FerikJurgen

Что случилось с пленными солдатами и офицерами наполеоновской армии после окончания Отечественной войны 1812 года.

Судьба бывших наполеоновских солдат и офицеров в русском плену зависела прежде всего от их национальности и подданства. О Большой армии неслучайно говорили, что она «двадесяти язык», то есть армия двадцати стран. К началу похода на Россию только половина личного состава была французами, а остальные были набраны со всех государств, оказавшихся под властью Франции: Бельгии, Голландии, Испании, Польши, Португалии, Пьемонта, Пруссии, Саксонии, Хорватии, Швейцарии и других. И хотя большинство населения России записывало во французы всех этих воинов скопом, на государственном уровне их очень четко различали между собой: от этого зависело будущее военнопленных.

Казаки, говорящие по-польски

Первыми в особую категорию выделили поляков, которых еще в сентябре 1812 года главнокомандующий русской армией фельдмаршал Михаил Кутузов предложил отправлять на Кавказ, где их «можно было бы употребить в полки на службу». По меркам нынешнего времени такое предложение кажется невероятным, но по законам и традициям войн начала XIX века это был нормальный и естественный шаг. Воевавшие в наполеоновской армии поляки, бывшие выходцами из Курляндской, Виленской и Гродненской губерний, которые отошли России после раздела Речи Посполитой, рассматривались как военнообязанные подданные Российской империи, да и на остальных их соотечественников тоже смотрели как на подданных, но будущих. И потому пристроить к делу и дать возможность, как сказали бы сегодня, смыть вину кровью решено было всем. К тому же такой ход позволял снизить немалые расходы на содержание пленных: их не только кормили по солдатским нормам, но и выплачивали дополнительные суточные деньги – от 5 копеек рядовым до 3 рублей генералам.

Практически всех попавших в русский плен поляков определили на службу на Северный Кавказ и в Сибирь — в тамошние казачьи полки. Так в списках Терского и Сибирского казачьих войск появились характерные фамилии вроде Бжезинский, Домайский, Прутковский и им подобные. И хотя далеко не всем было по душе такое решение русских властей, а некоторые даже пытались бежать по дороге к новому месту службы, большинство не стали спорить с судьбой. Тем более что полякам, записанным в русские казаки, при принятии на службу (которое сопровождалось не только воинской присягой, но и присягой на российское подданство) зачли в общее время службы все те годы, которые они провели в армии Наполеона. В итоге часть бывших военнопленных, а ныне казаков, очень быстро выслужили полагавшиеся им сроки и уже к концу 1810-х годов начали выходить в отставку. Как правило, селились они там же, в казачьих станицах Терского и Сибирского войск, поскольку давно обзавелись русскими женами и уже не помышляли о возвращении на родину.

(прим. ТС - поляки в Сибири в Дальнем Востоке были явлением заурядным - высланные старообрядцы, давшие начало такому явлению как "семейщина", пленные Отечественной войны 1812 года, ссыльные с многочисленных польских восстаний и небольших бунтов, политические ссыльные конца 19-начала 20-го вв. и т.д.)

«Зачисление в казаки пленных поляков армии Наполеона, 1813 год». Картина Николая Каразина, 1881 год.

Источник: the-morning-spb.livejournal.com

Испанский «Русский полк»

Отдельной категорией были пленные испанцы и португальцы. Будучи насильно включенными в состав Большой армии, они проявляли откровенное нежелание воевать на стороне захватившей их родину Франции и при первом удобном случае дезертировали или сдавались в плен. Второе происходило тем чаще, чем активнее распространялись прокламации, подписанные посланниками Испании и Португалии при русском дворе, которые призывали соотечественников оставить армию Наполеона. Призыв подействовал, и к концу войны в России оказалось несколько тысяч испанцев и португальцев, из которых многие выразили желание повернуть оружие против Наполеона. Из таких охотников удалось сформировать целый полк, получивший название «Гишпанского Императорского Александровского». 2 мая 1813 года обмундированный и вооруженный из русских арсеналов полк принес присягу Кадисским кортесам, которые, с точки зрения Российской империи, были законной властью в Испании, получил полковые знамена и через Кронштадт отплыл на английских кораблях на родину. Правда, там возвращенцев приняли весьма холодно: офицеров новой части даже приговорили к бессрочной ссылке как воевавших на стороне противника, а рядовых отправили в отдаленный гарнизон. И только вмешательство русского посланника, передавшего испанским властям настоятельное пожелание императора Александра I принять во внимание то доверие, которое он оказал этим людям, помогло Испанскому полку вернуться в строй. Это уникальное соединение просуществовало до 1823 года и до последних дней поддерживало тесные связи с Россией, а в самой испанской армии носило неофициальное название «Русского полка».

Но в подавляющем большинстве пленные солдаты армии Наполеона, даже те, кто воевал по принуждению и сдавался в плен целыми подразделениями, настолько устали от войны, что совершенно не стремились на новую воинскую службу. Таких разделили на три категории в зависимости от того, чем они готовы были заниматься. В первые две вошли мастеровые и крестьяне, которые выразили желание зарабатывать в плену, а не проедать выделявшееся им относительно скромное содержание. Первым предлагалось устроиться на работу на заводы и фабрики, а вторым — селиться между колонистами Саратовской и Екатеринославской губерний. В третью категорию попали те, кого устраивало положение военнопленного: их полагалось использовать на разных несложных работах при восстановлении разрушенных в ходе войны городов, прежде всего Москвы. В этом для пленных солдат наполеоновской армии не было ничего нового: их и без того использовали для уборки московских улиц от трупов, обломков сгоревших домов и тому подобного.

Знамя второго батальона Гишпанского Императорского Александровского полка (современная реплика)

Источник: astorgadigital.com

Запишите меня в дворяне!

В июле 1813 года всем военнопленным армии Наполеона специальным циркуляром Министерства внутренних дел России предложили принять российское подданство — постоянное или временное, на срок от двух до десяти лет. Присягать на верность новой родине полагалось письменно, после чего новый подданный получал два месяца на то, чтобы выбрать себе сословие — дворянское, мещанское или крестьянское (на основании, естественно, прежнего социального положения на родине), и определиться с занятием и местом жительства. При этом, например, мастеровые получили освобождение от всех податей на 10 лет, а французы, решившие записаться в казаки, пользовались всеми теми привилегиями, что и русские, хотя при этом и несли те же повинности.

Желающих поселиться в России оказалось немало: большинство из тех, кто еще в начале года выразил желание работать, к этому времени уже обзавелись собственным делом, а то и семьей, и не горели желанием еще раз менять только-только наладившуюся жизнь. Да и среди тех, кто по-прежнему сидел на казенном содержании, тоже сыскалось достаточно решивших не возвращаться на родину. Пришлось даже выпускать специальный циркуляр, требовавший при рассмотрении прошений о принятии подданства соблюдать осторожность, чтобы не получить в подданные людей «вредных или подозрительных». А в ноябре того же года появились специальные правила приема в русское подданство, которые несколько ужесточили условия этого процесса. Так, мастеровые получали право на свободу вероисповедания, пожизненное освобождение от рекрутской повинности, а также право заключить индивидуальный трудовой контракт и право на рассмотрение споров с работодателем при участии местных властей. Но эти условия действовали только для тех, кто отправлялся работать на указанные ему заводы и фабрики, как правило, на Урале. Тем же, кто открывал собственное дело (мастерскую или ателье) или устраивался гувернером, камердинером в дворянские семьи, такие условия уже не предлагались. Ограничивали новые правила и места для поселения: из этого списка были исключены приграничные губернии и Санкт-Петербург с Москвой, хотя в столицах это условие соблюдалось не слишком строго.

«… Всем получившим Российское подданство пленным французским, итальянским, голландским, испанским, португальским, австрийским, саксонским мастеровым, художникам или ремесленникам можно предоставить совершенную свободу водворяться в столицах и прочих губерниях Российской империи на общих правилах, для подданных российских существующих…

Изрядно знаменитийствующих живописцев и строителей по камню из пленных голландцев отправить в Москву в распоряжение начальника V отделения Собственной Е.И.В. канцелярии тайного советника барона Строганова… Херсонскому и Екатеринославскому губернаторам выдать оным мастерам подорожную и конвой от инвалидных команд.

Всех прочих прикреплять к жительству в уездных и губернских городах, где они того желать изволят. Препятствий не чинить, давать начальное вспомоществование в крове и пропитании».

(Бессонов В. А. Нормативные документы, определявшие содержание военнопленных в Российской империи в 1812 г. // Отечественная война 1812 г.: источники, памятники, проблемы. Бородино, 1999, Ч. I, С. 39)

Слово императора

Все эти правила приема в подданство бывших наполеоновских военнопленных действовали до тех пор, пока не закончился Заграничный поход русской армии и союзные войска не взяли Париж. 2 апреля 1814 года император Александр I объявил о том, что он вернет Франции всех ее граждан, оказавшихся в плену, а уже в мае появился циркуляр, предписывавший не принимать прошения о приеме в гражданство от тех, кто подал его после заявления императора. И все равно к середине 1814 года в числе русских подданных числилось порядка 60 тысяч бывших солдат армии Наполеона. Остальные сразу или по истечении срока временного подданства вернулись на родину, где их ждали с распростертыми объятиями: рабочих рук не хватало везде. Впрочем, таких вернувшихся оказалось не слишком много: при тогдашнем уровне развития средств массовой информации о том, что их ждут на родине, узнали далеко не все пленные. К тому же часть из тех, кто так и не собрался попросить о русском подданстве сразу, продолжали делать это и после формального запрета (а он соблюдался не слишком строго). Наконец, немалая часть пленных, которых помещики выкупали у тех же казаков осенью и зимой 1812 года по рублю за каждого, успели записать в крепостные, и рассчитывать на возвращение им уже не приходилось.

Большей частью (с) Антон Трофимов

На капитанском мостике легкого крейсера Ярость-3 собрались все высшие офицеры корабля и те, кто был к ним приравнен.
Они разбирали произошедший недавно орочий абордаж. Посудина-транспорт была легко уничтожена макро-орудиями крейсера, но успела торпедировать человеческий корабль сотней абордажных бортоломов, под завязку набитых бойзами.

Разрушения и потери были не столь велики, но ксеносам удалось вывести из строя половину двигателей, поэтому адмиралом флота крейсеру было приказано выйти из сражения - поврежденный крейсер уже не имел значения при неоспоримом превосходстве человеческого флота.

На счастье, две недели назад во время заправки на станции, капитану было приказано взять на борт манипулу скитариев во главе с адептом-секутором и при оказии высадить его на мире-кузнице Фригус, который находился всего в одном прыжке от места прописки крейсера. То есть теоретически они рано или поздно должны были там появиться.
Скитарии оказались очень кстати при защите третьей и четвертой орудийных палуб, резервного командного пункта, арсенала боевого отсека и самого капитанского мостика. Секутора нигде не было видно, как объяснили выжившие скитарии, он отправился в другой отсек.

В торпедном отсеке орки к своей радости нашли цистерну с ракетным топливом и напились настолько, что оперативной противоабордажной группе, прибывшей на место прорыва, оставалось только приставить лазганы к головам лежащих вповалку ксеносов и произвести выстрел в упор.

На нижних палубах еще партизанили небольшие группы ксеносов, но отребье устроило на них настоящую охоту - явно для того, чтобы плотно перекусить, на что комиссар закрывал глаза, не одобрял, но понимал причины пустотников самого низшего ранга.

Тут обсуждение дошло до генераторного отсека и начались странности. В нем произошло 2 прорыва. Один ликвидировали практически сразу - орочьи бортоломы ударили в особо толстую броню, поясом защищающую генераторы, и большую часть десанта просто размазало, остальных встретили на пункте обороны эпсилон, подавили огнем и уничтожили.
Второй прорыв пришел из соседних отсеков. Ведомые звериным инстинктом ксеносы взорвали переборки и устремились к сердцу корабля - плазменным генераторам. На их пути был только опорный пункт бета, который оборонял взвод корабельной полиции (военная полиция по боевому расписанию при абордаже становилась противоабордажной командой) во главе с лейтенантом, примкнувшим к ним комиссаром отсека и потерянный секутор, который судя по всему перед абордажем заглянул потрепаться с коллегами из генераторного и поглазеть на сами генераторы (если это слово вообще допустимо к механикус), во главе двадцати девяти скитариев.

Странность была в том, что восемь выживших (или оставшихся функционировать) скитариев свиты и двое рядовых военной полиции отступили к спешно возводимой техножрецами последней линии обороны.
Без приказа отступать, без секутора, без лейтенанта, без комиссара.

- Что с ними сейчас? - поинтересовался корабельный комиссар Мут.
- Арестованы сразу по прибытии. Судьбу скитариев решит Адептус Механикус. Рядовых - корабельный Комиссариат.

Все взгляды устремились на капитана военной полиции крейсера. Тот заметно побледнел, но старался держать достойный вид.

"Судьбе выживших рядовых Дженкинса и Абхэма не позавидуешь", - подумал Мут, - "Бичевание до полусмерти, а потом - в открытый космос. Они еще пожалеют, что не погибли от орочьих чопп".

Старший техножрец Мефодий внезапно оторвался от чирикающего диалога с подчиненным и на весь мостик произнес - секутор приказал отступать и остался прикрывать отход. Я уже передал приказ освободить скитариев.

- Приказал скитариям, но он не имел права и не мог приказывать рядовым Имперского Флота, - так же громко произнес Комиссар.

Мут обдумал мысль самому остаться прикрывать отход восьми гвардейцев и счел ее несостоятельной. И техножрецам были совершенно не свойствены героизм и самопожертвование.

- Через сорок шесть секунд будет запись боя.

Пока собравшиеся ждали, кто-то из техножрецов вывел на боевой экран изображение камер выживших полицейских. Арестовывавшие их матросы не церемонились с предателями из ненавистной военной полиции. Один из них лежал без сознания с разбитым лицом в небольшой лужице крови - никто не собирался перевязывать будущих мертвецов. Второй сидел, прислонившись к переборке и баюкал явно сломаную руку. Судя по тому, что под ним натекло, он тоже был ранен.

Наконец, вывели запись боя.
Взвод полиции готовит позицию за пласталевыми баррикадами. Установлены три тяжелых стаббера, двое полицейских набивают барабаны гранатометов - бойцы явно успели посетить арсенал. Прямой, ярко освещенный коридор простреливается на километр.
Подходит секутор с охраной. Лица людей озаряются неприкрытой радостью.

Первая атака. Явно проверка боем. Орки не преодолели и половины расстояния.
...
Четвертая атака. Враг подобрался к баррикаде и был уничтожен. Один стаббер завалился на бок. Появились первые погибшие - кто-то из орков сумел закинуть стикбомбу за баррикаду. Убит лейтенант.
...
Шестая атака. За баррикаду прорвался меганоб. Не имеющие оружия ближнего боя полицейские разбегаются от врага в разные стороны, поливая того огнем лазганов. Комиссар бросается врукопашную и оказывается разрубленным пополам клешней. Секутор блокирует обе лапы орка дендритами и ударом топора превращает голову ксеноса в месиво. Затем он начинает рвать тело меганоба на куски - с орков станется пришить к телу меганоба голову какого-нибудь бойза и на выходе практически без усилий получить другого меганоба.
...
После двенадцатой атаки. Трупы людей, скитариев и орков лежат в несколько слоев. Дженкинс, упираясь в переборку спиной и оставляя на ней кровавые следы, перезаряжает лазган. Абхэм копается в груде трупов, разыскивая гранаты и заряженные батареи. Судя по тому, как он подволакивает ногу - боец тоже ранен. Техножрец, потерявший механодендрит и один из карабинов, стоит неподвижно - он явно переговаривается со своей свитой.
Резким движением он разворачивается к полицейским и говорит что-то.
Оба поворачивают головы к механикусу. Сведенные брови, широко открытые глаза и оскаленные зубы демонстрируют яростную решимость.
Тут они синхронно делают то, что никогда бы не сделали в обычной ситуации. Звука в записи нет, но по губам явно читается столь любимое в гвардии и флоте очень грубое и грязное ругательство, за которое в мирное время техножрец не раздумывая пробил им головы.
Секутор на мгновение завис, и тут все получили объяснение, почему эти двое остались в живых. На них сзади набросились скитарии и сгребли в охапку. Был отчетливо виден раскрытый в отчаянном крике рот Абхэма. Не теряя ни секунды, скитарии побежали.

- Санитаров к арестованным немедленно! Перевязать, доставить к хирургеону, они должны выжить, - приказывает капитан крейсера.
Капитан корабельной военной полиции порозовел, и с гордостью смотрел на присутствующих - его подчиненные не были ни трусами, ни предателями.

Последняя атака. Орки накатили на адепта волной. Они умирали десятками, но прибывали в куда большем количестве. Могучим ударом ноб попробовал перерубить руку жреца чоппой, но не преуспел. Тогда он просто схватил ее лапами, уперся сапогом в корпус и вырвал конечность.
Секутор полностью скрылся под ксеносами. Были видны только поднимающиеся и опускающиеся куда-то вглубь кучи тел чоппы.
Подошел еще один меганоб. Нисколько не заботясь о дружественном огне, он начал расстреливать предполагаемое место нахождения адепта прямо через других орков. Ксеносы прыснули в разные стороны, спасаясь от убийственного огня. Из мешанины тел, опираясь на единственный оставшийся механодендрит начал подниматься техножрец. Выстрелы противника выбивали искры из искусно выкованной грудной кирасы. Когда секутор встал в полный рост, броня раскололась, и выпотрошенный очередью, он упал уже окончательно.

Старший техножрец спокойно объяснял:
- При отходе самого адепта-секутора оставшиеся продержались бы от двадцати трех до сорока одной секунды, ксеносы настигли бы его самого не более, чем через шесть минут и уничтожили.
Секутор принял решение сохранить максимум ресурсов.

- Сколько же продержался сам адепт? - спросил капитан?
- Он функционировал шестнадцать минут пятьдесят три секунды с начала последней атаки.
Кто-то из офицеров присвистнул. При просмотре записи всем присутствующим показалось, что не более пяти минут.

- Это адепт-секутор, - бесстрастно продолжал старший корабельный механикус, - как воин, так и техножрец. Вооружен волкитным разрядником, двумя гальванистическими карабинами, двумя мехадендритами, четыремя боевыми мехадендритами и топором Омниссии. Аугментация тела - в первую очередь для решения боевых задач.
Кто-то присвистнул еще раз.

- Что случилось потом? - задал вопрос капитан.
- Пока пункт бета держался, по рельсовой дороге прибыли подкрепления из смежных отсеков и на последней самодельной баррикаде ксеносов остановили, а потом перебили в контратаке.

- Комиссар, - обратился к Муту капитан, - Думаю вопрос об наказании разрешен, остается вопрос об награждении.
- Разумеется, Капитан, - Мут выразительно посмотрел на главного военного полицейского корабля.
- Оба будут представлены к флотским наградам и повышены в звании. Хотя мы потеряли много капралов, но обоим будет присвоено звание сержанта.

По дороге к своей каюте, Мут размышлял. Любой офицер или комиссар гвардии или флота при отступлении оставил бы нижние чины, но не остался бы лично сам, спасая те же нижние чины. Логика механикус пугала его своей нечеловечностью и... своей неоспоримой логикой.

Началось все недели 2 назад.
Мне позвонили с номера, который определился как оператор связи. Беру я его, оператор мне бла-бла-бла, тариф, цена и т.д.

Немного отступим. Транстелекомом я пользовался раз 5 в различных организациях - нареканий к ним практически не было. Цена/качество - тоже норм.

Вот я и думаю - почему бы и нет? Цена ниже, скорость предлагают выше - и согласился с условием, что они перезвонят через неделю, т.к. собирался уезжать.

Через неделю перезванивают - я их отослал на еще неделю, т.к. был занят.

Сегодня с утра пропустил 2 звонка - то за рулем, то курить выходил. Но третий звонок был в момент, когда я держал телефон в руках. Я обрадовался, принимаю звонок, там автоответчик.
- Здравствуйте, бла-бла-бла, вы ВТОРОЙ В ОЧЕРЕДИ (ТАДАМС!), и начала играть музыка.

В этот момент я призадумался, я может ебнулся на старости, это не они мне звонят, а я? Но свободное время было, решил подождать и все-таки добить этот растянувшийся вопрос.
Музыка играла, играла... и звонок сбросился.

Тут есть представители данного оператора? Что это, бляха, было такое? Вы делаете обзвон не имея свободных операторов?

Такую хрень я встретил первый раз в жизни, и знаете что? Этот номер добавил в ЧС, а ттк - идите на хуй с таким ебланством. Если уж вы сбрасываете после долгого ожидания, когда звоните клиенту, то что будет в случае, когда клиент звонит вам в техподдержку?

Первая мировая война была наглядным примером войны на истощение. Поэтому, Великобритания призывала доступных солдат из всех колоний - из Африки, Канады и из Австралии с Новой Зеландией, которые находились по другую сторону земного шара.
Речь пойдет про австралийцев.
Добровольцы, которые были воевать на другой стороне планеты за государство, которое ни разу в жизни не видели и даже не подозревали, что когда-нибудь там окажутся.

С ними отпорвились и женщины-сестры милосердия.
Прибыв в Каир им предстояло боевое крещение - десант на Галлипольский полуостров.
В чем была проблема? Помните спасение рядового райана, где американцы высаживаются на пляж Омаха? Немного гиперболизированно, но все-таки.
Американцы высаживаются прямо перед оборудованной глухой немецкой обороной под артиллерийско-пулеметным огнем.
Девиз - Беги вперед, если хочешь жить.

Так вот. АНЗАК высаживался так же под плотным огнем, но у них были не специально разработанные десантные катера с противопульным бронированием, а собранные бог знает где весельные шлюпки!
Девиз - Греби, если хочешь жить, а уже потом - беги, если хочешь жить.

Санитар-носильщик Джон Симпсон перевозит раненого бойца на осле. Галлиполи, 1915.


В таких условиях АНЗАК сумел высадиться и закрепиться, но потери были настолько страшными, что на полномасштабную атаку сил не было.

Памятник в Канберре.

Бойцы АНЗАК перед турецкими траншеями.


В итоге после потери тысяч бойцов было решено эвакуировать их, что и было произведено.

С 1916 года 25 апреля - день высадки - является в Австралии Днем АНЗАК.
Что-то между 22 июня и Днем Победы у нас.
Это день стойкости и отваги австралийского солдата.

Первый День АНЗАК, Лондон 1916.


В Британской армии офицер всегда считался белой костью. В анзак были куда более демократичные порядки.

Сохранился дневник сигнальщика Эллиса Силаса с рассказом об одном из боев на Галлиполи. Его командир, «старина Марджи», видя, что солдаты их батальона, посланные под прямой огонь, оказались без прикрытия, был в отчаянии: «Мои бедные парни… они все погибнут; если бы только я мог их отозвать обратно. <…> …я не хочу терять моих мальчиков зазря», — но попытки посыльного прорваться через огонь и отозвать их были безуспешны. 

Понимаете, рядовой боец за глаза называет командира "старина", что чуть ли не "батя" у нас. Ярко выражено отношение командира к своим подчиненным - он всем сердцем за них страдает.

Кстати, интересный нюанс. Австралийским командиром «Марджи» оказался капитан Лазарь Марголин, выпускник Белгородской гимназии, а затем виноградарь палестинской колонии Реховот, которого судьба забросила на золотые прииски Австралии.
Через Австралийские войска за годы ПМВ прошло около 1000 эмигрантов из Российской империи.

Британцы считали АНЗАК - боевыми, но недисциплинированными бойцами, поэтому зачастую использовали их на переднем крае.

Снайпер в траншее.

Австралийцы у Соммы. 1916.


Вернувшись после войны, побывав в Великобритании, выжившие уже четко осозновали себя не британскими поддаными, а австралийцами, что позволило де факто стать независимым государством.

Писал давным давно. может быть не точно. Вернее, совсем неточно.

- Вы должны просто просидеть несколько недель, пока меня нет.
Тараканы и мыши одновременно поклонились своему поднявшему.
- Вы не должны воевать между собой!
- Да, господин, - покорно отвечали подопытные первых опытов повышения интеллекта.

- Что может случиться за это время, подумал инженер Шурик Ивашин и улетел.
1 неделя. Из гнезда выбежала сотня жуков. В лапках каждого из них было копье, меч, другое оружие. навстречу им выкатился мыш. Одетый в непрошибаемые доспехи, жестокий и яростный он все-таки погиб под ударами оружия.
2 неделя. Огневая группа из 5 мышей и сержанта выбежала из норы и начала поливать огнем позиции тараканов.
Тараканы за неделю разрослись в размер ладони и отступать не собирались.
На кухне в беспорядочной бойне погибала бронетехника тех и других.
За холодильник следовала особо кровавая битва - он переходил из лап в лапы несколько раз. Когда на кухне победили мыши, то не менее страшные бо произошли за подвал - тут уже была сторона тараканов.
3 неделя. Небольшое ядерное облако окутало зальную комнату (*это невозможно, просто как в сказке). Тараканы в качественной личной противорадиационнойной защите шли вперед, мыши, еще не получившие такого погибали.
Открылась дверь, зашел командированный инженер. Ошарашенно прошел в зал, где по всему полу чадили миниатюры танков разных моделей. Заглянул в спальню, где была жестокая рукопашная, судя по уже воняющим трупам и вооружению бойцов.
Заглянул в ванную, где состоялся как минимум Сталинград - трупики потомков подопытных мышей и тараканов размером с ладонь лежали плотным слоем на сантиметров.

- Вы совсем ебнулись? Я что вам говорил?
- Правители двух государств в квартире виновато склонили головы.

- В космос их отправить что ли? Королёву предложить? Поднял на свою голову, Император сраный.

В Империуме существует мир-улей Харакон, который является миром с низкой гравитацией.
Его жители абсолютно не боятся высоты, так как многие с детства охотятся в верхних слоях атмосферы. Когда набирается очередной полк - получаются хараконские боевые ястребы.

В Империуме есть еще десантные полки - например, элизианские. Отличие в том, что элизианцы - это легкая пехота... как ВДВ в нашей жизни - брони - мало, с собой берут 2-3 боекомплекта, т.к. батарей слишком мало, мало и мало, но больше не утащить.

Элизианцы обычно используются в диверсиях, высадках в тыл, в определенных задачах.

С хараконцами не все так сложно - они падают прямо в гущу сражения, когда все, пиздец уже.
Облаченные в панцирный доспех (кстати, самый лучший для гвардейца), этих воинов сбрасывают в самое пекло, где им приходится вступать в бой сразу.
Поэтому они защищены и вооружены максимально.

Сами понимаете какая у них выживаемость.

В итоге - Хараконские боевые ястребы - отбитые штурмовые войска, которых сбрасывают прямо на противника. Я не к тому, что они ебнутые, просто тактика применения именно их - такая.


П.С. Баянометр предложил мне какую-то рыжую женщину с сисяндрами О_0