stardown

Время доставать
Плащ,
Слушая тихий
Плач.
Слушая вечный
Зов
Полузабытых
Зон
Разума
И
Души.

Плащ идеально
Сшит
Для долгой прогулки.
Ночь.
Ярость.
Слепая мощь
Ветра рвёт каждый
Шаг.
Идёшь,
В никуда
Спеша,
Чтобы себя
Обрести.

Мрачный, зловещий
Тип
С маской вместо
Лица.
Здесь ты и Бог,
И Царь
Для падальщиков
Всех мастей.
Горы гниющих
Тем
Высятся зубьями
Скал.

Веру терял,
Искал; 
Но обрести —
Не смог.

Ветер, сбивая
С ног,
Преданно шепчет:

«Брось.
Я вижу тебя
Насквозь.
Твой разум так
Крепко спит,
Тебе ответ не
Найти.
Тебе не задать
Вопрос,
Пусть он и предельно
Прост.
Так что
Остановись.
Есть ли в поиске
Смысл?
Всё ли ты бросишь на кон,

Чтобы разрушить дом?

Дом.
Иссиня – чёрный
Монолит
Уже виднеется в дали.
И в свете утренней зари
Горит
Безудержным огнём.
В нём,

За решетчатым окном,
Крича неистова,
Сокрыта истина,
и ждёт тебя.
Любя,
Лелея
Твой приход.
Но двери
Заперты.

Ты –

Крот,

Но знаешь: их откроют

Капли крови,

Текущей сонно

В венах обречённых.

Такой же чёрной,

Липкой,

Грязной,

Туманящей и жрущей

Разум,

Как этот дом.

Под слом.

Под слом его!

Вот движущая сила.

Как будто нету ничего.

И не было.

И было.

И рваной колкостью

С ним слиться воедино.

Испепелить и слиться.

И лица вытравить из памяти.

Последнее прости.

Не жаль:

Ни ветхости, ни сырости,

Ни жажды.

И лишь однажды

В мёртвом пепелище

Понять, что ищешь

Дверь.

Дверь в себя,

Во тьму, к вершине.

Одно-единственное имя,

Которое сотрёт, убьёт, исправит.

Кто в праве осудить тебя?

Кто в праве?

Этот блеск надежды сведет с ума.

Все опять, как прежде: стоя у окна

Вижу то, что видела ты сама.

Отрешенно и не предвзято.

Лгут людишки, экраны и книги лгут –

Ничего не кончается по утру.

Время виснет щупальцами, словно спрут.

Стал я триста сорок девятым.

И никто не слышит безмолвный крик.

Пустота снаружи, она внутри.

Как же быть, подскажи, мраморный старик?

Тишина твой звериный вой.

Наплевав на правила, клетки, суть,

Ноги покалечено вдаль несут

До конца, где брезжит последний суд.

В голове двести двадцать седьмой.

Отрицание просто слово, смирись.

Добежав до обрыва, срывайся вниз.

Да, пока что размяк, завис

На унылых идеях стервы.

Все по кругу, все заново, все впервой.

Омут – встреть меня с головой

От тоски тяжелой, от вина хмельной.

Здравствуй, здравствуй,

Два ноль двадцать первый.

Проведя столько лет в полупрозрачной коже,

Хочется что-нибудь уничтожить.

Или кого-нибудь... Хоть кого...

Этот, покрытый трупными пятнами, год

Мало отличался от предыдущих.

Находясь в самой зловещей гуще

Событий, в выжженном эпицентре,

Выложился парадоксальным существованием

На двести процентов,

Что, в принципе, невозможно теоретически.

Внезапно появился свет.

Сперва холодный, стальной, хирургический.

Он пугал и притягивал одновременно,

Как будто посланникам вселенной велено

Вырвать меня из однообразия, разбудить,

Оторвать черную розу печали от впалой груди.

Помочь подняться, скинуть окровавленный саван.

Свет теплел.

Откуда-то справа

Полилась музыка мириадами нервных точек,

Стало понятно: генератор надежд обесточен.

Запустить его можно. Нужно. Необходимо.

Жизнь перед глазами неслась пантомимой мимо.

Мертвое кино с постаревшими персонажами

Помогло разглядеть в оцинкованной саже миг

Удовольствия, бренности бытия.

Тысячу лет назад научился выбираться из ям,

Так что и эта не станет большим исключением.

Поднимайся немедленно, иди за свечением.

Наливайся такой знакомой, изящной силой.

Выходи на свет, по пути расправляя крылья.

Он по тебе не скучал

Короткими зимними днями.

И по ночам

Не впадал в уныние.

Только камнями

Изредка кидал

В запоздалых прохожих.

Верить хотел чудесам, да...

И все же:

Он по тебе не скучал.

Депрессия пальцами тонкими порой

Цеплялась за поседевшую шевелюру.

Но увлеченный игрой,

Он на доске переставлял фигуры

И не скучал.

Пил, матерился, дерзил,

Бешенство превращал в печаль,

Размерено счастье искал

В грязи.

Сквозь немытые окна свет различал,

Укутавшись в прошлое, словно

Калека.

Горела свеча -

Не фонарь, конечно,

Но и дом -

Не аптека,

А так...

Логово. Четыре стены,

Дверь, окно - подобие телевизора.

От угла до угла расстояния

Равны.

Здесь, меряя их,

Раны упорно

Зализывал...

Не скучал.

Изредка выбирался на лоно,

Но минутного удовольствия дорога цена.

Всё проходило мимо,

Словно

Участь уже

Определена.

И дым лениво обволакивал кожу.

Ангелы к демонам

Сбегали из рая.

Он не скучал.

А может?...

Не знаю.