"Запахи". На ваш суд выкладываю свои буквы.
Первый город.
Этот город мог бы пахнуть морем, но его границей является изъезженный машинами горизонт. Одна за другой движущиеся точки протекторами своих шин добавляют на его тело колею за колеей. Изо дня в день. А ночью, когда ты смотришь с балкона, эти сверкающие фары усталых автомобилей становятся другим миром. Твоим миром.
Это корабли. Самые настоящие корабли. Плывущие не по горизонту, а по слегка волнующемуся морю. Только легкий ветерок заставляет эти огоньки мигать. И самое смешное, что ты свято в это веришь. Веришь в то, что вот этот «корабль» догонит убегающий от него свет «маяка». Что вот те два огонька не столкнутся, не смотря на то, что движутся на встречу друг другу. И когда они на твоих глазах пересекут точку «столкновения», ты облегченно вздохнешь.
Но на утро море «высохнет». Его не будет. Останется только граница серого города, которую укрыл столп пыли от только что проехавшего сонного автомобиля. Но тебя это не расстроит, потому что ты знаешь, что ночью вернется море. И ты снова будешь верить в корабли.
Второй город.
У этого города есть свой запах. Запах, пропитанный годами истории. Ударившись в твое лицо, он растворится в прохожих, и уловить его снова получится совершенно случайно – когда ты уже выкинул из головы мысль о дыхании этого города. Сидя в маленьком скверике, ты закуришь сигарету, и пока твой взгляд устремится в пустоту, дымка шагнет через границы миров и постучится в балкон девятиэтажного дома. И когда окно распахнется, кто-то совсем незнакомый, лишь на миг, почувствует запах чьих-то дешевых сигарет. Он достанет трубку и закурит.
На другом конце города, в маленьком кабаке под открытом небом, кто-то совсем одинокий стряхнет пепел в пустую бутылку из-под пива. Вечер слегка остыл, но город задыхается от жары и все, что ему остается, это оседать пылью и песком на тела своих жителей, чтобы переродиться и оросить пОтом засохшую землю. И не попавший в горлышко бутылки пепел будет унесен вместе с этой пылью к какому-нибудь известному прокурору, спешащему домой после трудного рабочего дня и остановившемуся возле этого кабака, чтобы завязать развязавшийся шнурок на своих туфлях.
У этого города есть свой запах. Ветер из кусочков этого запаха собирает этот город по частям, подобно пазлам. Докурив трубку, кто-то совсем незнакомый сделает выдох и захлопнет окно. Откуда ему знать, что его дыхание, полетевшее вниз, окажется в сигарете, которую ты держишь в руках…
Третий город.
Этот Город уже и сам не помнит, какой запах от него исходил. Так пахнут лишь черно-белые фотографии, на которых запечатлены его непривычно широкие и оттого кажущиеся пустыми улицы. Зато от запаха, который исходит сейчас, его уже тошнит. Запах пыли, дыма, талого снега, перемешанного с глиной, и той капли алкоголя, что упала с горлышка промахнувшейся мимо урны и приземлившейся на тротуар бутылки.
Его жители давно привыкли к этой вони. Некоторые смирились и сделали вид, что ничего не произошло, некоторые – долго возмущались, но ничего не могли изменить, а другие – собрали вещи и заселили другие города. Осознавая, что его предают собственные дети, Город начал захлебываться желчью. Чтобы окончательно не раствориться в этой разъедающей его историю жидкости, он начал кормить ей оставшихся жителей.
Логично было предположить, что в один прекрасный момент должен наступить день, когда больше некого будет поить отравой с ложечки. Наполненные злостью и ненавистью люди больше не поддавались дрессировке. Теперь они, грязные и изнеможденные, поили друг друга сами.
Этот Город – вирус. Вечно голодный и постоянно находящийся в поисках жертвы. Редкими «претендентами» на дозу желчи становились приезжие с близлежащих поселков, что еще надеялись на появление возможности начать новую светлую жизнь. Для них этот город навсегда останется последней мертвой надеждой.
Этот Город – тюрьма. Ему не выгодно выпускать своих заключенных. Раз оказавшись за колючей проволокой, ты уже не сможешь выбраться. Твоя задача – поить своих врагов горечью и болью. Когда врагов не останется – тебе придется взяться за друзей. А Он будет наблюдать за происходящим в небольшой квадратной клетке ее же глазами…
Где-то на противоположной стороне мира в тихой уютной квартире сидел тот, кто сумел вовремя выкарабкаться. В руках он сжимал пахнущий свободой снимок.
(с) SorokeZ
Этот город мог бы пахнуть морем, но его границей является изъезженный машинами горизонт. Одна за другой движущиеся точки протекторами своих шин добавляют на его тело колею за колеей. Изо дня в день. А ночью, когда ты смотришь с балкона, эти сверкающие фары усталых автомобилей становятся другим миром. Твоим миром.
Это корабли. Самые настоящие корабли. Плывущие не по горизонту, а по слегка волнующемуся морю. Только легкий ветерок заставляет эти огоньки мигать. И самое смешное, что ты свято в это веришь. Веришь в то, что вот этот «корабль» догонит убегающий от него свет «маяка». Что вот те два огонька не столкнутся, не смотря на то, что движутся на встречу друг другу. И когда они на твоих глазах пересекут точку «столкновения», ты облегченно вздохнешь.
Но на утро море «высохнет». Его не будет. Останется только граница серого города, которую укрыл столп пыли от только что проехавшего сонного автомобиля. Но тебя это не расстроит, потому что ты знаешь, что ночью вернется море. И ты снова будешь верить в корабли.
Второй город.
У этого города есть свой запах. Запах, пропитанный годами истории. Ударившись в твое лицо, он растворится в прохожих, и уловить его снова получится совершенно случайно – когда ты уже выкинул из головы мысль о дыхании этого города. Сидя в маленьком скверике, ты закуришь сигарету, и пока твой взгляд устремится в пустоту, дымка шагнет через границы миров и постучится в балкон девятиэтажного дома. И когда окно распахнется, кто-то совсем незнакомый, лишь на миг, почувствует запах чьих-то дешевых сигарет. Он достанет трубку и закурит.
На другом конце города, в маленьком кабаке под открытом небом, кто-то совсем одинокий стряхнет пепел в пустую бутылку из-под пива. Вечер слегка остыл, но город задыхается от жары и все, что ему остается, это оседать пылью и песком на тела своих жителей, чтобы переродиться и оросить пОтом засохшую землю. И не попавший в горлышко бутылки пепел будет унесен вместе с этой пылью к какому-нибудь известному прокурору, спешащему домой после трудного рабочего дня и остановившемуся возле этого кабака, чтобы завязать развязавшийся шнурок на своих туфлях.
У этого города есть свой запах. Ветер из кусочков этого запаха собирает этот город по частям, подобно пазлам. Докурив трубку, кто-то совсем незнакомый сделает выдох и захлопнет окно. Откуда ему знать, что его дыхание, полетевшее вниз, окажется в сигарете, которую ты держишь в руках…
Третий город.
Этот Город уже и сам не помнит, какой запах от него исходил. Так пахнут лишь черно-белые фотографии, на которых запечатлены его непривычно широкие и оттого кажущиеся пустыми улицы. Зато от запаха, который исходит сейчас, его уже тошнит. Запах пыли, дыма, талого снега, перемешанного с глиной, и той капли алкоголя, что упала с горлышка промахнувшейся мимо урны и приземлившейся на тротуар бутылки.
Его жители давно привыкли к этой вони. Некоторые смирились и сделали вид, что ничего не произошло, некоторые – долго возмущались, но ничего не могли изменить, а другие – собрали вещи и заселили другие города. Осознавая, что его предают собственные дети, Город начал захлебываться желчью. Чтобы окончательно не раствориться в этой разъедающей его историю жидкости, он начал кормить ей оставшихся жителей.
Логично было предположить, что в один прекрасный момент должен наступить день, когда больше некого будет поить отравой с ложечки. Наполненные злостью и ненавистью люди больше не поддавались дрессировке. Теперь они, грязные и изнеможденные, поили друг друга сами.
Этот Город – вирус. Вечно голодный и постоянно находящийся в поисках жертвы. Редкими «претендентами» на дозу желчи становились приезжие с близлежащих поселков, что еще надеялись на появление возможности начать новую светлую жизнь. Для них этот город навсегда останется последней мертвой надеждой.
Этот Город – тюрьма. Ему не выгодно выпускать своих заключенных. Раз оказавшись за колючей проволокой, ты уже не сможешь выбраться. Твоя задача – поить своих врагов горечью и болью. Когда врагов не останется – тебе придется взяться за друзей. А Он будет наблюдать за происходящим в небольшой квадратной клетке ее же глазами…
Где-то на противоположной стороне мира в тихой уютной квартире сидел тот, кто сумел вовремя выкарабкаться. В руках он сжимал пахнущий свободой снимок.
(с) SorokeZ