Perdez

Вот и продолжение истории про богатыря Чурилу. Старше поколение жителей города Турова помнят ещё сказки, про злого колдуна, что полонил весь город и проезжих обижал, да про отважного богатыря что укорот ему дал.

- А и ехал то дорогой нехоженой славный русский вой – Чурила Плёнкович. Да не просто так в седле сидел, а кручинился. Сердце рвёт тоска, да скука чёрная. На семь вёрст вокруг ни сопутника, ни стоялища. – примерно так декламировал здоровенный парень в дорожном платье, сидевший в седле могучего коня серой масти. В общем, так - вторую неделю уже плетётся верный конь чурилин – Саврас, да тащит на себе неподъёмную тушу своего товарища. Саврас изнемогает от непоседливого богатыря, то и дело привстающего в стременах, да крутящего всем своим дородным телом (в отсутствие шеи у богатырей, её функции частично брал на себя торс). А Чурила, свет, Плёнкович изнывал от скуки, вот и вертелся в седле, выискивая хоть мало-мальское приключение. Дорога, как назло, легла под копыта нехоженая, да пустынная – ни перемолвиться с кем, ни поозорничать. До города Чернигова ещё с триста вёрст, хоть и малый путь в сравнении с проделанным, но и тот не по силу молодцу, снедаемому жаждой поделиться с кем-нибудь своей радостью. А поделиться было чем – Чурила ехал на родину с конкурса красоты среди добрых молодцев всего Старого Света (про Новый пока не ведал никто). И не просто так ехал, а с победой! Никто из жюри, а тем более зрителей, не смог устоять перед чурилиным одеянием, выкроил и сшил которое себе сам наш герой. Не пропали даром уроки наставницы Велеславы! И вот шуршит притороченный к седлу кусок чинского шёлка – первый приз конкурса. И вот вертится в седле беспокойный богатырь – порадовать хочет хоть кого-нибудь вестью, что не только силою, но и статью наши витязи самопервые. И тут из кустов придорожных высунулась пятерня громадных размеров – такая и коня обычного заграбастать в охапку может. Чурила было обрадовался – есть, есть с кем поделиться! Да пятерня нечеловеческих размеров, словно на червя громадного воздвигнута была – всё лезла и лезла из кустов в сторону путника.

-Эй, слышь! Добрый человек! Ты мне брось эти фокусы! Я и не такого в загранице видывал. – зычно гаркнул свет, Плёнкович и осадил Савраса немного назад. Пятерня ускорилась и вскоре уже деловито ощупывала бока боевого коня, не обращая внимания на справедливое возмущение нашего героя. Совсем уж было собравшись садануть палицей по наглой конечности, Чурила вспомнил виденного однажды слепца – тот так же щупал всё до чего мог дотянуться. Это вроде как вместо вежд пальцы мир видят. Немного успокоившись, богатырь позволил пятерне ощупать и своего коня, и себя, что было немного щекотно, но что ж не сделаешь, чтобы угодить убогому? Однако, невесть чья рука на этом не успокоилась, нащупав мягкий и нежный шёлк, пятерня схватила его, и дёрнулась было восвояси, но богатырь всегда начеку. Тем более, когда дело касается его собственных вещей. Чурила схватил руку за руку и грозно потребовал вернуть приз обратно. Чудная рука дёрнулась сильнее. Молодой витязь, в свою очередь, тоже дёрнул. Рука скривилась, но шёлка не выпустила. Тогда богатырь, придерживая вороватую конечность одной рукой, другой потянулся за верной саблею. На что пятерня вдруг разжалась, и бесценный чиньский материал полетел в дорожную пыль. Добрый молодец выпустил ненужную уже руку и потянулся схватить свой выигрыш, но хитроумная конечность тут же рванулась к мотку шёлка, и была такова уже с добычей. Ошарашенный вероломством неведомого калеки, Чурила Плёнковичь поморгал глазами, похлопал ушами и позевал варежкой, после чего пришпорил Савраса и пустился вдогон своему выигрышу. Рука стремительно удалялась, ломая кусты и натыкаясь на небольшие деревья. Саврас изо всех сил молотил копытами по гулкой лесной земле и мечтал стать обычной сельской клячей. Отсутствие приключений вдруг обернулось неожиданным и вовсе неприятным дорожным происшествием. Чурила решил - во что бы то ни стало догнать неведомого грабителя и примерно наказать. Безобразие! Среди бела дня грабить красу и гордость русского воинства! Вот уж и лесок редеет – стремительно втягивается рука в ворота небольшого городка, стоящего прямо на пути любого путника идущего этой дорогой. Саврас подрысил к воротам как раз под стук засова, с обратной стороны вложенного в стальные петли. Богатырь долбанул по воротине от всей души кулаком. Крепкое дерево отозвалось низким гулом.

- ЭХЭЭЭЭЙ! А, НУ ОТВОРЯЙ, ТАТЬ БЕССТЫЖЫЙ! ТЫ НА КОГО ХАВЛО РАЗЗЯВИЛ! – блеснул знанием разбойной фени Чурила. Никакой реакции. Тогда молодой витязь отвёл в сторону своего верного друга Савраса и наклонившись к его уху жарко зашептал:

-Ты сейчас разбежишься и перемахнёшь через воротину, тут и росту в ней никакого – сажени три всего! Приземляйся в самую гущу татей, да топчи их, покамест я буду приз свой разыскивать. Уяснил? – Чурила для верности сжал холку Савраса. Боевой конь опустился на траву всеми возможными точками, показывая крайнюю степень утомления. Богатырь разочарованно развёл руками и пошёл к воротам пешим. Уже подходя, услышал знакомое шуршание – Ба! Да это ж пятерня собственной наглой персоной ползёт, прячась в траве, явно с недоброй целью, к нашему герою. И пока Плёнкович примерялся поудобнее ухватиться, его сжала за плечи вторая пятерня, ещё более незаметно подкравшаяся с другой стороны. Тут бы и конец пришёл богатырю, ежели бы не был он таковым. Богатырём, то есть. Две гигантские пятерни мяли доброго молодца, желая, видимо, почувствовать хруст молодых косточек, но Чурила только усмехнулся натужно, плечами повёл эдак разухабисто и сбросил с себя странные конечности. Руки в замешательстве опустились. Потом та, которая по сути своей была правой, озадаченно ткнула добра молодца пальцем. Больше подобного обхождения победитель конкурса красоты среди витязей терпеть был не намерен и схватив вытянутый палец, сломал его об крутое своё колено. За воротами взвыл визгливый голос:

- Уйя!!!

- Щас я тебе устрою «Уйя»! А ну отдавай взад мой шёлк! – гневно возопил оскорблённый и обокраденный витязь. Руки стремительно убрались из виду, но спустя несколько мгновений появились вновь, уже вооружённые огромными дубинами. Молодой богатырь не стал соревноваться в крепости с морёным деревом, а просто схватил пятерни за запястья и дёрнул, что было сил. А сил у него было много. Очень. Надо сказать, что богатыри вообще и Чурила, свет, Плёнкович в частности, обладали неизмеряемой физической мощью. Которую, то и дело, норовили к чему-нибудь, или кому-нибудь приложить. И чем больше они её прикладывали, тем больше её у них становилось. Такой вот парадокс. Впрочем, не забудем о нашей повести. Дёрнув руки, Чурила вовсе вырвал их из плеч супостата, и теперь задумчиво вертел в руках съёжившиеся конечности. Только сейчас до юного витязя стало доходить, что руки те были не простые, а волшебные. И стало быть дело имел он с колдуном или волшебником. Времена были и вовсе дремучие и с волшебниками старались не ссориться. Чурила прикидывал, сможет ли он извиниться перед колдуном, если прикрутит руки обратно? Однако вспомнился ему украденный чиньский шёлк, и богатырь откинул в сторону оторванные руки и подошёл к воротам.

- Открывай, негодяй! Покажи своё, наверняка, неприятное лицо! Я буду его бить, пока ты не вернёшь мне мой приз и не раскаешься в жизни своей неправедной!

- Убирайся, отважный и прекрасный воин! Ты и так мне все руки оторвал! Или я за себя не отвечаю! –  такой или примерно такой диалог происходил под стенами городка в ворота которого ломился добрый молодец. Некоторые эпитеты, которыми награждали друг друга соперники, могут показаться немного не соответствующими ситуации, но автор лишь дословно передаёт рассказ самого Чурилы.

- Сейчас я тебе твои руки волшебные в гнездо засуну! А ну, отдавай мой шёлк!

- Тебе меня не одолеть! Ворота моего города заговорённые – их ни одно оружие не берёт! А на крайний случай, у меня Несокрушимый Щит имеется – его ничем не проймёшь! Так что убирайся, благородный и неустрашимый витязь!

- Я тебе в гнездо не только руки твои бесстыжие, а ещё и щит твой запачканный засуну!

- Диаметр не тот!

- Порвём, где надо. – Мрачно пообещал Чурила и с силой пнул воротину правой пяткой. Створка прогнулась. Чурила ещё раз пнул воротину. Она треснула.

- Прекрати безобразничать! Рук-то у меня нет вовсе, как я тебе открою? – принялся давить на жалость с той стороны гнусный голос волшебника. Чурила методически обрабатывал толстую створку, правой пяткой. Наконец, дерево не выдержало, и облегчённо хрустнув, сломалось. Богатырь откинул в сторону обломки и вошёл в город. Город как город. Узкие улочки, невысокие дома, грязь под ногами – типичное поселение для этой дикой и мрачной эпохи. Жители только по домам сидят да смотрят в окна с испугом. Пошёл витязь к центральной площади города, разумея, что враг его, по всем законам жанра должен быть там. Центральную площадь украшала (или уродовала, смотря на чей вкус) блестящая выпуклость, нескольких сажень в диаметре. Это и был Несокрушимый Щит, которым похвалялся неведомый вор-волшебник. Чурила по привычке пнул Щит ногой и болезненно поморщился – отшиб ногу. Другой бы кто сломал, а Чурила отшиб только. Присев на корточки, постучал по гладкой поверхности.

- Эй, вылазь! Вернёшь шёлк, не сильно бить буду. – миролюбиво произнёс богатырь.

- Фигу! Ты меня не возьмёшь! И шёлк твой у меня. И ничего ты со мной не сделаешь. Думаешь ты один такой отважный и красивый?! Другие тоже пытались со мной справиться, даже через ворота проходили, но вот Щита моего никто не одолел! Погорюешь и дальше пойдёшь. Скажи «спасибо», что живой.

- Ты мне не папка, чтобы тебе спасибу говорить. Я тебя как хошь достану – я упрямый. – заключил богатырь и стал просовывать под край щита ноготь. Ноготь был красиво ухоженный и заботливо покрашенный отечественным лаком ХВ.

- Ковыряй, ковыряй! –злорадно посмеивался злодей, укрывшийся под эгидой щита. Плёнкович, в ответ, молча сопел и царапал ногтем поверхность Щита. Не получается. Витязь, в досаде, снова пнул ногой несокрушимую преграду. Никакого эффекта. Как же быть? Мало того, что без приза в его победу никто не поверит, так ещё и планы были у Чурилы на драгоценный отрез. Страстно желал прекрасный витязь, сшить себе шёлковую пижаму, какую видел на восточном вельможе, будучи с миссией от Князя в далёкой стране. Приз надо было вернуть, во что бы то ни стало. Чурила снова пнул Щит ногой, и снова отшиб ступню. И тогда обратился он за помощью к той, которая всему его и научила, которая была ему вместо матери, которая наставляла его в науках воинских и светских:

- О, Велеслава! Помоги мне мудрым советом! Как быть в такой щекотливой ситуации?!

Мы, люди современные, и мы прекрасно знаем, что разговаривать с умершими совершенно бесполезно – только воздух сотрясать. Но в те невежественные времена, люди этого не знали, и потому спокойно общались с умершими родственниками и друзьями. В воздухе соткался дебелый образ могучей волшебницы. Она строго взглянула на распустившего нюни своего ученика и потыкала указательным пальцем себе по лбу:

- Головой работай! Головой! – и напоследок указала глазами на огромный железный столб, торчавший посередине площади. В голове у современного молодого человека, сразу всплывут афоризмы Архимеда, но не таков наш Чурила. Он поняв жест своей учительницы в единственно правильном для него ключе, просветлённо хлопнул себя ладонью по лбу и радостно рассмеялся:

- Точно! Надо головой поработать! – после чего молодой витязь подошёл к железному столбу, развернулся к нему спиной и как следует оттолкнувшись от него пятками бросился вперёд головой…

Лоб Чурилы пришёлся как раз в самую кромку Щита. Щит, кувыркаясь, улетел за стену города, и с тех пор никто его не видел. Чурила встал на ноги, слегка пошатываясь, и подошёл к поверженному врагу. Голова молодого витязя немного кружилась, а его лоб украшался растущей прямо на глазах великолепной шишкой. На земле лежал, съёжившись, гадкого вида мужичонка с бородой и без рук. Тщедушным тельцем мужичонка прикрывал кусок драгоценного чиньского шёлка. Ннда. Советы мудрой учительницы хоть и оказывались частенько очень болезненными для исполнителя, но всегда были действенными. В очередной раз враг повержен. Занятый разглядыванием своего неудачливого противника молодой витязь не расслышал разочарованного вздоха донесшегося как-будто с небес. Верещащий и сучащий ножками колдун, вовсе не представлялся серьёзным врагом, и потому Чурила просто его отпустил, предварительно вырвав из зубов, зажатый ими свой драгоценный приз. Вдогон крикнув истерически рыдавшему противнику: «Отныне, все потомки твои Безруковыми будут! Чтобы не забывал народ, что их предку за воровство, да, за вздорный характер оторвали!»

Попросил я старика рассказать мне какую-нибудь весёлую историю, а то всё ужасы да ужасы. Старик смотрел на меня хитро щурясь и спросил меня, знаю ли я историю появления банана? Я ответил, что версии меринд-аним ещё не слышал. Тогда дед набил трубку и, со вкусом запалив её, начал:

- Однажды в местности Домандэ жил безобразный Геб. Каждый день ходил он к морю, ловить рыбу и от частого сидения в воде оброс он ракушечной оспой. Было бы это совсем плохо, но ракушки защищали Геба от термитов и прочей мерзости так, что он не очень-то и печалился. Но вот как-то раз пришли на берег моря девушки - набрать ракушек. Гебу стало стыдно, что он такой безобразный, и он спрятался в песок, но так как торопился очень, то присыпал себя не везде. И вот одна девушка подумала, что нашла особенную ракушку и хвать её. Но не тут-то было. Ракушка, хоть и поддавалась поначалу, но потом завсегда возвращалась обратно. Ты уже догадался, что это была не ракушка а то что, плохо присыпал Геб. И если бы это был нос, то ему пришлось бы плохо, а так очень даже хорошо ему пришлось. Подёргала подёргала девушка странную ракушку, которая даже в размерах вроде как увеличилась, да решила её зубами вытащить. Вот тут-то Гебу несладко показалось. Он выскочил из песка с криком, а девушки напугались и бегом в деревню. Мужчины посчитали, что Геб нарочно девушек подстерегал и поймали его, да начали палками и каменными топорами ракушки с него счищать. Он кричал и рвался, а они всё колотили, да колотили. Так и не выколотили. Не счистились ракушки, только рана большая у Геба на затылке образовалась. Оставили мужчины Геба и пошли ужинать, а наутро из раны вырос куст банана, да так быстро он рос, что ещё до завтрака заколосился плодами. Мужчины вытащили куст из затылка и пересадили его в землю, и с тех пор этот сорт бананов зовётся Бути - по местности из которой он произошёл. Но мужчины всё ещё хотели очистить Геба от ракушек и сделать его своим мальчиком для удовольствий, но тот решил сбежать от них, во что бы то ни стало. Пробовал через дверь - не получилось, разобрал крышу хижины, опять поймали. Тогда решил он закинуть свою голову на луну, снял её и стал раскручивать изо всех сил. В этот момент вошли в хижину мужчины и помешали Гебу. До луны голова не долетела. Упала где-то на другой стороне земного диска. А безголового Геба выгнали из деревни - кому он такой нужен? Вот и бродят по отдельности безобразный Геб и его голова - ищут друг друга.

Развратный характер богатыря Чурилы стал в своё время общим местом. То есть все знают, что девок он укладывал пачками, а других его подвигов вспомнить и не могут. Восстановим справедливость и почитаем историю великого богатыря. В любой истории, которая называется сказкой, возможны допущения и гиперболы, но правды утаить рассказчик не имеет права.

Родился он в семье одного князя, по имени Плёнко. Сам то Плёнко был стар уже и не чаял сыновей. А незадолго до рождения Чурилушки, попал как-то старый князь в беду - одолели его вороги. В последнем бастионе укрепился Плёнко, и воззвал к вышним силам за поможением. Случилось тут мимо (и ведь правда случайно) проходить Велеславе - доброй волшебнице. Доброй её прозвали за тело доброе (большое), да за удар с правой, весьма добрый удар. Как-то так получилось, что враги старого Плёнко быстро рассосались, когда Волшебница, откашлявшись, попросила у них закурить. Вышел тогда Князь, и в ноги пал к спасительнице: "Всё в моём княжестве - твоё. Бери чего хочешь!" Сказала тогда мудрая волшебница: "Поклянись, что отдашь мне то, что я попрошу в нужный срок". Тот, конечно, поклялся и поскакал с гвардией грабить разбежавшихся врагов. Волшебница то сразу смекнула почему у жены князя живот такой раздутый. Это только князь, всю жизнь проведший в битвах и последующих за ними пьянках, не подозревал, что случилось с его женой, думая на плохую средневековую пищу, и постоянно советовшему своей супруге посетить местного ветеринара. Но это лирика. Продолжим. В положенный срок разрешилась от бремени супруга князя (Веда Стрыевна, очень даже симпатичная в молодости женщина), и заявилась Велеслава в земляной дворец княжеский: "Давай!" - говорит - "Мне положенное". Делать нечего - отдали ребёночка Волшебнице. Веда правильно рассудила, что в такой антисанитарии, как в запущенном дворце её супруга, младенец быстро подхватит какую нибудь инфекцию, и со спокойной совестью отдала малыша на руки какой-никакой а всё-таки знахарке. Вырос Чурила направляемый твёрдой рукой доброй волшебницы. Та, под старость ставшая мнительной, очень уж опасалась всяческих недругов, и поэтому растила себе защитника - с утра тренировки, в обед стрельбы, перед ужином кросс. А после ужина - политическая подготовка. То есть зомбирование юного мозга некими идеалами - благородство там, честь бойца и прочая лабуда. А наособицу учила волшебница молодого бойца головой работать, ибо сила без ума, что дом без хозяина. Так что выросший уже, пятнадцатилетний юноша света белого не видел. Так как рос он без мужеской руки, то считал вполне нормальным одеваться в то, что шила на него сама волшебница, периодически почитывавшая единственный экземпляр французского журнала мод, оставшегося от её бабушки. Потому вид он (Чурила) имел хоть и несколько непривычный, но достаточно гламурный. Случилось как-то Велемире отойти в мир иной. Недолго погоревав, отправился наш герой поискать кое-что на своё седалище (сейчас сказали бы - приключений), да родителей навестить. Оседлав коника, неспешно продвигался он по незнакомой территории. Привыкший делать всё как учила основательная волшебница, на ночь строил себе избушки из подручных средств (сейчас учёные ломают головы - КАК древние египтяне смогли поднимать наверх такие огромные глыбы?!). И вот как-то, двигаясь лесом, услышал он азартные крики погони, пьяные вопли удачливых охотников и режущий уши визг жертвы. Рассудив, что селяне поймали какую-то нечисть, решил помочь, потому как богатырь завсегда с народом. Выехав на полянку увидел трёх добрых молодцев, увлечённо споривших о том, кто же первый будет пользовать добычу. Весело улыбнувшись, наш герой дружелюбно прочистил горло. Добры молодцы, оглянувшись, от увиденного зрелища (богатырь во всей неотразимости), чуть не пополнили содержимое своих порток. Но взяв себя в руки, угрожающе двинулись к наивному Чуриле. Тот даже и не понял сначала - чего хотят от него эти странные селяне? Карабкаются на коника, гладят его по лицу (за поглаживания он принимал свинги и апперкоты), но когда они вознамерились побрить его своими немытыми ножиками, он дружески отпихнул их в сторону: "Я" - говорит - "чужими ножами и шприцами не пользуюсь". От дружеского толчка у одного из селян лопнула головня, второй улетел за горы уральские (там и обосновался - уточек выращивал, курей), а третий пополам сломался, да так и не склеился, хоть и старался наш богатырь, дабы искупить вину свою от неосторожности... Но тут, из листвы поднялось существо в одежде рваной, перепачканное ликом и с оглушающим визгом бросилось к богатырю. Чурила вспомнив о нечисти, которую поймали ныне покойные добры молодцы, отбросил в сторону не желавшего склеиваться покойника, встал чтобы лицом к лицу встретить опасность. Но вот того что случилось он никак не ожидал. Бросилась нечисть к нему в ноги и завопила, что она, дескать, не нечисть, а вовсе дочка местного князя - красавица Ярослава. Невольно морщась от её пронзительного гласа, Чурила сомнительно повёл бровью при слове "красавица". Красивая женщина - это "два центнера боевого жира, многомощные руки на плечах необорных" (как внушала ему его добрая наставница). А тут перед ним - какая то худощавая, как веретено девка, да ещё и в виде неприглядном. Надо отдать ей должное - в некоторых местах она почти смогла стать красивой. Грудь например - почти достигла размеров Велеславовых, но вот ниже её тело было худым. И хоть и пыталось взять своё объёмом бёдер, но слишком длинные ноги портили всю картину. Утомившись от перечисления оной девицей своих благодарных родственников, богатырь согласился отвезти её до дома, до которого было около трёх вёрст. На вторые сутки путешествия в голову Чурилы закралось подозрение, что они заблудились. Но его жизнерадостная проводница утверждала, что ещё пару дней и они придут. Утомившись её беззаботным щебетом, богатырь подумал впервые о том, как нелегка служба героя. Как всегда устроившись на ночь, он запалил небольшой костёр и завернувшись в походное одеяло провалился в свой богатырский сон. Снились ему мускулистые красавицы, громогласно хохотавшие басом, и играющие на лужочке в салочки. Поэтому он был не в настроении, когда его растолкала "красавица" Ярослава.

- Ну, чего тебе? - не соблюдая богатырского этикета, спросил Чурила.

- Э, а ты не собираешься ли воспользоваться моею беззащитностью и сорвать цвет моей невинности? - спросила его, почему то обнажённая девица.

- Нет - не раздумывая ответил богатырь, и поспешил на лужайки Морфея.

Он бы и не вспомнил наутро об этом случае, если бы не повторился он ещё пять раз за ночь. Но когда на третью ночёвку всё повторилось, он понял, наконец, чего хотела от него юная княжна. Скажем так, в описании эротических сцен я не силён, посему пропущу эту, и последовавшие за ней ночи. До дома они таки добрались спустя неделю, где юный богатырь сдал спутницу радостной родне, и поспешил распрощаться. Скажу только, что через девять месяцев родила княжна, бывшая к тому времени уже восемь месяцев за мужем за местным попом, сынишку, которого назвали Алёшею. В историю он вошёл под прозвищем "Попович", потому как наивный священнослужитель полагал его своим сыном... А Чурила? А, что Чурила... Он как и водится за героями, совершил ещё немало всякого. Но в памяти женской надолго остался он всё тем же неотразимым красавцем. И в легендах живёт дамским угодником, потому, что сказки нам рассказывают женщины...

Я уже засыпал, когда старик растолкал меня и позвал на улицу. Там он ткнул пальцем в тёмное небо пальцем и спросил : "Видишь?" Что я должен видеть, я понял почти сразу, едва продрав глаза, узрел быстрые стрелки метеоров. Мои заумные разъяснения природы этого явления старик прервал довольно оскорбительной фразой, в которой упомянул мою городскую школу, моих учителей и моё уважение к традициям. После чего рассказал очередную историю.

У одного мужчины умерла жена, и он очень горевал о ней. Целыми днями он думал о ней и мечтал вновь свидеться, но её душа так и не приходила к нему. Тогда он обратился к мезав-анем. Тот велел раскопать могилу жены, достать её голову и съесть её мозг. Таким образом, по словам колдуна, мужчина приобретёт свойства духа, и сможет последовать за своей женой.

Мужчина выполнил всё как было ему сказано. Только не удержался и с мозгом съел половину саговой лепёшки. Потому и духом стал только наполовину, а наполовину остался человеком. Ночью к нему явилась душа жены и проводила его в страну мёртвых, что лежит далеко за устьем Дигула. Обычно, живые люди не видят там ничего кроме мангровых зарослей и сухого ила, но наполовину покойнику новая страна очень понравилась. Правда ничего съестного там не росло, но духи по ночам летали на свои старые огороды и приносили столько еды и стеблей вати, сколько было нужно. Вокруг вновь прибывшего собралась толпа духов, и они решили устроить праздник в его честь. Они забили в большой барабан, который принёс с собой когда-то Ворью - первый мертвец, и начали так лихо отплясывать, что почти сразу порастеряли свои кости. Веселясь они подбирали кости, и продолжали танцевать с неменьшим пылом. Около молодых мертвецов сидели дряхлые старики, из тех которые умерли в преклонных годах. Они не могли танцевать, но поддерживали молодёжь песнями. Веселье продолжалось всю ночь, и мужчина так и не смог побыть со своей женой. К тому же ему было не по себе от веселья мёртвых, и он с трудом дождался утра, когда все успокоились и заснули. Тогда он попросил жену проводить его обратно в страну живых. Она уже давно поняла, что он не такой как настоящие мертвецы, и согласилась помочь ему. Едва приблизилось время рассвета, она обратилась цаплей и, посадив на спину своего мужа, с быстротой молнии отнесла его обратно в родную деревню. Они нежно простились и она улетела в страну духов уже навсегда. Жители деревни видели, как мужчина вернулся домой на цапле, и догадались, что то была не простая цапля, а дух-оборотень. Человека схватили, и узнав от него, что он ещё при жизни чуть не стал мертвецом, стали его лечить. Для этого они острой раковиной нанесли ему множество порезов на лбу, груди и руках, чтобы из него вышла вся дурная кровь, а вместе с ней остатки мозга его жены, который делал мужчину наполовину духом. Потом ему дали разные волшебные средства, и он опять целиком стал человеком. У него пропала всякая охота вновь путешествовать в страну мёртвых. А духи мёртвых, проснувшись и не обнаружив его в своих рядах, почувствовали себя обманутыми. Они страшно рассердились и стали кидать в него костями мертвецов, которые рассыпались от ветхости. Но так как они плохо видели в мире живых, то и попасть никак не могли. До сих пор хранят они злость на человека, посетившего страну мёртвых будучи живым, и кидают кости с небес. Нам издалека кажется, что это падают звёзды, но на самом деле это кости из страны духов.

Тот старик, который рассказывал мне о возникновении огня, знал ещё много разных историй. Некоторые странные, некоторые страшные, некоторые смешные (в его понимании). Вот эту он рассказал мне прежде чем я отправился спать. Спустя много лет я рассказываю эти истории, чтобы почтить его память.

Однажды в Сенаю справлялся большой праздник. Все ели много свиного мяса, пили вати, и целую ночь плясали нгатси под звуки барабанов. К утру все утомились, и вскоре в праздничном доме, стоявшем на красивых резных столбах, не осталось никого на ногах. Пока люди спали, одному из столбов стало скучно, и ему пришло на ум самому поплясать. Конечно, это был не простой столб, а столб-демон. К сожалению его нижняя часть находилась глубоко в земле и потому, только верхняя принялась раскачиваться туда и сюда в такт пляске. В тишине танцевать было скучно, и демон попросил своего брата Дивахиба подыграть ему на небесном своде. Вскоре с неба послышался рокот. Под эти удары демон-столб раскачивался всё быстрее и быстрее. Ему очень понравилось плясать. Однако нижний конец окончательно расшатался и столб выпрыгнул из своей ямы. Праздничный дом рухнул и все спавшие в нём мгновенно погибли. Однако, столб продолжал и продолжал свой танец, и музыка пляски не была похожа на нгатси и бендель. Дивахиб хотел порадовать своего брата и стал играть музыку от которой в пляс пустились все погибшие под обломками праздничного дома. Столб-демон очень смеялся - ведь с мёртвыми людьми танцевали и кости съеденных свиней и, даже корни, росших неподалёку пальм саго! Только один мальчик не спал в ту ночь в праздничном доме - он из зарослей бамбука наблюдал эту пляску, и слушал запретную для людей музыку. Когда к утру она, наконец, утихла, мальчик закопал столб-демон в землю, и отнёс в болото тела жителей деревни, потому, что они не хотели прекращать танец, и всё время вылезали из могил. Мальчик был очень умным, и догадался похоронить тела в болоте, чтобы соседи не взяли себе головы его родственников. Потом мальчик ушёл в земли дигульцев и стал там мезав-анем потому, что был умным мальчиком. Рассказывают, что он запомнил мелодию, и может заставить плясать даже давно умершего человека. Племя, которое приютило мальчика у себя, стало очень богатым потому, что все окрестные деревни приносили богатые дары старейшине, чтобы мальчик не стал камбал-анем насылающим смерть. Однако, потом воины маклеуга взяли себе головы всех жителей той деревни, а мальчик пропал бесследно.