Время, да и само понятие времени, не существовало для РС232 и потому его интеллект не придавал значения всем этим годам, проведенным в ожидании События.
И по той же самой причине РС232 никак не обрадовался, ощутив своими сенсорами шаги существа за дверью — Событие приближалось. Ну и что? Он знал, что делать.
* * *
Мартин-Вэнь не был трусом в том смысле, что был способен преодолевать свой страх. Любой страх, даже очень сильный. А страх был велик — колени дрожали и предательски подгибались по мере того, как все новые и новые шаги приближали его к пещере Оракула. Путь через Лабиринт был труден и долог, но он теперь позади.
Также Мартин-Вэнь не был дураком в том смысле, что не строил иллюзий по поводу выученных знаний, которые столь щедро вбивали в него остальные шаманы. Он понимал, что ответов на вопросы Оракула в этих знаниях он не найдет. В лучшем случае они помогут ему найти собственный ответ, и в этом он отчаянно надеялся на одно из тех озарений, который с ним изредка случались в прошлом, недаром из всех шаманов племени великий Билл-Лю выбрал именно его.
Мартин-Вэнь боялся не столько самих вопросов — он верил, что вопросы Оракула рассчитаны на обычных людей, а уж настолько-то его ума хватит — сколько того, что не сможет понять эти вопросы. Конечно, те несколько сотен слов и фраз языка Древних, которым научил его Билл-Лю, он помнил твердо, но сможет ли он узнать эти слова, когда их произнесет Оракул? Билл-Лю никогда не слышал языка Древних собственными ушами, все что он знал, он знал в пересказе своего деда, прежнего великого шамана. Впрочем, по преданиям, Оракул не только произносит вопросы вслух, но и пишет их огненными буквами на своей груди. Как пишутся все известные слова буквами, Мартин-Вэнь знал, и отчаянно надеялся, что рассказы про огненные буквы — не выдумка предков.
Он шел за сокровенным знанием. Так устроен человек, как только народ достигает всеобщей сытости, когда вдоволь пищи имеют даже старики, среди людей этого народа просыпается жажда чего-то большего. Жажда знания и смысла.
— Я пришел за сокровенным знанием, — едва удерживаясь на подгибающихся от страха ногах,громко и отчетливо произнес Мартин-Вэнь.
— Какое сокровенное знание ты хочешь, черное или белое? — голос Оракула звучал причудливо, но все слова Мартин-Вэнь разобрал, кажется, правильно.
Внутренне он ликовал, — все слова, произнесенные Оракулом, были понятны. Но тут же мысленно одернул себя, ведь знакомые слова не означают понятного смысла слов. Много раз на встречах шаманов они спорили о смысле или смыслах того или иного слова в языке Древних. В результате оказывалось, что есть несколько версий смысла каждого слова, но Мартин-Вэнь знал их все. Он старался отгонять от себя мысль о том, что среди многих версий значения каждого из слов может не оказаться вообще ни одной правильной. “Нет дыма без огня”, — эта древняя поговорка придавала ему уверенности, — хоть какое-то отношение к реальности хоть какая-то из версий смысла должна иметь. Белое это белое, а черное это черное, как ни крути.
— Белое, — твердо сказал он. И тут же прибавил: — И черное тоже.
— Это невозможно, — последовал ответ Оракула, — выбери что-то одно, черное или белое.
Мартин-Вэнь колебался. Сейчас пригодилась бы встреча шаманов или совет хотя бы только одного Билла-Лю, но это было невозможно. Придется ему брать ответственность на себя, и от этого страх только усиливался.
— Мне нужно белое сокровенное знание, — твердо произнес он, вовсе не чувствуя в душе такой твердости.
Оракул задумался на минуту, и задал следующий вопрос:
— Ты хочешь приятного знания или неприятного?
Мартин-Вэнь окаменел от неожиданности. О многом они рассуждали с Биллом-Лю теми тихими вечерами в Роще Предков, когда сверчки уже заполнили собой тишину, а треск веток в костре заставляет мысли перескакивать туда или сюда. Многие предположения о вопросах Оракула они обдумали. Но не такое.
— Я хочу приятного сокровенного знания, — уже не так твердо выговорил он.
Паника начала охватывать его. Он должен был получить сокровенное знание и принести его своему народу. Того, что сокровенное знание может быть разным и надо выбрать правильное, не предвидел никто.
Следующий вопрос Оракула и вовсе поставил его в тупик:
— Насколько приятным должно быть сокровенное знание? Слегка приятным или очень приятным?
Мартин-Вэнь панически соображал, не совершил ли он роковой ошибки, выбрав приятное знание. Его жизненный опыт говорил, что любые крайности плохи, всегда лучше выбирать что-то среднее, и потому он неуверенно сказал:
— Мне нужно слегка приятное сокровенное знание.
К этому моменту его начало охватывать настоящее отчаяние. С самого начала он знал, что уверенности в значении слов языка Древних у него нет. Все эти слова — “белое” и”черное”, “приятное” и “неприятное” могут означать что-то совершенно иное, и у него нет способа удостовериться в правильности своего понимания.
Но ответы уже даны и пути назад нет. Он стиснул зубы в ожидании. Сердце пыталось выпрыгнуть из груди от волнения, колени подгибались. Он молча ждал. Больше ему ничего не оставалось
* * *
На дисплее кофемашины РС232 замигала надпись “Отказ в обслуживании. Нехватка ресурсов. Кофе отсутствует. Молоко отсутствует. Сахар отсутствует.”.
Мартин-Вэнь старательно запоминал эти слова. Отныне они станут сокровенным знанием племени, знанием, освещающим Путь.