, а второй хмуро вскинул голову, и стал разглядывать меня слегка наклонив голову, точно удивленный пес. Оказывается, у ребят случился кризис: вчера было хорошо, сегодня плохо. Дабы несуразность эту исправить, организмам срочно требовалось вливание. Сначала денежное. Об этом они рассказали со всей внятностью, и, надо сказать, я проникся.
Человек, конечно, я брутальный, и не раз всякую шпану раскидывал, но в реальности мне этого делать еще ни разу не приходилось. О драках я знал немного из фильмов с Джеки Чаном, а о беге — совсем чуть-чуть из «Форреста Гампа». Так что тут я невольно загрустил, и стал мысленно пересчитывать деньги в кармане. Было около полутора тысяч, и очень их было жалко: пока жевал крыжовник, я уже представил, как куплю курочку, сметанку, и все это определю в духовку на час. Но тут было уже не до курочки: организмы выстроились вплотную, и требовали немедленной сатисфакции.
Перебрав в голове кучу вариантов, включая неожиданный взлет к небесам или использование спидфорса, за какие-то несколько секунд я вдруг неожиданно для себя решил эти полторы тысячи сберечь, и честь свою защитить. Не знаю, что уж в голову ударило, больно уж обидным казалось просто так спонсировать кого-то в овраге. Высказав это слегка срывающимся голосом, я тут же стал ждать немедленного возмездия. Главный организм совсем чуть-чуть удивился, будто бы для порядку, подтянул меня к себе (я его тут же ощутимо пихнул в грудь); отшатнувшись на мгновение, он сжал кулак, и направил его мне в живот. В месте встречи кулака и груди произошел изгиб, и я тут же поклонился превосходящей силе организма. Дыхание мое сбилось, я закашлялся, в глазах слегка потемнело, и где-то сбоку я почувствовал, как руки грубо лезут ко мне в карман.
Не успев разогнуться (а тут же пришла мысль еще раз толкнуть человека с веселыми глазами, и скорым литерным ретироваться через кустарник прочь), я почувствовал шлепок, и рука организма, уже нащупавшего хрусткие бумажки в кармане, вдруг резко вылетела оттуда. Это так удивило меня, что я, часто дыша, рискнул разогнуться и посмотреть, что же происходит.
А происходило интересное: организм с веселыми щелками вдруг с изрядным хрустом соприкоснулся с деревом, стоящим в метре позади него. Глаза веселыми быть перестали, на лице была написана боль и озадаченность. Я поглядел вправо — двое верных соратников скрывались за кустами, которые я было избрал для вечерней пробежки, отчаянно сверкая пятками. Посмотрел назад — а там стояла с перекошенным от гнева лицом та самая Лариса из соседнего отдела. На миг я совсем перестал соображать, и посчитал, что рассудок меня покидает. Наверняка, думалось мне, лежу я в овраге в трусах, без денег, без телефона, и курочки на этой недели мне не поесть уже никак.
Организм же тем временем, надо думать, решил примерно то же: что спит, и во сне ловит люлей от высокой мадамы. Потому он сделал несколько решительных шагов, высказал сразу несколько сложносочиненных предложений, обильно приправленных душевным матерком (причем, обнаружил знание некоторых польских слов), и тут же голая ступня взметнулась вверх (каблуки Лариса стряхнула сразу же), и устремилась к подбородку организма. Тот хотел отшатнуться, да не успел: крепкая пятка отправила в краткий полет подбородок вместе со всем остальным организмом.
Лариса подняла мои деньги, которые успели вылететь, протянула мне, и неожиданно ласково, по-домашнему, улыбнулась. И в этот миг я совсем влюбился. Никакая, оказывается она не была мужеподобная. Это был ангел безо всяких гендерных принадлежностей, мой ангел-хранитель. Это я уже потом понял, что про ангелов я знал только из фильма «Ангел А». Уж больно все было похоже, даже потом пришлось пересмотреть.
Как оказалось позднее, Лариса все-таки была человеком. И человеком уникальным. Воспитывалась отцом и матерью в полной мере; вот что при этом получается. Отец Ларисы был тренером по каратэ, дан его был таков, что пришлось всю систему пересматривать (ладно, ладно, это я чутка приукрасил), так вот Лариса мордоворотной науке обучалась с трех лет. Мать же напротив, этого не одобряла, и взращивала в маленькой Ларисе исключительно женские черты характера. Так вышло, что в двадцать Лариса стала мастером спорта, а в двадцать четыре — дипломированным инженером. Все это я узнал уже чуть позже, а тогда говорить о чем-то существенном был попросту не способен.
Ларису я благодарил всю нашу короткую дорогу, и даже пригласил в ресторан в качестве хоть какой-нибудь благодарности. Но она вежливо отказалась (как я понял потом, у нее был парень, а девушка она была скромная и строгих моральных устоев).
На развилке мы расстались — она пошла направо, я же остался ждать зеленого сигнала светофора, чтобы перейти дорогу. Был я смущен и немного подавлен.
Назавтра я купил большой букет на спасенные деньги (ну и там пришлось из заначки тоже, конечно, достать), вкусный торт, который делали в местном кафе и пару бутылок вина. В тот день я как смог сделал Ларису героиней дня, и, даже, пожалуй, недели. Девушка очень смущалась, и когда я смотрел на нее, я не видел ни скул, ни густых черных бровей, не слышал голоса с мужской бархатцой; видел я того ангела, что предстал передо мной в том темно-зеленом овражке, и заворожен был эти неземным сиянием чистоты и благости.
Да. Но потом я уволился по определенным причинам, и Ларису больше никогда не видел. Влюбленность тоже быстро сошла на нет, и, надо сказать, это было правильно. Теперь я думаю, что это просто такая моя реакция на уникальных людей.