Космонавт Александр Лавейкин — о флаге России на Марсе, советской космонавтике и вере в Роскосмос
Полет в космос — один из самых исторически важных шагов, когда-либо сделанных человечеством. Для людей во всем мире то, что делают космонавты — огромный подвиг.
Поговорили с летчиком-космонавтом, Героем Советского Союза Александром Лавейкиным о том, как стать космонавтом, о чувствах при выходе в открытый космос, конкуренции с США и колонизации других планет:
Александр Иванович Лавейкин — советский космонавт, Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР № 61, полковник запаса. Космический полет к орбитальной станции «Мир» совершил 6 февраля 1987 года в качестве бортинженера корабля «Союз ТГ-2». Общая длительность полета составила 174 суток 3 часа 25 минут и 56 секунд. Во время пребывания на станции три раза выходил в открытый космос, где провел в общей сложности 8 часов 48 минут. В настоящий момент работает заместителем директора московского Музея космонавтики по пилотируемой космонавтике.
— Ваш отец — летчик-ас и генерал-майор авиации. Вы с самого детства знали, что будете связаны с полетами в космос?
— Да, конечно. Мой отец был летчиком-истребителем. В годы Отечественной войны, командир 2-й эскадрильи 5-го гвардейского истребительного авиационного полка. Кстати, история этой эскадрильи легла в основу фильма «В бой идут одни старики». Я мечтал также стать летчиком-истребителем, но когда в космос полетел Юрий Алексеевич Гагарин, я подумал: а не выбрать ли мне профессию космонавта? И уже дальше ни вправо, ни влево от этой мысли я не отступал.
Иван Павлович Лавейкин — летчик-ас, в годы Великой Отечественной войны командир 2-ой авиаэскадрильи 5-го гвардейского истребительного авиационного полка (207-я истребительная авиационная дивизия, 3-й смешанный авиационный корпус, 17-я воздушная армия, Юго-Западный фронт), Герой Советского Союза (1943 года), военный летчик 1-го класса, кандидат военных наук (1985). Отец Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Александра Лавейкина.
После окончания школы я поступил в МВТУ имени Н.Э.Баумана. И сразу же записался в 3-й Московский аэроклуб, стал заниматься парашютным спортом, полагая, что это мне пригодится. Пригодилось в двух моментах: когда я писал заявление с просьбой зачислить меня в отряд космонавтов, указал большое количество прыжков, и когда выходил в открытый космос. Выход в открытый космос вообще напоминает парашютный прыжок: перед дверью легкое волнение, а как только покинул самолет — полное счастье.
— Какие трудности вы испытали по мере становления в этой профессии, о которой мечтают все мальчишки?
— Трудности все время сопровождают человека. Дело в том, что сама профессия космонавта и полеты в космос — очень непростое дело. Просто захотеть и полететь не удастся, надо очень много готовиться, тренироваться и быть терпеливым. Я девять лет ждал полета, уже будучи в отряде космонавтов, включая два года непосредственной подготовки. Мне просто повезло, что я полетел, будучи членом дублирующего экипажа,, а так бы еще год ждал. Поэтому очень много было сложностей всевозможных: и психологических, и технических, и в плане тренировок, и в гидробассейне, и даже в сдаче экзаменов. Но это все надо было преодолеть. Те, кто собирается стать космонавтом, должны понимать, что будет непросто.
— Как вы попали в отряд космонавтов?
— После окончания института я попросил, чтобы меня распределили на фирму Сергея Павловича Королева, сейчас это ракетно-космическая корпорация «Энергия». Там, как и все молодые люди в то время, написал заявление с просьбой зачислить меня в отряд, прошел медицинскую комиссию в Институте медико-биологических проблем и в 1978 году вместе с шестью товарищами был зачислен. Это был единственный набор, когда все семь человек слетали, пусть и в разное время, на разных кораблях и на разные станции.
Меня сразу направили в группу, которая готовилась к полету на «Буране». Для этого требовалось сразу два навыка: уметь летать на самолете и иметь опыт длительного космического полета. Первую миссию мы выполнили в Курском учебном авиационном центре, где научились самостоятельно летать на самолетах L-29 «Дельфин» чешского производства.
Второй аспект — полет на станцию «Мир». Примерно два года длилась подготовка, причем я был в дублирующем экипаже, командиром экипажа был Юрий Романенко, очень известный космонавт. Он к этому времени имел уже опыт двух космических полетов: один был с Георгием Гречко на станции «Салют-6», а второй — с Арнальдо Тамайо Мендесом, кубинским космонавтом. Юрий очень опытный, профессионально подкованный человек, космонавт, летчик. Его сын Роман Романенко тоже стал космонавтом, уже совершил два длительных космических полета и, мало того, еще стал депутатом Государственной думы.Ракетно-космическая корпорация «Энергия» — ведущее российское ракетно-космическое предприятие, головная организация по пилотируемым космическим системам. Ведет работы по созданию автоматических космических и ракетных систем — средств выведения и межорбитальной транспортировки, высокотехнологичных систем различного назначения для использования в некосмических сферах.
L-29 «Дельфин» — чехословацкий учебно-тренировочный самолет. Является первым чехословацким серийным реактивным самолетом. Серийно производился в 1963–1973 годах, построено всего 3 665 самолетов.
Юрий Викторович Романенко — летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза. Совершил три полета в космос. Был признан Книгой рекордов Гиннесса за 1998 год самым опытным космическим путешественником, так как за три полета провел в космосе 430 суток 18 часов и 20 минут.
Все летчики знают: прежде чем научиться взлетать, надо научиться приземляться. Поэтому подготовка начинается с тренировок по приземлению. В пустыне, в горах, в болоте, в тайге и, самое сложное, приводнение в океане, поэтому мы много-много часов провели, выполняя эти все упражнения. Теоретическая подготовка — тоже очень сложная задача, подразумевающая сдачу огромного количества экзаменов. И работа в тренажерах. Часами и часами.
— Сейчас стать космонавтом, пройти подготовку и улететь в открытый космос или вообще совершить космическую экспедицию — проще или сложнее, чем 10–30 лет назад? Каких изменений в плане подготовки ждать в будущем?
— Сейчас более сложно. Да и всегда будет непросто. Но думаю, что сейчас больше упор делается все-таки на интеллектуальную подготовку космонавта, потому что МКС — по сути интеллектуальный город, напичканный компьютерами, цифровыми системами. Даже вот робот «Федор» туда прилетал. А в скором будущем роботы вообще придут на смену космонавтам, в том числе и во время выхода в открытый космос.
В плане физического состояния будет примерно то же самое, что и раньше. Космонавт необязательно должен быть спортсменом, иметь какие-то спортивные достижения, но должен быть в хорошей физической форме, чтобы пройти медицинскую комиссию. С этого начинается путь в космос — медицина.
— Вы проводите экскурсии в Музее космонавтики, дети по-прежнему хотят стать космонавтами?
— Повального желания стать космонавтами уже нет. Все-таки жизнь вносит свои коррективы. Сейчас ребята стали более приземленными и практичными, они больше думают о том, как жить в экономически непростое время. И выбирают свой жизненный путь, исходя из практических моментов. Но есть большое число ребят, которые действительно хотят стать летчиками или космонавтами. Сейчас в летное училище точно такой же конкурс, как в отряд космонавтов. Мало того, сейчас же и девушек стали набирать.
А в отряд если раньше приходили только летчики и только инженеры ракетно-космической корпорации «Энергия», еще, может, врачи из Института медико-биологических проблем, то сейчас Российское космическое агентство объявляет набор для всех желающих стать космонавтами. Но при этом предъявляет очень большие требования. Все это можно посмотреть на сайте агентства и уже примерно знать, к чему готовиться и как это все делать.
— Какие задачи вам требовалось выполнить в условиях космоса?
— Когда настало время лететь в космос, первый экипаж сняли с полета, потому что заболел бортинженер экипажа Александр Серебров. В космос полетели мы с Романенко с заданием оснастить станцию «Мир». Почему ее надо было оснащать? Да потому что, когда ее запускали, торопились и отправили ее в космос совершенно пустую. В ней можно было жить, пить, спать, есть, но при этом — никакой научной аппаратуры. В нашу задачу входило принимать в большом количестве грузовые корабли «Прогресс», разгружать их и работать с этой аппаратурой, выполнять эксперименты.
— Какие это были эксперименты?
— Прежде всего снимать звездное небо. Мы, кстати, впервые получили снимок черной дыры в первом, так сказать, приближении. Мы искали нефть, газ, золото из космоса. Каким образом? Смотрели, где разломы, а их увидеть можно только с большой высоты. С самолета не видно. И в районе этих разломов, как правило, все полезные ископаемые и вылезают наружу.
Мы помогали даже рыбу ловить нашим рыбакам. Каким образом это происходило: на синей глади океана, Атлантического или Тихого, находили желтые поля планктона и наводили туда наши рыболовецкие суда.
И много других экспериментов: и медицинских, и технологических. Мы сделали три выхода в открытый космос, во время которых установили дополнительную огромную солнечную панель, потому что аппаратуры становилось много, для ее работы нужна электроэнергия, а в космосе электроэнергию можно получить только от солнечной батареи и аккумуляторов, которые находились внутри станции. Так продолжалось полгода, и уже в конце к нам прилетели еще три космонавта — два российских и один представитель Сирии Мухаммед Фарис, которому мы в течение недели помогали выполнять сирийские эксперименты. В основном снимки Сирии из космоса.
Когда я оказался на Земле, снова стал готовиться к полету на «Буране». Это была моя мечта — слетать на этой системе. Но, к сожалению, закрыли эту программу, и, собственно говоря, на этом вся моя эпопея и закончилась.
«Буран» — орбитальный корабль-ракетоплан советской многоразовой транспортной космической системы, созданный в рамках программы «Энергия-Буран». Первый и единственный космический полет совершил 15 ноября 1988 года в автоматическом режиме и без экипажа на борту. Несмотря на то, что «Буран» был рассчитан на 100 полетов в космос, больше его не запускали. В 1990 году работы по программе «Энергия-Буран» были приостановлены, а 25 мая 1993 года программа окончательно закрыта решением Совета главных конструкторов при НПО «Энергия».
— Когда вы впервые вышли в открытый космос, какие были ощущения?
— Первые ощущения — надо выполнить обязательно программу выхода, чтобы не получить по голове от руководства. И эмоции — ничего, кроме радости и величайшего чувства, что ты находишься над нашей планетой, не испытываешь. И она действительно очень красивая.
Когда я вылез наполовину из люка и увидел Землю не через маленький иллюминатор станции, первая мыслью было, что люди, которые изготавливают школьные глобусы и контурные карты, не обманывают детей. Именно так Земля и выглядит из космоса.
— Это, наверно, потрясающее зрелище. Какие детали вам запомнились больше всего?
— Например, Южная Америка — это сплошное болото и джунгли, там даже вода просвечивает. Соединенные Штаты — шахматная доска. У них дороги идут с севера на юг и с запада на восток. И ночью это все светится. Западная Европа — сплошной ковер сверкающих огней, близко расположенных друг к другу. Россия — огромная. Африка желтая, а Австралия очень далеко. Примерно так выглядит Земля.
— Вы один из немногих космонавтов, которые улыбаются на фотографиях. Космос не для веселых людей?
— Я улыбаюсь? Вы знаете, вообще юмор всегда сопутствует работе летчика-космонавта. Без этого никуда не денешься. Работа очень сложная во всех аспектах, в том числе психологическом, поэтому хорошая шутка, вовремя рассказанный анекдот, дружеская поддержка нужны всегда. А иногда и песня хорошая, и неважно, звучит она из динамика или ты сам ее исполняешь. Это всегда хорошая поддержка. Да и на Земле тоже.
— Какие у космонавтов есть приметы, суеверия?
— Суеверия такие же, как у летчиков. Нельзя бриться перед полетом, нельзя давать интервью, особенно когда первый полет, потому что он может не состояться по какой-то причине, а ты интервью уже дал. И обязательно посмотреть фильм «Белое солнце пустыни».
— Зачем людям вообще летать в космос и колонизировать другие планеты? Не лучше ли тратить деньги на земные нужды?
— Для чего нам нужна колонизация космоса? Наша Солнечная система существует около 5 млрд лет. Осталось совсем недолго, еще примерно столько же, а потом Солнце превратится в огромного красного гиганта, а затем и в белого карлика. И Солнечная система исчезнет. Так вот, нам дается 5 млрд лет всего-навсего, чтобы научиться летать, всем стать космонавтами, я имею в виду всех жителей планеты Земля, и куда-то перелететь. Вот это будет настоящая колонизация. Константин Эдуардович Циолковский сказал, что Земля — временное пребывание, а жить мы будем то в одной звездной системе, то в другой. Вот к этому мы готовимся уже сейчас. Поэтому и летаем, поэтому и тратим, извините, денежки.
— Россия всерьез настроена вернуться в космическую гонку? Что будет с МКС?
— Сейчас на борту МКС находятся наши космонавты, американские астронавты, представители Европейского космического агентства и японцы. Надо сказать, что психологическая обстановка на станции очень хорошая. Работать мы будем до 2024 года. Затем, с появлением нового модуля «Наука», будет возможно станции разделить. Мы — в своей, американцы — в своей. Будет это разделение или нет — зависит от решения наших президентов.
У нас амбициозные планы — покорение Луны и Марса. Чтобы это совершить, прежде всего надо иметь свой космодром. Мы до сих пор используем Байконур в Казахстане. И поэтому было принято абсолютно правильное решение создать свой космодром на Дальнем Востоке. И совсем скоро Восточный будет готов для старта пилотируемых кораблей.
Нужна мощная ракета. У нас две на подходе: это «Ангара», она уже летала, и вторая — это «Союз-5», тоже почти готовая. И, конечно же, многоразовый шестиместный корабль, который может летать и вокруг Земли, и на Луну, и на другие планеты.
Многофункциональный лабораторный модуль «Наука» — один из проектируемых модулей российского сегмента МКС. Должен стать одним из самых больших модулей на всей станции. 20 мая 2019 года началась активная фаза работ по реализации проекта. Запуск был запланирован на конец октября-ноябрь 2020 года.
«Ангара» — семейство ракет-носителей модульного типа с кислородно-керосиновыми двигателями, включающее в себя носители четырех классов — от легкого до тяжелого в диапазоне грузоподъемностей от 1,5 до 35 т на низкой околоземной орбите. Первый пуск в легком варианте состоялся в 2014 году.
«Иртыш» («Союз-5») — перспективная российская двухступенчатая ракета-носитель среднего класса, которая будет способна вывести на низкую околоземную орбиту до 17 т полезного груза. Начало летных испытаний запланировано на 2024 год.
«Федерация» («Орел») — многоразовый пилотируемый космический корабль, который должен прийти на смену пилотируемым кораблям серии «Союз» и автоматическим грузовым кораблям серии «Прогресс». Планируется выводить на орбиту с помощью ракеты-носителя среднего класса «Иртыш».
В наши задачи также входит освоение Луны. Для чего это нужно? Прежде всего, Луна — прекрасная обсерватория, потому что у нее нет атмосферы, и мы можем делать великолепное исследование космоса. Второе — изотоп гелий-3, которого на Земле нет. Это хорошее топливо для будущих термоядерных реакторов. Одного килограмма гелия-3 достаточно, чтобы осветить такой город, как Москва, в течение месяца. И, самое главное, Луна станет промежуточной площадкой для полетов и на Марс, и на другие планеты, потому что там гораздо слабее гравитация.
Конечно, это будет происходить в 2040–2050 годах, к этому времени уже будут такие роботы и компьютеры, что полет они смогут и без человека спокойно выполнить, а по своему развитию приблизятся к человеческому интеллекту.
Но есть одна задача и для космонавта. Совсем недавно мы отметили 50-летие полета и выхода человека на Луну. Когда Нил Армстронг в 1969 году ступил ногой на поверхность Луны, он сказал, что это шаг всего человечества, а флаг поставил США. Поэтому наша задача — полететь на Марс и установить там флаг России.
— Космический туризм — добро или зло для космонавтики? Имеют ли практическое значение суборбитальные полеты?
— В свое время, когда в России были большие проблемы с финансированием, мы привлекали к полету космических туристов. Это очень богатые люди, которые были готовы заплатить за свой полет очень большие деньги.Таких туристов было много, и благодаря, в том числе, их финансовой поддержке наша космонавтика удержалась на плаву. Это один вид туризма. Сейчас в мире готовятся к другому виду. Это суборбитальные полеты на специальных системах. Когда взлетает самолет, с его крыши стартует ракета, выходит в космос, 20 минут полет, невесомость и посадка на аэродром. Так вот это уже не просто туризм, это будущее нашей гражданской авиации. Где-то лет через 20 все гражданские самолеты так будут летать. Они будут стартовать в космос, выполнять суборбитальный полет и приземляться на аэродром. И полет до США будет не девять часов, а всего два.
Суборбитальный полет — полет летательного аппарата по баллистической траектории со скоростью, меньшей первой космической, то есть недостаточной для вывода на орбиту искусственного спутника Земли. В рамках разворачивающегося в 2010-х годах частного космического туризма суборбитальные полеты предлагаются широкой общественности на авиакосмических системах SpaceShipTwo и других, а также на ракетных системах Tycho Brahe, ARCASPACE — Stabilo, New Shepard и других. В США уже строится первый космопорт для осуществления регулярных суборбитальных полетов. Также существуют проекты суборбитальных пассажирских авиалайнеров (например, SpaceLiner, Сура) и военных транспортников быстрого реагирования.
— Будущее космонавтики за частными компаниями?
— Американцы объявили о том, что совсем скоро у них появятся свои новые корабли. Подключаются частные американские компании, которые довольно успешно развиваются и даже идут немного впереди государственных по своему развитию. Что касается нас — пока говорить о частной космонавтике не приходится. То, что сейчас делает Роскосмос, требует огромных финансовых вложений, и вряд ли какая-то частная компания найдется с такими же возможностями. Поэтому давайте пока держаться за Роскосмос, а там посмотрим.
— Кого Россия считает конкурентами в космической области?
— У нас всегда конкурентом были США. Мы запустили первый спутник, потом запустили первого человека, а они первые оказались на Луне, потом мы создали первые длительные орбитальные станции, американцы — «Спейс Шаттл». Сейчас никакой конкуренции нет, все летают на наших кораблях «Союз», потому что программы «Спейс Шаттл» уже нет.
— Как долго американцы будут летать на наших движках?
— До той поры, пока они, наконец, не полетят на своих. Они уже говорили о том, что корабль «Боинг» готов к полету. Мало того, они даже приехали к нам в Звездный городок, где экипаж будущего американского корабля проходит подготовку.
— Россия сейчас проводит подготовку космонавтов для полета на Марс, на Луну? Как эта подготовка отличается от обычной, орбитальной?
— До Марса еще далеко. А вот на Луну уже потихоньку начали готовиться. Принципиально подготовка ничем не отличается, она такая же — техническая, физическая, психологическая, тренажеры и так далее.
