Кощеева тайна книга 2 глава 1 часть 3
КОЩЕЕВА ТАЙНА
/книга вторая/
Глава 1
/часть 3/
С гуляния уже ворочались деревенские. Девки затянули разноголосую песню, чинно вышагивая каждая рядом со своим женихом, смущенно пряча взгляд, полный любовного томления ушедшей Купальской ночи. Молодые мужья шли рука об руку с жёнами, сплетая пальцы в чувственном единении, благословленном Богами. Прищурясь, Филин глянул в сторону молодух, подмечая, что к самым лютым морозам появятся на свет ребятишки, зачатые пред ликами Купалы да Костромы. Хорошо это, правильно…
Чтобы не встречаться с людьми, парнишка свернул с главной дороги, знакомой тропой помчался назад, к реке, желая перевести дух и немного подумать там, где дышится легче, чем в стенах избы, внезапно ставшей будто бы чужой.
«Кош-щей…»
Острое слово вернулось, завертелось на языке, будто веретено, наматывая на себя нить его судьбы, оказавшейся не простой, а отчего-то серебряной. Тряхнув головой, юный чародей прогнал навязчивое видение, возвращаясь в реальность. Тропа сама ложилась под ноги, словно зная: в последний раз Филин топчет её босой пятой, в последний раз поднимается на откос, откуда просматривался змеиный хребет родимой речки, что петляла меж густых лесов, унося свои воды… А куда? Впервые он задумался о том, как живется там, за миром, который юный чародей знал с самого своего детства. Небольшое селение в два десятка дворов, вот и все, что видел Филин, изучивший каждую былинку на день пути окрест.
Он скорее почуял, чем услышал, как от реки поднимаются вверх двое: парень да девка, в смущении теребившая длинную русую косу. Легким шагом зверя рыскучего отступил Филин в чащу, уже зная: не увидят его ни задира Любовод, ни зазнобушка его – красавица Милавья.
Еще прошлым летом верховодил Любовод среди мальчишек, а за зиму разросся в плечах, вытянулся ввысь, как молодой дубок, разом сбросив всю былую беспечность. И не стало больше ни веселых проделок, ни добрых драк, когда сходятся стенка на стенку, ни игр, когда побеждает самый быстрый да меткий. На капище, пред ликами Богов назвали недавнего парнишку мужчиной, когда тот воротился с первой одиночной охоты, положив пред Чурами добрую добычу. Что ж, всему свое время… Филин тоже мечтал, как пройдет положенные испытания и наденет взрослую рубаху с обережной вышивкой, поклонится в пояс родным Богам, и с той поры станет зваться мужем. Но, видать, не случится, как виделось.
Юный чародей проводил взглядом Милавью с Любоводом, отметил, как та льнет к черноглазому парню, зная, что с первыми осенними дождями придут в избу добрые сваты. Филин видел это явственно, будто сам стоял в сенях, встречая друзей жениха как дорогих гостей. Нет, не увидит он ни веселой свадебки, ни новой избы, что встанет наособицу от остальных дворов, ни ребятишек, что вскоре затопают по новым дощатым полам. И без него будет дальше бежать речка Оржа, без него матушка выйдет на крыльцо проводить взглядом улетающих диких лебедей. Тоска сжала сердце Филина холодной костлявой лапкой, но чародей быстро отринул злыдню прочь, а затем раздавил гадину босой ногой, да так, что та брызнула в стороны черной желчью.
«Кош-щей…»
Выпрямившись, парнишка сжал кулаки, запрокинул голову к высокому летнему небу, набираясь солнечного тепла. Стало быть, так Боги решили: ехать ему в сторону чужедальнюю, узнавать, отчего родной отец отдал их с сестренкой кормилице и пошто Чернобогова жрица прокляла князя так, что тот отпустил родных детей в густые леса, подальше от расписного узорчатого терема.
- Не спущу, - сурово свел брови Филин. – Не для того я чародеем родился, чтобы испугаться. Обо всем испрошу, да со всеми подробностями!
Спускаясь по косогору, юный волшебник уже знал, кого кликать будет. Вода после Купальской ночи особую силу имеет, так что долго звать совсем не придется. С разбегу ворвался он в чужую стихию, утопли босые ступни в густом вязком иле, но Филин не остановился, пока не вошел в реку по самые плечи, и тут же почувствовал холодные руки на своем теле.
- Водяного мне позовите, - велел он, не двинувшись с места. – Говорить с ним стану.
«Молоденький…»
«Хорошенький…»
«Утопить-то жалко…»
- Я вам утоплю, - холодно процедил Филин. – Как хозяина привечаете?!
Он и сам не знал, кто вложил в него эти слова, но утопленницы разом отшатнулись с испуганным плеском, и уже не таясь выглянули из-под воды, с изумлением признавая в мальчишке силу Тёмную, да такую, что ослушаться невозможно.
- Сестрицы, не троньте Филина! – всплеснула руками Марьяна, узнав нового друга. – Наш он! Навий!
- Сами видим, - огрызнулись на девчонку старшие мавки. – Что делать-то с тобой, молодец?
- Водяного зовите, - приказал тот, вновь следуя за чужой сильной волей. – Скажите, Кош-щей спрашивает.
Миг, и исчезли утопленницы, ушли на самое дно, исполнять приказание. Вновь тихо стало над рекой, только в зарослях ивняка по-прежнему звонко распевали соловьи, знаменуя праздник вершины лета.
- Пошто кликал? – булькнула подле Филина мшистая кочка. – И как посмел?
- Сейчас я спрашивать буду, - осадил речного хозяина парнишка. – Что хочешь в обмен на Марьяну?
От неожиданности водяной аж поперхнулся, отчего по поверхности пошли пузыри. Не веря своим ушам, поднялся он на поверхность громадным зеленым комком травы да ила. Огромные глаза уставились на наглеца не мигая, а широкий рот схопнулся и снова раскрылся, пока речная нечисть слова подходящие искала.
- Утоплю! – всхрипел он, поняв суть беседы. – Не посмотрю, что чародейский выблядок! Я тебя…
Не успел водяной вскинуть перепончатые лапы, как переменился лик стоявшего перед ним мальчишки: нездешним светом глянула на речного хозяина могучая Сила, которой нет конца. И под взглядом этим сморщился хозяин реки, водой потек, словно выжимали его досуха.
- Прости, не признал… Пощади! Бери Марьянку за так, только отпусти…
- Я от слова не отступлюсь, - вскинув голову, произнес Филин. – Проси об услуге, исполню.
Ослабли тиски, выпуская потрепанного водяного на волю. Плюхнулся он обратно в воду, с трудом переведя дух.
- Марьянка! Поди сюда, негодница, - булькнул он, напившись водицы. – Ему теперь служить будешь. Иди с сестрами прощайся.
Филин с трудом сдержал улыбку, увидев, как радостью вспыхнули зеленые глаза утопленницы. Все поняла смышленая Марьяна: не придется век вековать в опостылевшем омуте, когда иное на роду написано.
- Сперва ко мне подойди, - велел он, поманив мавку ближе. – Стань передо мной как лист перед травой…
Юный чародей и сам не мог бы сказать, что направляет его сейчас, но он точно ведал, что поступает правильно. Сжав виски утопленницы ладонями, он прикрыл глаза, надевая на голову Марьяны незримый сияющий венец.
- Теперь меня всегда слышать будешь, - молвил он, отпуская подружку. – С рассветом я в путь-дорогу тронусь, а ты следом по рекам и ручьям пойдешь. Преград тебе чинить не будут, а коли спросят, отвечай, что Кош-щею служишь. Поняла?
- Вот спасибо, - звонко рассмеялась та и внезапно чмокнула своего освободителя в губы. – Век не забуду твоего подарения!
От неожиданности Филин оступился и с головой рухнул в реку, а как вынырнул, увидел, что остался совсем один. Ушел в омут водяной, исчезла и Марьяна, но теперь чародей точно знал, где находится белокурая утопленница, словно от его руки к её руке протянулась незримая глазу сияющая нить.
Обсыхая на берегу, юный чародей недоумевал, откуда в нем взялась такая уверенность, что он в своем праве. Что произошло в миг, когда он почувствовал, будто одним взглядом может сдвинуть с места гору и куда девалось это могущество теперь? А еще он думал о Марьяне, вернее, о том, какие холодные и мокрые у мавки губы.
* * *
Резвые кони плясали у ворот, поторапливая ездоков в стремя. На улице толпился народ, желающий своими глазами поглядеть на отъезд княжьих детей в родимую сторонушку. Весть о том, что среди них жили-поживали княжич да княжна, пожаром разлетелась по деревне, стоило только говорливой Пригляде начать раздавать подружкам скопленное приданое.
Филин молча спустился с крыльца, задержался на последней ступени, проверяя надежность сторожевых заклинаний. Самое сильное отвадит от избы тех, кто явится с недобрыми мыслями, второе отвернет от дома, где прошло детство, голод, холод и мор. Домовой всю ночь исправно слушал наставления молодого хозяина, кивая и запоминая каждое сказанное слово.
- Матушке помогай во всем, - говорил Филин, стараясь, чтобы предательски не дрожал голос. – Молоко чтобы напрасно не прокисало, хлеб чтобы в печи не подгорал, каша чтобы рассыпчатая была да вкусная…
- Все сделаю, как есть пригляжу… Не кручинься, на порядочного домового избу оставляешь…
По четырем углам подпола отозвались схороненные сестрицей заговоренные камешки. Не возьмет дом ни огонь, ни вода, ни ветхость, можно не тревожиться… Но как уехать, зная, что матушка одна-одинёшенька на белом свете остается?
- Кто староста? – гулко истребовал ответа воевода, сурово сведя кустистые брови.
- Меня за главного привечают, - выступил из толпы самый крепкий как кряжистый дуб, седовласый Будивой.
- Отряди помощников для Благомилы, одна ведь остается, - велел Корчага, глядя на старейшину с правом сильного. – Князь отблагодарит. А от меня вот задаток.
Могучий воин разогнул и снял с шеи серебряную гривну, скалившуюся двумя волчьими головами, а затем вложил её в руку старосты, зная, что этого хватит без малого на год. До самого утра просидел он на скамье подле зазнобы сердечной, заново узнавая её милые сердцу черты.
- Я ворочусь, - молвил он, увидев, как из-под длинных ресниц соскользнула на щеку хрустальная слеза. – Испрошу у князя позволения привести в дом супружницу, и тем же днем в путь отправлюсь.
- Не позволит он, Корчагушка, - вздохнула Благомила, склоняя голову ему на плечо. – Поздно уж нам женихаться… Ты лучше за детьми моими пригляди, как за родными. Знаю, и без моей просьбы приглядел бы, но так сердцу легче. И вспоминай меня хоть иногда…
- Отчего замуж не вышла? – требовательно спросил воевода, сжимая ладони женщины.
- Не хотела за нелюбого, - отозвалась она тише мышиного писка.
Все это слышал и Филин, ходивший вкруг избы и творивший ворожбу. Вот, оказывается, какова она, княжья воля – тяжела, будто латная рукавица. По слову его отца разбилась судьба Корчаги и Благомилы, не успевших обменяться Святыми обетами пред Богами. И неизвестно, как встретит их с сестрою батюшка родимый, какую долю назначит.