Фотографии, сделанные в Фукусиме, до боли похожи на скриншоты фильма «Я —легенда». Чистые улицы, аккуратные дома, даже светофоры работают. Вот только людей нет
В марте 2011 года в результате сильнейшего в истории Японии землетрясения и цунами произошла крупная радиационная авария на АЭС Фукусима-1: около полумиллиона человек были вынуждены покинуть свои дома, а тысячи квадратных километров земли стали непригодны для жизни. Антон Птушкин посетил Фукусиму и рассказал, почему она не похожа на украинский Чернобыль и в чем феномен зоны отчуждения.
В Чернобыльской зоне я был трижды. Двух туристических поездок оказалось недостаточно, чтобы в полной мере проникнуться здешней атмосферой, и в третий раз я попал туда уже нелегально — в составе сталкерской группы. Когда оказываешься на изолированной от внешнего мира территории, где вокруг — только заброшенные села, дикие животные и радиация, испытываешь совершенно ни на что не похожие ощущения. До определенного времени мне казалось, что подобное можно почувствовать только в Чернобыле. Но в мае этого года я побывал в Фукусиме, японской префектуре, которая пострадала от радиационной аварии 2011 года.
Чернобыль и Фукусима в определенной степени уникальны. Это два небольших клочка земли, с которых человек был изгнан результатом собственного же творения. Образовавшиеся в итоге аварий так называемые зоны отчуждения — метафора всей технической революции.
Человечеству не раз предсказывали гибель от собственных изобретений, зона отчуждения — это микромодель подобного сценария.
В результате катастрофы в Чернобыле и Фукусиме более полумиллиона человек были вынуждены покинуть свои дома, а тысячи квадратных километров территорий оказались непригодны для жизни на много лет вперед. Это, однако, не помешало Чернобыльской зоне стать объектом для паломничества туристов со всего мира: ежегодно ее посещают десятки тысяч человек. Туроператоры предлагают на выбор несколько маршрутов, среди которых — даже вертолетные экскурсии. Фукусима в этом плане — практически terra incognita. Здесь не только нет туризма — сложно найти даже базовую официальную информацию о маршрутах и городах, въезд в которые разрешен.
Фактически всю свою поездку я строил на переписке двух американцев на сайте Tripadvisor, один из которых утверждал, что без проблем проехал в городок Томиока в 10 км от аварийной АЭС. Прибыв в Японию, я арендовал машину и направился в этот город.
Первое, на что обращаешь внимание в Фукусиме, так это то, что она не такая заброшенная, как может показаться на первый взгляд. Здесь есть люди, ездят частные автомобили и даже рейсовые автобусы.
Последнее было для меня полной неожиданностью, я привык к тому, что зона — совершенно закрытая территория.
Через Фукусимскую зону отчуждения ездят как частные автомобили, так и рейсовые автобусы
Для того чтобы попасть в 30-километровую зону возле ЧАЭС, например, необходимо письменное разрешение. В Японии никакого письменного разрешения у меня, естественно, не было. Я вообще не знал, насколько далеко мне удастся заехать, и все время ждал, что вот-вот наткнусь на блокпост полиции, которая развернет машину обратно. И только спустя несколько десятков километров стало понятно, что японцы не перекрыли трассу для движения, и она проходит прямо через зону, причем довольно близко к аварийной АЭС — трубы станции были видны прямо с дороги. Я до сих пор удивляюсь такому решению, безусловно вынужденному. На некоторых участках трассы даже в закрытой машине фон превышал 400 мкР/ч (при норме до 30).
Японцы разделили свою зону по цветам на три части: от красной, самой загрязненной, где людей отселили в принудительном порядке, до зеленой — относительно чистой. Территории, входящие в зеленую зону, — потенциальные кандидаты на заселение в ближайшем будущем.
В красной зоне находиться запрещено — за этим следит полиция. В желтой и зеленой пребывание разрешается только в светлое время суток.
Земля в Японии — весьма дорогостоящий ресурс, поэтому карта японской зоны отчуждения не статична: ее границы каждый год пересматривают. Границы Чернобыльской зоны не менялись с 1986 года, хотя фон в большей ее части нормальный. Для сравнения: около трети всех земель, некогда входивших в Белорусскую зону отчуждения (территория Гомельской области), еще 5 лет назад были переданы в хозяйственный оборот.
На некоторых участках трассы даже в закрытой машине радиационный фон превышал 400 мкР/ч
Радиация
За пять дней нашего похода в Чернобыль волноваться, глядя на дозиметр, мне пришлось только дважды. Первый раз — когда мы решили срезать путь через лес и 30 минут пробирались по густым зарослям с фоном 2500 мкР/ч. Второй — когда я спускался в печально известный подвал медсанчасти №126 в Припяти, в одной из комнат которого до сих пор хранятся вещи пожарных, тушивших блок 26 апреля 1986 года. Но это два частных случая, все остальное время фон был таким же, как и в Киеве — 10-15 мкР/ч. Основная причина этому — время. Стронций и цезий — самые распространенные радиоактивные изотопы, которыми загрязнена зона, — имеют период полураспада 30 лет. Это значит, что активность этих элементов со времени аварии уже уменьшилась вдвое.
Фукусима пока находится только в начале такого пути. В городах красной, самой грязной зоны, много «свежих» пятен, и все они довольно радиоактивны. Самый большой фон, который мне удалось там измерить, — 4200 мкР/ч. Так фонила почва в двух километрах от АЭС. Уходить с дороги в таких местах опасно, но думаю, пройди я пару метров дальше, фон был бы выше в несколько раз.
Чернобыльская зона отчуждения в 17 км от ЧАЭС. Фон даже меньше, чем в Киеве — 11 мкР/ч
C радиацией можно бороться. Со времени Чернобыльской аварии человечество не придумало лучшего способа борьбы с заражением местности, чем снять верхний слой почвы и захоронить его. Именно так поступили с печально известным «Рыжим лесом» — участком хвойного леса недалеко от ЧАЭС, который принял на себя первый удар облака из разрушенного реактора. Вследствие мощнейших доз излучения деревья «порыжели» и почти сразу погибли. Сейчас на этом месте только несколько сухих стволов: в 1986 году лес срезали, а почву вывезли в могильник.
В Японии верхний загрязненный слой почвы тоже снимают, но не закапывают, а собирают в специальные мешки и складируют. В Фукусимской зоне целые поля таких мешков с радиоактивным грунтом — десятки, может быть, даже сотни тысяч. Прошло уже 5 лет с момента японской аварии, но она до сих пор не локализована. Говорить о монтаже каких-либо саркофагов над блоками можно будет не раньше 2020 года — пока радиационные поля возле АЭС не позволяют людям там работать.
Даже роботы, которых японцы посылают расчищать завалы, «умирают» чаще, чем герои «Игры престолов» — их электронная «начинка» просто не выдерживает.
В Японии верхний загрязненный слой почвы собирают в специальные мешки и складируют
Чтобы охлаждать аварийные реакторы, в активные зоны каждый день закачивается 300 тонн воды. Утечки такой высокорадиоактивной воды в океан происходят регулярно, а радиоактивные частицы из трещин в корпусе зданий попадают в грунтовые воды. Чтобы предотвратить этот процесс, японцы ведут монтаж систем заморозки почвы, которую будут охлаждать трубами с жидким азотом.
Ситуация с Фукусимой уже пятый год напоминает серьезную рану, которую лечат припарками. Проблема состоит в том, что в Чернобыле был один аварийных реактор, а в Фукусиме их три. И не стоит забывать, что время камикадзе давно прошло: никто не хочет умирать, пусть даже как герой. Когда японский работник набирает определенную дозу, его выводят из радиационно опасной зоны. С такой частотой ротации Фукусиму прошло уже более 130 000 человек, и проблемы с новыми кадрами чувствуются все сильнее. Становится очевидно, что Япония не спешит решать проблемы Фукусимы, переоблучая персонал, и просто ждет, пока фон уменьшится со временем.
После аварии в Чернобыле саркофаг над четвертым энергоблоком соорудили за полгода. Это фантастически быстрое решение такой сложной задачи. Достичь этой цели можно было только ценой здоровья и жизней тысяч людей. Например, чтобы расчистить крышу четвертого реактора, привлекались так называемые «биороботы» — солдаты-срочники, которые лопатами раскидывали куски графита и топливные сборки.
Для СССР ликвидация аварии была в первую очередь вопросом престижа, поэтому для борьбы с вышедшим из-под контроля мирным атомом страна не жалела никаких ресурсов — ни материальных, ни человеческих.
Среди ликвидаторов аварии на ЧАЭС до сих пор бытует поговорка: «Только в такой стране, как СССР, могла произойти Чернобыльская трагедия. И только такая страна, как СССР, могла с ней справиться».
Остановка времени
У радиации есть одно необычное свойство: она останавливает время. Достаточно однажды побывать в Припяти, чтобы это почувствовать. Город застыл в социалистическом пейзаже 80-х: ржавые советские вывески, покосившиеся автоматы «Газированная вода» и чудом уцелевшая телефонная будка на одном из перекрестков. В фукусимских городах этот временной контраст практически не чувствуется, потому что Чернобылю в этом году исполнилось 30 лет, а Фукусиме — всего 5. По этой логике через несколько десятков лет японские поселки в печально известной префектуре могут стать аутентичным музеем своей эпохи. Потому что здесь практически все осталось на своих местах. Сохранность вещей иногда просто поражает воображение.
Мародерство здесь если и имело место, то только в единичных случаях и сразу же пресекалось властями, установившими космические штрафы за вынос с зараженной территории любых вещей и предметов. Свою роль, конечно, сыграла и культурная сторона японцев.
Склад мотоциклов под открытым небом в Фукусиме
Супермаркет. Практически все вещи до сих пор на полках
Автосалон в городе Томиока. В боксах соседнего здания до сих пор стоят автомобили
Входить внутрь зданий на территории зоны строго запрещено законом. Но рядом с такими локациями его очень хотелось нарушить. Центр игровых автоматов SEGA
В Фукусиме находится большое количество нетронутой техники. Под открытым небом ржавеют как обычные малолитражные «хонды» и «тойоты», так и дорогостоящие «ягуары» и спорткары. Все они — в идеальном состоянии
Припяти в вопросе сохранения исторических объектов повезло меньше. После аварии она оказалась в руках мародеров, которые по частям растащили все, что представляло хоть какую-то материальную ценность: вещи, технику. Даже чугунные батареи вырезались и вывозились из зоны. В припятских квартирах не осталась практически ничего, кроме крупногабаритной мебели, — все давно вывезено.
Процесс разворовывания продолжается и по сей день. По рассказам сталкеров, в зоне до сих пор работают группы, занимающиеся нелегальной добычей и вывозом металла. Хищениям подверглась даже зараженная техника, непосредственно участвовавшая в ликвидации аварии и представляющая угрозу для здоровья человека. Могильники такой техники производят жалкое зрелище: раскуроченные автомобили с вырванными двигателями, ржавые фюзеляжи вертолетов с украденным электронным оборудованием. Судьба этого металла, а также людей, его вывозивших, никому не известна.
Редкий артефакт — сохранившееся пианино в одной из припятских квартир
Школа в Припяти (слева) и в Фукусиме (справа)
Особенная часть городского пейзажа — застывшие часы на школе в городе Томиока (Фукусима) и на бассейне «Лазурный» в Припяти. Время на часах справа не случайно: 1 час 23 минуты ночи — время аварии на ЧАЭС
Полиция
В Чернобыле, кроме радиации, самой главной опасностью была милиция. Угодить в руки милиции, охраняющей зону, означало досрочно закончить свой поход и познакомиться с Чернобыльским райотделом, а в худшем случае — еще и попрощаться с частью вещей из своего рюкзака (у знакомых сталкеров во время задержания отобрали дозиметры и другую амуницию). С нами опасный эпизод случился только однажды: ночью в темноте мы едва не наткнулись на блокпост, но за несколько метров услышали голоса и успели обойти его стороной.
В Фукусиме с полицейскими все же пришлось познакомиться. Меня остановили в нескольких километрах от АЭС и спросили, кто я и что здесь делаю. После небольшого рассказа о том, что я из Украины и пишу статью о Чернобыльской и Фукусимской зонах отчуждения, полицейские с интересом покрутили в руках мой дозиметр (у меня была ярко-желтая украинская «Терра-П»), переписали паспорт и права, сфотографировали меня на всякий случай и отпустили. Все очень уважительно и тактично, в духе японцев.
Полицейские в Фукусимской зоне отчуждения. До аварийной АЭС — 1,5 км по прямой
Природа
Общая черта Фукусимы и Чернобыля — это абсолютная, торжествующая победы природы. Центральная улица Припяти сейчас больше напоминает амазонские джунгли, чем некогда оживленную городскую артерию. Зелень повсюду, даже крепкий советский асфальт пробит корнями деревьев. Если растения не начнут вырубать, то через 20-30 лет город будет окончательно поглощен лесом. Припять — это живая демонстрация поединка человека с природой, которую человек неумолимо проигрывает.
Трагедия на ЧАЭС и последующее отселение жителей довольно позитивно сказалось на состоянии фауны в зоне. Сейчас она — природоохранный заповедник, в котором водится значительная часть животных из Красной книги Украины — от черных аистов и рыси до лошадей Пржевальского. Животные чувствуют себя хозяевами этой территории. Множество участков в Припяти, например, изрыты кабанами, а наш проводник показывал фотографию, на которой огромный лось спокойно стоит напротив входа в подъезд припятской девятиэтажки.
Чернобыльские джунгли. Здание на одной из центральных улиц Припяти
Атмосфера
Атмосфера заброшенных городов способна легко ввести в состояние легкого оцепенения. И если в Припяти, где большинство зданий находятся в плачевном состоянии (вход в них тоже запрещен, но не из-за мародерства, а по соображениям безопастности), это не так ощущается, то в Фукусиме с ее чистыми улицами, брошенной техникой и жилого вида домами состояние легкой паранойи периодически посещает сознание.
Еще одной особенностью Фукусимы является то, что многие направления и въезды перекрыты. Ты видишь дорогу, видишь улицу и здания за ней, но попасть туда не можешь. Это очень похоже на 3D-шутер, в котором часть географии карты не прорисована, ты просто натыкаешься на невидимую стену и не в состоянии пройти дальше.
Многие направления и въезды в Фукусиме перекрыты
Одним из самых ярких моментов моего пребывания в Фукусиме был первый час в зоне. Стараясь увидеть как можно больше, я передвигался исключительно бегом и выбрался к прибрежной зоне, которая больше всего пострадала от цунами в 2011 году. Здесь до сих пор есть разрушенные дома, а тяжелая техника укрепляет береговую линию бетонными блоками. Когда я остановился отдышаться, неожиданно включилась система оповещения в городе. Десятки динамиков, расположенных с разных сторон, создавая странное эхо, начали в унисон говорить по-японски. Я не знаю, о чем вещал тот голос, но я просто замер на месте.
Вокруг не было ни души, только ветер и тревожное эхо с непонятным сообщением. Тогда мне показалось, что я на секунду ощутил, что чувствовали жители японской префектуры в марте 2011 года, когда эти же динамики вещали о приближающемся цунами.
Здание, пострадавшее от цунами 2011 года
Сложно передать все впечатления от зоны отчуждения. Большая часть из них — на эмоциональном уровне, поэтому лучшим способом понять меня станет посещение, например, Чернобыльской зоны. Экскурсия относительно недорогая (около $30) и абсолютно безопасная. Я не рекомендовал бы затягивать, так как в недалеком будущем, возможно, смотреть в Чернобыле уже будет не на что. Почти все здания в Припяти находятся в аварийном состоянии, некоторые из них разрушаются буквально на глазах. Время не щадит и другие артефакты той эпохи. Свой вклад в этот процесс добавляют и туристы.
И если Чернобыль, похоже, навсегда останется пустынным памятником одной из самых крупных техногенных катастроф в мировой истории, то фукусимские города — Томиока, Футаба и другие — выглядят так, будто они все еще ждут возвращения жителей, покинувших свои дома 5 лет назад. И вполне возможно, так оно и случится.
Автор: АНТОН ПТУШКИН ||||| Источник
