MikhailBryukhin

Работа, посвященная жертвам пожара в Кемерово и их родным и близким.

Жизнь порой — чертовски несправедлива.

После долгих, казавшихся вечностью трёх месяцев учебы, наконец начались весенние каникулы! Конечно, снег даже и не думал превращаться в лужи, а температура едва перевалила через минус. Но учеников пятого "А" класса это не волновало, ведь сегодня мы идём в кино!

Утром воскресенья я проснулась от аккуратных толчков мамы. Будильник, привыкший работать лишь по будням, не зазвонил, а потому она проследила за тем, что бы дочь не опоздала на долгожданную поездку. С трудом раскрыв слипающиеся глаза, я мягко улыбнулась в приветливое лицо матери, бросаясь ей на шею и зажимая в объятья — счастье внутри так и било ключом, казалось, этот день станет лучшим в году! Она молча потрепала меня по растормошенным, тёмным волосам, чмокая в лобик и отправляя на кухню.

— Света, ты готова? — папа вошел в комнату прямо посреди завтрака, уже одетый в синий свитер и тёплые брюки. Я с энтузиазмом кивнула, оставляя недоеденную тарелку с яичницей и пускаясь к гардеробу. Спустя всего пару минут на мне сидела просторная кофта, заправленная в узкие джинсы, купленные для весенних прогулок. С папой мы быстро спустились на улицу, садясь в машину и отправляясь в торговый центр. Уютный салон автомобиля оберегал от царящего снаружи холода и подвывающего ветра, а потому я с удобством расположилась на заднем кресле, укутавшись в красный шарфик, вязанный мамой. Под веселую музыку мы ехали по забитым дорогам — не только наш класс отмечал начало каникул.

— Сколько вы там будете? — отец решил завязать беседу, пока путь затруднялся пробками. — Во сколько забирать?

— Ну... — я почесала голову, пытаясь прикинуть точное время. Мы собирались с подругой Леной после кино прогуляться по парку, а потому к длине сеанса можно смело добавлять час. — Может, в четырнадцать?

— Принял, — папа кивнул, выводя машину в очередной поворот и подъезжая к торговому центру, — если что — звони. Из взрослых же будет только классный руководитель, верно?

— Ага!

Несмотря на отчаянные попытки удержаться, в моём голове всё же мелькнули нотки радости, но папа лишь рассмеялся, останавливаясь на парковке.

— Ну, удачи вам!

— Спасибо, пап! — я моментально выскочила наружу, напоследок прокричав в салон. — Люблю тебя!

Большой, четырехэтажный комплекс возвышался передо мной, словно гигантский муравейник, кишащий снующими туда-сюда людьми. Ветер неприятно проникал через одежду, и по коже уже шли мурашки, а потому задерживаться не имело смысла. Летучей походкой, в обход подтаявшего льда, я направилась прямо к входу, проталкиваясь через плотные ряды посетителей. В главном зале уже собрался весь класс, накупивший попкорна и с нетерпением ожидавший начала показа. Я нырнула в толпу друзей, вытягивая рыжеволосую Лену из общей массы. Казалось, она совершенно не изменилась с первого класса, когда нас посадили за одну парту, разве что слегка вытянулась. С тех самых пор мы были не разлей вода, и часто проводили всё свободное время вместе, делая домашняя задание, играя или просто придуриваясь вдвоём. Но, к моему удивлению, вместе с ней показался небольшой мальчуган с ростом в метр с кепкой, с ног до головы обвешанный пуховой одеждой.

— Познакомься с братцем, это Сережа, — заметив мои широко раскрытые глаза, поспешила пояснить подруга, — он тоже идет на сеанс. Сережа, это Света!

Мальчик тихонько подошел ко мне, вытянув руку вперёд так, как это делают при знакомстве взрослые. Я пожала его тёплую ладошку, но не могла удержаться от комментария, высказанного подруге:

— Но он же совсем маленький! — попыталась возмутиться я, сверху вниз оглядывая дошкольника. Вряд ли у нас получится прогуляться после кино, и мои эмоции вполне оправданны. — Ты сможешь за ним проследить?

— Ой, не волнуйся! — девочка махнула рукой, и, как бы доказывая непринужденность, даже достала телефон из кармана брюк, теряя интерес к диалогу. — Мама приехала с нами, так что ничего с ним не случится. Он послушный и даже никогда не плачет!

Лена потрепала свободной рукой по светлой шевелюре брата, преданно смотрящего на неё голубыми глазенками. Похоже, он действительно не боялся незнакомцев и чувствовал себя вполне уверенно в таком большом торговом центре.

Пока мы знакомились, постепенно подошло время начала сеанса. Классная руководительница выстроила нас, словно непослушных солдат, по головам пересчитывая всех галдящих и шумящих пятиклассников. Всего не пришло два ученика — мало кто хотел упускать столь редкую возможность! Также, помимо Лениной мамы, пришёл ещё один родитель, но он не выглядел особо заинтересованным в происходящем, и, скорее всего, отправился в торговый центр лишь по просьбе жены.

Плотной колонной мы вошли в светлое помещение, тут же разбредаясь по ровным рядам мягких кресел и выбирая места повыгоднее. Наша компания села ближе к экрану, прямо в центре зала. Посадив по правую руку сына, мама Лены начала снимать с него тёплую курточку. Дальше уже расположились мы с подругой, с удобством пристроившись к ведру с попкорном. Здесь очень приятно пахло каким-то освежителем, видимо, использовавшимся для проветривания после прошлого сеанса. Одноклассники в голос переговаривались между друг другом, ожидая начала мультфильма, что создавало атмосферу шумной перемены после затянувшегося урока. Здесь уже гораздо теплее, чем на улице или в самом центре, а потому я поправила мамин шарфик, слегка ослабив узелок на шее.

— Эй, начинается!

Лена толкнула меня локтем, но я не собиралась оставаться в обиде, контратакуя в ответ. Чуть не выплеснув попкорн на пол, мы весело рассмеялись, пока горящие лампы на стенах постепенно угасали. Мы погрузились во тьму, и даже самые шумные ученики постепенно угомонились. То самое таинственное ощущение начала кино проникло в каждого из нас, мы сидели, затаив дыхание, пока огромный экран медленно начинал работу. Не обращая внимания на легкий хруст закусок, сначала пошел звук, а затем и картинка. Мы не знали, что это будет за мультфильм, а потому такой маленький сюрприз лишь придавал напряжения. Хоть шел и не фильм ужасов, все замерли, воцарила полная тишина. Когда прошло уже пятнадцать минут после просмотра, я заметила движение слева. Похоже, маме Лены не очень хотелось смотреть детский мультик, а потому она решила прогуляться по торговому центру и провести время с пользой. Не имея причин возражать, мы мысленно решили приглядывать за Сережей, но в то же время не отвлекались от разгорающегося в картине действия. Странно, но, похоже, все взрослые покинули зал. Впрочем, это не послужило причиной начала галдежа — все смотрели кино с прежним интересом.

Мы уже были на середине фильма, как в душу начала закрадываться тревога. Я не могла объяснить её логически, только сердце начинало биться в груди гораздо быстрее. Навязчивый звук бил в уши, но я старалась не отвлекаться, хотя уже потеряла нить сюжета. Взглянув на Лену, стало ясно, что она испытывает примерно те же чувства.

— Странно... — подруга прищурилась, начиная оглядываться, — ты чуешь что-то?

Я попыталась принюхаться, осознавая, что освежитель явно перестал справляться со своей работой. Воздух наполнился непонятным запахом, сравнимым разве что... С дымом?

— Может, какая-то неисправность с электроникой? — раздался вопрос из глубины зала, похоже, уже все школьники обратили внимание на происходящее.

Кто-то встал со своего места, поднимаясь по ступенькам вверх и пытаясь открыть тёмные двойные двери. Как минимум несколько десятков глаз смотрели за этим человеком, в воздухе тут же повис удивленный гвалт, когда проход оказался полностью запертым. Тут же поднялось ещё несколько детей, побежавших к другой двери и с тем же успехом пытаясь открыть её. Все выходы оказались заблокированы! Спокойствие уже не сохранял никто, дополнял ситуации и усиливающийся запах дыма, слегка сковывающий легкие.

— Что происходит? — Лена слегка кашлянула, поднимаясь с места и задавая, похоже, риторический вопрос.

Она приблизилась к непонимающему Сереже, наклоняясь и с трудом вешая его на плечо. Мальчик продолжал молчать, но по бегающим в разные стороны глазки было видно, что он паниковал ещё сильнее остальных. Я тоже подскочила, подходя к дверям, где уже скопились мои одноклассники. Запах тут оказался ещё сильнее, чем внизу, и уже не оставалось сомнений, что снаружи к нам идёт дым. Мальчики стучались в проём, пытались выбить плечом, но всё безрезультатно. Взрослые не приходили, и никто не спешил снимать замок. Встревоженные голоса постепенно переходили на крик, дети сновали между двумя проходами, в полной темноте пытаясь выбраться из душного кинозала.

Сверху уже казалось невозможным находиться из-за дыма, который больше не стеснялся тёмными клубами проникать внутрь из-за небольших щелей. Откашливаясь, мы с Леной спустились вниз, к небольшой площадке перед экраном. Больше не было никаких сомнений — это не просто неисправность в оборудовании. Мы действительно горим!

Испуганные возгласы раздались повсюду, когда пространство осветилось одиноким языком пламени, прорвавшимся из-за двери. Остатки отчаявшихся смельчаков кубарем скатились вниз по лестнице, примыкая к остаткам класса, скопившимся внизу. Мы как завороженные смотрели за расцветающим огнём, медленно продвигающимся по рядам с тканевыми креслами. Дым пока что скапливался вверху, но это лишь вопрос времени, когда он доберется до нас.

— Что же делать? Что же делать... — Лена тихо приговаривала про себя, удерживая на себе Сережу и пытаясь хоть как-то его успокоить, но по ней было видно, что она вся тряслась и сейчас расплачется. Я тоже едва держала себя в руках, что становилось всё тяжелее в условиях царящей вокруг паники. Дети оказались загнаны в угол, повсюду слышались крики, обращённые в никуда. Кто-то достал телефон и попытался дозвониться до родственников. Я решила последовать их примеру, трясущимися руками набирая номер родителей.

— Алл...

— Мама, папа! — я кричала в трубку, боясь, что из-за плохой связи меня не услышат. Но после этих слов в голове создалась пустота. Совершенно не приходили идеи о том, что стоит сказать в этой ситуации. То есть... Я никогда не думала, что со мной может произойти что-то подобное. Все сообщения о пожарах и прочих катастрофах... Казалось, что они никогда не случатся со мной. Они где-то далеко, и совершенно несбыточны… Возможно, мне это снится? Такого ведь не бывает... В памяти сновали лишь отрывки из фильмов, где люди в безнадежной ситуации прощались с родственниками. Но… Тяжело было признать, что сейчас именно Я нахожусь на их месте… Но… Всё же стоило что-то сказать. — Я... Я вас люблю!

— И я тебя люблю, доченька, — с обратной стороны послышался спокойный голос мамы, — как вам фильм?

— М-мама... — язык заплетался, он хотел сказать истинную причину звонка, но мозг не позволял ему признать, что мы находимся в центре пожаре. Не хотел осознавать, что я… Что я... Умру… Слезы покатились по щекам, стекая вниз и падая на пол. — Мы... Мы горим...

— Что? — непонимание явно выражалось в её интонации, — ты шутишь?

— Н-нет... Мамуля... — мой голос потерял силу, превратившись в блеяние. Дышать становилось всё тяжелее. На свинцовых ногах я подошла к креслу, хватая чей-то недопитый стакан с газировкой и опрокидывая его на шарфик. Чтобы справиться с удушьем, пришлось приставить его к носу, но легкие уже наполнились дымом практически до краёв... Мама всё ещё не сбросила трубку, но теперь оттуда вещал голос отца.

— Солнышко! Что случилось? — кажется, папа заразился паникой, идущей из помещения и отлично передающейся через динамики. — Где ты?

— Мы... Мы в кинозале... — говорить через плотную шерсть тяжело, но без неё ещё тяжелее. Закашлявшись на десять секунд, у меня получилось продолжить. — Пожалуйста... Помогите...

— Мы вызовем спасателей! Подожди ещё немного! — его голос сильно дрожал, не похоже, чтобы он верил в свои слова. Это подарило небольшой лучик надежды, но... — Держись!

— Папа...

Неистовый хрип вновь сотряс меня, сливаясь в унисон с кашлем другим учеников. Многие из них не додумались облить одежду жидкостью, а потому некоторые дети постепенно теряли силы, скатываясь по стене на пол. Лена лежала на полу, её грудь едва поднималась. Над ней склонился Сережа, по его лицу ручьями стекал пот. Он задыхался в тёплой одежде, но продолжал обнимать тонкую шею сестренки.

— Мама ... Мамуля... Лена… Леночка...— мальчик надрывно рыдал, зовя близких ему людей и поглаживая Лену по голове, но не мог привести её в чувство. Смириться с происходящим ему было ещё тяжелее… Сережа вряд ли смотрел сводки новостей и не слышал о подобных происшествиях, для него всё выглядело, как внезапное наказание. Непонятный, удушающий жар, а все остальные попросту засыпают, оставив его одного… Его рост меньше, чем у других детей, а потому он не успел наглотаться дыма, но по мимолетному взгляду на него читалось, что Сережа этому не рад...

Я потеряла силу плакать, глаза болезненно обжигала гарь, зрение абсолютно затуманилось. Нога споткнулась о лежащее тело одноклассника, заставив кубарем упасть вниз, к экрану. Крики постепенно угасали, и лишь треск пламени слышался в ушах. Даже через мутную плёнку, застилавшую всё вокруг, огонь прекрасно выделялся в пространстве. Он шёл повсюду — стены, кресла, даже ступеньки... Адская волна казалось всё ближе, и... Похоже, это конец... Наверное, это то, что чувствует заключенный перед смертной казнью. Безысходность. Отсутствие надежды… Безоговорочность приговора. И только двум людям на планете не плевать на твою судьбу. Ослабевшими руками, поднося трубку к лицу, я прошептала:

— Я люблю вас...