WindBridges

Сразу предупрежу, будет много текста, но и содержание получилось достаточно интересным на мой взгляд. Плюс я специально размещаю в сообществе о снах.

За новогодние праздники привык ложиться под утро, и все еще не могу перестроиться. Не получается не подремать часок вечером, из-за чего потом ночью невозможно нормально спать. Возможно, вам знакомо такое состояние, когда только засыпаешь, но через 20-30 минут резко просыпаешься с учащенным сердцебиением и сложно уснуть снова. Вот сегодня почти всю ночь так было, потому что вечером уснул аж на целых 2 часа. Это важно, потому что сюжет сна выстроился на этом явлении.

Сначала когда уснул, начало что-то сниться, но меня вытолкнуло таким образом минут через 20. Я не мог уснуть и жалел, что не могу вернуться в тот же сон и продолжить его смотреть. Потом все повторилось еще и еще раз, но у меня уже стало получаться продолжить просмотр того же сна. А потом вылеты то ли закончились, то ли я перестал обращать на них внимание, но на ход сна они больше не влияли. Отчего у меня возникло ощущение, будто я как "хакер сна", который обошел защиту и смог вернуться в тот же сон. Сразу же возникло понимание, что теперь могу не только возвращаться в сон, но и имею какой-то особый статус.

Снится мне приятная молоденькая девушка-блондинка, с которой я только что познакомился. Она оказывается очень милой и мы проникаемся взаимной симпатией. Мы оказываемся у меня дома, хотя по факту это была какая-то открытая местность на улице. Я прошу ее подождать, а сам отправляюсь в магазин, купить что-то для нас. Как "хакер" перемещаюсь исключительно по воздуху, летаю методом отталкивания от земли вверх-вперед и делаю это практически в совершенстве. Могу отталкиваться достаточно высоко и падения не боюсь, как это обычно бывает. Пока возвращаюсь назад, вспоминаю, что в реальной жизни у меня семья. Думаю о том, что девочка слишком хорошая, я не могу ее обманывать. Она рассчитывает на отношения, тем более, что я дал ей повод. А потом я проснусь, и она останется одна. Решаю по возвращении ей все рассказать. Возвращаюсь, сообщаю, что нам нужно поговорить, и рассказываю, что на самом деле женат и у меня есть дочь. Про то, что это сон, а она одна из его участниц, рассказать не успеваю, она расстраивается, психует и расстроенно уходит.

Чувствую, как правила игры меняются, архитектура сна понимает, что содержит внутри себя что-то инородное в лице меня. Никто во сне не должен понимать, что спит, и тем более рассказывать об этом другим участникам сна, так как это может изменить концепцию. Я понимаю, что сон меня снова собирается вытолкнуть. Но поскольку у меня есть особая сила (я "хакер"), я сопротивляюсь специальным образом и вытолкнуть меня не могут. После того, как они это понимают, они решают применить другую тактику - перезапуск. Это значит, что скоро мир этого сна будет уничтожен, а вместо него создастся новый. И тогда у меня не получится сопротивляться выталкиванию, так как этого мира больше не будет существовать. Специальные персонажи в виде полиции ходят по городу, чистят следы моего пребывания во сне и пытаются найти меня. Но я все это чувствую и применяю особые тактики, поэтому найти меня им оказывается не так просто. Какой-то мужик (понимаю что это один из командиров полицаев, но одет в гражданское) проходит в метре от меня и подозрительно на меня смотрит. Усилием воли заставляю его перестать меня подозревать и он проходит мимо. Понимаю, что если мир сна будет уничтожен, то вместе с ним будут уничтожены память и сознание девушки, а возможно и она сама. Скорее всего за ней уже охотятся, чтобы ее зачистить. Хочу спасти ее. Сквозь полицию осторожно пробираюсь к нужному месту, меня не замечают. Лететь нужно далеко, потому что меня сейчас забросили в другой город. Изначально хотели вытолкнуть, но это не получилось, поэтому просто забросили подальше, чтобы я не смог найти дорогу назад. Мне нужно сориентироваться. Понимаю, что это один из южных городов, где мы когда-то отдыхали с семьей, знакомые улицы. Рядом с собой вижу свою дочь, прошу ее помочь, спрашиваю, узнает ли она эти места, есть ли знакомые улицы. Сам вместе с ней немного приподнимаюсь над городом, чтобы увидеть как бы немного сверху. Удается определить, где мы находимся. Теперь нужно быстро лететь назад домой. Переживаю, вдруг у меня не получится взлететь, держа ее на руках. Но потом вспоминаю, что я так много раз уже делал, она обхватывает меня сзади и мы летим домой.

Возвращаемся, я знаю о том, что девушка сейчас на занятиях в институте и нужно срочно туда. Нахожу ее и говорю, что ей угрожает опасность и срочно нужно идти со мной. Она отвечает, что очень обижена на меня, а я говорю, что сейчас нет времени, я объясню все потом, а сейчас нужно просто уходить как можно быстрее. Она не хочет меня слушать и уходит. Я выхожу на улицу из корпуса института, стою возле скамейки и с кем-то разговариваю о ситуации. Вдруг вижу ее на соседней скамейке, она передумала и вышла со своей старшей сестрой. Я очень рад, что она изменила свое решение, подбегаю и обнимаю ее. Говорю, что нужно спешить. В этот момент начинается перезапуск. Мы еще не знаем, как это будет выглядеть, но понимаем, что все будет уничтожено, а потом воссоздано по-новой. Видим, что сзади из-за корпуса института к нам приближается огромная волна, которая должна все смыть. Мы уже по колено в воде, небольшие волны уже доходят до нас, но основная масса воды высоко над горизонтом. Я сообщаю всем, что нам во что бы то ни стало, нужно продержаться во время удара волны. Тут кто-то говорит, что это не волна, это просто вода поднимается по горизонту, много воды. А значит удара не будет, она просто все затопит. Вода прибывает, и стекает вниз по узким улочкам. Рядом со мной девушка со своей сестрой и еще кто-то из близких мне людей. Я говорю, чтобы все повторяли за мной, и начинаю скользить по течению воды вдоль по этим узеньким улочкам вниз, как с горки на лыжах. За мной скользят все остальные. Так мы движемся до какого-то безопасного места, где вода нам уже не страшна. Жду пока все остальные прибудут и понимаю, что мы спаслись. Все, кого я хотел спасти - все рядом. Все мы сохранили память и сознание, теперь она будет помнить меня и все то, что происходило между нами. Но мир этого сна сброшен, а мы находимся где-то за его пределами, чего быть не должно. И сейчас нас вытолкнет, чтобы мы потом появились внутри уже нового мира. Но несмотря на то, что все мы сохраним память, в новом мире мы можем оказаться в совершенно разных местах и больше никогда не найти друг друга. Но это единственный выход отсюда, поэтому мы просто ждем, что будет дальше. Меня выталкивает, я ничего не могу с этим поделать.

Начинается новый сон. Я иду, вижу дверь. Открываю, мне навстречу выходит тетя, одетая в какой-то странный костюм. Я сообщаю ей, что мне нравится ее наряд и хотел бы зайти внутрь. Она пускает меня, я захожу, и вижу, что там уже сидит компания молодых людей. Начинаю смотреть кто там, замечаю знакомые лица. И вдруг вижу ту самую девчонку. В этот момент она тоже замечает меня, вскрикивает от радости, бежит ко мне и запрыгивает на меня с ногами, крепко прижимая к себе. Нам просто нереально повезло, что в новом мире мы оказались с самого начала рядом, хотя мир сна огромен. Я тоже очень рад встретить ее, но понимаю, что должен ей все рассказать, чтобы быть до конца честным. Мы выходим из комнаты. Мне нужно сказать ей, что она персонаж моего сна, и как бы я этого не хотел, мы не можем быть вместе, потому что там у меня семья, а здесь я временно. Я проснусь, и мы с ней больше никогда не увидимся. Я пытаюсь ей все это сказать, но она снова обнимает меня и говорит, что больше ничего не хочет слышать. Теперь все хорошо, мы вместе, она счастлива и ничего другого она знать не хочет.

Понимаю, что сейчас сон закончится, пытаюсь максимально все запомнить. Прокручивая в голове все с самого начала, прихожу к выводу, что сюжет слишком хорош для сна, не может просто так такое присниться. Может быть, мне приснился какой-то фильм, потому что настолько логичными, и главное настолько оригинальными по сюжету вещи во сне быть не могут. Тем более что там была еще масса логических деталей для связи отдельных событий, которые вспомнить я теперь уже не могу. Сны обычно более хаотичные. Наверняка этот сон повторяет либо какой-то фильм, который я смотрел, либо компьютерную игру. Но это я сейчас пока определить не могу, будет ясно когда проснусь. При этом прямо во сне я вспоминаю, что обычно так во сне и бывает - кажется, как будто ты это уже когда то видел, но когда просыпаешься, то понимаешь, что ничего похожего раньше не было.

Очень теплые воспоминания. Как-будто сам побывал в вашем детстве.

Мне тоже удалось побывать в детстве на юге с большой компанией, и, мне кажется, именно компания здесь ключевое слово. Когда просто с родителями ездили втроем, это конечно тоже здорово, но не так ярко.

Правда, было это только один раз. Отец у меня всегда, сколько себя помню, работал музыкантом. В советские времена был худруком в большой организации, где у него был даже свой кабинет возле сцены в актовом зале. Там была куча разной советской музыкальной аппаратуры и мое самое любимое - барабанная установка, на которой я мог часами стучать невпопад, пока отец не начинал выть от головной боли. Помимо этого он работал вокалистом в составе музыкального ансамбля в ресторанах. По детству помню, как они всеми таскали эти  тяжеленные синтезаторы, барабаны, колонки, усилители и прочее.

Ближе к началу 90-х они приобрели себе японское чудо техники - небольшой синтезатор, который заменял и барабанщика, и гитариста, и басиста и остальных. Это была наикрутейшая вещь. Помню, как мы допоздна засиживались с ним, разбираясь с этим синтезатором. Я все никак не мог понять, как в этой небольшой коробочке помещается столько разных инструментов. Причем звучало это все намного качественнее, чем живые инструменты через советскую аппаратуру. Отец организовал новый коллектив, состоящий ровно из 2 человек - его, как вокалиста, и еще одного - клавишника, который заменял собой весь ансамбль. А некоторые ради экономии вообще умудрялись и петь и играть в одно лицо.

И вот в 1991м году мне было озвучено, что летом мы едем на юг на целый месяц в город Геленджик! Организация, где работал отец, отправляет музыкальный коллектив на турбазу, с которой они каким-то там образом связаны. Они должны будут 6 дней в неделю играть вечером на танцевальной площадке, а остальное время - отдыхай, делай что хочешь. Можно ехать с семьей, плюс завтрак, обед, ужин, перелет и проживание за казенный счет. Просто праздник какой-то!

Я всем соседским ребятам во дворе, конечно, разболтал сразу же, что я еду на юг. Ждал с нетерпением. В назначенный день мы с кучей разных коробок и колонок приехали в аэропорт. Напарник отца тоже был с семьей - с женой и маленькой дочкой. Летели на самолете, кажется АН-26, запомнил, что салон изнутри был обит деревянными панелями, окрашенными голубой краской. И мама все боялась, что самолет развалится прямо в воздухе.

А еще, пока мы летели в самолете, я придумал делать дома одну штуку. Ну я любил ковыряться с паяльником и делать из того, что было что-нибудь интересное. Обычно нифига не получалось или надоедало. Но каждый раз, когда начинал, мне казалось, что сейчас точно получится. В общем не суть важно, что именно я придумал, но я так загорелся идеей, что мне даже стало обидно. Сидишь вот так все каникулы дома, слоняешься от скуки и не знаешь, чем заняться. А стоит только уехать, как сразу приходит в голову интересная идея. И теперь ведь попробовать получится только аж через 30 дней!

По прилету мы долго стояли с колонками и аппаратурой прямо около аэропорта на улице, ждали когда за нами приедет машина. И вот нас наконец-то забрали и привезли на место, где мы должны были провести целый месяц. Я не был избалованным ребенком, но первое впечатление было отталкивающим - какие-то старые облупившиеся деревянные домики, внутри обитые фанерой с паутиной по углам. Пыльные стекла в окнах, грязные занавески, вдоль стен 3 кровати с сеткой, как в больнице. Туалет и душевая, как водится, были на улице. Идти по дорожке до сортира метров 150. Они общие - одна душевая и один сортир на несколько домиков, видимо поэтому там было штук по 7 кабинок. Из сортира несло так, что метров за 50 начинало чувствоваться. В целом все было похоже на какой-то заброшенный детский лагерь, хотя ближе к центру турбазы (она была большая) ситуация была намного лучше - там и здания уже свежие стояли, и даже был бильярд и видеосалон! Там по вечерам крутили фильмы по видику.

Сначала я даже как-то сник от всего этого безобразия. Но мама сразу же навела в домике порядок, отмыла окна, постирала шторы, помыла пол, постелила белье на постель. Сразу стало намного уютнее. А на следующий день я уже и думать забыл об этом, как будто всегда тут жил. Да и в любом случае, главное ведь было море!

Вечером мы пошли с отцом на танцплощадку, там тоже разруха была та еще. Он привел все в порядок, починил старые дискотечные фонари, которые, видимо, не один год уже висели без дела. Установили аппаратуру, провели провода, в общем - полная готовность к танцам. Там же мы познакомились с веселым усатым мужиком Сан Санычем, который там был главный в радиорубке, а также с начальником турбазы (забыл как зовут). Внешне он мне запомнился похожим на товарища Дынина из "Добро пожаловать", но наоборот был добрый.

А на следующий день меня ждал сюрприз. Иду я такой утром по дорожке в сортир, а мне навстречу - два моих соседских дружбана!!! Вот это да! Я сначала даже глазам не поверил. Оказалось, осталось несколько путевок, а их мама (они братья) работала в той же организации, где и мой отец, ну и решила купить по дешевке в последний момент. Им вообще сюрприз-сюрприз получился: чуть ли не вечером сказали, что завтра утром они едут на море. А то, что это та же турбаза, что и у меня - мы вообще узнали только что.

Я показал им, где мы живем, и мы договорились всеми вместе идти на завтрак. Мы, напарник отца с семьей и мои дружбаны с мамой и отцом. А потом так же все вместе мы пошли на море. Там еще мы встретили Сан Саныча, который через некоторое время примкнул к нашей компании с бутылью то ли кваса, то ли пива, и какими-то еще вкусняхами. Мы с пацанами бегали купаться, играли всей компанией в карты, ели фрукты и кукурузу, которую нам покупали тут же у тетечки, пробирающейся с сумками между тел, загорающих на солнышке.

Еще помню, как мы жарили мидии. Отец одевал маску и ласты, привезенные из дома, нырял с пирса под воду, а выныривал уже с полным мешком ракушек. Мы разводили костер недалеко от дороги на пляж, где не было травы, отец где-то брал небольшой лист железа. А мы смотрели, как он выкладывает ракушки на раскаленный лист, положенный поверх огня на кирпичи, и ракушки через некоторое время раскрываются. Потом можно брать, выковыривать из ракушки внутренности и есть.

Один раз когда я ел мидии, что-то хрустнуло на зубах. Я сначала подумал, что попал песок, но мама сказала, что в мидиях могут попадаться жемчужины. И действительно, это были они. Два мелких белых камешка, перламутровые внутри, немного неровной формы. Мама сказала, что чтобы они имели ценность, их нужно как-то обрабатывать. Я не знал как, но мне было и не надо, это был мой трофей, они потом еще долго лежали у меня дома в шкафу на полочке. Потом после ремонта куда-то девались.

По вечерам мы опять же все вместе ходили на танцплощадку. Колонки были хорошие и музыка гремела на всю округу. Даже сидя на скамеечке у крыльца нашего домика можно было слышать голос отца, отчего мне было очень гордо. Отдыхающие дрыгались под "Мои мысли мои скакуны", "Ты морячка я моряк", "Белые розы" и еще кучу хитов тех времен. К отцу постоянно подходили отдыхающие, кто-то благодарил, кто-то просил исполнить  какую-нибудь песню. Через пару дней отец стал местной знаменитостью. С нами здоровались незнакомые люди в столовой, на пляже. Даже когда мы шли в туалет нас тоже приветствовали отдыхающие.

Мне, конечно, такое внимание очень нравилось, хотя оно было адресовано и не мне. Но я очень гордился тем, что мой папа такой популярный человек. В первую очередь, я важничал, конечно, перед девчонками своего возраста, коих там было полно. Мне было 12 лет, девчонки у меня еще никогда не было, но я уже воображал, что вот-вот я обязательно закручу курортный роман с какой-нибудь симпатичной девочкой, а то, что мой отец выступает на сцене - обязательно должно было мне как-то в этом помочь. Ну и конечно, сидя с пацанами на лавочке возле сцены, пока народ дрыгался, мы рассматривали присутствующих ровесниц, и делились друг с другом впечатлениями, кому какая больше нравится. Правда, дальше этого так и не зашло, подходить ссыканули, но насмотрелись и намечтались вдоволь.

Однажды напарник отца привез из соседнего города своего сына от первого брака. Они там живут с мамой, ну то есть бывшей женой напарника. Он решил, что неплохо было бы пацану побыть с ним, раз уж он тут недалеко, да и условия позволяют. Сын напарника (далее просто "сын") был на пару лет младше нас. Но мы с ним не подружились - он был какой-то то ли вредный, то ли наглый. Вот бывает так иногда - человек вроде бы и плохого ничего не сделал, но ты смотришь на него, как он общается, как себя ведет, и становится как-то противно. Вот так у нас с этим парнем и получилось, причем мы все втроем с пацанами одинаково сошлись во мнениях.

В общем, в свою компанию мы его так и не приняли, хотя поначалу ждали его приезда и думали, что втроем весело, а вчетвером будет еще веселее. А сын стал так важничать тем, что на сцене за синтезатором стоит его отец, что переплюнул меня в этом в несколько раз. Если все, что я себе позволял, это сидеть рядом со сценой и помогать отцу разобрать/собрать аппаратуру, радуясь тому, что это все видят, то этот товарищ совсем краев не замечал. Он мог прямо посреди песни залезть на сцену, подойти к своему отцу и начать говорить, что он хочет пить/ссать/срать, просить ключи от домика, чтоб сходить за чем-то, или еще какую-нибудь херню, которая явно могла подождать пару минут хотя бы до окончания песни. А тот, будучи очень интеллигентным и спокойным - каждый раз снова и снова объяснял ему, что так делать нельзя, потому что он сейчас занят и не может отвлечься. Но тому было пофиг, он уходил, а потом снова лез на сцену, чтобы все увидели, какой он непростой. Или оставлял бутылку с газировкой где-то на сцене, а потом каждые две минуты лазил туда чтобы сделать пару глотков.

Мы с пацанами постоянно ржали над ним из-за этого, а я подумал о том, как смешно выглядит моя важность со стороны, а потом и вовсе перестал открыто демонстрировать то, что на сцене мой отец, увидев, как комично это выглядит.

Но однажды этот пездюк превзошел сам себя, после чего у его отца сдали нервы, и он ему строго настрого запретил выходить на сцену, когда он работает. Было это так. У отцов была выездная дискотека на соседней турбазе. Они решили взять нас с собой, включая и моих друзей. Там сцена была гораздо больше чем на нашей турбазе, и так получилось, что длины одного провода немного не хватало. Вернее хватало, но впритык. И он висел над полом сцены немного натянутым на высоте сантиметров 10. Нам с ребятами и сыном дали 4 стула и сказали сесть в угол сцены за одну из колонок.

После начала дискотеки сын, как обычно, начал мотаться туда-сюда по сцене, то водички попить, то еще что-нибудь. Потом, когда у него закончились дела, он тупо взял свой стул, поставил его впереди у самого края сцены и уселся лицом к танцплощадке, болтая ногами и рассматривая танцующих. Но на этом он не успокоился и стал снова бегать пить, периодически оставляя одиноко стоящий на краю сцены пустой стул, на фоне которого виднелись наши отцы.

Мы сидели и ржали над ним, пытаясь угадать, сколько секунд он высидит на стуле, прежде чем снова побежит куда-нибудь. Мой отец не делал ему замечания, потому что у него свой отец на это есть, а его отец был слишком уж мягким и интеллигентным, как я уже говорил. И вот, когда он в очередной раз слез со стула и побежал по сцене, он зацепил ногой тот самый висящий провод. Музыка обрывается, и в колонках остается только голос моего отца, а синтезатор оказывается полностью отрублен. Естественно, вся танцующая толпа останавливается и поворачивает головы в сторону сцены.

- Картина Репина "Приплыли", - прокомментировал один из моих дружбанов.

До сына доходит, что он встрял. Мой отец говорит в микрофон что-то про технические неполадки, которые сейчас исправят. А у напарника глаза наливаются злостью, он хватает сына за шкирку, возвращает его вместе со стулом на прежнее место и строго настрого запрещает вставать до конца мероприятия. После этого происшествия сын, конечно, наглеть перестал. А провод сразу починили, он не оборвался, а просто штекер выскочил.

А день перед отъездом был просто волшебный. На другой соседней турбазе проходил праздник "День Нептуна". Вначале было какое-то представление, в котором актерами были сотрудники их и нашей турбазы. Не помню сюжет, но помню, что отцу досталась роль какого-то заклинателя змей. Перед ним лежал мешок, в котором был спрятан кусок шланга, похожий (нет) на змею. Он начинал играть на дудке, а змея все не вылезала. Тогда он засовывал в мешок руку, типа посмотреть, почему змея не вылезает, доставал шланг и бросал его в толпу. Ну типа эффект неожиданности, сначала все такие "аай, оой", а потом "а-ха-ха-ха". Помню еще шланг так неестественно полетел, когда он его кинул. Вернее наоборот, он полетел естественно, но не для змеи, а для шланга. Змеи так не летают. От этого еще в полете стало понятно, что это шланг, а не змея. Но другого реквизита не было, поэтому что есть, то есть.

Потом ко мне подошла какая-то тетечка и спросила:

- Хочешь быть чёртиком?

Я спросил:

- А что надо делать?

Она говорит:

- Да ничего, сейчас нарядим тебя, будешь вот тут стоять с другими чертями и отгонять трезубцем других ребят, чтобы вот сюда в круг не лезли.

Я говорю:

- Хорошо.

Мне намазали на лицо какую-то краску, как у Шварценеггера в "Командо", дали ободок с рожками из проволоки и трезубец из такой же проволоки. Я встал в ряд к остальным чертям и стал следить, чтобы никто не лез в круг, в котором стало происходить какое-то представление.

Сначала никто в круг не лез. Но потом один пацан заступил через черту, нарисованную тапком на песке и вышел вперед. Я ему строго так сказал, чтобы он встал назад. Но он моего авторитета не признал и стал возмущаться, типа "а что такого, а почему нельзя" и т. п. Мы с ним немного повздорили и я стал тыкать в него трезубцем, чтобы он отошел, отчего он стал злиться. Стоявшие рядом с ним пара его друзей тоже стали возмущаться, а я посмотрев по сторонам и не найдя поддержки от других чертей, явно осознал, что могу прямо сейчас огрести от этих троих. Причем, возможно, моим же трезубцем. При этом я увидел, что парень хоть и не встал назад за черту, но подвинулся назад, что то среднее между тем, как он стоял, и тем, как нужно. Я решил, что этого достаточно, и, чтобы не накалять ситуацию, сказал "Стой вот так, но не дальше". Этим все удовлетворились и продолжили смотреть представление.

А когда оно закончилось, все толпой побежали в море купаться, прямо как в конце того же фильма "Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен". А потом мы с друзьями обнаружили небольшой мостик для ныряния на пирсе и лесенку рядом, чтобы вылезать. Ух, что тут началось. На нашей-то турбазе такого мостика не было и мы корячились, пытаясь бросать друг друга в воду, поднимая на руках. Это хорошо получалось, только когда нас подбрасывали взрослые. А они таким нас не часто баловали. А здесь можно было самому нырять сколько влезет. Мы прыгали по всякому - и так, и эдак, и спиной, и боком. Каждый прыгнул наверное раз 100, не меньше. Было как то по особенному тепло, холод не чувствовался ни когда плюхаешься в воду, ни когда вылезаешь из нее. Нанырялись мы тогда на несколько лет вперед.

Помню, что под конец того месяца я уже считал дни, когда мы поедем домой, потому что соскучился по дому и по бабушке с дедушкой. Но то, что это был самый яркий и запоминающийся отдых на море, понял я, конечно, уже спустя много лет.

Спасибо, что дочитали до конца!