DoktorLobanov

DoktorLobanov

Пикабушник
Дата рождения: 22 апреля 1980
поставил 11407 плюсов и 3267 минусов
отредактировал 6 постов
проголосовал за 10 редактирований
Награды:
С Днем рождения, Пикабу!5 лет на Пикабу За исследование параллельных миров За участие в поздравительном видео За участие в поздравительном видео За участие в поздравительном видео более 30000 подписчиковЗа серию постов "Война девочки Саши"Номинант «Любимый автор – 2018» лучший авторский пост недели лучший авторский текстовый пост недели самый комментируемый пост недели лучший авторский текстовый пост недели Врач лучший авторский пост недели
1.1КК рейтинг 46К подписчиков 23 подписки 464 поста 449 в горячем
Автор DoktorLobanov
Серия Звезда над сердцем

Кассир (часть третья. Финал)

Предыдущие рассказы книги:

1 часть Кассир Кассир

2 часть Кассир Кассир (продолжение)

Рема Рема

Полина Полина

Чугунок горохового супа

Сёстры Лида и Рива Аксельроды, Нохим и Гинда Аксельроды (Борисов, 1941 год)

Скрипач(семья Абрама Залманзона- Абрам, Анна, Илья, Лев, Миша. Борисов 1941 год)

На второй день «акции» Ковалевский остался в городе. Голова трещала от шума и выпитого накануне. К вечеру узнал, что про него спрашивали и начальство недовольно его отсутствием. Утром третьего дня встал пораньше, снова кинулся к оврагу. Авторитет – такое дело. Наживать его долго, а потерять можно в один момент.

Снова выстрелы, крики. Ямы, заполненные уже до самого верха. Всё-таки не рассчитали, не хватило. С новой партией привезли молодую девку с двумя братьями-малолетками. А ближайшая яма-то уже с верхом, складывать народишко некуда. Не самим же копать, и так устали, как собаки.

Ковалевский бросил лопату девке.

- Копай! И себе и пацанам.

Та артачиться не стала начала копать. Ковалевский с Василием Будником отошли в сторону, покурить.

- А ничего такая, - похвалил Ковалевский ладную фигурку девушки. – Тоща слишком, но они уже все такие. Ты, как раздевать станешь, позови меня.

Будник ухмыльнулся.

- Позову, Пётр Людвигович. Не забуду.

- Пацанов первыми кончай, а то орать станут.

- Глянь, одного уже куда-то утащили.

- Не сбежал бы.

- Тут не сбежишь. Вон, в соседней яме местечко нашлось, туда и увели.

- На двоих и хватит. Эй, девка, бросай лопату!

Девушка покорно положила инструмент на кучу рыхлой земли, вылезла из ямы. Младший из братьев вцепился ей в ногу.

- Нечего тут, - проворчал Будник, отрывая мальчишку от сестры. – Раздевайтесь оба!

Девушка только потянулась к вороту, как из сумрака надвинулся на неё кто-то высокий, тощий, в офицерской немецкой форме. Немец схватил девушку за плечо, рванул в сторону, поволок к Ковалевскому.

- Эй, что тут происходит? – запротестовал Будник.

- Это есть мой слуга Полина! – рявкнул офицер. – Почему она тут?

- Так жидовка, господин офицер, - растерялся Пётр Людвигович. – Приказано всех жидов.

- Она не есть жидовка! – отрезал офицер. – Она у меня мыть полы! Слышал?

- Документик бы какой, герр офицер.

- Свинья! – взвился немец. – Как ты смеешь?

- Оставь, Пётр Людвигович, - посоветовал Будник. – Видишь – буйный. Ещё стрельнет.

- Моё дело маленькое, - пожал плечами Ковалевский. – Но, если что- я вас запомнил, герр офицер.

Немец зашипел, как раскалённая плита, на которую плюнули. Потянулся было к кобуре, но передумал. Уволок Полину в темноту. Будник мягко. Но настойчиво развернул мальчишку к себе спиной, к яме лицом, и выстрелил ему в затылок.

(Более подробный рассказ о Полине Аускер Полина)

К вечеру третьего дня поток из города стал иссякать. Примерно 1500 евреев, в основном мужчин -ценных специалистов оставили работать на нужды Германии. Никак не сходились итоговые списки расстрелянных. Получалось то 7500, то почти 8000. Непорядок.

Ковалевский подождал, пока ручеёк жертв сойдёт на нет и пошёл к дороге. Надо было переодеться, поужинать. Утром снова на работу, а ноги не держат.

У края поля курили и разговаривали несколько усталых полицаев.  Один из них, Иван Гончаренко громко жаловался товарищам:

- Целый день с этими тряпками туда-сюда мотался! Сколько можно. Груды вонючего тряпья, разве возьмёт его кто? Всё веселье пропустил, только пятерых и получилось пристрелить.

Василий Будник не отставал от Гончаренко.

- Я тоже всё время с тряпками. Раздевай их, к яме веди. А стреляют другие. Несправедливо.

Околоточный надзиратель Станислав Кисляк и ленинградец Константин Пипин покуривают и поглядывают на неудачников с насмешкой. Уж кто-кто, а они за эти три дня потешились, постреляли. Пипин несколько раз со счёта сбивался. Поработал в Борисове славно, так много не стрелял ни в Крупках, ни в Мстиже.

Шёл Пётр Людвигович дальше и набрёл на другую кучку полицаев. Те тоже жаловались, но по иной причине.

- Из Корсаковичей приехали для помощи, - ныл Михаил Тарасевич, обращаясь к односельчанам Григорию Верховодке и Ивану Копытку. – Думали поживимся в городе, тут много богатеев. А что досталось?

Тарасевич достал из кармана часы и помахал ими перед носом у Копытка.

- Жалкие остатки. Всё местные до нас выгребли.

- Тебе хоть часы достались, - уныло вторит ему Верховодка. – А у меня в кармане и вовсе пара тряпок. Перед бабой показаться стыдно. Заработал называется.

Снова прошёл мимо Пётр Людвигович, улыбаясь в усы. Уж ему-то досталось и добра. Лежит в стороне его доля. Доха женская, почти новое пальто, как раз жене впору, шуба овчинная, патефон, этажерка, 55 рублей царским золотом и куча старых советских рублей, на первый взгляд почти полторы тысячи. Бумажные рубли, конечно, мусор, но всё равно приятно.

***

Ещё лучшей жизнью зажил бывший кассир. Поднимался с утра весёлый, с аппетитом завтракал, шёл на службу. Встречные кланялись ему чуть не до земли. В кабинете тихо, уютно. Просители приходят с подарками. Дома – довольная жена, расторопная домработница. Кому война, а кому счастье привалило.

Шел Пётр Людвигович на службу, даже насвистывал от удовольствия.

У крыльца в луже валялся бывший полицай Морозевич. Когда Пётр Людвигович проходил мимо, пьяница приоткрыл глаза и едва слышно прохрипел:

- Утречка доброго, начальник.

Ковалевский не удостоил его даже взглядом. Морозевич исправно выполнял все приказы и весь 1941-й год активно участвовал в «акциях», но вскоре его беспробудное пьянство стало мешать работе. Морозевич упустил несколько евреев, чуть не провалил «акцию» и был с позором изгнан из рядов полиции. С тех пор окончательно опустился и любил иногда, напившись, приползать под крыльцо бывшего начальника. Валялся, храпел, пока Ковалевский не приказывал отволочь пьяницу в боковой переулок.

В коридоре, у окна переговаривались три полицая. Хвастались ночной добычей, договаривались пойти в обед в лавку Марии Петруненко, которая не брезговала реализацией этой «добычи». Что ж, и подчинённым надо заработать. Если сотрудники довольны, то и начальнику хорошо.

***

Случались, конечно, проколы. Но Ковалевский их мигом исправлял. В 1943-м году гостевал Пётр Людвигович у знакомого своего Полубинского. Сидели, выпивали, закусывали хрустящими солёными огурцами. Захорошели уже оба и как-то сам собой свернул разговор на жидов, будь они неладны.

Вспомнили со смехом, как в прошлом году бегал по улице старый Кончик. Тряс дробовиком и орал в окна:

- От меня, старой и учёной собаки ни один жид не спасётся!

И ведь находил, тащил в комендатуру чернявых. Проверяли их и большинство, конечно, отпускали, но парочку удалось выявить, при помощи старика Кончика. Наливали ему за это, само собой.

- А Пётр Логвин-то какой молодец, - похвалился подчинённым Ковалевский. – заметил он как-то девчонку-малолетку, что по улицам бродила, еду искала. Пригляделся, чернявая и есть. Подкатил: «Что ищешь, деточка?» Та нюни распустила: «Кушать нечего, дяденька. Сидим голодные». Не поленился, сбегал домой, принёс узелок с сухарями. «Веди, - говорит. – Накормлю вас». Малая и привела доброго дяденьку к тайнику, где три жидовские семьи прятались. Логвин долго ждать не стал, там на месте их всех и положил. И девку ту вместе с ними, чтоб не хныкала.

- Орлы там у вас в полиции служат. Сплошь герои, - поднял рюмку Полубинский.

- А то, - гаркнул Ковалевский.

Чокнулись, выпили.

- Следователя Виктора Гарнцкого знаешь?

Полубинский отрицательно помотал головой.

- Таких людей не знаешь! Эх, ты! – разочарованно фыркнул Пётр Людвигович. – Зверь настоящий. Уж поверь мне, я в жандармах ещё при царе служил. Посадит в кабинете жида или подпольщика и пока тот во всём не признаётся, не выпускает. Часами сидит, себя не жалеет. Те и признаются. Куда им деваться, коль рожа вся раскровянилась. Такое подписывают – всей комендатурой читаем и смеёмся. Ну хоть Иосифа Казакова знаешь?

- Слышал что-то.

- Ы-ы, слышал он что-то. Тоже орёл. Бывший лейтенант Красной Армии. Правильную сторону выбрал. Целый год в городе работал, кличка у него была Барсук. Столько подпольщиков выследил, никто столько не нашёл. Медаль ему за это выйдет, не иначе.

Выпили и за Барсука.

- Отчего ж ты, Пётр Людвигович так евреев не любишь? – поинтересовался Полубинский. – Обидели они тебя чем?

- Да просто так, - пожал плечами Ковалевский. – При царе-то сидели они в своих домишках тише воды, ниже травы.

Он сжал свой кулак, показал хозяину.

- Вот они где все у меня были. Пискнуть боялись. А потом с революцией этой ожили. Артели завели, расплодились. Куда ни плюнь в Борисове, в Зембине, в Минске – в жида попадёшь.

- Ты ведь с ними в сапожной артели работал.

- Работал, - помрачнел Ковалевский. – А куда было деваться. Никто за так кормить не станет, даже при советской власти. Терпел их. Зато теперь новая власть. Не место их поставила. И нам прибыток, плохо что ли?

Тут хозяйка Полубинского и пошутила.

- Ты, мол, Пётр Людвигович, так евреев не любишь, а у самого под крылом жидовка с пащенком своим скрывается.

- Кто это ещё? – взвился Ковалевскй.

- Да домработница твоя, Ольга. Не знал, что ли?

- Брешешь, баба!

- Вот те крест!

- Да какая же она еврейка, она ж белявая. И фамилия.

- А фамилия у неё Прасс. Ольга Айзековна Прасс. Бойченко она только для тебя.

Глаза Ковалевского налились кровью. Он со стуком поставил рюмку на стол.

- Под крылом, говоришь?

- Да ладно тебе, Пётр Людвигович, - отшатнулся от страшного гостя Полубинский. – Дурная баба глупость сказала, а ты осерчал. Давай, лучше, ещё выпьем.

- Выпили уже, - хрипло сказал Ковалевский. – Спасибо, хозяева, за угощение. Пора мне.

Он тяжело поднялся, шатаясь вышел за порог.

- Прасс, значит. Пригрел змею на груди.

Он добрался до комендатуры, кликнул полицаев Василия Будника и Павла Анискевича. Двинулся с ними к своему дому.

- Что делать станешь, Пётр Людвигович? – спросил его Будик.

- Пригрел, - зло, сквозь зубы прошипел Ковалевский. – Два года. И её и пащенка. И у кого? У меня под самым носом. Что начальство скажет!

Поднимаясь на своё крыльцо, он рванул из кармана пистолет, с которым никогда не расставался.

- Ольга-а-а! Иди сюда!

- Пётр Людвигович, - всполошилась жена Ковалевского. – Спят уже все давно. Чего ты шумишь?

- Так значит мне надо! – оттолкнул жену Пётр Людвигович.

Вломился в каморку, где на узкой кровати съёжились в ужасе домработница с сыном. И несколько раз выстрелил в бледные пятна лиц.

- Никто! – рявкнул, выходя, жене. – Ты слышишь – никто!

Будник и Анискевич вынесли наружу тела.

***

1 июня 1944-го года в Борисов вошли советские войска. Пётр Людвигович сидел у окна, мрачно наблюдал за тем, как мимо, по улице, пылят ревущие танки, шагают колонны красноармейцев. Разбитая и бегущая армия нашла в себе силы, разжала пружину и перешла в наступление. И так разжала, что покатились новые хозяева прочь.

А за ними и те, кто им служил. И начальник городской полиции Михаил Гринкевич, и сам Давид Эгоф, и бургомистр Станкевич. А Пётр Людвигович не побежал. Стукнуло ему к тому времени уже 70. Болело сердце, ныли ноги. В голове мутилось, сбивался пульс. От пьянства и обжорства увеличилась печень, толкала в бок, даже дышать мешала. Испуганная переменами жена просила, звала, но Пётр Людвигович сказал, как отрезал:

- Может ещё образуется. Все эти дела ещё доказать надо, а свидетелей мы не оставляли. Бросать же добро, дом, бежать куда-то на старости лет… Помру я по дороге, в грязи. Лучше уж здесь.

Не обошлось.

Через несколько недель в дом Ковалевских с ордером вошёл молодой еврей Даниил Сорокин. Офицер и следователь. Жители Борисова быстро указали на оставшегося в городе палача. Когда его выводили, Пётр Людвигович чуть не плакал. Жаловался следователю:

- Душили, душили вас. Стреляли, стреляли. Не добили, не справились.

И больше переживал не за свою судьбу, а за то, что не закончил доверенное ему новыми хозяевами дело.

В рассказе использованы материалы следственного дела №259 Ковалевского Петра Людвиговича, 1878 г.р. уроженца и жителя г. Борисова

28 июля 1944 г.

ПС 1. На данный момент автор собирает материал для работы над рассказом о деятельности начальника службы безопасности Борисовского уезда Давида Эгофа. Насколько мы видим, данная серия рассказов не слишком интересна аудитории Пикабу (не 9 мая же на носу). Поэтому рассказ об Эгофе для Пикабу будет финальным.

Прочие рассказы читайте в книге "Звезда над сердцем", которая выйдет осенью 2023-го года в издательстве "Четыре четверти". Для российских читателей придумаем, как устроить предзаказ.

Кассир (часть третья. Финал) Великая Отечественная война, Гетто, Военная история, Длиннопост

ПС.2 Продолжаем продвигать авторов, которые остались на Пикабу с контентом, за который не стыдно.

@SallyKS - Замечательный и душевный автор

@AlexandrRayn - талантливый и очень интересный коллега-писатель

@MamaLada - мой соавтор по книге "Шесть часов утра"

@WarhammerWasea - авторские рассказы

@IrinaKosh - спаситель и любитель котиков. У меня морские свинки и аквариумы, но котиков я тоже люблю))))

@ZaTaS - Рисует оригинальные комиксы.

Показать полностью 1
Автор DoktorLobanov
Серия Звезда над сердцем

Кассир (продолжение)

Часть первая Кассир

27 августа 1941 года приказ пришёл.

Ковалевский стоял немного позади шеренги полицаев и с ленцой поглядывал на угрюмую толпу, тянущуюся по улице в сторону Слободки. Евреям запретили брать с собой тёплую одежду, мебель, запасы. По одному чемодану, да по узелку в руки.

- Им и этого будет много, - уверял «товарищей» Ковалевский. – Они же как тараканы. Выживут, ещё и плодиться начнут.

Над городом стоял крик, плач. Полицаи выгоняли семьи, попавшие в списки, из домов, щедро раздавали удары прикладами и сапогами, не стеснялись на глазах у хозяев засовывать в карманы приглянувшееся добро.

- Всё растащат, подлецы, - расстраивался Ковалевский.

Он прямо чувствовал, как мимо его рук проходят драгоценности выгоняемых семей, оседая в карманах подчинённых. И ведь никто не поделится, не уважит начальника. Вор на воре.

- Стой здесь, - приказал Ковалевский своему помощнику, полицаю Михаилу Морозевичу. – Смотри, чтоб всюду порядок был. Я отлучусь ненадолго, пригляжу за процессом.

Морозевич равнодушно пожал плечами. С самого раннего утра он был сильно пьян и вряд ли понимал, что вокруг происходит. Сказали стоять, смотреть. Будем стоять.

Пётр Людвигович рысью направился к дому богатого аптекаря Залманзона. Не раз видел в ушах Залманзонихи золотые серёжки, а сам аптекарь щеголял с хорошими часами, давно приглянувшимися Ковалевскому. Им уже без надобности, а уж он-то пристроит, не даст добру пропасть.

Не успел пройти и двух сотен шагов, как под ноги ему выкатился серый кричащий ком.

- Пётр Людвигович, спасите!

Ковалевский шарахнулся в сторону. У ног его рыдала жена молодого сапожника Ёськи Лившица. Волосы растрёпаны, на щеке царапина, платье порвано. За женщиной следом выскочили два полицая, братья Иван и Николай Петровские, остановились, тяжело дыша и растерянно оглядываясь.

- Что тут у вас? – поморщился Ковалевский.

- Да вот, господин начальник, - пожал плечами один из полицаев. – Жидовка бежать пытается.

- Они, они…, - запищала женщина.

Да всё и так понятно. Баба смазливая, всё при ней, а парни молодые. Пока батька их Фёдор Григорьевич шарит по закромам, решили развлечься. Ковалевский взял рыдающую жену сапожника за шиворот, рывком поднял, толкнул в сторону Петровских.

- Уберите.

- Пётр Людвигович! – завопила дурная баба.

Снова вырвалась из рук полицаев, попыталась рухнуть начальнику в ноги. И тут зло взяло Ковалевского. Внезапно, как у него не раз бывало. Елозит руками своими жирными по его сапогам, пятна оставляет, чуть не целует глянцевые носки, сопли по ним размазывает. Противно и гадко.

Ковалевский поднял свой пудовый кулак и с размаху опустил на склонённый затылок. Женщина охнула, осела на мостовую. Этого Петру Людвиговичу почему-то показалось мало. Он выхватил из кармана пистолет, ударил женщину по голове раз, другой. Под рукоятью что-то хрустнуло, брызнуло в разные стороны. Лившиц распласталась по мостовой лицом вниз, пошло раскорячив ноги. Ковалевский толкнул её сапогом в сторону полицаев.

- Уберите, я сказал!

- Да что уж тут, - мрачно отозвался тот, что постарше, кажется Иван. – Чего уж теперь с ней делать?

Пётр Людвигович рявкнул на него и заторопился прочь. Опоздал. Залманзонов уже выводили из дома. Впереди ковылял сам аптекарь Абрам, за ним жена с детьми тащили узелки. Аптекарь, дурак, прижимал к груди свою скрипку. Старший из полицаев, довольно придерживал плотно набитый карман, где явно лежали и часы аптекаря, и золотые серёжки его жены. Ковалевский сплюнул с досады, развернулся и пошёл обратно, к Морозевичу.

Полицай с трудом сфокусировал на начальнике взгляд.

- Справился, Пётр Людвигович?

- Не твоего ума дело, - огрызнулся Ковалевский. - Всё тут в порядке?

- В наилучшем виде, - Морозевич достал из кармана бутылку, отхлебнул.

- Ты бы хоть на моих глазах не пил, - высказал ему Ковалевский.

- Я немножко. Только один глоточек, для ясности. Петр Людвигович, ты тут испачкался немного, - полицай ткнул начальника пальцем в грудь. – Что это у тебя?

Ковалевский скосил глаза. На лацкане пиджака красовалось жирное пятно с остатками чего-то серого, напоминавшего свиные помои.

- А-а, - небрежно отмахнулся он. – Одна жидовка мозгами забрызгала.

Двумя пальцами стряхнул ошмётки под ноги подчинённому. Морозевич вытаращил глаза на пиджак Пётра Людвиговича и попятился назад. В его мгновенно протрезвевших глазах мелькнул ужас.

Ну и хорошо. Должны бояться.

***

К вечеру Петру Людвиговичу повезло. Немецкое начальство устало от зрелища и удалилось, появилась возможность и ему набить карманы. Тут уж Ковалевский своего не упустил. Лично для себя выбрал дом богатого еврея Шейнемана и не позволил подчинённым взять оттуда даже ложки. В тот же день перетащил свои пожитки в новое жилище, развалился на мягкой перине Шейнемана и закурил.

- Жизнь-то налаживается! – с усмешкой сказал Ковалевский, разглядывая сваленные на столе кучки монет, часов и женских украшений. – Петя Ковалевский вам ещё все покажет!

И погрозил в темноту за окном.

***

Вскоре привык Пётр Людвигович к хорошей жизни. Жена его ходила в дорогой, красивой одежде, не стеснялась украшать себя золотом. Не смущало её то, что серёжки были вырваны из ушей других женщин. Протерла водкой, и носит. Обленилась, не захотела больше полы мыть, так завели послушную домработницу Ольгу Бойченко. С Ольгой в дом пришёл её двенадцатилетний сын, но его сразу предупредили, чтоб не было не видно и не слышно. Он и прятался в углах от хозяев. Зато если нужно кому-то сообщение передать, или мелкое поручение исполнить – только кликни его. Очень удобно.

Закончилось лето, наступил сентябрь, а потом и октябрь 1941 года. Фронт окончательно ушёл куда-то на восток и со дня на день ждали новостей о взятии Москвы. Город замер в ужасе перед новыми хозяевами, летучие полицейские отряды мигом пресекали даже самые мелкие очаги сопротивления. А если этих очагов не было, придумывали их сами. В конце концов при разгроме «опасных» людей можно неплохо поживиться. Кто же от такого откажется.

Петр Людвигович приятельствовал с непосредственным начальством, главой службы безопасности города Михаилом Гринкевичем, бывало, что выпивал и с начальником безопасности уезда Давидом Эгофом. Его ценили, уважали, выделяли. Что ещё нужно человеку для счастья. Хороший дом, хорошая работа.

О том, что творилось в кварталах на улицах Красноармейской и Слободки Пётр Людвигович, конечно, знал. Работа у него была такая – всё знать, за всем наблюдать. Евреи в гетто мёрли, как мухи. С наступлением осенних холодов так и вовсе началась эпидемия. Мыла им не давали, селили в одном доме по полсотни человек. Отсюда и сыпнячок появился. Глядишь, без особых усилий сами перемрут.

Но вскоре от того же Михаила Гринкевича Ковалевский узнал, что ждать новые хозяева не намерены. В середине октября Давид Эгоф выехал за город, искал место для расстрела. Место довольно быстро нашлось. Овраг в двух километрах от города, в районе аэродрома. Место удобное, открытое, неподалёку от дороги. Деревня Разуваевка близко, но это ничего. Деревенские попрячутся, мешать не будут. Через пару дней после вояжа Эгофа, в овраг были посланы военнопленные, которые выкопали две большие ямы.

После поездки Гринкевич подошёл к Петру Людвиговичу:

- Ну, готовься. Уже скоро большая работа.

- Справимся мы? – засомневался Ковалевский. – Их там несколько тысяч.

- Начальство за нас с тобой подумало, - нахмурился Гринквич. – Всё будет в порядке.

19 октября 1941-го Давид Эгоф и бургомистр Станкевич пригласили в Борисов полицейских со всей округи. Приехали из Бытчанской, Кищево-Слободской, Лошницкой волостей. Прибыли литовцы со своим командиром Антанасом Импулявичсом.

Пётр Людвигович сидел рядом с начальством, подливал водку в рюмку Эгофа и слушал разговоры. Сам помалкивал. Чувствовал, когда можно говорить, когда стоит и послушать.

В самый разгар банкета встали с торжественными лицами комендант Розенфельд, оберштурмфюрер Краффе, его помощник Айхе и бургомистр Станкевич. Станкевич высоко поднял рюмку.

- Господа, нас ждёт большая работа. Наконец воздух нашего славного города очистится от смрадного жидовского дыхания. Пришёл приказ от командования.

Пьяная толпа отозвалась торжествующим рёвом. Выпили и тут же, не откладывая дел в долгий ящик, двинулись исполнять приказ.

Первые выстрелы на Красноармейской прозвучали в 3 часа ночи, но сам Пётр Людвигович появился там только в восемь утра. После банкета заглянул домой, немного покемарил, чтоб стряхнуть пьяную муть. Встал, переоделся, умылся, к 7 утра заглянул в полицию, взял с собой уроженца Зембина Павла Анискевича и двинулся к гетто.

Там уже вовсю кипела работа. Шумели машины, кричали выгоняемые из домов люди, раздавались одиночные выстрелы. Анискевич поднял прихваченную в полиции длинную тяжёлую палку, с удовольствием вытянул пробегавшего мима еврея по спине. Тот кувыркнулся на мостовую.

- Пошла потеха, - ухмыльнулся Анискевич.

Петра Людвиговича быстро ввели в курс дела и поставили руководить отправкой автомашин. Первая партия, организованная самим Гринкевичем, ещё ночью уехала к Разуваевке.

Пётр Людвигович включился в процесс, суетился, показывая свою нужность, свою работу. Проверял и усиливал охрану, махал руками, направляя грузовые автомашины. Полицейские двигались по улице толпой, врывались в очередной дом, вытаскивал наружу обитателей. Грузили их в машины, отдельные партии отправляли к аэродрому пешком. Люди были подавлены страхом, почти не сопротивлялись. Рыдали в голос только дети. Брели семьями, жёны рядом с мужьями. Детей вели за руки. Полицаи плотно окружали место «изъятия». При первой же попытке бегства – стреляли в упор.

К Ковалевскому подошёл бургомистр Станкевич:

- Пётр Людвигович, оставь тут всё на околоточного надзирателя Кисляка. Надо к аэродрому ехать, они там не справляются. Медленные, как улитки. Пусть потерпят, я скоро подкрепление пришлю. В ямы пусть складываются упорядоченно, методом сардин, лицом вниз. Для экономии места. А то, боюсь, не хватит нам выкопанных ям. Опозоримся перед немцами.

Ковалевский кивнул и подсел в ближайшую автомашину. Выстрелы услышал за несколько километров от Разуваевки. Грохали и одиночные, и сразу целые залпы. Автомашина затормозила у края поля и Пётр Людвигович тут же включился в процесс.  Стоял у самого оврага, руководил раздеванием привозимых евреев. Вскоре устал так, что руки поднять не смог. Приходилось отходить в сторону, курить, отдыхать, передавая дело Василию Буднику. Тот долго не рассусоливал. Одним движением срывал с жидов одежду, гнал к ямам, где их подхватывали стрелки. Баб, мужиков вперемешку. Сортировать их тут что ли. Все перед Богом едины.

К полудню прибыл Эгоф, привёз длинный кнут и тоже принял участие в потехе. Стал с того края, куда сгоняли уже раздетых людей, хлестал их по голым задницам. Над полем стоял крик, плач. Дети вырывались, не хотели идти к ямам, раздеваться на холодном октябрьском ветру, так многих бросали вниз одетыми, стреляли вслед. Укладывали один слой тел, следующую партию заставляли присыпать лежащих песком, снова укладывали слой.

Вскоре кто-то подал идею, что стекающая кровь попадёт по подземным водам в Березину, не дай Бог начнётся эпидемия. Привезли известь. Стали пересыпать слои тел известью, вперемешку с песком.

Ковалевский устал так, что руки не слушались. Рядом с ним стоял большой металлический ящик, в который скидывали одежду. Ящик наполнялся, его относили к машине, выгружали. Он снова наполнялся. Перед глазами уже плыло, уши заложило от криков, выстрелов. Рядом работал Будник, вот у кого сил хватало на троих. Не уставал, только ухмылялся.

Ещё через час приехал завхоз службы безопасности Иосиф Майсак, привёз водку и закуски. Сделали перерыв, выпили, передохнули. Посидели, покуривая и разглядывая угрюмую, молчавшую толпу жертв. Опять вернулись к работе, от города ехали и ехали машины. Нельзя было долго рассиживать.

После выпитого Ковалевскому легче не стало, наоборот ещё больше зашумело в голове. Память сохранила несколько эпизодов. К примеру, краем глаза он заметил долговязого молодого парня, совершенно голого. Его уже спустили в яму и заставляли лечь на убитую, тоже совершенно обнажённую девушку. А тот стеснялся и всё норовил отползти в сторону. Полицаи смеялись над ним, издевались, гоняя из угла в угол ямы.

Потом Ковалевский увидел, что неподалёку от ямы сидит на куче земли маленький мальчик. Шагнул к нему, толкнул вниз. Достал из кармана пистолет выстрелил раз, второй. Пули выбивали фонтанчики песка рядом с головой мальчишки, но руки тряслись, и Пётр Людвигович всё никак не мог попасть в цель.

Наконец стоявшему рядом немцу по имени Макс надоело наблюдать за потугами Ковалевского. Он дал очередь из автомата и прекратил мучения жертвы.

В толпе бледных лиц мелькнул, кажется, его недавний знакомец Никита Иосифович, но круговерть «работы» мигом унесла его прочь. Да и до него ли сейчас было, до жалкой трясущейся единицы, когда тут тысячи «объектов».

Ближе к вечеру в город возвращался начальник полиции Зембина. Подхватил обессиленного Петра Людвиговича с собой. В кабине автомашины Ковалевский прикрыл глаза, откинулся на спинку.

- Что, Пётр Людвигович, устал? – спросил его зембинец.

- Да, развелось их, - едва слышно отозвался Ковалевский. – Даже не подозревал, что их у нас в городе столько.

- Теперь-то свободнее будет?

Пётр Людвигович согласно кивнул.

Продолжение следует....

Фрагмент рассказа из сборника "Звезда над сердцем" Автор Павел Гушинец

На фото - будущий бургомистр Борисова Станкевич с друзьями

Кассир (продолжение) Великая Отечественная война, Гетто, Военная история, Длиннопост

ПС. Уважаемые читатели, в данный момент автор плотно занят многочисленными литературными проектами и у него реально нет времени на то, чтоб сидеть на Пикабу. Близится конец года, а из запланированных шести книг выдано "на гора" только три.

Поэтому автор взял перерыв до середины августа, закопался в архивы, читает допросы полицаев и истории свидетелей. Делегировал выкладку рассказов своей второй и третьей личности))) Обещаем выкладывать данный рассказ по мере его написания. Так же, возможно, на Пикабу появится рассказ об ещё одном "борисовском монстре" по имени Давид Эгоф. Но это не точно.

Так же не оставляет работу над очередным рассказом о деятельности волонтёрской команды белорусских спасателей "Ангелы". Серия рассказов про их деятельность войдёт в сборник "Седьмой пациент".

ПС.2 Продолжаем продвигать авторов, которые остались на Пикабу с контентом, за который не стыдно.

@SallyKS - Замечательный и душевный автор

@AlexandrRayn - талантливый и очень интересный коллега-писатель

@MamaLada - мой соавтор по книге "Шесть часов утра"

@WarhammerWasea - авторские рассказы

@IrinaKosh - спаситель и любитель котиков. У меня морские свинки и аквариумы, но котиков я тоже люблю))))

@ZaTaS - Рисует оригинальные комиксы.

Показать полностью 1
Автор DoktorLobanov
Серия Звезда над сердцем

Кассир

Кассир

(Петр Людвигович Ковалевский (Кавальский) 1878 г.р. г. Борисов)

Петр Людвигович в последний раз провёл тряпочкой по носкам сапог, наводя на щеголеватую обувь особый глянец. Тряпочку аккуратно сложил, опустил в ящик, стоявший справа от двери. Щелкнул каблуками. Уж чему-чему, а ухаживать за сапогами он научился. Сколько лет отработал кассиром в сапожной артели. Кажется, насквозь пропитался запахами клея, гуталина, кожи.

Глянул на себя в захватанное пальцами зеркало, висящее на стене. А что, ещё вполне ничего. Не молод, конечно, виски совсем седые и картуз приходится надвигать поглубже, чтоб лысина не блестела под солнцем. Но человека ведь красит не возраст, не прожитые годы, а должность. Что-что, а уж должность у него отличная.

Ещё год назад думал, что всё, конец Петру Ковалевскому, всю жизнь просидит он простым кассиром в сапожной артели, среди жидов и пьяниц. Каждый день, до самой пенсии будет видеть эти рожи, выслушивать пошлые шуточки необразованного быдла. И благодарить судьбу за то, что ему ещё повезло. Его товарищи по прошлому были бы благодарны и этому. Многие из них закончили жизнь далеко на севере. А Ковалевский выкрутился, спасся, пересидел.

Ведь в царское время так всё хорошо начиналось. Петя Ковалевский служил жандармом, ходил по улицам в высоких сапогах с глянцем, в заметной издалека фуражке. Шашка на боку, огонь во взгляде. Государственный человек, представитель власти. Берегись ворьё и всякий нежелательный элемент. Пётр Людвигович за всем присмотрит, всё у него под контролем.

Отсюда и уважение от людей было. И шапку перед ним ломали, и подносили по праздникам. А Петру не сколько подношения те нужны были, сколько поклоны, страх в глазах горожан. Унижение их, когда обращались они  нему с просьбами.

- Уважь, Пётр Людвигович.

- Подсоби, Петр Людвигович.

- Поспособствуй, уж мы в долгу не останемся.

Ковалевский сдвигал косматые брови, грозил пальцем. Прикрывал, кого надо. А кого не надо – подносил на блюдечке начальству. Не стеснялся пускать в ход кулаки, выбивая признание. Получал и за это поощрение. Если случалось дело, то вперёд не лез. Гибнуть под пулями «товарищей» ему вовсе не хотелось. Однако шёл сразу во втором ряду. Чтоб видели его рвение те, кому надо. Они и видели. И снова поощряли. К пенсии, глядишь и вышла бы ему хорошая должность с домиком на окраине. В общем, правильным жандармом был Ковалевский, ценили его и те, что выше, а те, что ниже – боялись.

А потом война, революция, большевики краснопузые всё с ног на голову поставили. В начальстве нынче вчерашняя голытьба, а те, кому Пётр Людвигович прислуживал, от кого ждал покровительства, либо в расход пущены, либо бежали. А ему куда бежать? Капиталов больших не нажил. Чуть уцелел в этом сумасшедшем доме. Чудом спасся. Удалось пристроиться кассиром в сапожную артель. А там хоть и близко к деньгам, да ведь к чужим деньгам. И никакой власти. А по власти душа тоскует.

Когда в 1941-м пришли новые хозяева, Пётр Людвигович дома сидеть н стал. Тут же предложил свои услуги. А что, и опыт в нужной сфере имеется, и рука ещё крепкая, и город он хорошо знает. Где жиды проживают, где жёны-дети офицерья, где коммунисты отъявленные. Всё у Петра Людвиговича в памяти, всё ждало своего часа. За порядком в городе он уж присмотрит.

Немцы «специалиста» оценили. Назначили заместителем начальника городской полиции. А значит – снова сапоги с глянцем, спина выпрямилась, усы вверх. Не узнать бывшего кассира сапожной артели. Высоко влетел. А то, что шашки на боку нет, так это ничего. Времена уже не те.

***

Петр Людвигович вышел на крыльцо и сразу же заметил у калитки бывшего товарища по артели, бригадира Никиту Иосифовича. Потрепала жизнь старого сапожника. Отощал, одёжка поизносилась. На груди, на самом видном месте – звезда жёлтая. Чтоб каждый встречный видел, кто перед ним. А ведь совсем недавно сидел гордый, помахивал своим молоточком над подошвами, шуточки поганые шутил. Пусть теперь пошутит.

Услышав стук двери, сапожник встрепенулся, бросился к кассиру.

- Пётр Людвигович, здравствуй.

- Ну? – недовольно поморщился Ковалевский.

- Как поживаешь?

- Некогда мне с тобой разговоры вести, - огрызнулся начальник полиции. – Говори, чего надо?

- Просьба у меня к тебе.

- От вас только и дождёшься, что просьбы.

Ковалевский шагнул в сторону, обходя бывшего коллегу стороной и двинулся вперёд по улице.

Никита Иосифович растерялся, но спохватившись, засеменил рядом, затараторил быстрее:

- Погибаем, Пётр Людвигович. Детишки с голоду плачут. Запасы все подъели. Да и что там подъедать было, почти всё немцы забрали.

- Не забрали, а реквизировали для нужд великой Германии, - процедил сквозь зубы Ковалевский.

- Конечно, конечно, - торопливо согласился сапожник. -  Нам не жалко, если для нужд. Мы же всё понимаем. Но самим-то есть нечего, Пётр Людвигович. В доме ни крошки.

- Так что ты от меня хочешь?

- Нам бы работу какую, - зам.начальника полиции взял слишком быстрый темп, и голодный сапожник начал задыхаться и отставать. – Какую хочешь работу сделаем. И платить нам можно немного, лишь бы на хлеб хватало. У солдат сапоги чинить станем, хомуты всякие, сёдла. Мы же умеем, ты знаешь. А за нами не заржавеет, Пётр Людвигович. Мы уж отблагодарим.

Ковалевский остановился так резко, что зазевавшийся сапожник чуть не врезался ему в спину.

- Ты что, мне взятку предлагаешь?!

Лицо Никиты Иосифовича исказилось в плаксивой гримасе.

- Дети от голода хнычут. Нам бы хоть как, хоть на хлеб.

- Нет у меня для вас работы! – ответил Ковалевский. – Будет насчёт вас приказ – всё решим. А пока сидите и ждите.

- Досидим ли, Пётр Людвигович, - опустил голову сапожник.

- А чем недовольны?

- Помнишь Шимшу Альтшуля? Старик к нам ходил, всё байки свои рассказывал.

- Не помню я всех борисовских стариков. Делать мне больше нечего!

- Убили Шимшу Альтшуля. Походя убили, ни за что.

- Ни за что – не бывает. Значит было за что. Вы и про Бому Каца ныли, что ни за что, а этот пьяница моего служащего кулаком ударил. Представителя законной власти, между прочим!

Никита Иосифович отвернулся.

- Помоги, Пётр Людвигович. Ты наша последняя надежда. Ты хоть свой, хоть близкий. Сколько раз мы тебя выручали.

- Какой я вам свой?! – разозлился Ковалевский. – Нечего меня в жидовскую кодлу записывать! И чем это вы мне помогали? Рубль до зарплаты ссужали, так я всегда вовремя отдавал.

За занавесками ближайшего дома мелькнула тень, и Ковалевский понял, что вся улица прильнула сейчас к окнам, слушает их разговор. И от осознания этого ещё больше разозлился.

- Что ты за мной ходишь?! Неужели не видишь, что другое время нынче! Это раньше я был Пётр Ковалевский, кассир сапожной артели. Мог ты ко мне запросто обратиться. А теперь кто? Кто, я спрашиваю?

Он шагнул к сапожнику, поднял над головой кулак, занося его для удара.

- Кто я?

Никита Иосифович вжал голову в плечи, зажмурился.

- Ты заместитель начальника полиции, Пётр Людвигович.

- Вот и помни это, и своим скажи! – внезапно остыл Ковалевский.

Для острастки ткнул кулаком в лицо просителя, но уже не со злостью, а так, для порядка. И зашагал дальше. Сапожник остался с тоской поглядывая вслед бывшему сослуживцу.

***

Пока шёл к зданию полиции, все встречные кланялись ему, снимали шапки. Люди с жёлтыми звёздами на груди покорно переходили на другую сторону улицы. От этих поклонов, почтительных взглядов настроение у Ковалевского слегка поднялось. У входа он встретил бургомистра Станислава Станкевича, протянул ему руку.

- Здравствуй, Пётр Людвигович, - кивнул полицаю бургомистр. – Чего хмурый такой?

- А-а, - пожал плечами Ковалевский. – Жиды надоели. Шастают по всему городу, раздражают. Когда уже приказ будет?

- На конец августа обещают, - важно ответил бургомистр. – Как переселим их в гетто – мигом шастать перестанут. Оттуда только по пропускам выходить будут. В городе дышать станет легче.

- Скорей бы уже.

- Поедешь сегодня туда?

- Обязательно.

- Матовилов на месте?

- Петр Денисович? Землемер? Где ж ему ещё быть. Без него всё дело встанет.

- Хорошо работает?

- Старается. Сразу видно учёного человека.

- Ну смотрите. А то скоро комиссия туда приедет от городской управы, Стругацкого Иосифа Антоновича знаешь?

- Знаю.

- Вот он и приедет. И ещё инженер один, Соловьёв фамилия. Проверять будут, чтоб к концу августа всё готово было. Может нужно чего? Проволоки хватает?

- Было бы неплохо добавить.

- Так не стесняйся, проси. Для хорошего дела ничего не жалко. Ладно, побегу. Весь в хлопотах сегодня.

Станкевич сунул Ковалевскому свою вялую интеллигентскую руку и заторопился прочь.

Пётр Людвигович презрительно сплюнул ему вслед.

- Гимназист, учителишка. Всё на меня свалил. Не хочет сам ручки марать. Со старых времён привыкли всё чужими лапками.

Но комиссия, это лишние хлопоты, перед комиссией надо показать работу. Ковалевский развернулся и двинулся в сторону Красноармейской и Слободки, где с 25 июля окружали забором из колючей проволоки несколько кварталов, будущее Борисовское гетто..

Продолжение следует....

Фрагмент рассказа из сборника "Звезда над сердцем" Автор Павел Гушинец

В рассказе использованы материалы следственного дела №259 Ковалевского Петра Людвиговича, 1878 г.р. уроженца и жителя г. Борисова

28 июля 1944 г.

Кассир Великая Отечественная война, Гетто, Полиция, Длиннопост

ПС. Уважаемые читатели, в данный момент автор плотно занят многочисленными литературными проектами и у него реально нет времени на то, чтоб сидеть на Пикабу. Близится конец года, а из запланированных шести книг выдано "на гора" только три.

Поэтому автор взял перерыв до середины августа, закопался в архивы, читает допросы полицаев и истории свидетелей. Делегировал выкладку рассказов своей второй и третьей личности))) Обещаем выкладывать данный рассказ по мере его написания. Так же, возможно, на Пикабу появится рассказ об ещё одном "борисовском монстре" по имени Давид Эгоф. Но это не точно.

Так же не оставляет работу над очередным рассказом о деятельности волонтёрской команды белорусских спасателей "Ангелы". Серия рассказов про их деятельность войдёт в сборник "Седьмой пациент".

ПС.2 Продолжаем продвигать авторов, которые остались на Пикабу с контентом, за который не стыдно.

@SallyKS - Замечательный и душевный автор

@AlexandrRayn - талантливый и очень интересный коллега-писатель

@MamaLada - мой соавтор по книге "Шесть часов утра"

@WarhammerWasea - авторские рассказы

@IrinaKosh - спаситель и любитель котиков. У меня морские свинки и аквариумы, но котиков я тоже люблю))))

@ZaTaS - Рисует оригинальные комиксы.

Показать полностью 1
Автор DoktorLobanov
Серия Что хотел сказать автор

Писательская "кухня"

В комментариях к предыдущим постам меня не раз просили рассказать кое-что из «кухни» современных писателей. Как получается книга, по каким схемам взаимодействуют писатели с издательствами. @SmartORama, выполняю обещание.

Сразу хочу предупредить – всё описанное, не универсальный вариант. У многих издательств есть свои фишки, свои правила, тем более что 80% книг, которые я пишу, выходит в Беларуси и только 20% в России. 

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

За годы писательства я сотрудничал с десятком издательств обеих стран. В результате остановился на трёх. Безусловно, сейчас открыт для предложений и поступающие от других издательств проекты внимательно рассматриваю @MamaLada не даст соврать, вокруг издания книги «Шесть часов утра» была небольшая забавная суматоха, когда другое издательство пыталось перехватить проект. Но мы решили остаться со «старыми друзьями».

Почему я перестал сотрудничать с другими издательствами?

В случае с российской стороной меня очень смутило качество. Выпуская первый тираж очень серьёзной книги «Война девочки Саши», я надеялся на то, что редакторы с ответственностью подойдут к столь тяжёлому материалу.

По факту – в тексте было полно ошибок, слова сливались, обложка быстро отходила от основы. Разве что фото хорошо получились, чёткие, глянцевые. Было много жалоб на качество от читателей.

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

Белорусскому издательству при переиздании пришлось перерабатывать текст с самого начала.

Итак, на данный момент я сотрудничаю с тремя издательствами. Схемы работы похожи, но отличаются в деталях :

1.Большое государственное издательство в Беларуси. Директор – глава Союза писателей, бывший министр информации. Всё серьёзно.

Работаю с ними в сфере детской и подростковой литературы.

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

Тиражи планируются за год, библиотеки закупают книги по предоставленным издательством спискам. Хочешь быть в Беларуси официальным автором, участвовать в выставках, попасть в школьную программу по чтению – сотрудничай.

Как происходит работа?

Если книга одна (а не серии), то я пишу текст. Издательство не ставит мне конкретных временных ограничений, но намекает, мол, к осени ждём от вас обещанную книгу.

Когда текст написан, то я передаю его в отдел книгоиздания. Там над ним работают корректоры, редакторы и присылают мне на согласование исправленное. С поправками я чаще всего соглашаюсь, ибо неграмотен есьм, с детства по подъездам, курил, пил пиво и не учил русский йазыг на должном уровне.

Если правки меняют смысл задуманного автором – бьюсь, аки лев за каждую строчку. Чаще доказываю, что «я так вижу». Но в последнее время цензура ужесточилась, приходится идти на компромиссы.

В частности, был у меня рассказ, где родители мальчика на выходные уезжали в Киев. В середине 1980-х. Несмотря на время происходящего пришлось поменять Киев на Кишинёв.

После всех согласований издательство присылает макет. Его я тоже согласовываю. Параллельно с редактором работает иллюстратор. Готовит обложку, рисунки, и добавляет их в макет.

Иллюстратор – сотрудник издательства. В принципе, ты можешь прийти к ним со своим художником, и всё обсуждается, но есть ряд проблем. Художник должен быть, как минимум в каких-то отношениях с издательством, иметь послужной список.

Я работал в общей сложности с четырьмя художниками, каждый интересен, каждый талант. Всех люблю нежно и трепетно.

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

Согласованный макет ставят на очередь в типографию. Я подписываю договор с издательством. Гонорар получаю фиксированный, на стадии выхода книги. Беру, честно говоря, книгами, потому что есть выходы на магазины, где в результате нехитрой комбинации, можно увеличить гонорар. Или можно подождать до реализации 90% тиража и тогда само издательство тебе выплатит деньги. Это долго. В моём случае тираж реализуют примерно за год, но я знаю авторов, которые несколько лет ждут гонорар.

Макет стоит в очереди на типографию 3-4 месяца, иногда больше, в зависимости от загруженности этой самой типографии.

Наконец у меня звонит телефон, и сотрудники маркетингового отдела торжественно сообщают, что книга вышла. Лечу в издательство за своими «фартингами» и авторскими экземплярами. Любимый момент, открываю свежую, пахнущую краской книгу.

Чувствую себя классиком, фоткаюсь для Инстаграмов и Телеграммов издательства.

На этом работа не заканчивается. Книгу нужно продвигать. Начинаются встречи с читателями целевой аудитории, литературные вечера, участие в выставках, книжных ярмарках, уроках литературы в школе, радио, телевидение, и т.д., и т.п.

Что-то делаю сам, куда-то зовут сотрудники библиотек, учителя литературы и журналисты, но 80% встреч – это работа отдела маркетинга издательства.

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

В случае успешных продаж книг, тиражи допечатываются. В частности, одна из моих детских книг уже три раза переиздавалась.

В случае с сериями книг (а на данный момент запланированы три серии в сфере детской литературы), примерно то же самое, но список книг согласовывается жёстче. Например, уже в июне я заявил на 2024 год четыре книги в двух сериях, и они стали в план издательства.

Не отвертишься. Буду работать.

Большой минус – передача прав издательству на произведение на пять лет. Приходится отказывать, даже если поступают интересные предложения от других издательств.

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

2. Частное белорусское издательство. Именно оно выпускает мои «взрослые» книги:

- медицинскую серию (7 книг на данный момент)

- военную серию (3 книги)

- рассказы из жизни (тоже на данный момент трилогия)

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

В связи с тем, что я взаимодействую сразу на уровне руководства издательства, дело продвигается значительно быстрее. Ты им рукопись – они тебе через неделю макет, через месяц книга выходит из типографии.

Так же лечу, получаю авторские экземпляры, улыбаюсь для фото.

Тиражи меньше, но вариант допечатать в процессе продаж всегда обсуждается. В частности, одна из моих книг из медицинской серии, допечатывается уже в седьмой раз.

Обложку рисует либо мой знакомый художник, либо иллюстратор издательства. Спорим иногда, но приходим к договорённости.

Права на книгу я не теряю, могу передавать её другим издательствам, отдавать рассказы в проекты (для съёмок фильмов, озвучки аудиокниг)

В случае частного издательства, гонорар не фиксированный. Составляет от 10 до 16% от продаж. Опять же, беру книгами, мне так удобнее и выгоднее. 

Маркетинг так же устраивает встречи с читателями, но в данном случае это уже более взрослая аудитория. В связи с определённой тематикой моей военной серии – май и июнь у меня расписаны плотно. В районе 9 мая приходится проводить по три-четыре встречи в день.

Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост
Писательская "кухня" Картинка с текстом, Автор, Издательство, Длиннопост

3. Частное российское издательство. Примерна та же схема, что и с белорусским, но делается всё на расстоянии. То есть обсуждаем по телефону, макет получаю по электронке, встречи проходят онлайн. Потому как я в Минске, они в Петербурге. Передаю рукопись, согласовываем, через два-три месяца печатают.

По требованию высылают авторский экземпляр. Контролировать процесс продаж не могу, верю директору на слово, думаю, он меня не обманывает.

Расчёт по гонорару – по мере продаж тиража, обычно раз в полгода. Гонорар – опять же процент от продаж. Тут как договоритесь, от 10 до 16%.

Продажи электронных версий осуществляются как издательствами, так и мной лично. Тут ничего нового, любой интернет-писатель знает и расскажет больше, чем я.

Надеюсь, вам было интересно.

ПС. Мои посты стали-таки выходить в «Горячее». Тут непонятно, то ли схему поправили, то ли я в неё попал, то ли помогла коалиция авторов.

Спасибо тем, кто подал меня в «Зал славы Пикабу», посмотрим, что из этого получится)))

А я напоминаю, что на сайте есть оригинальные авторы:

@ZaTaS - новичок в нашей "банде"))) Рисует оригинальные комиксы.

@SallyKS - Замечательный и душевный автор

@AlexandrRayn - талантливый и очень интересный коллега-писатель

@MamaLada - мой соавтор по книге "Шесть часов утра"

@WarhammerWasea - авторские рассказы

@IrinaKosh - спаситель и любитель котиков. У меня морские свинки и аквариумы, но котиков я тоже люблю))))

Показать полностью 19
Автор DoktorLobanov
Серия Что хотел сказать автор

Новая книга фэнтезийной серии

С чего традиционно начинают юные писатели? В 90% случаев с фэнтези. Драконы, принцессы, замки, мечи и волшебство. Всё, как мы любим.

В далёком уже 1993-м я тоже увлекся фэнтези, написал роман и серию рассказов, но вскоре меня захватила реальная жизнь, медицинская практика и я как-то ушёл в реализм.

Но фэнтези не отпустило. Ухаживал за будущей женой - писал про неё повести, родилась дочь - создавал произведения для неё.

И в 2021-м году получил запрос от издательства "Звязда" - есть ли у меня что-то фэнтезийное. А у меня было. 26 небольших книг. Серия "Сказки для Веснушки". Тут же подписали договор на три книги в год.

И в 2022-м вышли первые три.

А сегодня забрал со склада авторские экземпляры четвёртой книги серии. Пятая и шестая, в виде рукописей уже лежат в издательстве.

Необычное ощущение - открывать собственную книгу. Никак не могу привыкнуть))))

Новая книга фэнтезийной серии Книги, Картинка с текстом, Автор
Показать полностью 1
Автор DoktorLobanov
Серия Седьмой пациент

Четыре дня до…

«Ангелы» позвонили почти сразу. Сообщение о пропаже человека поступило к ним в 16.40, а уже в 16.55 диспетчер переключила их вызов на Никиту Михайловича.

- Через полчаса будем на месте, - ответил реаниматолог. - Есть подробности?

- Мужчина, 72 года, - ответила Мария, координатор отряда волонтёров. – По заболеваниям данных нет, но по сообщениям родственников военный пенсионер, ведёт здоровый образ жизни.

- Знаем мы этих «здоровых», - вздохнул врач. – Пока не посинеет и не начнёт отваливаться, он в больницу не придёт. Сколько он в лесу?

- Четвёртые сутки пошли.

- Да ладно? – не поверил врач. - Он что, круглая сирота?

- Это родственники у него круглые, а местами даже квадратные, - с внезапной злостью ответила Мария. – Впрочем, это не в первый раз.

Действительно, не в первый. Очень часто в случаях пропажи людей родственники начинают беспокоиться на третьи-четвёртые сутки. Ну ушла бабушка в лес, за грибами, с кем не бывает. Есть же дела поважнее. В магазин сходить, полы помыть, трусы постирать. А бабушка сама выйдет. Если ребёнок пропадает, то спохватываются быстрее. Но о старшем поколении принято не слишком волноваться. Взрослые же люди. С деменцией, Альцгеймером, инфарктами и полиартритом. Но взрослые же.

У Никиты Михайловича был случай в практике, когда родственники опомнились спустя две недели, после того как родственник перестал подавать признаки жизни. Приехали к деду в квартиру, вскрыли дверь, а он лежит со своим инсультом на кухне, на полу. Все штаны заполнены, простите за натурализм, фекальными массами и дыхание уже, но то, что, Чёйна, а уже даже не Стокса. Довезли до приёмного, пока раздевали-мыли, дед отошёл в лучший мир. Словно не хотел умирать на кухне, дотерпел до больницы.

Всю статистику испортил.

***

Пока ехали в лес, узнавал у «Ангелов» подробности.

Да всё, как обычно. Каждый год такое случается. В середине осени начинается сезон клюквы. Для пенсионеров Ивацевичского района – период заработка прибавки к небольшой пенсии. У них там целый бизнес. Местные ягодные «Ротшильды» нанимают сборщиков, отвозят их на микроавтобусе к точке входа на краю болота. Те расползаются по ягодным местам, идут иногда по десятку километров до своего, приметного участка. Вечером работников забирают, тут же платят за собранную ягоду. Организация – так себе, учёта «сборщиков» считай никто не ведёт. Как в том анекдоте, где медведь полгода жрал гастарбайтеров на стройке. Мол, кто их считает.  

А болота под Ивацевичами – место опасное. Под толстой моховой подушкой подводные течения, глубокие омуты, иногда по 2-3 метра. Человек идёт по мху, тот лишь чуть пружинит. Создаётся ощущение мнимой безопасности, за несколько часов сборов теряется бдительность. А потом неверный шаг в подгнивший за зиму участок и человек трепыхается в бочаге с ледяной, мутной, чёрной водой. И никто не услышит твоего крика.

В этот раз всё по классике. Военный пенсионер К. 72 года. Решил подзаработать. Ушёл с точки входа рано утром. С собой имеет старый кнопочный телефон, который долго держит заряд. Вечером в точку сбора не явился. Организаторы догадались позвонить. Он и ответил, что слегка заблудился, зато набрёл на хорошее место, набрал почти целую корзину. Бодрится (он же военный, а военных бывших не бывает). Что ему – переночевать в лесу. Тепло же ещё. Завтра встретимся.

Организаторы пожали плечами и уехали. Первая ошибка.

Дед ещё позвонил сожительнице. Сказал:

- Заплутал чуть, но не беспокойся, всё под контролем. Ягодники, бывает, что и ночуют в лесу, я тоже переночую. Не маленький.

Сожительница тоже плечами пожала и пошла бельё стирать.

Вторая ошибка. Самоуверенность опасна. Ночь в лесу отбирает силы, ослабляет, пугает.

Утро второго дня. Пенсионер К. всё ещё на связи. Иду, говорит, всё в порядке. Но к вечеру на точку сбора снова не выходит. С организаторов, конечно, спросить бы надо. Но они барыги, тут другого не ожидалось. Но сожительница-то! Только на третьи сутки забеспокоилась и позвонила в МЧС.

Там тоже своя бюрократия. Пока договорились, пока раздали приказы, пока позвонили «Ангелам». А время идёт. Тикает, как пульс замёрзшего старика. С каждым «тиком» всё тише и тише.

Только на утро четвёртого дня начались масштабные поиски. «Ангелы» собрали местных волонтёров, область, пошли цепью в лес. Территория сложная, каждый должен видеть соседей. А то, как бы со спасательными работами своих не потерять.

Заревела техника, из Минска подтянулись квадроциклы, тингеры-вездеходы. Подняли в небо несколько квадрокоптеров.

И каждый шаг надо согласовывать с начальством. Бумажки, подписи, приказы. А время идёт. Теряется время, час за часом, минута за минутой. Человек в лесу. Шанс найти его живым всё меньше.

Не нашли.

В сумерках все вернулись в базовый лагерь. Искать ночью по болотам – самоубийство. Точно не досчитаешься пары спасателей. Подняли квадрокоптер с тепловизором. Тут и позвонили Никите Михайловичу. Если и найдут старика, то срочная реанимация точно понадобится. Лучше пусть реанимобиль дежурит на базовом лагере.

Следующее утро. Из города к поисковикам присоединяется отряд МВД. Последняя весточка от пропавшего – вчерашняя СМС: «Я заблудился, не могу выйти». И батарея села.

Короткое сообщение, крик о помощи.

Поисковики идут по болотистым берегам Выгоношанского озера, начальство «Ангелов» выбивает в столице вертолёт. Опять бумажки, подписи, приказы.

В 16.30 с квадрокоптера замечают лежащее под деревом тело. Отправляют в эту точку тингер, старик, увидев технику, поднимается навстречу спасателям, улыбается. Но это уже последние остатки сил, Он падает на мох и может только улыбаться бегущим к нему людям.

Никите Михайловичу присылают фотографию. Старик синий от холода. Медики готовят препараты, аппаратуру. Помощь начали оказывать ещё в машине. Никита позвонил в больницу:

- Готовьтесь, везём!

«Ангелы» не спали всю ночь. Когда по отрядам прошла весть, что человека нашли, у всех был небывалый подъём, ощущение радости, победы. Они спасли человека, сделали что-то важное, настоящее.

Но медики отвечали, что спасённый очень слаб, радоваться рано. Поэтому не спали и из-за тревоги.

Наутро Никита Михайлович вышел из отделения и стрельнул у санитара сигарету. Всю ночь они боролись за жизнь пациента, но в 4.20 «заземлили». Организм не вынес голодовки и ночёвок на холодной земле. Набрал номер Марии, глухо сообщил «новость». Услышал, как гаснет голос командира «Ангелов».

Ему и самому было плохо. Надо же, двадцать лет в реанимации, столько пациентов «заземлил», а плохо, как в первый раз.

Мимо больницы проехал микроавтобус, набитый пенсионерами. На болота добиралась новая партия ягодных бизнесменов. Никита Михайлович со злостью раздавил окурок и пошёл проверять отделение. Работы в этом году будет много.

Рассказ из сборника "Седьмой пациент"

Автор DoktorLobanov (Павел Гушинец)

Ещё больше историй, рассказов интересных фактов и мероприятий в группе автора в ВК https://vk.com/public139245478

И на Дзене https://dzen.ru/id/64ad2e06f5b9d8078647341e

ПС. 1. Уважаемые читатели, в далёком 2019-м году вышел сборник «Сообразим на троих или срочно требуется пожарный». Он был написан в соавторстве со работником прокуратуры Тимофеем Умновым. То есть я – 103, он – 102 и нам срочно требуется 101.

И вот, четыре года спустя меня познакомили с Марией, командиром поискового отряда «Ангел». Совместно с МЧС «Ангелы» ищут заблудившихся людей. Сами сотрудники МЧС от интервью со мной отказались, выдавать профессиональные секреты каждому встречному писателю опасно. Начальство по каске не погладит. А Мария согласилась. И в сборнике «Седьмой пациент» появятся рассказы о работе её сотрудников. Спасибо самой Марии и моей любимой читательнице Виктории за помощь.

Четыре дня до… Картинка с текстом, Поиск, Болото, Видео, YouTube, Длиннопост

ПС.2. Меня позвали на интервью на радио «Культура». Послушать уже не получится, был прямой эфир, но посмотреть запись на Ютубе можно

ПС.3 Наша борьба за выход постов в "Горячее" ,кажется увенчалась успехом. Спасибо всем авторам, которые поучаствовали. Ко мне за пару дней пришли более 1500 подписчиков на Пикабу и больше тысячи в группу ВК, за что отдельное спасибо Александру Райну (Саша, снова ждём тебя в Минске, читатели уже спрашивали)))))

Перечислю всех авторов, которые не сдались

@SallyKS - Замечательный и душевный автор

@LKamrad - история и археология. Заблокирован. Его посты были интересными, он всегда в нашем сердце.

@AlexRadio - экономист. Для тех, кого интересуют финансы.

@Ded.Banzay - в продолжение темы экономики

@AlexandrRayn - талантливый и очень интересный коллега-писатель

@MamaLada - мой соавтор по книге "Шесть часов утра"

@WarhammerWasea - авторские рассказы

@IrinaKosh - спаситель и любитель котиков. У меня морские свинки и аквариумы, но котиков я тоже люблю))))

Показать полностью 1 1
Автор DoktorLobanov
Серия Седьмой пациент

Колодец, колодец, дай воды напиться

Войны соседей иногда приобретают затяжной характер, при этом теряют всякие намёки на правила, милосердие и разум. А уж если соседями оказываются люди очень солидного возраста, то на годами накопленную ненависть накладываются тонкие нотки начинающейся деменции. И тогда результаты конфликта и вовсе становятся непредсказуемыми.

В начале 2000-х мой приятель, деревенский участковый, с ужасом ждал ранней весны. Всё потому, что ещё в горбачёвские восьмидесятые рядом с его зоной ответственности крупный завод приобрёл у колхоза несколько гектаров земли. Нарезал лоскутными участками, да и передал в качестве кормовой базы работникам этого самого завода. Пустили по выходным автобус от города к участкам. И началось паломничество.

Вырастить на клочке земли дефицитные овощи и фрукты для городских жителей показалось отличной идеей. И они ринулись покорять целину. И тут обнаружилось, что границы между участками весьма условны. Ну, вбит колышек, натянута какая-то верёвка. Но колышек-то вчера на полметра дальше стоял. Или нет?

Первые конфликты вспыхнули ещё тогда. Но как-то быстро закончились. Новоявленные землевладельцы были молоды, жаловаться бегали в заводскую ячейку партии, там им быстро напоминали о том, что они вместе строят светлое будущее, а по пути к этому светлому будущему конфликт на почве трёх сантиметров этой самой почвы неуместен.

Участки обрастали домиками, построенными по фекально-дендральному типу. Кое-где возвышались позаимствованные особо хитрыми вагончики-бытовки, перевезённые из загибающихся деревень старые срубы. На западном краю участков стоматолог Рабинович отгрохал двухэтажный кирпичный дом. Выпендрился, представитель медицинской интеллигенции. Наворовал на золотых коронках. Три раза ему окна били, вовсе не из зависти, а по соображениям вселенской справедливости. Впрочем, в самом конце восьмидесятых стоматолог таки засобирался на историческую родину, дом бросил и его быстро привели в соответствующее состояние. То есть окна окончательно выбили, обстановку растащили, на первом этаже развели костёр.

А нефиг выпендриваться.

Потом нахлынули шальные девяностые, для многих клочок земли в тридцати километрах от города стал символом выживания. Вместо цветочков-ягодок на каждом сантиметре «фазенды» росла картошка. Её тщательно пололи, копали, охраняли от воров и полосатого американского жука, подброшенного нам агентами НАТО, чтоб жизнь малиной не казалась.

Участки быстро стали называть «фазендами». Потому как по всем экранам выдыхающегося Союза прошёл тогда слезоточивый бразильский сериал «Рабыня Изаура». Началась мода на всё испаноязычное, с колониальным оттенком. Какого-то карапуза в роддоме впервые попытались окрестить доном Леонсио. Полную продавщицу из промтоварного в автобусной толчее обозвали Жануарией. Культурное влияние налицо. Негров в белорусскую глубинку тогда завозили мало, на участках горбатились сами. Но одно дело горбатиться на десяти сотках, выделенных заводом, а другое по выходным выезжать на собственную «фазенду». Чувствуете тонкости? То-то же.

Именно в конце девяностых мой приятель начал свою карьеру зелёным участковым в родной деревне. И уже тогда лоскутное одеяло «фазенд» стало для него проклятием. В деревне какие преступления? Ну, напьется механизатор Иванов, примется учить жизни свою законную супругу доярку Иванову жизни. Получит от неё по голове хрупкой женской дланью, вооружённой для солидности утюгом. Загремит на месяц в райбольницу. Она же ему в палату будет котлеты таскать. Или известный на всю деревню пьяница Петров вскроет сарай бывшей жены и утащит оттуда курицу. И Петрова побежит писать на него заявление. Но ведь через неделю придёт это заявление забирать, потому как бывший-то он бывший, но женское сердце разжалобить легко, а у Петрова уже две ходки было. Но это же всё мелочи, больше по любви. В просторечии преступления такого толка называются «бытовухой» и никого не удивляют.

На «фазендах» преступления тоже разнообразием не отличались и лавров Шерлока Холмса они моему коллеге не принесли. Но их было много. За посевно-прополочно-собирательный сезон в десятки раз больше, чем за весь год во всех деревнях зоны ответственности.

Крали друг у друга инвентарь, дрова, копали по ночам соседскую картошку, ломали заборы, обирали помидоры. Тот же дом стоматолога спалили. При этом делали честные глаза и валили всё на деревенских. Как будто у деревенских своих помидоров не хватает.

К 2010-м «фазенды» опустели, многие заросли бурьяном, крыши домиков прогнили и заводской проект стал напоминать локацию для игры в «Сталкер». Бывшие заводские комсомольцы поостыли к сельскому хозяйству, переселились на диваны, а кто и на кладбище. Их дети и внуки не горели желанием продолжать семейные традиции. Еженедельный автобус приезжал на участки почти пустой. А ведь когда-то чуть не дрались за право втиснуться в его душное нутро.

На «фазенду» переселились несколько старичков. Из тех, чьи дома с самого начал отличались основательностью и могли пережить зимний период. И вот тут начинается сама история.

Петровна с Михайловной работали в одной заводской бухгалтерии, дружили семьями, поэтому, когда раздавали участки, выбили себе землевладения по соседству. Мол, подруги, будем вместе отдыхать на лоне природы. Это решение юных ретивых сердец и стало ошибкой.

Мужья бухгалтерш как-то быстро спелись, спились, действительно жарили вместе шашлыки и пели патриотические песни. По вечерам после третьей бутылки «белой» доходило до Высоцкого и Окуджавы, после до матерных и блатных произведений, но это уже вполголоса. Представляете уровень доверия? Пока мужья были живы, конфликты почти не возникали. Но работники вредного производства, как известно, получают свои зарплаты не просто так. Мужья достаточно быстро ушли в лучший мир, дети разъехались, и свежие пенсионерки остались один на один.

И вот тут началось. То ли Михайловна припомнила Петровне, что она в 1992-м собрала для компота с грядок её алычу, то ли наоборот Петровну озарило, что в 1989-м соседи взяли в долг охапку дров и не отдали. Предъявили друг другу претензии, поругались и началось.

Первое заявление мой приятель принял в 2012-м.

«Довожу до вашего сведения, что моя соседка Зинаида Петровна по ночам варит самогон….»

Пришёл, проверил, провёл разъяснительную беседу. Петровна клялась, что самогон варит исключительно для внутреннего употребления. Все пятнадцать литров. Ну любит старушка завершить трудный день с бокалом пятидесятиградусного «къянти» у камина. Поверил на слово.

Через месяц новая кляуза.

«Довожу до вашего сведения, что в сарае моей соседки Варвары Михайловны лежит украденный с завода рулон полиэтиленовой плёнки…»

Пошел, проверил. Действительно, лежит рулон плёнки. Покрыт толстым слоем пыли. То есть, если его и украли когда-то, то у государства ныне не существующего. И потому за давностью лет расследовать страшное хищение не получается. Тем более, что бабка клянётся, что рулон в магазине купила, ещё когда участковый лейтенантом был.

Ну и так далее. Эпистолярный жанр вредительства друг другу старушкам быстро надоел. С прогрессом их возраста и развитием деменции методы стали изощреннее.

Ночью Михайловна обрезала цветущие кусты на участке соседки. Та в ответ покосила зелёную картофельную ботву на вражеской территории. Михайловна разожгла на пограничной территории огромный костёр и весь день бросала в него зелёные ветки, чтоб дым шёл в сторону соседки. Сожгла половину зимнего запаса дров, зато душу отвела.  Петровна в ответ на той же пограничной территории устроила яму для удобрений. Чтоб соседке ароматы прямо в дом летели.

Перечислять все пакости, которые устраивали друг другу стареющие пенсионерки, нет смысла. Война соседей длилась годами, всё наращивая обороты и не собираясь утихать. Стопки заявлений в столе участкового уже не помещались. На обратной стороне этих заявлений он начал печатать свои, не слишком важные документы. Хоть какая-то польза.

Развязка наступила в прошлом году. Ещё при жизни мужей-владельцев участков было принято решение выкопать общий колодец. Потому как тянуть воду в каждый домик никто не собирался, а ходить за водой в деревню долго и тяжело. К делу подошли серьёзно, пробили скважину, закопали в мать-землю несколько бетонных колец. Колодец получился отличный, по всем санитарно-гигиеническим показателям вода в нём годилась не только для полива, но и для внутреннего употребления.

В период «холодной войны» старушки пытались из-за колодца конфликтовать. Мол, это муж Петровны купил бетонные кольца у приятеля с ЖБИ. Но ведь это муж Михайловны договорился за бутылку с рабочими, которые пробили скважину. Мудрые мужья, как знали, поставили колодец аккурат посреди участков. По территориальному принципу источник водоснабжения не поделишь. Ругались, плевались, но воду брали из одного места.

И тут Петровну окончательно одолела деменция и решила она соседку со свету сжить. То ли за то, что та прошлым летом подозрительно чихнула в её сторону, то ли за то, что малина в этом году подозрительно не уродилась (сглазила проклятая). В гости они давно друг к другу не ходили. По принципам Достоевского рубить старушек топором здоровья не хватает. Ножом резать как-то не эстетично, всё-таки бухгалтерия. «Надо травить, - решила деменция в седой голове.

И разработала Петровна жуткий по своей логичности план. Закупила в магазине несколько упаковок пестицида, подождала, пока от летней жары колодец обмелеет, да одной тёмной ночью высыпала всё это добро в колодец. Яд же? Яд. Написано – «опасно»? Написано. Вот попьёт ненавистная соседка водички из колодца, а участковому потом расскажем, что пестициды случайно в воду попали.

Для того, чтоб не отравиться самой, Петровна заранее набрала воды. Не дура же, верно?

Михайловна, ничего не подозревая, утром пошла за водичкой, а к полудню ей стало плохо. Благо мобильная сеть до «фазенды» уже дотянулась. Скорая с райбольницы пробилась через белорусское бездорожье вовремя, соседку с мигалками повезли в реанимацию.

И вот тут деменция Петровну подвела. После ликвидации противника старушка решила, что колодец сам собой обеззаразился и ничтоже сумняшеся заварила себе чайку. А воду по привычке взяла свежую, из колодца.

Через полчаса по привычной дороге скорая пробивалась к фазендам.

Старушек спасло, то, что китайские производители отравляющей химии, видимо подозревали, что их порошки будут использовать в качестве химического оружия, поэтому дотянуть до летальной дозы у Петровны не хватило пенсии. А может колодец силой земли славянской растворил китайскую гадость до предельно допустимых норм. Короче, бабушки недельку полежали в больнице, потошнило их в эмалированные утки, но в принципе жуткий план Петровны не получился. Хотя если бы скорые опоздали, то мог бы, конечно, и получиться. Пока старушки лежали в одной палате, на соседних койках, то общая беда их как-то примирила. А потом, когда они вернулись на «фазенды», оказалось, что в их отсутствие шальные гости с города подчистую обобрали оба участка. Унесли и самогонный аппарат, и рулон полиэтилена, и весь урожай. Что не унесли, то потоптали. Тут уж мой приятель принял сразу два заявления. Но поди, найди ты тех залётных любителей урожая.

С тех пор, объединённые общими бедами, старушки притихли. Даже в гости друг к другу захаживать стали, но чай у Петровны Михайловна из принципа не пьёт.

А неделю назад шёл участковый мимо «фазенд» и слышал громкий голос Михайловны, обвиняющей Петровну в том, что она в 1982-м при дележе участков колышек-то на три сантиметра передвинула.

Видимо опять началось.  

Рассказ из сборника "Седьмой пациент"

Автор DoktorLobanov (Павел Гушинец)

Ещё больше историй, рассказов интересных фактов и мероприятий в группе автора в ВК https://vk.com/public139245478

Колодец, колодец, дай воды напиться Картинка с текстом, Деревня, Колодец, Старость, Длиннопост

ПС.1

Уважаемые читатели, тенденции Пикабу нынче такие, что авторские посты перестают быть нужными и по этому поводу многие авторы с Пикабу уходят. Меня уже спрашивают, собираюсь ли я.

Пока не собираюсь, но на всякий случай, если администрация решит забанить меня навсегда за слово "пиписька" в комментарии (ибо это страшное слово нарушает политическое равновесие в мире), то меня можно будет найти в авторской группе ВК https://vk.com/public139245478.

В этой группе я выкладываю не только рассказы, многие из которых не доходят до Пикабу, но и анонсы всевозможных мероприятий, и просто новости из мира литературы. которые касаются непосредственно моей личности.

Например:

  1. в июньском номере журнала "Литаратура и мастацтва" вышла большая статья про моё творчество и ещё одна статья про серию книг "Сказки для Веснушки"

  2. На белорусском радиоканале "Культура" в среду 12 июля в 12.00 можно будет в прямом эфире услышать интервью со мной.

Жителям Беларуси ещё проще. Для того, чтоб читать мои рассказы им достаточно пойти в библиотеку или в книжный магазин. Так же все мои книги есть на Литрес, Вайлдберриз, и так далее, и так далее...

ПС.2. В противодействие новым правилам выхода в Горячее, авторы решили объединиться и продвигать друг друга. Мне поступило много предложений, друзья-авторы, прошу прощения если кого-то забыл.

@SallyKs - Замечательный и душевный автор

@LKamrad - история и археология. Помянем. Его посты были интересными, он всегда в нашем сердце.

@AlexRadio - экономист. Для тех, кого интересуют финансы.

@AlexandrRayn - талантливый и очень интересный коллега-писатель

@MamaLada - мой соавтор по книге "Шесть часов утра"

@WarhammerWasea - авторские рассказы

@IrinaKosh - спаситель и любитель котиков. У меня морские свинки и аквариумы, но котиков я тоже люблю))))

Показать полностью 1
Автор DoktorLobanov

Всё, что нужно знать о хейтерах Пикабу

В некоторых случаях для того, чтоб зацепить автора, хейтеры готовы на всё. Им, собственно, пофиг на тематику рассказа.

Думал промолчать, но решил, что с молчаливого согласия равнодушных уже слишком много творится.

Предыстория. Автор пишет цикл книг о "детях войны". Ездит по деревням Беларуси, берёт интервью у выживших дедушек и бабушек, их потомков. Некоторые рассказы присылают дети и внуки узников концлагерей. Уже вышло две книги, готовится к редактуре третья.

Да, в связи с тем, что трагедия первых дней и месяцев войны для Беларуси, это во многом трагедия уничтоженных еврейских гетто, в книгах примерно 15-20% рассказов о евреях. Остальные - о беларусах, украинцах, русских. Неоднократно это писал.

Проект во многом волонтёрский, дохода от этого цикла книг ждать не стоит, они плохо продаются, зато занимают прочное место в детских библиотеках страны.

В каждом посте я читаю о том, что некий фонд в Израиле спонсирует моё творчество.

Хотелось бы адрес этого фонда. А то совсем они меня забросили.

И поэтому читать подобные комментарии как минимум странно:

#comment_277029785

@gizmo.gun

Судя по направлению творчества белорусского писателя, трагедия белорусского народа во время ВОВ, продается намного хуже, чем страдания еврейского. Бизнес и ничего личного.

@gizmo.gun

Так смешно смотреть на двойные стандарты Пикабу. Стоит кому либо указать телеграмм-канал, вой несусветный. Стоит разместить какую либо ссылку на коммерческий ресурс - пост удаляют, человека банят. Здесь же :

Так получилась дилогия "Война девочки Саши" и "Война за нашими окнами". Их можно приобрести по ссылкам в профиле.

"Писатель" просто на Пикабу продает своё "творчество". И ничего. Чей то наверно. Ну как обычно.

#comment_277028919

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!