Simak2000

После разгрома основных сил отряда Гелаева в Комсомольском большинство уцелевших чеченцев укрылось на территории Грузии. Вместе с гелаевцами туда отошел отряд Абдул-Малика Межидова. Кроме того, на приветливых грузинских холмах обустроили себе тыловую базу работорговцы братья Ахмадовы. Боевики обосновались в Панкисском ущелье, где компактно живут местные чеченцы-кистинцы. Грузинская центральная власть на тот момент слабо контролировала собственную территорию и помешать созданию этой небольшой сухопутной Тортуги не могла. С точки зрения Гелаева, уход в Грузию выглядел идеальным решением: на территорию соседнего государства Россия не хотела влезать по политическим соображениям, а грузинская сторона вовсе не жаждала воевать с небольшим, но до зубов вооруженным и решительно настроенным отрядом. Тем более что Гелаев заверил грузин в своих мирных намерениях и намекнул на возможную помощь в конфликте с Абхазией.

В своем небольшом княжестве отряд Гелаева мог отдохнуть, пополнить основательно прореженные весной 2000 года ряды и подготовиться к новому раунду войны. В 2000 году Гелаев серьезно поссорился с Масхадовым из-за тяжелых потерь в Комсомольском, но президент без государства отлично понимал, что людей у него не так много, и не стал разбрасываться ценными кадрами.

Руслан Гелаев

Конечно, накопить в Панкисском ущелье действительно большие силы боевики не могли по бедности края, но через некоторое время под ружьем у Гелаева имелись уже сотни людей. По некоторым данным, на пике численности в Грузии собралось аж две тысячи боевиков. По меркам основательно помятых формирований, оставшихся в Чечне — очень много.

Гелаевцы. Боевик из отряда

Грузинская сторона имела на Гелаева свои планы. Грузины не могли своими силами вернуть контроль над повстанческими республиками в Южной Осетии и Абхазии и мечтали приспособить для этого гелаевских боевиков. Чеченцы по уровню боеспособности на голову превосходили грузинскую армию, а в случае проблем от них можно было легко откреститься. Сам же Гелаев резонно полагал, что в сложившейся ситуации всякое лыко в строку, и если можно повредить интересам России в Абхазии, это следует сделать.

Для вторжения в Абхазию выбрали Кодорское ущелье. Этот уголок населен маленьким народом — сванами. В начале 2000-х эти места представляли собой странное явление: фактически самоуправляемую территорию внутри непризнанной Абхазии. Местный военный вождь Эмзар Квициани согласился поучаствовать в предприятии.

Боевики на марше. Хорошо виден ПЗРК у ближайшего бойца

С лета 2001 года в ущелье происходили спорадические стычки, а с конца сентября гелаевцы пытались прорваться в Гулрыпшский район Абхазии. Как раз тогда чеченцы сбили из ПЗРК вертолет ООН — видимо, случайно.

Однако против затеи с походом на Абхазию сыграли несколько факторов. Во-первых, в Москве на эту эскападу отреагировали с холодной яростью. В Кодорском ущелье начались даже авиаудары «неизвестных» самолетов. Шеварднадзе был интриганом, но не самоубийцей, и ввязываться в кровавый конфликт с неясными перспективами не желал. Во-вторых, гелаевцы встретились с организованным сопротивлением абхазов. Без большой крови прорваться в непризнанную республику боевики не смогли бы, Гелаеву совершенно не улыбалось тяжелое сражение за чужие интересы. В-третьих, внутри грузинской элиты далеко не все хотели воевать в союзе с чеченцами против Абхазии, за спиной которой маячила Россия. Наконец, даже в рядах боевиков идея Гелаева не нашла абсолютной поддержки: Межидову, например, смелый план вовсе не импонировал. В результате после упорных боев Гелаев свернул операцию и вернулся в Панкиси, не дождавшись поддержки грузин. Эта история сильно охладила отношения борцов с российским империализмом, однако выгонять гелаевцев из «Панкисистана» никто, конечно, не собирался.

У переправы. Переходить горные реки было тяжело и опасно. Иногда переправа наносила противнику не меньше вреда, чем серьезный бои

Впрочем, идиллия в Грузии не могла продолжаться вечно. В 2002 году в Тбилиси занервничали. После терактов 11 сентября 2001 года позиции России и США сблизились, и президент Грузии боялся попасть в жернова действительно большой политики. Поэтому в Панкисском ущелье провели демонстративную «операцию против Аль-Каиды». Разумеется, и на чеченской, и на грузинской стороне прекрасно понимали, что вся «Аль-Каида», имевшаяся в Грузии, находилась там с ведома и благословения Тбилиси. Однако обозначить смену курса требовалось, поэтому грузины арестовали нескольких человек, связанных с чеченскими боевиками. На этом борьба с мировым терроризмом закончилась, но Гелаев и Межидов почувствовали себя неуютно и начали прощупывать пути отхода из Грузии на север.

Боевик на привале

Попытка пробиться через позиции пограничников в районе ущелья Кериго кончилась для боевиков скверно. В конце июля небольшой отряд из группы Гелаева попытался проникнуть в Чечню через границу на участке заставы Гростхой — случилась короткая серия напряженных боев на высотах. Пограничный патруль заметил стоянку боевиков, и на место тут же вылетели две группы на вертолетах. Гелаевцы имели много ПЗРК и не стеснялись активно их использовать, но благодаря удаче и умению пилотов вертолеты уцелели. Отряды с «вертушек» тут же отправлялись в бой. Схватки шли накоротке, на расстоянии буквально в десятки метров. 28 июля сразу несколько отрядов пограничников попали в окружение и несколько часов отбивались от наседающего противника.

Позднее пограничники отмечали очень высокий уровень подготовки противника. «Один при мне по хорошему, крутому склону вверх пер с ускорением в полной выкладке! Первый раз в жизни такое увидел», — рассказывал один из бойцов.

Деталь, возмутившая пограничников: убитые боевики были экипированы лучше них. Особенную ярость у солдат вызвало изъятие трофейных портативных раций (их как вещдоки забрала прокуратура): бойцы резонно полагали, что трофейные «Кенвуды» пригодились бы им самим.

Несмотря на ощутимые потери у пограничников, прорваться в Чечню на этом участке у гелаевцев не получилось. Потрепанный авангард, оставив несколько трупов и пленных, вернулся в Грузию. В итоге домой Гелаев и Межидов решили идти кружным путем, через Северную Осетию и Ингушетию. По дороге в Чечню напрямик такой крупный отряд могли перехватить и перебить.

Боевики на привале

Кстати, любопытная деталь боя в ущелье Кериго: среди убитых нашлись люди, якобы похищенные федералами. Теперь оказалось, что невинные жертвы произвола военных чувствовали себя прекрасно и погибли с оружием в руках. Такой «пропавший без вести» чеченец выполнял сразу две роли: в качестве боевика воевал, а в качестве похищенного мирного жителя дополнял картину чудовищных зверств и произвола оккупантов.

Как бы то ни было, гелаевцы собрались в дорогу. Отряд примерно в двести человек вышел в путь из Грузии 2 августа. Характерная черта Второй войны: кроме собственно чеченцев из Чечни Гелаев вел группу арабов, кистинцев из Грузии, дагестанцев, карачаевцев. Панкисское ущелье находится в восточной части страны, поэтому гелаевцам пришлось заложить крюк. Шли, если верить воспоминаниям одного из боевиков, пешим порядком, с вьючными животными. Грузинская сторона не мешала этому походу, но и не поддерживала. На территорию России боевики проникли, перевалив через горы трехкилометровой высоты. Гелаев организовал марш хорошо, и отряд долгое время оставался незамеченным. Оказавшись в Осетии, чеченцы повернули на восток. Ингушетию они собирались преодолевать через лесистый горный участок у села Галашки: в этом месте республика в ширину составляет только два десятка километров, причем все это лесистые горы. Однако у осетинского села Тарское гелаевцы столкнулись с двумя российскими солдатами, которых взяли в плен и расстреляли. После этой стычки отряд обнаружили.

20 сентября под Тарским местные милиционеры столкнулись с боевиками. Генерал-майор Герасимов (командующий 58-й армией) поднял в ружье все подразделения в этом районе и в Ингушетии. Надо отдать должное Герасимову: его компункт расположился прямо в Галашках, которым вскоре предстояло стать ареной боев. Уже днем под обстрел из ПЗРК попал Ми-8 (летчики сумели уклониться от ракет). Сектор, где обнаружили боевиков, принялись обрабатывать артиллерийским огнем и авиацией. На следующий день разведгруппы проверили место боя. Данные, собранные разведчиками, не оставляли сомнений, что идет крупный отряд: два десятка кострищ, прикопанные остатки пищи. На другое утро в стычке был ранен и захвачен боевик, сообщивший о численности и направлении движения неприятеля. На Галашки срочно вышла стрелковая рота. Постепенно туда прибывали все новые и новые части. Боевики быстрым маршем продвигались в Ингушетию, уходя из-под удара.

Наибольшего накала бои в Ингушетии достигли 26 сентября. В этот день гелаевцы прорвались в Галашки. Как и в прошлые разы, боевики палили во все стороны из ПЗРК, и на сей раз удачно: им удалось сбить вертолет огневой поддержки и повредить еще один. В самом поселке кипел бой. Солдат, участвовавший в этом сражении, писал:

Рано утром нас подняли по тревоге: группа боевиков прорвалась в село. Нас направили к мосту через реку Асса. По дороге мы столкнулись с разведбатом 58-й армии. Они оттаскивали двоих своих раненых. Рассказали, что двигаясь по улице лоб в лоб столкнулись с прорвавшейся группой боевиков. Был короткий огневой контакт и обе стороны откатились, у боевиков тоже 2–3 раненых. Дальше мы двинулись к мосту пешком, в шахматном порядке. Чуть дальше заметили следы волочения трупов, кровь, брошенное снаряжение. Следы тянулись по улице и, сворачивая, через поваленный забор-рабицу, по склону через огороды — в сторону моста. Оставив наверху огневую группу прикрытия мы спустились через огороды до дороги идущей вдоль реки Тут мы увидели, что за рекой, в 150–200 метрах стоят 2 человека в камуфляжах. Первая мысль была, что это наши или местные, уж больно спокойно стояли. Затем разглядели бороды и автоматы, закинутые за спину, рассыпались цепью и открыли огонь. Завалили или нет — не знаю, но оба упали. И тут началось… Оказывается, весь покрытый зеленкой склон кишит духами. Они таким шквалом огня по нам влупили, что мы попадали кто где был. Я упал за бетонный столб и понял, что попал — он шириной сантиметров 20–25, аккурат только голову закрывает, а все остальное снаружи. Видимо, духовский пулеметчик хотя бы меня решил достать — влупил конкретно по мне. Зацепил в руку и в ногу. Я сам до сих пор не знаю, как додумался отползти назад. Кувыркнулся вправо, и с низкого старта ломанулся в огород — за кучу бревен. Нас окучивали с двух направлений — из под берега и с той стороны реки. Позднее разведчики сказали, что это и был отряд Абдул-Малика, где-то с 80 рыл. Видимо, боевики хотели по мосту перейти в село, первая группа переправилась (она потом у нас в тылу подбила БТР). При переправе второй группы она столкнулась с разведбатом и откатилась к реке, но переправиться обратно не успела. К Ассе вышли мы и до конца боя контролировали мост.

На этот раз поблизости стояли резервы, в воздухе находились вертолеты, поэтому ремейка трагедии 6-й роты не случилось. Гелаевцы небольшими группами пробились сквозь неплотный заслон в районе Галашек и ушли в глухие дебри юго-западной Чечни, понеся серьезные потери. На этом их мытарства не окончились. Моджахедов ждали русские поисково-разведывательные группы, наводившие на них вертолеты и «Грады». Этот район безумно сложен для боевых действий: ни населенных пунктов, ни нормальных дорог там нет, а в горах легко погибнуть без всякой войны. В итоге операция достигла лишь ограниченного успеха: боевики постепенно оторвались от преследования.

Результаты прорыва Гелаева из Грузии в Чечню выглядят двойственно. С одной стороны, боевиков серьезно потрепали. В каждом крупном столкновении они теряли людей и вьючных животных. Часть драгоценных зенитных комплексов досталась русским. Однако назвать эту серию боев настоящим успехом язык не поворачивается: на театр боевых действий прорвался крупный отряд, и остановить его не сумели. Чеченцы, как ни крути, продемонстрировали высокие боевые качества. Характерно, что Гелаев оказался чуть ли не единственным полевым командиром боевиков, о котором русские военные отзывались с уважением. Конец его рейдам удалось положить только в 2004 году.

С этим переходом связан один любопытный эпизод. В Ингушетии среди трупов боевиков нашли мертвого британского подданного — журналиста Родди Скотта. Скотт оставил небольшой фотоархив похода через Грузию в Чечню. По некоторым данным, корреспондент выполнял негласную функцию осведомителя британской разведки, следя за тем, чтобы многочисленные зенитные комплексы «гелаевского спецназа» применили по назначению. Правда ли это, уже не спросишь: фотограф остался в одной воронке с героями своих репортажей.

Источник

Автор: Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 10

Simak2000

8 лет назад

Вторая чеченская война. Часть третья. Эпизод первый: Партизанская война 2000-2002. Глава первая⁠⁠

Читайте ранее:

Первая чеченская война (11.12.1994 — 31.08.1996):

20 лет Первой чеченской. Пролог

Часть первая: Пир стервятников

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава первая

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава первая

Часть третья: Град обреченный. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава третья

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава вторая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Финал

Вторая чеченская война (07.08.1999 — 15.04.2009):

Начало Второй чеченской войны:

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава первая

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава вторая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава первая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава первая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава третья

В марте 2000 года казалось, что с Чечней покончено. Крупные силы боевиков полегли в Грозном и Комсомольском, ваххабиты не контролировали ни один аул, небольшие отряды инсургентов повсеместно сдавались в плен. Однако у чеченцев остался испытанный метод борьбы, отлично сработавший в предыдущую кампанию — партизанщина. Первые восемь месяцев оказались только кровавым прологом к настоящей войне.

ЗАСАДНАЯ ВОЙНА

Новый этап боевых действий открылся трагическим боем пермского ОМОНа в Веденском районе. 29 марта отряд омоновцев при поддержке солдат Веденской комендатуры на двух грузовиках и БТРе отправился зачищать село Центорой. Неподалеку от пункта назначения колонна встала: у «ЗИЛа» закипел двигатель. Майор Симонов, командир отряда, решил на всякий случай проверить заброшенный дом неподалеку.

Как оказалось, не зря. Вблизи от места, где встали два грузовика и БТР, расположился крупный отряд ваххабитов. Омоновцы не въехали прямо в осиное гнездо только из-за поломки машины. В доме, который пошел проверять майор, находились трое бойцов — видимо, наблюдательный пост. Симонов открыл дверь и тут же наткнулся на боевика. Майор приказал ему бросить оружие, но почти сразу получил пулю от товарищей чеченца. Немедленно началась стрельба. Поскольку омоновцы не вышли из машин, когда колонна остановилась, несколько человек погибли или получили ранения прямо в первые секунды боя. Уцелевшие сначала попытались уничтожить противника в том доме, где погиб Симонов, но с разных сторон подходили все новые и новые боевики — пришлось занять круговую оборону. БТР подожгли в самом начале схватки, но он продолжал стрелять, пока наводчика не поглотило пламя. После этого отряд лишился самого мощного своего оружия — крупнокалиберного пулемета. Милиционеры отстреливались из автоматов. Бой шел на короткой дистанции, один из выживших потом рассказывал, как им кричали «Сдавайтесь! Мы вас убьем не больно…»

Уже утром на помощь омоновцам вышел отряд милиционеров и солдат комендантской роты из Ведено. Эта колонна не добралась до боя около полукилометра и сама попала под обстрел. Из-за плотного огня спасители не могли продвинуться дальше, в отряде довольно быстро набралось шестнадцать раненых. К тому же чеченцы подожгли еще одну машину. Деблокирующая группа так и не пробилась к тому месту, где погибали омоновцы.

Окруженные защищались без страха и без надежды, пока была возможность, а после попытались прорваться. Выжившие приняли последний бой на переправе через речку. Здесь у них кончились патроны. Двенадцать человек попали в плен. Вскоре боевики казнили их. Обезображенные тела удалось найти только 1 мая.

Усилия деблокирующего отряда все же не остались напрасными: под прикрытием второго боя шестеро бойцов выскочили из окружения по руслу реки. Через два дня обнаружили еще одного, раненного в ногу. Погибли в общей сложности 49 человек.

Офицер Веденского ВОВД Владимир Порт писал:

Ребята лежали под обстрелом и ждали помощи. Ганьжин по рации просил братишек потерпеть, держаться, говорил, что помощь уже рядом. Но ОМОН все реже выходил на связь.

Подошли «вертушки», в район боя выехал комендант и возглавил руководство боем. Связи с «вертушками» не было, целеуказание давать нечем. Не хватало зеленых ракет для того, чтобы обозначить свое место.

«Чех» по рации заглушал переговоры наших групп, и приходилось постоянно менять каналы. Но у него сканер, и снова его собачий голос с угрозами забивал эфир.

В 14.40 ОМОН в последний раз вышел на связь. Команда была следующей: «Все, кто еще может стрелять, — огонь одиночными по склонам горы». Все. Патроны у ребят кончились, снайперы не давали поднять головы. Вторая колонна вышла из-под обстрела, имея 16 трехсотых. Вертолетом их эвакуировали в Ханкалу. Двое тяжелых. Похоже, не довезут. Из нашего отдела контузию получил прапорщик Лисицын из Добрянки. Еще ничего не соображая и шатаясь, как пьяный, у «вертушки» он уперся и отказался лететь в тыл. Усадили силой. Из БТРов ребят выносили на руках, с перебитыми ногами, окровавленных, обгоревших.

Артиллерия, авиация и минометы били отсечным огнем, накрывая все новые квадраты, но чечен по рации продолжал издеваться над нами.

(…) Приближается ночь, и надежда на то, что ребят спасут, тает с каждой минутой. «Вертушки» уже в темноте наносят последние удары в районе боя. Без конца бьют минометы. Тяжелые снаряды самоходов с урчанием проносятся над нами в сторону гор. Ночь предстоит бессонная. Из штаба группировки постоянно требуют уточненных данных, как будто мы из крепости можем видеть поле боя и подсчитать потери. Пока 16 трехсотых. Это невозможно еще осмыслить и тем более смириться с мыслью о том, что молодые ребята лежат в ущелье и над ними издеваются бандиты. Может, кто и жив еще, а как помочь? Я, здоровый и крепкий мужик, сижу в дежурке обвешанный гранатами, снаряженными магазинами, ракетами и еще черт знает чем, и ничего не могу сделать, чтобы помочь землякам. Дико, обидно и стыдно.

Гибель пермского ОМОН продемонстрировала убийственные организационные проблемы. Немногочисленный отряд с единственным БТР в качестве тяжелого оружия отправился на зачистку в самом опасном районе Чечни. Никакого прикрытия милиционеры не имели. Контрзасадные мероприятия дорогой не проводились. Разведка понятия не имела, что в селе и «зеленке» вокруг него находится крупный отряд боевиков. Гибель ОМОНа стала пощечиной для начальников, поверивших, что война закончилась и впереди только полицейская работа.

Война приобрела классический партизанский характер. Многие отряды боевиков пережили зиму и теперь готовились к активным действиям. Атаки на колонны, подрывы и налеты на лагеря военных случались с удручающей регулярностью. От эйфории после взятия Комсомольского уже через несколько недель не осталось и следа. Под Урус-Мартаном «ожил» отряд Арби Бараева, в Шатойском районе Гелаев собрал остатки своего разбитого в Комсомольском войска, горы на юго-востоке республики кишели боевиками.

После гибели ОМОНа возникло искушение списать трагедию на неподготовленность милиционеров к общевойсковому бою или вообще на неудачное стечение обстоятельств. Тем более вскоре отряд из Ханты-Мансийска в похожей ситуации отбился сравнительно малой кровью — благодаря наличию тяжелого оружия и своевременной поддержке с воздуха. Поначалу оптимистический настрой командования Объединенной группировки не могло поколебать ничто. 20 апреля замначальника Генштаба Валерий Манилов объявил о завершении «войсковой части» операции. Однако уже 23 апреля в засаду у Сержень-Юрта попадает колонна 51-го десантного полка. Это нападение любопытно тем, что боевики покусились на сильный отряд из 23 машин с бронетехникой, шедший под прикрытием вертолетов — и вдобавок напали не в глуши, а прямо у опорного пункта ВВ. Тем не менее на радиоуправляемых фугасах и в двухчасовом бою погибло пятнадцать десантников. Даже завзятым оптимистам стало ясно, что ничего еще не кончилось.

Война постепенно выходила за пределы Чечни. 11 мая колонна внутренних войск попала в засаду на дороге между Северной Осетией и Ингушетией. Причем нападавшими командовал ингуш — Руслан Хучбаров, который в 2004 году печально прославится терактом в Беслане.

Обычные меры предосторожности могли уменьшить жертвы в колоннах, но мало что давали в смысле ослабления боевиков. Успех могли принести только активные действия. В роли охотников на партизан выступали спецподразделения. Например, 12 мая под тем же самым Сержень-Юртом, где сражалась колонна десанта, засаду организовали уже русские. Разведотряд внутренних войск перехватил группу боевиков из трех десятков бойцов и перебил ее неожиданным ударом. Несколько дней спустя в засаду спецназа ГРУ попал и погиб довольно известный полевой командир Абусупьян Мовсаев.

В горах началась смертельно опасная игра змей, ловивших друг друга за хвост. Мобильные части русских пытались поймать боевиков и уничтожить их — своими силами или наведенным артогнем. Боевики изо всех сил старались перемешаться с населением и нападать не на вооруженные до зубов боевые части, а на тыловые колонны, комендатуры, элементы военной инфраструктуры. Ситуацию осложняло огромное количество оружия, ходившего по республике. «Автомат в райцентре можно купить так же легко, как и паспорт. Стволов у народа немеряно», — замечал офицер внутренних войск. Характерная история произошла с его группой на окраине поселка Шалажи. Это маленький аул в западной части Чечни, одной стороной выходящий на равнину, а другой — на самую дикую и безлюдную горную часть республики. Решив во время разведывательного рейда случайным образом проверить несколько строений на окраине, вэвэшники обнаружили в одном из домов небольшой арсенал — одноразовые гранатометы, гранаты к подствольнику и патроны от СВД. Хозяин без тени смущения объявил, что каждый джигит должен иметь оружие. Владельца арсенала вывезли в РОВД Урус-Мартана, а у дверей уже ждала обогнавшая военных толпа родственников, приехавших жаловаться на беспредел солдат, похитивших мирного овцевода.

Впрочем, эта экспедиция прошла сравнительно спокойно. Далеко не каждый выход закачивался так же безмятежно. Пример более брутальной акции — рейд, который в августе 2000 года провело «казачье-чеченское» подразделение спецназа военной разведки. Отряд выехал на неприметном УАЗе по указанному агентурой адресу в горном селе под Курчалоем (юго-восток Чечни). Когда разведчики окружили нужный дом, обитатели заметили их и попытались скрыться в кукурузных посадках. Как раз на этот случай на противоположную сторону здания уже навели пулемет, и живым не ушел никто: пулеметчик прижал неприятеля к земле, а остальные разведчики закидали боевиков гранатами. Еще двое попытались укрыться в доме. Чтобы не убить вместе с ними женщин и детей, русские закинули внутрь дымовые шашки, и без затей подстрелили выбежавших террористов. В здании и в поле нашли спутниковый телефон, запас радиостанций и батарей, агитационные листовки, балаклавы, а для погрузки оружия и боеприпасов пришлось вызвать «Урал». Еще нескольких чеченцев подстрелили солдаты комендантской роты, приехавшие по случаю поднявшейся тревоги. Боевики сообщали, что под Курчалоем «стали шахидами» в общей сложности 16 человек, а потери русских оценивали в 87 человек убитыми. В это довольно трудно поверить, поскольку разведотряд состоял из 11 бойцов.

Такой круговорот взаимной охоты стоил нам дорого. Например, за неделю с 27 апреля по 4 мая русские части потеряли 32 человека убитыми и 107 ранеными. Почти все эти солдаты погибли или получили ранения в сравнительно небольших столкновениях. Стычки происходили часто, и суммарные потери оказывались высокими даже при отсутствии крупных провалов.

Военные далеко не всегда видели результаты собственных усилий. Противник мог понести серьезные потери, но все равно казаться неуязвимым. Боевики даже после серьезных неудач старались унести тела, поэтому итог успешных операций часто оказывался неочевиден. Об успехах победителей рассказывали только свежие могилы «шахидов» в селах.

Однако по сравнению с первой войной русские серьезно поднаторели в смысле организации войны против партизан. Хаттаб во время инструктажа отмечал:

Русские постарались учесть свои промахи в прошлой войне. Сегодня они взяли на вооружение другую тактику ведения войны, используя следующую схему: везде выдвигается и используется пехота, как основная сила, а бронетехника — как вспомогательная; быстрая высадка десанта и спецназа с вертолетов в места предполагаемого нахождения моджахедов и проческа местности при поддержке вертолетов; внезапные облавы и налеты силами ОМОНа и спецназа на населенные пункты по адресным наводкам своих осведомителей. Эти группы быстро реагируют на любые слухи и информацию о нахождении моджахедов. Вопреки прежней тактике русские выдвигают свои отряды ночью и делают засады возле баз моджахедов и на дорогах их передвижения или же окружают дом и выжидают до утра.(…) В ряде случаев русские используют беспечность моджахедов и слабую тактику слежения за противником. Мало незаметно стеречь улицу или переулок — русские могут обойти незаметно охраняемую улицу, если догадываются, что она под наблюдением. Моджахедам необходимо постоянно наблюдать за базами противника и вовремя оповещать своих. Много раз нас заставали врасплох и, кроме как отстреливаться из автоматов, никакого сопротивления не было, самые удачные варианты когда успевали убить одного — двух русских. Известно, когда в один день 6 моджахедов стали шахидами. Это очень беспечная тактика.

Боевики не ограничивались булавочными уколами и пытались проводить крупные операции. Например, осенью 2000 года большой отряд вошел в Гудермес и несколько часов вел бой. Но Вторая Чечня серьезно отличалась от Первой — русские научились контролировать территорию. После долгой перестрелки нападающие просто и бесславно откатились.

Время отрядов в сотни боевиков уходило в прошлое. Спрятать в горах диверсионную группу чеченцы могли, но к орде размером в батальон неизбежно прилетал пакет «Града». Иногда нападавших разбивали еще до атаки, прямо на исходных позициях. Джихадисты в ответ переходили к минной войне и отдельным небольшим диверсиям. В таком виде боевые действия могли продолжаться очень долго. Партизанский отряд, усеивающий фугасами целый район, часто состоял всего из десятка человек. Его бойцы были дешевле собственной экипировки, а проблем такая группа доставляла множество. Русских минная война заставляла действовать очень аккуратно, постоянно учитывая множество разнообразных нюансов — или расплачиваться кровью за невнимательность. Жизни могла стоить любая тонкость. К примеру, однажды группа саперов подорвалась прямо на месте развертывания. Причина — в шаблонных действиях: солдаты всегда спешивались и начинали прочесывать местность с одной и той же точки. Военным приходилось блюсти величайшую осторожность и одновременно не повторяться. Саперы каждый день прочесывали маршруты. Только в Грозном на пике активности боевиков подрывали по несколько фугасов ежесуточно.

Чаще всего чеченцы использовали не классические мины, а артиллерийские боеприпасы, ловушки из ручных гранат и самоделки. Причем в силу отсутствия армейской культуры они обычно не утруждались составлением документов на свои инженерно-подрывные шедевры и уж тем более не привязывали их к карте, что в итоге создавало огромную опасность даже не для русских, а для самих боевиков, ходивших теми же дорогами. Однако это обстоятельство никого не останавливало. Инсургенты продолжали засеивать Чечню минами и фугасами. Иногда это были довольно остроумные ловушки. Например, один из саперов столкнулся с фугасом, вкопанным на большую глубину для спасения от миноискателя — адскую машину активировал деревянный кол, на который для маскировки сверху положили камень.

Офицер-сапер рассказывал о своих буднях под Старыми Атагами:

В плане минирования тот район считался страшным участком. Мы это поняли буквально сразу, как только начали располагаться лагерем в стороне от дороги. Еще не успели тогда принять под ответственность свой участок маршрута. То есть дорогу еще не проверяли, только прибыли. А тут уже звонят — подрыв на таком-то участке, срочно прибыть саперам! Понеслись туда. Стоит «Урал», взрывом фугаса оторвано колесо. Жертв, к счастью, нет. Сразу начинаем тщательно проверять окружающую местность на наличие взрывоопасных предметов (ВОП). «Закладок» больше не было. Старший начальник приказал нам ждать вышедшие к нам танк и БМП, чтобы оттащить «Урал» на базу. Оттащили. Тут опять вызов — уже на другом участке подорвалась БМП. Несемся туда — фугас. У БМП вырван ведущий каток. Без жертв. Пока мы проверяли участок, пехота погналась по следам подрывника. По проводам нашли его «лежку», самого же «духа» отыскать не удалось. Стали эвакуировать БМП. И все это, можно себе представить, в первый же день! Таким было наше знакомство с вверенным участком. Мы сразу тогда поняли, что нас ждут «великие события». Их развитие не заставило себя ждать. Буквально на второй день, когда приступили к проверке маршрута, вновь подрыв. На небольшом «кусочке», причем в стороне от трассы, — его мы еще не успели проверить. Прибыли на место — там МТЛБ, подорвавшийся на фугасе. На этот раз был тяжело раненный — механику-водителю оторвало ногу. Остальные были целы. И в дальнейшем фугасов было много. Очень много. Только подрывов на нашем пятнадцатикилометровом участке с того времени, как мы полностью приняли маршрут, не было. Ни одного. Все фугасы удалось обезвредить. А находились мы в том районе больше трех месяцев. Нашей основной задачей была проверка маршрута перед выходом колонн. Что касается взрывных устройств, приходилось иметь дело с разными. Вначале в основном закладывали фугасы, управляемые по проводам. Потом пошли радиоуправляемые, причем стабильно, — видно, у бандитов прогресс тоже не стоял на месте… Старались уничтожать взрывоопасные предметы накладными зарядами. Правда, случалось по-разному. Нередко приходилось и разминировать.

Зато во Вторую войну удалось справиться со снайперским террором боевиков — не сразу и не вдруг, но проблему решили. По итогам Первой кампании командование сделало очевидный вывод: снайперская война была проиграна. Снайперами работали обычные срочники, получившие СВД; офицеры часто не понимали, как бороться с этой напастью, посылая роты «поймать снайпера» или вызывая огонь «Градов», чтобы «накрыть гада». Во Вторую войну боевики, разумеется, тоже попытались использовать старый добрый прием. Однако на сей раз им противостояли куда лучше обученные стрелки. В Солнечногорске после первой кампании открылась специальная школа подготовки армейских снайперов. К тому же в Чечне очень активно работали стрелки «Альфы» и «Вымпела». В результате уже летом 2000 года армейский снайпер замечал:

О борьбе со снайперами противника в настоящее время говорить не приходится, поскольку их просто нет. Была одна группа из четырех юнцов, вооруженных СВД и автоматами. Но действовали они весьма примитивно, каждый раз выполняя один и тот же маневр. Против них мы сработали просто как наблюдатели, и в конце концов накрыли группу сосредоточенным огнем подствольных гранатометов.

Убитый боевик на равнине севера Чечни

Говорить о полном уничтожении чеченских снайперов к этому времени нельзя, но в целом наша армия могла позволить себе более системный подход, чем противник и развернуть инфраструктуру для подготовки метких стрелков. Сами снайперы имели такую роскошь, как прикрытие со стороны артиллерии и пехоты с тяжелым оружием. В результате мяч перешел на другую сторону: русские в этой области смогли эффективно и достаточно быстро нанести противнику поражение.

ВОЗДУШНЫЕ РАБОЧИЕ ВОЙНЫ

Для ВВС РФ Вторая Чеченская стала тяжелым конфликтом. Авиация находилась в прискорбном состоянии, большая часть техники летала на молитвах и одном крыле, тренировки проводились редко, поэтому квалификация экипажей часто оказывалась недостаточной. При этом летчикам приходилось действовать в самых трудных условиях — в горах, часто при плохой погоде, против противника, имевшего ПЗРК.

После перехода боевиков к партизанской войне основную часть работы в воздухе вели вертолеты. Из-за недостатка опытных пилотов вертолетчики часто работали «за себя и того парня»: заменить человека, способного эффективно использовать машину, часто было просто некем. Между тем работы для ударных «Крокодилов» и транспортных «Мишек» и «Коров» оставалось множество. На вертолеты ложились и снабжение, и разведка, и патрулирование местности, и прикрытие колонн, и эвакуация раненых и убитых.

По сравнению с первой кампанией у боевиков ощутимо выросло количество переносных зенитных комплексов. Поэтому каждый вылет становился смертельно опасным. К тому же пилоты старались вести машины как можно ближе к земле, ежесекундно рискуя врезаться в гору. Вообще, рельеф регулярно ставил летчиков перед нетривиальными задачами. Например, как-то раз «вертушки» эвакуировали раненых зимой из котловины, которую веками углублял водопад. Поднятая лопастями водяная и ледяная пыль полностью ослепила вертолет: экипаж снизился «наощупь», спустил лебедку и аккуратно загрузил раненых в машину, едва-едва видя очертания скал сквозь пелену.

Помимо обычных бед и проблем вертолетчики столкнулись с новой угрозой. В Грозном, наполненном небольшими отрядами партизан, завелась группа боевиков, вооруженных множеством «Игл». Неформально их называли «ПВО Ичкерии»: за два года эта ячейка сбила несколько российских вертолетов. В 2001 году боевики провезли в Чечню партию «Игл», приобретенных в Грузии (или просто попавших в республику через Грузию). В результате им удалось нанести русским несколько тяжелых ударов.

17 сентября 2001 года над Грозным в районе площади Минутка был сбит «Иглой» Ми-8 с комиссией Генерального штаба. Погибли два генерала и еще восемь старших офицеров. По некоторым сведениям, они приехали в Чечню как ревизоры — проверять расходование средств, поступивших в республику. Исключительная удача в выборе целей наталкивает на разные предположения, но проверить их невозможно. Позднее вся группа боевиков-зенитчиков попала в плен, ее участники до сих пор сидят за решеткой, однако обстоятельства гибели комиссии так и не стали яснее.

На этой отдающей заговором истории успехи «ПВО Ичкерии» не закончились.

В 2002 году целью «зенитчиков» стал тяжелый транспортный вертолет. Огромная грузоподъемность Ми-26 имела свою обратную сторону. Практика массовой перевозки людей и слабая защита «Коров» от зенитного огня рано или поздно должны были привести к трагедии. 19 августа 2002 года она произошла.

Ми-26 вылетел из Моздока в Грозный после четырех часов пополудни. На борту находилось сразу полторы сотни человек. До этого несколько дней стояла нелетная погода, поэтому на «попутку» после долгого ожидания нагрузилось множество людей сверх нормы. Последними в перегруженную «вертушку» попытались погрузиться четверо бойцов СОБР из Томска. Командир вертолета не пустил их, чем и спас от гибели. Около пяти часов вертолет достиг Ханкалы и начал маневрировать, заходя на посадку. Здесь его и подловили из засады боевики, вооруженные ПЗРК. Группа из пяти человек засела в двухэтажном здании на окраине Грозного. По одной из версий, в паре с расчетом «Иглы» действовал еще и гранатометчик. Как бы то ни было, террористы поразили один из двигателей «Коровы» на высоте около 200 метров. Экипаж немедленно пошел на вынужденную. Погибающий вертолет очень жестко приземлился в трехстах метрах от взлетно-посадочной полосы — точно на минное поле.

От удара машина развалилась. Повсюду начал разливаться горящий керосин. В салоне и снаружи рвались ящики с патронами.

Рядовой Роман Дубров рассказывал журналистам:

Сначала пошел запах гари, а потом мы просто начали падать. Кто-то открыл аварийный люк. В грузовой отсек стала литься горящая горючка, мне попало на голову и шею, загорелся рюкзак. Я скинул его и попытался выбраться из вертолета, но чуть не упал и повис на локтях. Еле-еле забрался внутрь. Мы были еще в воздухе, до земли было метров пятьдесят. Потом мы шлепнулись на землю. Падали на хвост, видимо, летчики до последнего пытались вытянуть машину. Мы даже не приземлились, мы упали на «задницу», еще нас протащило по полю. Все было в дыму, все горело. Мне повезло — я сидел слева, у боковой двери. На мне горела одежда, — я стал кататься по земле. Потом отполз подальше. Повернул голову и остолбенел: стена огня, горючка течет и крики… Мы с парнями попытались подбежать к вертолету, чтобы помочь остальным. Но нас остановил пилот, он кричал: «Бегите отсюда! Сейчас все рванет!» Мины были справа от вертолета, а я вылез слева. Один парень на моих глазах выбежал через правую дверь и подорвался на мине. Но он остался жив, у него были только травмы ног и головы.

В Ми-26 погибли 127 человек — крупнейшие разовые потери армии за всю Вторую войну. Можно смело сказать, что это кульминационный успех «чеченского ПВО». Проблему позже сумели решить, постепенно уничтожив или изловив «зенитчиков» и изъяв несколько оставшихся у них «Игл».

В целом во Вторую войну авиация показала себя куда лучше, чем в первую. Время от времени попадали по своим, техника непрерывно ломалась, но кошмарной ситуации 1995 года («Когда я слышу рев самолета, меня просто колотит. Каждый второй убитый в полку убит от огня своих») не было и близко. Часто авиация становилась главным доводом в противостоянии. Один из вертолетчиков вспоминал:

15 января 2001 года, моему экипажу была поставлена задача вылететь в район Борзоя и деблокировать три окружённые группы 700 ооспн (позывной Кит). Мы экипажем пошли одни на колокольчике (с установкой громкоговорителя, борт № 66).

Врубив аппаратуру на полную, мы использовали музыку «Полёт валькирии». Несколько раз выходили на боевой и подавляли работающие точки боевиков. После деблокирования, спецы уже на точке делились, что даже им было жутковато, от громких звуков музыки несущихся со всех сторон ущелья и вдруг пролёт наров в сторону противника: «Мороз по коже», вот такой эффект был на боевом.

Внутри мы отлично слышали музыку, а после того как у нас закончился БК, подошла и пара боевых. Мы встали в круг за бугром, а «барабаны» метелили под музыку, я думаю, что боевикам это запомнилось надолго.

Источник

Автор: Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 8

Россия Война Чечня История (наука) Сип Длиннопост История 2000

Simak2000

8 лет назад

Вторая чеченская война. Часть вторая. Эпизод второй: Травля волка 2. Глава вторая⁠⁠

Первая чеченская война (11.12.1994 — 31.08.1996):

20 лет Первой чеченской. Пролог

Часть первая: Пир стервятников

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава первая

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава первая

Часть третья: Град обреченный. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава третья

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава вторая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Финал

Вторая чеченская война (07.08.1999 — 15.04.2009):

Начало Второй чеченской войны:

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава первая

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава вторая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава первая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава первая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава третья

ПРОРЫВ-2. ГЕЛАЕВ ВЫХОДИТ НА КОМСОМОЛЬСКОЕ

Другим путем из окружения выходили отряды под общим руководством Руслана Гелаева. 4 марта они выступили в сторону Урус-Мартановского района, то есть на север-северо-запад. Пунктом назначения стало село Комсомольское, где родился сам Гелаев и значительная часть его людей. Из ущелья полевой командир решил прорываться руслом реки Гойта. Гелаев нуждался в укрытии, чтобы передохнуть: измотанным боевикам требовалось время на восстановление сил и лечение. Для полуторатысячного отряда прорыв стал вопросом жизни и смерти.

Первая маленькая группа террористов попыталась выйти на Комсомольское еще 29 февраля. Однако ее встретили огнем, убив и пленив нескольких человек. Одного из пленных заставили говорить. Кроме эмоциональных характеристик полевых командиров пленный сообщил, что в этом районе находится отряд по меньшей мере в 500 бойцов. Это была первая ласточка наступающей группы Гелаева.

На дороге у рвущейся к Комсомольскому орды стояли только небольшие посты 503-го мотострелкового полка. В мемуарах Трошева указывается только, что чеченцам удалось «миновать» позиции стрелков. В действительности на берегах Гойты шел тяжелый бой, по накалу не уступавший трагедии 6-й роты — а между тем куда менее известный.

Под удар попали позиции роты лейтенанта Вершинина. Сам ротный погиб в начале боя. В ущелье гранатометный взвод буквально лег костьми на пути гелаевцев, однако те людской волной смели опорный пункт. Собирать оставшихся в живых и прикрывать их отход послали бронегруппу, но боевики встретили ее огнем, а одна боевая машина оказалась обездвижена на нейтральной полосе. Стоявший по соседству командир танковой роты самостоятельно попытался прорваться на помощь танкистам, но только потерял еще один танк. Разведрота, пытавшаяся поддержать огнем отходящих, отступила после того, как исчерпала боеприпасы. Несколько облегчало положение только прибытие группы снайперов «Альфы»: «ашники» в течение часа перебили несколько чеченских «коллег», чем оказали неоценимую услугу остальным бойцам. Между тем у экипажа подбитого танка уже не было шансов на спасение: боевики плотно окружили его. Танкисты продолжали вести переговоры с командиром своей роты. Трудно представить, что чувствовал бессильный что-либо сделать офицер, которому из танка сообщали: «Я подбит, по мне ходят», а потом — «Духи пытаются открыть люки». Через некоторое время машину расстреляли «мухами» в упор. Единственного выжившего танкиста увели с собой, командиру танка отрезали голову. Позднее его часы нашли на трупе боевика.

Между тем в Комсомольском до входа туда боевиков благополучно шли зачистки.

«Мы зачистили аул до последнего перекрестка. Арьергард нохчей откатился без боя, обстреляв нас. Или свои — тяжело было понять. По лесосопкам отработала артель и АГС с БТРов. И нас сняли. Парни были возмущены, так как по уму нужно было закрепиться на той окраине, где мечеть и не пускать в аул бойчин», — комментировал ситуацию один из собровцев. Майор Евтух из службы ГУИН описывал деятельность своего отряда таким образом:

Целую неделю перед штурмом мы зачищали село. Утром заходим в него, вечером, как начинает темнеть, выходим. Проверка так проводилась: мы блокируем дома, а чекисты в них с населением работают — паспорта проверяют. Если там кто-то подозрительный, то его забирают в комендатуру Урус-Мартана для проверки. И так было каждый день целую неделю, пока боевики не дали нам жару.

Остановить Гелаева не удалось даже ценой гибели более трех десятков солдат и офицеров на подходах к Комсомольскому. Аргунское ущелье должно было стать могилой для основных сил боевиков, но не стало. Их массовый исход из ловушки — это серьезная неудача Российской армии, стоившая позднее большой крови. Безусловно, это следствие ошибок планирования и руководства операцией. Боевики никак не должны были получить численного преимущества над российскими войсками, и уж совсем странно выглядят попытки объяснить, почему на пути людской волны гелаевцев оказалось так мало людей. По словам Шаманова, боевикам предполагали открыть дорогу в какое-нибудь село, чтобы блокировать их там и уничтожить. Заявлялось даже, что Гелаеву открыли проход на соседнее с Комсомольским Алхазурово, но тот прыгнул за флажки и пошел именно на Комсомольское. Однако это версия не объясняет, почему попыткам чеченцев прорваться активно сопротивлялись. По версии Шаманова, приказы раздаться и пропустить противника просто не успели передать. Похоже на правду, но есть одно «но»: на следующий день после захвата Комсомольского войска попытались зачистить село с легким стрелковым оружием в руках, что просто хоронит версию о целенаправленном пропуске основных сил противника в аулы: командование еще понятия не имело о действительной численности противника. Владимир Шаманов сделал очень многое для разгрома ичкерийских формирований в обеих чеченских войнах, но приходится признать, что в этом случае он выдаёт действительное за желаемое.

Чеченцы вышли из ущелья, но радовались этому недолго. Командование Объединенной группировки спохватилось и начало активно принимать меры по блокированию хотя бы одного из двух основных отрядов боевиков.

ДЕРАТИЗАЦИЯ. ШТУРМ КОМСОМОЛЬСКОГО

Пока еще шел бой с мотострелками 503-го полка, чеченцы большими группами входили в Комсомольское. От них отбивались явно недостаточные силы, хотя танки, мотострелки и снайперская группа «Альфы» на подходах к селу сумели собрать с боевиков свою кровавую дань. Судя по всему, в рядах самих гелаевцев царил хаос, и 5 марта плотного контроля над Комсомольским еще не было. Во всяком случае, работники «Мемориала», опрашивавшие жителей, утверждают, что федералы заходили в село и проводили очередную зачистку даже 5 числа. Однако в ночь на 6 марта в селе уже находилось до полутора тысяч боевиков. Российская сторона, как и все военные мира, часто склонна завышать численность (и потери) противника, но в данном случае эта оценка выглядит близкой к реальности: Комсомольское оказалось набито инсургентами. Пока вооруженные люди заполняли село, оттуда спешно уходило гражданское население. Тем не менее некоторое количество жителей осталось внутри — в основном старики, которые не могли далеко уйти.

Беглецов разместили в наспех устроенном лагере на голой земле. Вместе с населением из Комсомольского выбралось несколько раненых боевиков. Чтобы не сталкиваться с обычной шумной демонстрацией с участием женщин и детей, отряд Минюста и патрульные милиционеры устроили маленькую спецоперацию — внезапно ворвавшись в лагерь, они похватали лежащих на матрасах и одеялах раненых и удалились прежде, чем кто-то успел среагировать.

Гелаев решил дать своему изможденному войску отдых, и это решение предопределило дальнейшие события. Пока чеченцы отсыпались и отогревались, к Комсомольскому стягивались войска. Правда, руководство ОГВ недооценило численность противника, поэтому осада началась с попытки провести зачистку, хотя русские имели вокруг села только 800 человек. Отряд, собранный из различных милицейских частей, попробовал проникнуть в село (как утверждает Трошев, с целью разведки боем). Там они встретили жесткое организованное сопротивление. Части МВД понесли потери и отступили. При этом снаружи пришлось высылать помощь: боевики грозили вовсе отрезать отряд милиционеров у мечети. У деблокирующего отряда также были убитые. По неясным причинам, первоначально считалось, что в селе только тридцать боевиков. Это действительно странный момент — гелаевцы буквально только что прорвались через взводный опорный пункт 503-го мсп, и генералы располагали информацией вида «боевиков очень много». Жестокий бой, в который ввязались собровцы и ВВ, окончательно показал, что противник силен. К Комсомольскому стягивались подкрепления, село постепенно обкладывали со всех сторон. Однако из-за сложного рельефа Комсомольское так и не удалось блокировать полностью, только воспретить огнем перемещение в село и из села днем.

Дальше начались непрекращающиеся обстрелы Комсомольского из всех видов тяжелого оружия, включая тяжелые РСЗО «Буратино» и установки разминирования, используемые для разрушения полевых укреплений.

Чеченцы прекрасно понимали, что осада для них бесперспективна, но не имели возможности пробиться наружу большими отрядами. Тем не менее вырваться на свободу они пытались. 9 марта крупная группа боевиков скопилась на окраине, планируя вечером по темноте пробиться из села. Русские расстреляли ее прямой наводкой из танков и «Шилки». Вскоре чеченцы попытались выручить товарищей снаружи. Однако в бою у них быстро погиб авангард вместе с проводником, и «деблокирующая группа» отступила.

Авиация постоянно поддерживала пехоту. Старший лейтенант 245-го полка наблюдал ее в действии:

Впервые тогда видел, как работает наша авиация… Сначала на Комсомольское заходят вертолеты — по ним боевики открывают огонь. Наши цели засекли — летят штурмовики. Цель поразил и свечкой вверх. Два-три дня они так работали.

Комсомольское, начало осады

Тем временем на окраинах села постоянно шли жестокие бои. Трудно сказать, для чего село так отчаянно пытались взять штурмом, а не раздавить предварительно артиллерийским огнем и ударами авиации, но тяжесть боев действительно ложилась на плечи пехоты. В развалинах шли бои накоротке, перетекавшие почти в рукопашные. Бойцы перемешивались, иногда за спинами у русских перемещались отряды чеченцев. Один из офицеров потом рассказывал:

Там меня чуть не застрелили, а я так и не понял, свои это были или чужие! Вот как всё было. Соседи сидели в доме неподалёку. Захожу во двор и вижу, что в метрах двадцати мимо сарая бегут какие-то фигуры в камуфляже. Обернулись на меня, посмотрели — и как дадут очередь из автомата в мою сторону! Прямо скажем, неожиданно… Спасибо и за то, что попали только в стену рядом. Отличить своих от чужих было действительно очень трудно — все были вперемешку. Ведь все выглядят одинаково: камуфляж, все грязные, с бородами.

Вероятно, военных подгоняло политическое руководство страны. Однако это едва ли может оправдать командиров, требующих быстрого успеха даже ценой жизней штурмующих. Правда, частые удары имели и свои преимущества: силы противника таяли быстрее, в рядах чеченцев накапливались раненые. И все же трудно объяснить попытки давить на и без того обреченного неприятеля живой силой. Тем более село штурмовал не какой-то элитный спецназ, а обычная для чеченских войн сборная солянка подразделений, включавшая даже такое экзотическое формирование, как отряд спецназа ГУИН Министерства юстиции, предназначенный подавлять бунты в колониях и в принципе не приспособленный к штурмовым операциям. Однако штурмовые группы упорно пробивались к центру села, одновременно отбивая новые попытки вырваться наружу. Танки били по огневым точкам в упор, пехотинцы зачищали дома и подвалы.

Кстати, спецназ Минюста показал себя исключительно хорошо: пятеро бойцов стали Героями России — трое, правда, посмертно. По словам участников штурма, их постоянно подстегивали генералы с командного пункта, при этом обвиняя в трусости — и это несмотря на очень тяжелые потери и без того не слишком многочисленных отрядов. Наряд сил на штурм вызывает, мягко говоря, недоумение. «Мне ещё дали пятнадцать человек пэпээсников. Но я им велел вообще не стрелять и идти сзади нас», — замечал командир ударной группы ГУИНовцев. Другой милиционер сравнил наступление на укрепленные позиции с психическими атаками белогвардейцев в Гражданскую.

Гелаев успел покинуть Комсомольское в одной из прорывающихся групп, однако внутри оставались его многочисленные подчиненные. Их шансы на успешный прорыв постепенно таяли. Буквально через пару дней после бегства Гелаева попытался бежать и подорвался на мине Хамзат Идигов, сменивший его в роли коменданта.

Уже 9–10 марта боевики начали постепенно сдаваться. Они не имели особых оснований надеяться на милость со стороны вконец осатаневших солдат, однако оставаться в горящем селе, на которое ежечасно сыпались снаряды, было еще страшнее. К тому же заканчивались медикаменты, и остающийся на позициях обрекал себя на мучительную смерть. Характерный эпизод произошел во время зачистки. Один из офицеров бросил в подозрительный подвал гранату, спустился, и неожиданно обнаружил там спокойно сидящего боевика. Военный выпрыгнул из подвала и тут же забросил внутрь еще одну гранату. Потом выяснилось, что боевик уже плохо соображал от гангрены и мог только сидеть и смотреть, пока его убивали.

Двадцатого числа оборона Комсомольского превратилась в агонию. Около пятидесяти оставшихся на ногах боевиков попытались по руслу ручья в последний раз выбраться из обреченного поселка, но их заметили и перебили практически поголовно. Особенно отрадно было обнаружить на месте избиения четверых пленных русских — живыми.

Бои за Комсомольское шли крайне тяжело. Официальные российские потери составили около 50 человек убитыми. По неофициальным данным, количество павших солдат и офицеров может доходить до восьмидесяти. Многих потерь, по мнению участников сражения и наблюдателей, можно было избежать. Поселок полностью разрушили в ходе штурма, при этом сам Гелаев смог просочиться через заслоны. Но даже действуя грубо и поспешно, русские все равно нанесли боевикам страшное поражение. Осада Комсомольского увенчалась для ичкерийцев настоящей бойней, сравнимой с разгромом в Грозном. По данным МЧС, в конце марта в селе и ближайших окрестностях лежало неубранными более восьмисот трупов. Учитывая, что почти все мирные жители заранее покинули Комсомольское, большинство из них — боевики. Этой цифре довольно точно соответствуют трофеи: русские захватили в селе также примерно 800 стволов оружия. В ходе боев оказалось перебито или взято живьем заметное количество иностранных боевиков. Среди убитых и пленных значились арабы, уйгуры и даже один индус.

Комсомольское после штурма. Жесть. 18+

В плен, по разным оценкам, попало в общей сложности от 80 до 273 человек, из них 74 — в самые последние дни, после окончательного надлома обороняющихся. Командир отряда спецназа ГУИН поставил принимать пленников своих тыловиков: разъяренные бойцы первой линии могли просто перестрелять сдающихся. Предосторожность разумная, но в итоге все равно напрасная. Боевикам обещали амнистию, но до нее мало кто дожил: по дороге в СИЗО и в самом изоляторе умерло 90% пленных, взятых в Комсомольском.

Женщины-снайперши, если верить солдатским байкам, действуют везде и всюду, но в Комсомольском одну такую действительно удалось изловить живьем. По крайней мере, это она утверждала на допросе. Известная видеозапись, на которой пришибленная женщина рассказывает, как ей дали «синайперу», сделана именно после взятия Комсомольского. Вместе с последней группой боевиков тогда сдалось две женщины, в том числе как раз предполагаемая снайперша Липа Билуева. Судьба их неизвестна.

Суровость, даже жестокость победителей легко объяснить. Среди пленных находился, например, Салаудин Тимирбулатов. Этот полевой командир в 1996 году прославился казнью четверых русских пленных под камеру. Одного бойца он расстрелял лично, еще троим перерезали горло его подчиненные. Тимирбулатов один из немногих остался в живых, сейчас он отбывает пожизненное заключение под Оренбургом.

Вообще, в феврале-марте 2000 года члены НВФ активно сдавались в плен по всей Чечне. Например, в районе Мартан-Чу в середине марта русские захватили несколько небольших групп боевиков общим числом в 20 человек. Пленников забрали в ФСБ, и многих из них больше никто никогда не видел. По мнению людей, по-видимому, хорошо осведомленных, они получили амнистию от щедрот российского государства.

Наконец, отрадный результат: в Комсомольском удалось освободить минимум восьмерых пленных, а также неизвестное количество рабов. Некоторые невольники находились в заточении уже несколько лет.

Кстати, версию чеченской стороны о кровавой резне мирного населения в Комсомольском можно смело отмести. Даже прочеченски настроенные правозащитники оказались вынуждены признать, что население в подавляющем большинстве покинуло село, и трескучие фразы о двух тысячах погибших мирных жителей приходится оставить на совести ораторов.

Напоследок в селе прошли выборы президента России. Полковник Махотин оставил колоритное описание события:

Я работу организовал, и поэтому мне оставалось только проверять, посещая время от времени участок. Приезжаю к вечеру, чтобы забрать избирательную урну. Хотя поздно вечером передвигаться было опасно, но на ночь оставлять урну и охранять её в участке было еще опасней. В соответствии со всеми демократическими процедурами опечатанную урну в сопровождении бронетранспортёра мы благополучно доставили в комендатуру. А закончилось голосование тем, что мы с главой Комсомольского распили бутылку водки. Он говорит: «Я понимаю, что ничего личного в том, что произошло, не было. Вы — солдаты». Мы — ему: «Конечно, у нас никакой вражды к жителям нет. У нас враги — боевики». Результат выборов по этому участку сразил всех наповал. Восемьдесят процентов голосов — за Путина, процентов десять — за Зюганова. И процента три — за чеченца Джебраилова. И могу свидетельствовать, что никаких признаков фальсификаций на участке не было. Так проголосовали главы чеченских родов Комсомольского. Вот такие вот расклады…

Остатки гарнизона Комсомольского сдаются в плен

Комсомольское после штурма представляло собой мешанину причудливо перекрученных арматурин, терриконы каменных обломков и мусора. Среди этих пятидесяти оттенков грязного в беспорядке валялись трупы и фрагменты тел, припорошенные кирпичным и цементным крошевом. Трупы, лежащие на поверхности, разобрали, но в апреле еще две сотни тел оставалось под развалинами.

СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО!

Основная масса убитых и пойманных до марта 2000 года полевых командиров относилась, что называется, ко второму ряду. Однако в марте спецназу удалось изловить одного из самых известных лидеров боевиков — Салмана Радуева. Его пленение стало образцом блестяще проведенной спецоперации.

В один прекрасный момент ФСБ удалось схватить человека из окружения Радуева. Его смогли завербовать и забросить назад. Агент должен был сообщить урочное место и время появления главаря террористов. Ожиданий он не обманул, и сообщил, что 12 марта Радуев окажется в поселке Новогрозненский. Туда тут же выехал отряд группы «Альфа». На месте агент прояснил кое-какие подробности. Радуев остановился с телохранителем и финансистом в одном из домов на окраине села, в других разместились его подручные. Альфовцы решили захватывать полевого командира во время утреннего намаза. Командир группы подполковник Колдунов разбил подчиненных на три подгруппы: одна блокировала нужный дом, пулеметчиками и снайперами прикрывая действующих внутри, другая проникала на женскую половину, на случай, если там окажется кто-то кроме дам, третья же входила на мужскую половину дома, забирая или уничтожая всех террористов, которых там найдет.

В 5 часов утра два УАЗа подъехали к дому Радуева. Спецназовцы группы захвата высадили дверь и ворвались внутрь. В одной из комнат обнаружили троих молящихся. Воспользоваться оружием богомольцы не успели: их скрутили без единого выстрела, хотя Радуев пытался спрятаться под диваном. Пленников выволокли во двор, бросили в машину и умчались на ближайший блокпост. Все действия внутри дома заняли двадцать секунд. Когда остальные члены отряда узнали о случившемся, спасать главаря стало уже поздно.

В конце 2001 года Верховный суд Дагестана закончил рассмотрение дела, уместившегося в 129 томов. Радуев был признан виновным в убийствах, терроризме, захвате заложников и всем остальном. Его приговорили к пожизненному заключению.

Некоторое время террорист провел в соликамской колонии «Белый лебедь», где давал напыщенные интервью журналистам. В конце 2002 года он умер — по официальной версии, из-за множественных внутренних кровотечений. Версия об убийстве Радуева охраной или сокамерниками отрицается. Учитывая прежние ранения и суровый режим, он действительно мог умереть и без посторонней помощи.

Салман Радуев стал единственным полевым командиром первого ряда, которого схватили и судили. Все прочие крупные и знаменитые военные вожди чеченцев так или иначе погибли.

***

Маневренный этап Второй чеченской окончился довольно неожиданным образом. Привыкнув к поражениям и унижениям, страна теперь наблюдала совершенно новую картину. Бои в Дагестане завершились тактическим поражением ваххабитов, но не разгромом. Теперь же чеченские боевики, ранее наводившие ужас, предстали в новом виде. Подавленные пленные, ковыляющие к месту сбора с руками за головой, и мертвые арабы среди развалин однозначно показывали, кто вышел победителем из жестокой кампании конца 1999 — начала 2000-го. Грозный, ставший символом беды в первую войну, теперь обернулся местом жестокого избиения неприятеля.

Даже симпатизирующая боевикам западная пресса описывала происходящее в совершенно определенном ключе: «разбитая повстанческая армия бежит». Образцовой эту операцию назвать трудно: значительная часть боевиков и большинство их лидеров сумели унести ноги (пускай и не все), а армия понесла тяжелые потери. Однако ваххабиты уже не могли претендовать на захват и удержание территории. Самые крупные вооруженные формирования оказались разгромлены. Точно подсчитать их потери нереально, но можно смело говорить о нескольких тысячах убитых и захваченных в плен боевиков. Позднее Радуев уже в заключении жаловался журналистам:

«Федеральные войска навязали нам позиционную войну. Это была ошибка Масхадова — у чеченской армии нет авиации, ракет, пушек…».

Да, многие операции проводились неаккуратно, да, замыслы редко удавалось реализовать полностью. Вообще, Вторую чеченскую войну скорее выиграли на характере военнослужащих и техническом превосходстве над противником, чем за счет четко работающей военной машины. Имелось множество недостатков организационного свойства. Связь оставалась ахиллесовой пятой армии, взаимодействие часто оставляло желать лучшего, личный состав мог пренебрегать мерами безопасности (например, бойцы часто не носили каски, несмотря на частые ранения в голову). Случались трагедии из-за дружественного огня, самой известной из которых стал обстрел Сергиево-Посадского ОМОН 2 марта — тогда погибло более двух десятков милиционеров. Часть техники успела до второй Чечни повоевать даже в Афганистане. Короче говоря, нужно понимать, что эту кампанию армия вела далеко не в самой хорошей форме.

Но если русские могли жаловаться на упущенные шансы и недостаточно полные победы (временами начало Второй чеченской выглядело как цепь тактических неудач), то для боевиков кампания превратилась в серию жестоких избиений. Наши войска сумели добиться такой оперативной обстановки, что даже тактические успехи террористов оборачивались для тех высокими потерями. В результате кровопускания 1999 – начала 2000 война перешла в новое качество: противнику пришлось бороться исключительно партизанскими методами. Кровавые бои случались и в дальнейшем, но ни мучения засадной войны, ни зверства террора уже не приносили таких тяжелых потерь силовикам. Контртеррористическая операция официально длилась девять с половиной лет. Из них наиболее высокие потери пришлись на 2000-й и 1999 годы. Всего со 2 августа 1999 года по 10 марта 2000-го русские лишились 1836 солдат и офицеров убитыми, что составляет почти треть всех безвозвратных потерь в войне. Ощутимый контраст, к примеру, со следующим годом: хотя в 2001 году потери силовых структур оказались почти такими же, как в 1999-м — более полутысячи погибших — следует помнить, что это потери за 12, а не за 5 месяцев, и интенсивность боев упала более чем вдвое.

Настроение военных и милиционеров было самым решительным.

— Этот беспредел надо кому-то останавливать, — объяснял свою позицию майор Николай Евтух, — После Первой кампании мирная чеченская женщина мне говорит: «Мало вас там, русских, резали». Мы не на войне с ней встретились, в мирное время. И как после этого мы должны себя вести? Когда тебе показывают снимки, на которых парням молодым отрезают головы? Я б посмотрел, если бы ей ее сына так показали, как она выла бы. Я ей тогда ответил — почему вам не живется спокойно? У вас земля есть, крыша над головой есть. Что вам еще надо? Зачем грабить поезда, зачем брать в рабство?

Русские добились качественного изменения ситуации на Северном Кавказе. Однако теперь предстояла кровавая и тяжелая боевая работа в условиях партизанской войны. Многие ее приемы оказались в новинку, и в каком-то смысле Вторая чеченская только начиналась. Уже в ближайшие дни солдатам предстояли кровопролитные бои в новом качестве.

Источник

Автор: Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 10 2

Россия Война Чечня История История (наука) Сип Длиннопост Видео

Simak2000

8 лет назад

Вторая чеченская война. Часть вторая. Эпизод второй: Травля волка 2. Глава первая⁠⁠

Первая чеченская война (11.12.1994 — 31.08.1996):

20 лет Первой чеченской. Пролог

Часть первая: Пир стервятников

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава первая

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава первая

Часть третья: Град обреченный. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава третья

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава вторая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Финал

Вторая чеченская война (07.08.1999 — 15.04.2009):

Начало Второй чеченской войны:

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава первая

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава вторая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава первая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава первая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава третья

ПРЕЖДЕ, ЧЕМ РАСТАЕТ СНЕГ. СРАЖЕНИЕ В ЮЖНОЙ ЧЕЧНЕ

Падение Грозного поставило чеченцев в крайне опасное положение. Отряды боевиков откатывались в южную часть Чечни, с собой они тащили множество раненых, а сразу разойтись по районам и перейти на нелегальное положение у них не было возможности. К тому же именно на юге республики располагалась основная часть инфраструктуры, там же содержались пленные и заложники, и, наконец, связь с внешним миром тоже шла через границу с Грузией. Строго говоря, бои в рамках наступления на горную Чечню начались еще во время сражений вокруг Грозного.

Осенью дороги и тропы вдоль Аргуна стали весьма оживленным местом. Через перевалы на территорию Грузии уходили беженцы. Переходя границу, они оказывались в Хевсуретии. Многие перебирались в Панкисское ущелье, куда впоследствии начали отходить и боевики. Навстречу везли боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Трудно сказать, насколько хорошо грузинская администрация знала о происходящем. На деле правительство Шеварднадзе при всем желании не могло бы ничего поделать с происходящим. Беженцев пропускали вполне официально, но попав в Грузию они по большей части сами разрешали свои проблемы. Между тем русские готовили операцию по прерыванию снабжения чеченцев через верховья Аргуна.

Целью наступления должен был стать небольшой аул Итум-Кали. Поскольку действовать предстояло в глубине Чечни, операцию вели десантные части совместно с пограничниками — в горы их перебрасывали вертолеты. Десант подготовили тщательно. Высадку возглавлял генерал-майор пограничников Виктор Золотухин, имевший опыт войны в Таджикистане. После десанта объединенные усилия направлял генерал Ашуров, еще один «таджик». Богатый опыт, полученный командирами в Средней Азии, сказался: сложнейшую операцию вели аккуратно и эффективно. 17 декабря на господствующие высоты (более двух тысяч метров) спустился авангард. Через два дня высадились пограничники. Вертолеты прикрывали десантирующихся, разгоняя небольшие отряды боевиков. Каждое подразделение могло при необходимости самостоятельно вести бой, располагая трехдневным запасом продовольствия, боеприпасами и тяжелым оружием, включая АГСы и минометы. Русские тут же принялись окапываться, прикрываться секретами и засадами, и в целом готовились встретить любую неприятность. Среди древних башен разворачивались современные опорные пункты.

К концу января в тыл чеченцам доставили 2300 человек, в основном из состава погранвойск. Части пограничников и ВДВ охватывали Итум-Кали, выбивая минометным огнем пытавшиеся сопротивляться группы. К 10 февраля село удалось взять.

В Итум-Кали войска встречали развалины: село пострадало от бомбардировок. На месте осталось только 18 жителей, остальные бежали в Грузию. Один из местных насельников — глубокий старик — выехал навстречу русским на коне и, можно сказать, сдал аул.

Потери обеих сторон оказались невелики. В селе нашли дюжину мертвых боевиков, но такое происходило редко. Однако стрельба шла постоянно, а в ущелье приходилось вести труднейшую кропотливую боевую работу, отыскивая арсеналы, склады продовольствия, снимая мины, захватывая или уничтожая маленькие отряды противника. Спокойных ночей гарнизон Итум-Кали не знал. Войска вели борьбу в полностью оторванном от цивилизации, буквально первобытном краю, куда самые элементарные предметы доставляли по воздуху.

Погранотряд обустраивался на довольно обширном по местным меркам пространстве. В горах возводились маленькие фортеции. Аргунское ущелье закупоривалось с юга.

Высадка в глубоком тылу ваххабитов оказалась сильным ходом. Чеченские формирования получили неожиданный удар, и теперь из некогда надежного опорного района отступали на север, к Шатою.

В это время с другой стороны к Шатою отходили отряды, разбитые в Грозном. От Итум-Кали на север двигалось около тысячи боевиков. В район того же Шатоя через Аргунское ущелье с юга отступало двухтысячное войско под началом Хаттаба. В юго-восточной части Чечни, между Ножай-Юртом и Ведено, скопилось около 1400 боевиков из групп и отрядов, подчинявшихся Басаеву. Остальные инсургенты рассеялись или перешли на нелегальное положение в равнинной части Чечни.

Пока пограничники и десантники выходили в тыл боевикам, на фронте шли жестокие сражения. Авиация обрабатывала базы боевиков в горах, делая по 200 вылетов в сутки. Радиоперехват подтверждал эффективность ударов — в эфире постоянно звучали призывы вывезти раненых. Бомбежки изматывали мятежников, подрывали боевой дух, и в конце концов заставляли многих «голосовать ногами», покидая ряды вооруженных формирований.

Проблема в том, что боевики не бежали из НВФ, а просто переходили на нелегальное положение. Агентурная работа была налажена плохо, и раствориться среди населения боевику чаще всего ничего не стоило. Дома он какое-то время отдыхал и отъедался. Оружие обычно хорошо прятали. Через некоторое время уже разбитые и рассеянные отряды восстанавливались в виде партизанской ячейки. Возможностей комендантских подразделений хронически не хватало, чтобы обеспечить контроль территории. Тем более зачистки велись часто формально. Иной раз милиционеры даже не заходили в дома, ограничиваясь проверкой документов. К тому же «дипломатические» усилия по созданию отрядов лояльных чеченцев приводили к тому, что вместе с пулеметом омоновцы часто находили разрешение на хранение боевого оружия, выданное администрацией.

Войска постепенно прорывались и с запада, вдоль линии гор, и с востока, через Алеройский хребет. Шли жестокие бои — вплоть до случаев, когда бронетехника давила боевиков гусеницами в «рукопашной».

Русские провели охватывающий маневр против оборонявшихся в горной части республики чеченцев. В течение февраля наши части прошли сквозь районы, еще не затронутые боями второй кампании. 10 февраля в руки федералов попал Сержень-Юрт к юго-востоку от Шали. Это означало, что вокруг Аргунского ущелья сжимается петля из 20 тысяч военнослужащих, наступавших с разных сторон. Общей целью оказался Шатой, последний райцентр под контролем боевиков, и к тому же географический центр Аргунского ущелья.

Другая группировка вошла в ущелье Мартан-Чу, расположенное западнее Аргунского и идущее параллельно. Это одна из самых диких зон Чечни, горные районы. Для разведки вперед выслали отряды спецназа ГРУ. Здесь, у села Харсеной, произошла очередная маленькая трагедия войны. Харсеной находится формально всего в десяти километрах по прямой от Шатоя и в 18 км на север от Итум-Кали. Проблема состояла в том, что никакой прямой линии в этих горах быть не могло. Разведчики выявили небольшую группу боевиков, разбили ее, а затем расслабились и, уже считая себя в безопасности, внезапно попали под удар боевиков, имевших 120-мм минометы и хороший запас мин. Как выяснилось, спецназовцы расстреляли последний транспорт боевиков в этом секторе — те, не имея возможности увезти минометы, выпустили по разведчикам все, что имели. В результате разведгруппа погибла в бою, хотя формально совсем недалеко находились мотострелки. Планируя операции, командиры далеко не всегда учитывали специфику войны в горах и характер работы групп специального назначения. Однако эта локальная неудача не повлияла на ход наступления: пехота добралась до места назначения и блокировала Харсеной. Фактически это означало, что русские уже подходят к Шатою с запада, севера, северо-востока и даже юго-запада. Наступающие соединения охватывали Аргунское ущелье с разных сторон.

Следующим шагом, естественно, стал удар на Шатой. В этом районе находилось около трех тысяч боевиков, и русские старались не лезть в контактные бои, переложив работу на плечи авиации и артиллерии. Шатой превратили в развалины и взяли 29 февраля.

ПРОРЫВ. 6-Я РОТА НА ПУТИ ХАТТАБА

Закупорив Аргунское ущелье, наши войска создали неплохие условия для разгрома значительных сил боевиков. Однако события развивались совершенно не так, как планировалось. Чтобы навязать боевикам решительное сражение, русским элементарно не хватало людей. Это может прозвучать достаточно странно, учитывая общее превосходство в силах, однако здесь следует вспомнить о некоторых важных деталях.

Российская армия оставалась во многом советской, то есть ориентированной на большие общевойсковые сражения, а не на ловлю партизанских и полупартизанских отрядов. На практике это значило, что солдаты и офицеры были сильно привязаны к технике, которая, в свою очередь, оказывалась прикована к дорогам, а пехота недостаточно хорошо умела вести самостоятельные действия в отрыве от основных сил. Поддержка небольших отрядов вертолетами требовала отдельного и не самого простого согласования. На недостатки тактической подготовки накладывались объективные условия местности. Напомним, что сражение шло зимой в поросших лесом горах, при ограниченной видимости. Чтобы контролировать территорию, здесь требовалось куда больше людей, чем на равнине. Погода и раннее наступление темноты ограничивали действия авиации. Наконец, значительную часть русских войск в Чечне составляли не имеющие полноценной подготовки хотя бы в качестве мотострелков части МВД. В результате формально многочисленных сил Объединенной группировки в реальности было катастрофически недостаточно для того, чтобы навязать противнику сражение на выгодных условиях. На пути неприятеля стояла достаточно редкая цепь заслонов.

Между тем блокированные под Шатоем боевики не собирались дожидаться своей участи. Отряды чеченцев разделились. Часть сил во главе с Хаттабом пошла на прорыв в восточном направлении, в сторону Ведено.

Поросшая лесом зимняя дорога западнее Ведено

На линии прорыва находились части двух воздушно-десантных дивизий, 7-й и 76-й. В этот район десантников перебросили незадолго до начала боев. Взаимодействие с воздушной разведкой было налажено плохо — проще говоря, если ее кто-то и вел, командиры на местах сведений о противнике не получали. К тому же разведка силами самих войск запрещалась за пределами зоны артиллерийского огня, а позиции псковских десантников находились буквально на краю зоны обстрела своих орудий. То есть стоявшие на высотах роты оказались по сути ослеплены: разведку своими силами им запретили, а разведка другими средствами или не велась, или ее данные не доходили до окопов. Особенно неприятно, что разведотряды у русских в этом районе имелись (группа из состава «Вымпела» и 45-го полка ВДВ), но они выполняли сугубо свои, частные задачи, о положении дел у десантников 76-й ВДД не знали, задач работать в их интересах не получали. Разведка мотострелков нашла крупную базу чеченцев под Улус-Кертом, но до десантников эти новости просто не дошли, застряв где-то в штабах.

Как бы то ни было, десантники спешно занимали рубеж. Среди прочих, на пути боевиков встала 6-я рота из состава 104-го парашютно-десантного полка 76-й псковской десантной дивизии. Псковские десантники расположились в районе села Улус-Керт.

Разведчики в зимних горах

Важно — потом это сыграет свою роль — что конкретно эту роту спешно скомплектовали лишь незадолго до отправки на войну. Роту пополняли контрактниками и прикомандированными из других частей бойцами, иной раз буквально перед трапом самолета. Командира роты назначили всего за месяц до командировки. Более того, готовность всего батальона перед выездом в Чечню проверка признала неудовлетворительной. Командир батальона Марк Евтюхин старался перед командировкой повысить уровень подготовки солдат, но времени у него оставалось крайне мало. 3 февраля батальон уже прибыл в Чечню и находился сначала в Грозном, затем охранял базы в районе села Октябрьское (возле Элистанжи).

Как бы то ни было, 29 февраля рота выдвигалась к месту выполнения задачи. Комбат Евтюхин первоначально собирался поставить на этот участок усиленную 4-ю роту, подготовленную к операции лучше 6-й. Однако 4-я рота, находившаяся в районе Ведено, страдала из-за поломок транспорта, поэтому вместо нее на высоту отправилась 6-я. Она находилась несколько ближе к месту действия. Рота выдвигалась к назначенной высоте пешим маршем. Бойцы были перегружены (кроме оружия и боеприпасов они тащили на себе походное имущество), поэтому скорость колонны оказалась очень невысокой.

Между тем появившиеся в окрестностях Улус-Керта боевики уже вели бой с частями, успевшими выйти на назначенные рубежи раньше.

Первая встреча с боевиками случилась еще в половине одиннадцатого утра на позициях 3-й роты капитана Васильева. Боевики связались с капитаном по рации и, назвав по имени, предложили уходить, обещая денег, если удастся договориться — и смерть в противном случае. Однако капитан вызвал им на головы артиллерийский удар, и противник отошел, оставив перед «блоками» несколько тел.

Вообще, это важный момент: 3-я рота успешно отбила чеченскую разведку боем и вообще произвела впечатление крепкого ореха, который лучше не пытаться колоть. Васильев шел налегке, имущество и тяжелое оружие добрались до его позиций позднее, но к прибытию передовых отрядов боевиков он уже успел окопаться, выставить минное поле и наладить связь с артиллеристами — попытка пройти позиции 3-й пдр силой выглядела явным самоубийством. Однако Хаттаб не уставал прощупывать оборону русских в поисках слабых мест.

6-я рота шла к высоте 776 через речку Абазулгол. Обремененные палатками и печами десантники медленно втягивались на высоту. Разведвзвод и управление роты достигли высоты первыми — были не так нагружены. Именно они первыми столкнулись с разведкой чеченцев. Майор Молодов, командир роты, в ходе боя получил тяжелое — как позднее оказалось, смертельное — ранение и в дальнейших событиях не участвовал. Роту возглавил лично комбат Евтюхин.

Марк Евтюхин. Командующий последним боем 6-й роты, Хаттаб. Командир отряда, атаковавшего 6-ю роту

Боевики отошли, однако не прекратили наблюдения. Постепенно основные силы десантников вышли на высоту. Один взвод еще находился на склоне. Трудно сказать, понимал ли Евтюхин свое положение, но оно уже стало критическим: рота не могла даже вырыть окопы в промерзшем грунте, а часть ее все еще оставалась на склоне без прикрытия. Помочь мог только разведвзвод другой роты, ушедший дальше на соседнюю высоту. Авиация не могла сделать ничего: шел дождь со снегом. Огневая поддержка — только слабая артиллерия десантного полка.

После четырех часов дня началась атака на высоту. Боевики действовали решительно и эффективно. 3-й взвод на склоне оказался взят врасплох и уничтожен практически сразу. Сама рота на высоте понесла тяжелые потери. Десантники отчаянно отстреливались сверху, на боевиков навели огонь дивизиона «Нон», поэтому чеченцы понесли ощутимые потери и на несколько часов отошли. Однако теперь рота оказалась в еще более тяжелом положении: огня развести нельзя, множество раненых, вокруг темнота.

Между тем в районе Улус-Керта (маленький поселок западнее высоты) собирался основной отряд Хаттаба численностью в 1–1,5 тысячи человек.

Около десяти часов вечера, примерно через 3–4 часа после наступления темноты, роту атаковали крупные силы боевиков.

Возможный путь отхода оказался блокирован. Ночью на КП 104-го полка поняли, что ситуация критическая, но резерв, имевшийся на руках у командира, оказался более чем скромен: еще одна усиленная рота. Она попыталась пройти почти тот же путь, что 6-я днем, но столкнулась на рубеже речки Абазулгол с заслонами чеченцев. Ввиду явного превосходства неприятеля попытки прорыва пришлось отложить до утра.

Около трех ночи к десантникам вышел разведвзвод с соседней высотки под командой майора Доставалова — единственная помощь. На высоте оставалось не более 40–50 бойцов, многие из которых были уже ранены. Учитывая лютые ночные морозы, многие из них, вероятно, успели замерзнуть насмерть. Для финального штурма боевики сформировали группу добровольцев по крайней мере в 70 человек. Учитывая численность людей на высоте и недостаток боеприпасов после длительного боя, этого вполне могло хватить. Атака шла под огнем артиллерии, однако боевики упорно продвигались к позициям израненных и обмороженных десантников. Две атакующих группы прикрывали друг друга и давили защитников высоты 776 массой огня.

Около трех ночи с высоты вызвали огонь артиллерии на себя. В 06–10 Евтюхин в последний раз вышел на связь. Около семи часов прозвучали последние выстрелы.

Высота 776. 6-я рота 104-го полка ВДВ в Чечне, 2000 г.

Сразу же после боя основные силы Хаттаба двинулись на Сельментаузен. Часть отряда оставалась в районе села, чтобы рассредоточиться и перейти к партизанским действиям. Другая ушла дальше на восток.

Наутро к позициям одной из рот вышли два солдата, уцелевших в ночном бою. Они и стали первыми вестниками гибели 6-й роты. Днем 1 марта артиллерия и авиация активно обстреливала район прорыва боевиков. Эти удары нашли цель, однако помочь 6-й роте уже не могли. На высоте нашли 84 тела. Шестеро солдат разными путями вышли к своим.

Потери боевиков определить точно достаточно сложно. Официально российская сторона заявила о гибели пяти-шести сотен сепаратистов. Такой результат, конечно, несколько подсластил бы пилюлю, однако приходится признать эти данные завышенными. Если боевиков погибло так много, непонятно, кто же все-таки добил 6-ю роту — у Хаттаба, если учесть обычное соотношение убитых и раненых, при таких потерях не осталось бы бойцов на ногах. Действительные потери противника, вероятно, скромнее. По данным боевиков (в том числе по показаниям пленных), непосредственно в бою с 6-й пдр «стали шахидами» 25 человек, убитых на месте. Открытым остался вопрос о том, включены ли в это число иностранцы — их в отряде Хаттаба было много. Кроме того, Хаттаб озвучил потери от артиллерийских ударов по идущим на прорыв — примерно 30 убитых. Еще примерно столько же умерших, раненых и умирающих насчитала на своем пути разведгруппа 45-го полка, шедшая по следам хаттабовцев после гибели 6-й роты. Наконец, преследуя чеченцев, русские пленили по разным данным от двухсот до четырехсот боевиков, значительная часть которых была ранена. В частности, организованно капитулировал полевой командир Махмуд Адаев, сдавший весь свой отряд в тридцать человек и указавший, где находятся его раненые подчиненные. Таким образом, потери чеченцев непосредственно на высоте 776 оказались умеренными, но в целом прорыв в районе Сельментаузена стоил Хаттабу дорого и хорошо проредил его людей, прежде чем им удалось рассеяться по лесам и поселкам.

АНАТОМИЯ КАТАСТРОФЫ

6-й роте не удалось остановить выход отряда Хаттаба из окружения. Потери чеченцев оказались ощутимыми, но умеренными, и основные силы выбрались из ловушки. Заявленные 500 боевиков десантники точно не перебили хотя бы потому, что 500 трупов невозможно потерять. Утверждения федеральных властей о выносе такой массы убитых и раненых на руках звучат откровенной натяжкой: кроме тел боевики тащили оружие, боеприпасы и снаряжение, и просто не имели возможности волочь за собой массу покойников. Все это, однако, не имеет ни малейшего значения. 6-я рота 104-го пдп до конца выполнила свой долг, несмотря на катастрофическое развитие событий, легла костьми на пути противника и нанесла ему такие потери, какие смогла. Однако мертвыми героями не стоит прикрывать промахи живых.

Основной причиной трагедии 6-й роты оказались ошибки в организации операции и общие пороки тогдашней Российской армии. Во-первых, РА не имела навыков и технических средств для эффективного ведения ночной войны, а основные события на высоте произошли как раз в темное время суток. Во-вторых, полностью провалили разведку: движение нескольких сот боевиков оказалось никак не отслежено. Конечно, сыграл свою роль и неприятель. Не следует забывать, что Хаттаб имел огромный опыт и отличные навыки партизанских действий, и маскировку марша организовывал целенаправленно и эффективно, а чеченцы действовали в бою решительно и умело. Вообще, боевики времен начала Второй чеченской — это, без преувеличения, самый хорошо подготовленный и мотивированный враг из всех, с кем русским пришлось сталкиваться за всю постсоветскую историю.

Однако в реальности мы имеем то, что имеем: 6-я рота и все наши силы в этом районе оказались «слепыми», в то время как противник, напротив, был неплохо осведомлен о силах и расположении русских частей. Никто кроме командования Объединенной группировки и непосредственных командиров десанта за это, конечно, не может отвечать. Позже говорили, что основные усилия по разведке местности и противника были брошены на Шатой и Итум-Кале, а возможные собственные усилия десантников оказались парализованы распоряжениями свыше. Распоряжениями, заметим, отданными из самых лучших побуждений: не давать разведчикам отрываться от прикрытия артогнем. Поддержка с воздуха не могла прийти из-за чудовищных проблем взаимодействия авиации с войсками на местах и тех же самых ночных условий боя. Ни ночных, ни всепогодных вертолетов русские не имели.

Кроме того, никто кроме командования ОГВ не может отвечать за то, в каком виде 6-я пдр убыла на театр боевых действий. Комплектование роты закончилось буквально перед вылетом, командир получил роту под начало тоже буквально перед отправкой на войну. Ни солдаты, ни офицеры не прошли ничего, что могло бы походить на боевое слаживание, и командир попросту не имел — и не мог иметь! — четкого понимания возможностей своей части. Да, естественно, возникают вопросы о том, почему управление ротой оказалось так быстро потеряно, но ведь невозможно ожидать от только-только назначенного ротного, что он сможет мгновенно освоиться в незнакомой части и покажет свои лучшие качества в острой ситуации. А ситуация оказалась не просто острой, а сопряженной с чудовищной опасностью: на порядок численно превосходящий противник, ночь, отсутствие эффективной поддержки.

Наконец, не следует забывать о том, как развивались события с точки зрения командиров операции. А они объективно до самой ночи не имели вообще никаких данных о том, что происходит на высоте 776. А когда начался бой, положение из штаба не выглядело критическим. В сущности, катастрофа стала полностью очевидной только на следующий день — когда 6-й роты уже несколько часов не было.

Лес неподалеку от места последнего боя 6-й роты

Наконец, по причинам и субъективного, и объективного свойства, события на высоте развивались очень быстро. Рота оказалась взята врасплох, один из взводов перебит на марше еще на склоне — тяжелые потери начались даже не в первые минуты, а в первые секунды боя. При этих условиях действительные потери боевиков в несколько десятков убитых и неизвестное число раненых непосредственно в бою с 6-й пдр — не умаление подвига, а напротив, свидетельство отчаянного сопротивления русских солдат. В ситуации, когда события стремительно развивались от плохого к худшему, а управление ротой рухнуло, десантники продолжали отстреливаться и делать то, что еще можно было сделать. При этом рук не поднял вообще ни один человек. Десантники продемонстрировали как минимум личное мужество и готовность защищаться до последней капли крови. Остается только сожалеть, что лучшего применения этой храбрости — например, похоронить Хаттаба прямо в окрестностях Улус-Керта — так и не нашлось.

Источник

Автор: Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 10 1

Россия Война Чечня История История (наука) Длиннопост Сип Видео

Simak2000

8 лет назад

Война в Таджикистане. 1992-1997. Часть вторая.⁠⁠

Читайте ранее:

Война в Таджикистане. 1992-1997. Часть первая. Глава первая

Война в Таджикистане. 1992-1997. Часть первая. Глава вторая

ВЛЕЗАЯ НА КРЫШУ МИРА

Самые напряженные бои шли в центральной части страны — под Гармом и Тавильдарой. Оппозиция пыталась закрепиться в этих районах и основать вожделенную исламскую республику хотя бы в восточной половине Таджикистана. В горах исламисты могли создать укрепления, обойти которые не было возможности. Тяжелой зимой 1993 года таджикские части пробивались через недружелюбные горы. Больше всего проблем доставил Ромитский укрепрайон в одноименном ущелье. Таджикское МВД попросило о помощи российских военных и Узбекистан. 201-я дивизия поддержала наступающих танками и артиллерией, узбеки — воздушными силами. Одновременно на фронт хлынул поток рекрутов. «Дешевые» солдаты получали только самую базовую подготовку и копеечное вооружение: Узбекистан сбрасывал в соседнюю республику горы оружия, оставшиеся от СССР. В феврале при участии прибывшего на позиции Квачкова наступающие разработали операцию по атаке ключевого кишлака с нескольких сторон. Вертолетчики подготовили штурм, уложив ракету точно в окно здания, где расположился штаб «вовчиков». Любопытно, что «Лоуренсы» ГРУ — майор Голыбин и капитан Мусиенко, те самые, чьи бюсты из золота собирался отлить Сафаров — в какой-то момент лично ввязались в бой, хотя прямого их участия не требовалось. Разведчики с удовольствием обстреливали душманов из миномета, который захватили еще в Афганистане и в Таджикистане повсюду возили с собой. Очевидец с восхищением писал:

Они АГС накрыли первой же миной, забросив ее прямо в окоп. Видно было, как при взрыве оттуда вылетели АГС и его стрелок.

23 февраля Ромитский район полностью перешел под контроль правительственных сил.

Во время боя в Ромитском ущелье

201-я дивизия РФ занималась не только поддержкой местных формирований. Ее 92-й Сестрорецкий полк провел рейдовую операцию по спасению городка Рогун. В этом городе оказалось на положении заложников до семи тысяч человек, в основном из России. Из состава полка для их спасения выделили бронегруппу под началом подполковника Андреева. Утром 11 января 1993-го группа Андреева вышла из Душанбе к Рогуну, но около полудня ее атаковали силы оппозиции численностью до 2500 человек. Прямую дорогу на Рогун исламисты подорвали. Подполковник Андреев решил идти в обход через городок Обигарм. В ущелье по дороге русских встретили. Мятежники имели противотанковые средства: одну из «семьдесятдвоек» сожгли выстрелом из гранатомета. Однако вечером бронегруппа ворвалась в Обигарм и смела всякое сопротивление подавляющей огневой мощью. Пробившись в Рогун, люди Андреева осталась там, охраняя население и обеспечивая доставку продовольствия. Несколько позднее Андреев устроил еще один рейд — для спасения геологоразведочной партии.

В конце февраля наступающие прорвались в Каратегинскую долину. Способ, которым предполагалось разбить оппозицию, был достаточно необычен: массовый воздушный десант.

Первые попытки высаживать в тыл исламистов таджикские отряды оказались неудачными: их брали в плен или уничтожали. Однако в феврале 1993 года на головы «вовчиков» решили сбросить сразу две тысячи человек. Две тысячи парашютистов в Таджикистане взять, конечно, было негде, и пехота высаживалась с вертолетов. Каждую группу десантников сопровождали двое или трое спецназовцев. Замысел выглядел своеобразно: десантники оказывались посреди покрытых снегом гор и могли добыть еду и отогреться только в кишлаках, контролируемых противником. Холод и голод должен был благотворно повлиять на боевой дух «юрчиков». С воздуха им перебрасывали подкрепления, а спецназовцы наводили на противника вертолеты.

Как бы странно и жестоко ни выглядела идея мотивировать личный состав угрозой голодной смерти, операция в целом оказалась успешной — «вовчиков» выдавили с их позиций.

Правда, матадор побеждал не всегда. Некоторые десантные группы понесли тяжелые потери или оказались полностью уничтожены. Особенно скверной оказалась судьба двух десантов для захвата Гарма. Первый десант «вовчики» пригласили на переговоры. Бойцам они заявили, что таджики не должны сражаться между собой и предложили разделить с ними обед, на что те и согласились. Дальнейшая судьба злосчастных десантников предсказуема — их убили, а трупы свалили в саду. Следующая группа, высадившаяся с той же задачей, погибла при более сложных и не менее драматичных обстоятельствах. Впечатленные судьбой предшественников таджики побежали при первых же выстрелах. Измученные десантники, многие из которых были ранены, собрались на окраине города и с огромным трудом выбрались к своим. Единственный славянин в отряде заметил, что, видимо, его ополченцы вовсе не верили в Аллаха: даже во вражеском тылу бойцы не отказали себе в удовольствии разграбить мечеть! Сам этот прапорщик выполнял в отряде функции специалиста по всему сразу: он поддерживал связь, наводил вертолеты, охотился на снайпера и стрелял из гранатомета. Своих «десантников» он в основном просто погонял, заставляя идти самих и тащить раненых. Как бы то ни было, сочетание фронтальных атак и десантов (даже таких) привело к падению Гарма. Городок тут же по обыкновению принялись «зачищать». Тот же прапорщик оставил устрашающее описание: пленных заставили копать себе могилы, в то время как двое «юрчиков» с самодельными ножами деловито резали тех, кто заканчивал работу.

Пока шли бои за центральный Таджикистан, в глубоком тылу продолжалась подковёрная грызня за власть. Звезда Сангака Сафарова быстро взошла и теперь столь же быстро закатилась. 29 марта он погиб в Курган-Тюбе вместе с Файзали Саидовым. Кто их убил — так и осталось неизвестным. Вероятно, это сделали свои же в рамках политической борьбы. Впрочем, исламисты тоже имели все основания ненавидеть Сафарова, а свое подполье в тылу правительственных сил они имели.

ДАЛЬШЕ КУШКИ

Между тем разгром исламистов в юго-западной части Таджикистана вовсе не означал, что попытки прорваться в республику прекратятся. Протяженность таджикско-афганской границы — 1387 км. Огромная часть ее проходит по диким горам. И всю эту линию защищали чуть более трех тысяч пограничников. С мая 1992-го они за неполный год задержали около тысячи нарушителей, изъяв у тех до 500 стволов оружия. В 1993-м попытки прорыва только усилились. К тому же чем дальше, тем активнее действовала наркомафия. К середине 90-х годов сырье для наркотиков и сами наркотики изымали на границе тоннами в год.

Условия службы на заставах были совершенно спартанские. Один из пограничников вспоминал:

Не было солярки, дров, угля, почти не было продуктов. Мука тоже кончалась. На обеды шел сухпай. Однажды вместо продуктов прислали «Урал» с солью. Полную машину. Бортом закинули две бочки керосина и его мешали с маслом, чтобы дизель хоть как-то мог работать — по два часа в день, чтобы зарядить батареи для радиостанций. На дрова разобрали нижний склад. В спальне сложили печку, обложив металлическую буржуйку кирпичами. Но застава службу несла. Какое кому до нас было дело? Было ощущение, что про нас просто забыли… Понимаю, что для страны это были тяжелые времена, но оставить нас без снабжения вообще!?

В перерывах между выживанием приходилось еще и воевать. Боевики не просто лезли через границу — на пограничников часто совершались полноценные нападения. В сентябре 1993 года появились казахский, узбекский и киргизский батальоны, однако сил все равно катастрофически не хватало. Бои на границе в течение нескольких лет шли каждый день.

Боец российских миротворческих сил

Насколько серьезной была угроза жизни пограничников говорит хотя бы история самого кровопролитного и известного боя на таджикско-афганской границе. В ночь с 12 на 13 июля 1993 года произошел известный штурм 12-й заставы. Это крупнейшее по разовым своим потерям сражение российской армии в Таджикистане, и уже поэтому о нем следует рассказать подробнее.

Пограничные заставы не давали покоя просачивающимся через границу афганским моджахедам, поэтому в конечном счете за Пянджем решили полностью уничтожить хотя бы часть постов и прорубить полноценный коридор в Таджикистан. Местом прорыва выбрали 12-ю заставу Московского погранотряда (также известную как «Саригоры», по названию кишлака рядом). В этом секторе находилось несколько удобных переправ через пограничную реку. Объект для атаки был избран удачно. Старую заставу трудно назвать хорошо приспособленной к крупному бою: она находилась в низине, и душманы имели возможность обстреливать ее с окружающих высот. На заставе в день боя оборонялись 48 человек, в том числе двое офицеров и трое мотострелков 201-й дивизии (экипаж боевой машины). Из тяжелого оружия имелась одна БМП и один станковый гранатомет.

Нападающие выставили в общей сложности 250 человек под командованием полевого командира Кори Хамидулло. Афганцы располагали 2 минометами, 4 безоткатными орудиями, 5 установками РС и примерно тремя десятками гранатометов.

В 4 часа утра наряд на юго-восточной окраине опорного пункта благодаря забеспокоившейся собаке обнаружил неприятеля. Осветительная ракета не оставила сомнений: окрестные горы кишели душманами. Людей подняли в ружье, и застава вступила в бой. Моджахеды располагали подавляющим преимуществом в огневой мощи и быстро прижали пограничников к земле. БМП подбили перекрестным огнем с высот практически сразу. Казарма и другие помещения загорелись. Старший лейтенант Майборода, командовавший боем, вскоре погиб. Ситуация быстро стала критической. От 201-й дивизии шла помощь — бронегруппа в 90 человек с танком и «Шилкой», однако до ее прихода еще предстояло дожить. К тому же единственную дорогу к заставе моджахеды заминировали. Деблокирующая группа шла медленно, расстреливая засады и снимая мины.

Снимок с воздуха позиций 12 заставы

В это время афганцы продолжали атаковать заставу. Однако хорошая выучка и высокий боевой дух пограничников никуда не делись — застава действовала как должно, несмотря на потери и плотный огонь. Пограничникам серьезно повезло, что незадолго до боя на заставу подвезли несколько сверхштатных пулеметов — штурмующие не ожидали такой плотности огня.

Спасители пробирались к заставе по заминированной дороге. Саперная группа снимала фугасы, пока застава отстреливалась из всех стволов. К семи часам оборона сжалась до нескольких очагов, но ворваться на заставу у моджахедов не получалось.

Лейтенант Мерзликин, командовавший заставой после гибели старшего, вспоминал:

Застава вела бой до тех пор, пока не кончились патроны и гранаты. После того, как стало ясно, что в ближайшее время помощи ждать неоткуда, а тем, кто останется на заставе грозит неминуемая гибель, я принял решение прорываться. В минуту недолгого затишья собрал всех оставшихся в живых бойцов, рассказал о своем решении. Несколько человек, которым было трудно передвигаться самостоятельно, добровольно предложили прикрыть наш отход.

Это происходило уже в третьем часу пополудни. К тому моменту на заставе почти кончились боеприпасы: перед прорывом один из бойцов приволок последний цинк патронов из укрытия, и больше патронов не осталось. Последние атаки пограничники отбивали преимущественно холодным оружием и шанцевым инструментом. Однако моджахеды также расстреляли значительную часть боекомплекта, и к тому же их силы отвлекались на бой с деблокирующей группой. Позиции вражеских минометов и ракетных установок проутюжили вертолеты, вызванные погранотрядом. В пяти километрах от заставы отряд Мерзликина вышел на маневренную группу подполковника Масюка.

Все пограничники были ранены, а сам Мерзликин из-за контузии с трудом выговаривал слова доклада. После этого бой не остановился: группа продолжала пробиваться туда, где стояла застава. Тяжелораненых отослали назад вертолетом. «Шилка», танк и вертолеты истребляли огнем все живое, так что боевики через некоторое время побежали. Вечером русские ворвались на собственную заставу в неверном свете пожара и начали поиск раненых и уцелевших. Вскоре отыскали одного из солдат, прикрывавших отход — израненного местного уроженца. Вечером, ночью и на следующий день к своим поодиночке вышли еще четверо пограничников. На пятерых они имели один-единственный неизрасходованный короб к пулемету.

На заставе погибли 25 человек. Три десятка мертвых моджахедов нашли на подступах к позициям пограничников, еще около сорока перебила деблокирующая группа.

Было признано, что командование отряда и заставы действовали правильно. Их действительно невозможно упрекнуть: солдаты и офицеры заставы и деблокирующей группы действовали не только храбро, но и умело. Застава продержалась ровно столько — не более и не менее — сколько могла, и прорвалась как раз тогда, когда не осталось выбора. Учитывая, что все пограничники к моменту прорыва уже были ранены, слова «до последней капли крови и последнего патрона» здесь не фигура речи, а буквальное описание происходящего. Однако расположение заставы и невозможность сразу оказать ей помощь тяжелым оружием — другое дело. Хуже всего дело обстояло со связью: проводную связь прервали моджахеды, а радиосвязь вышла из строя. Бой со всей очевидностью показал, что заставы нужно готовить к отражению упорных штурмов, к войне с многочисленным противником, имеющим артиллерию. После этого все заставы оснастили минометами, а на соседней с 12-й развернули «Грады» и «Акации». Новые попытки боевиков прорваться через границу отбивали без такого напряжения, хотя моджахеды не унялись. Так, 18 августа отряд афганских боевиков попытался прорваться на том же самом участке. Бой вновь оказался яростным, погибли семеро пограничников, однако своевременная помощь артиллерии буквально размазала атакующих по скалам.

Наконец, одна примечательная деталь. В бою за 12-ю заставу участвовал командир, которого некоторое время спустя будет знать вся Россия: Хаттаб. Арабский террорист уже успел повоевать в Афганистане, где лишился пальцев, и теперь не собирался останавливаться на достигнутом. Впереди у однорукого бандита была Чечня.

ВОЙНА, ПОЖРАВШАЯ СЕБЯ

Оппозицию оттеснили в глубину Памира, однако в Таджикистане продолжалась партизанская война, а через границу рвались афганцы. Фактически на тот момент никакого Таджикистана не существовало: Куляб и Ходжент жили своей жизнью в качестве отдельных княжеств, за исламистами оставался Памир. От войны устали все стороны. И без того нищий Таджикистан пришел в полнейшее разорение. По стране скитались толпы беженцев, ирригационная система, на которой держалось снабжение водой, лежала в руинах, промышленность прекратилась. Поэтому напряжение боевых действий резко пошло на спад уже в 1993 году. 25 мая был подписан пакет договоров между Россией и Таджикистаном: «Договор о дружбе и взаимопомощи между Республикой Таджикистан и Российской Федерацией», «Договор между РТ и РФ о сотрудничестве в военной области», а также «Соглашение между РТ и РФ о правовом статусе погранвойск РФ, находящихся на территории РТ». Фактически это означало, что Россия обеспечивает существование Таджикистана как государства. Начались первые попытки добиться мира. В этот момент Памир не контролировался властями, часть Гарма также оставалась в руках полевых командиров оппозиции. Спорадические попытки одной или другой стороны изменить баланс сил кончались ничем. Продолжалась вялая борьба между основными кланами-победителями, кулябцами и ходжентцами, и между группами кулябцев.

Русские делятся хлебом с местными жителями

На 1994 год расклад сил в республике выглядел так: коллективные миротворческие силы составляли 25 тысяч человек (в том числе более шестисот — узбекские и киргизские солдаты), кроме того, около 20 тысяч насчитывали формирования МВД Таджикистана. Боевики имели в сумме около 17 тысяч человек, причем значительная их часть действовала партизанскими методами на формально контролируемой правительством территории. При этом Таджикистан едва-едва мог прокормить сам себя, в отдельных районах начался голод. Стороны начали постепенно искать возможности переговоров. Переговоры срывались: компромисс предстояло найти двум банкам с пауками. Республика обрушилась в феодальную эпоху, где над каждым кишлаком стоял свой военный вождь. Первый раунд переговоров сорвался из-за того, что дипломат, представлявший центральную власть, был застрелен в собственном доме. Затем то и дело возобновлялись боевые действия.

Тем временем Эмомали Рахмонов, которого уже никто не смел именовать Эмомалишкой, путем интриг сосредоточил власть в своих руках. В нелояльном Ходженте он силой сменил руководителей при помощи верного министра внутренних дел (бывшего бандита). В ноябре состоялись выборы президента, на которых Рахмонов победил, запугав или перекупив других авторитетных в республике людей.

23 декабря 1996 года изуродованная страна наконец узнала об официальном соглашении между президентом и оппозицией. 27 июня 1997 года в Кремле стороны заключили мир. Оппозиция получила свою долю пирога в виде различных должностей и возможности включить часть своих сил в официальное войско республики.

Прекращение «официальной» войны не принесло Таджикистану процветания. Страна лежала в руинах. Нравы упростились до первобытной степени. Российская журналистка живописала послевоенный Душанбе:

Душанбе нынче — большая деревня, Вернее, кишлак. Все блага цивилизации, принесенные советской властью, успешно забыты. Водопровод раскурочен. Из основной трубы бьет фонтан. В квартирах некогда престижных девятиэтажек живут вчерашние кишлачники. Гремя ведрами, они спускаются с верхних этажей, чтобы набрать воду из импровизированного арыка. Деревья вырублены, асфальт плавится, а люди не могут прийти в себя от постоянных обмороков. Редкие оконные рамы смотрятся вызывающе — их еще в войну пустили на дрова. Электричество — бывает, но редко. Ставшие ненужными электроплиты используются для ставшей ненужной посуды. Ужинает народ из одного огромного котла. Кашеварят «из топора», кидая в раскаленное железное чрево, что Аллах послал.

Центр Душанбе, четыре часа дня. Стайки девчонок жмутся к серым домам. Им лет по 13, самое большое — 15. «Не хотите прогуляться?» — едва потупив взгляд, пристают они к прохожим. Два сомани (25 рублей) — и девочка ваша.

Гуля — из «падших», хоть не была на панели ни разу. «Испортили» ее хорошим образованием — питерский иняз, поэтому-то и не может она теперь с нормальным таджиком ужиться.

— Вернулся благоверный с работы, так ты с ним два часа не разговаривай. На стол накрой, ноги ему помой, любое желание предугадай. А он молчит, как сыч. Что не так — в морду. И никакой помощи по дому от него не дождешься. Два года терпела, пока по любовницам не начал бегать. Забрала 7-месячного Додо и ушла… Русского хочу — они хоть душевные. Пусть совсем бедный, лишь бы увез меня отсюда.

Всюду «дурь». Куда ни глянь. На оживленном перекрестке к нашей машине подскакивает бойкий мальчишка. В руках болтаются небольшие весы. Он крутит ими перед лицом водителя. Блестит фольга, в салон густыми кудряшками заползает дым. Она, родимая. «Дурь». «Будешь брать — уступлю!» — торгуется пацан. За полдоллара он согласен нам еще столько же присыпать.

— «Три девятки» (героин) есть?

— Через десять минут подойди, — обнадеживает маленький торговец. И вдогонку: — А «черняшка» не подойдет? За полтора бакса отдам, — сует он руку в карман.

Использованные шприцы валяются во дворах главной душанбинской улицы — проспекта Рудаки. «Чек» можно купить везде. Чем больше народу подсаживается на иглу, тем выше особняки наркобаронов. Четыре-пять этажей на семью — и это не предел. Героиновые короли уже собственным кварталом обзавелись.

У таджиков, особенно из горного Бадахшана, «черняшка» и конопля вместо микстуры идет. При хронических болях дозировка лишь немного увеличивается.

— А что — помогает… — сильнее затягивается Ибодулло, безработный медбрат. — Отец курил, дед курил. Теперь вот сын курит.

Из сопредельных стран медленно начали возвращаться беженцы. Женщина, одной из первых приехавшая на руины, вспоминала, как мучительно осваивалась в собственной квартире. Розеток в доме не было, стекол тоже, пищу приходилось готовить на каркасе плиты, подобранном на помойке. Пищу составляли две картофелины в день и вода, оставшаяся после варки этих картофелин.

Беженцы

Пока в столице ждали электричества, чинили дома и строили матримониальные планы, в горах продолжалась партизанская война. Махмуд Худойбердыев, прежний союзник официальных властей, постоянно бунтовал, в 1998 году устроив масштабное восстание в Ходженте. Этот таинственный персонаж затевал разнообразные военные авантюры до 2001 года, когда при загадочных обстоятельствах погиб.

Не хотел прекращать веселье и Мулло Абдулло, один из знаковых персонажей таджикской оппозиции с момента ее создания. Он участвовал в деятельности Исламского движения Узбекистана, позднее совершал на Таджикистан набеги из Афганистана, причем его покровителями считали и талибов, и их непримиримого врага Ахмад Шаха Масуда. Этого военного вождя таджикские власти сумели убить только в 2011 году.

Российские миротворцы не покинули Таджикистан. 30 сентября 1994 года Эмомали Рахмонов на Генеральной Ассамблее ООН предложил придать силам СНГ в Таджикистане статус «миротворческих сил под эгидой ООН». Даже недоброжелательно настроенные наблюдатели признают, что военная мощь РФ не дает изменить положение дел военным путем. К 1997 году численность миротворческих подразделений России в республике составила более 6 тысяч солдат.

Война продолжалась еще достаточно долгое время. Непримиримые окончательно перешли к партизанским методам борьбы. О захвате территорий и создании теократического государства на месте Таджикистана они уже не могли и мечтать. По разным данным, за время конфликта погибло и пропало без вести от 60 до 200 тысяч человек, еще более миллиона человек бежали из страны. С 1992 по 1996 год в Таджикистане погибли 299 и пропали без вести трое солдат российских вооруженных сил. 384 человека получили ранения, 1199 заболели.

* * *

201-й дивизии, пограничникам и «узбекам» из ГРУ не досталось всемирной славы. Даже статус участников боевых действий солдаты и офицеры Таджикского конфликта получили совсем недавно. Между тем таджикский конфликт не прославился как раз потому, что в этот раз дракона удавили до того как тот начал удивлять мир легальной работорговлей, шариатским законодательством и подрывом архитектурных памятников. Если бы Россия тогда самоустранилась, конфликт легко мог бы расшириться и обрушить другие непрочные режимы Туркестана. Такой взрыв в регионе с населением в десятки миллионов людей мог иметь непредсказуемые последствия — а поблизости был еще и Афганистан. Моджахедов, готовых бороться за утверждение царства веры, в рядах «вовчиков» хватало. Однако Азия в первой половине 90-х так и не загорелась. Пожар удалось локализовать сравнительно малыми силами благодаря сочетанию политических и военных мер. Разрешение кризиса в Таджикистане, несмотря на всю кровавость этой войны, стало серьезным успехом России и ее вооруженных сил, особенно ценным в 90-е годы, когда государство переживало скверные времена и не могло защитить свои интересы.

Источник

Автор Евгений Норин

Конец

Показать полностью 11

Россия СССР Война Таджикистан Владимир Квачков История (наука) Сип Длиннопост

Simak2000

8 лет назад

Война в Таджикистане. 1992-1997. Часть первая. Глава вторая⁠⁠

Читайте ранее...

Война в Таджикистане. Часть первая. Глава первая.

СТРАНА ЧУДЕС

Исламские демократы» апеллировали в первую очередь к религиозным и национальным чувствам аудитории и нехитрыми лозунгами баламутили массы. Притом что реально их социальная база была не очень большой, исламисты оказались самой организованной группой в местной политике. К тому же им удалось наладить взаимодействие с быстро набирающей силу местной мафией и афганскими талибами.

Официальные власти поначалу не решались попросить российскую сторону о полноценной помощи, однако Набиев прекрасно понимал, что без спасения извне Таджикистан попросту развалится в руках фанатиков и бандитов. Первые шаги навстречу русское правительство сделало уже в июне 1992 года, и с первого июля мотострелки 201-й дивизии выдвинулись на защиту наиболее важных объектов — ГЭС, основных заводов, военных объектов и пограничных перевалов. «Исламские демократы» требовали вывода дивизии из страны и передачи им вооружения, снаряжения и техники, но мотострелки предпочитали без разговоров отправлять их к гуриям. Решительность военных бросалась в глаза, и она навлекла на 201-ю дивизию гнев прогрессивной общественности. Русским военным и просто русским агитаторы приписывали все жертвы и вообще все плохое, происходившее в республике. За голову комдива объявили награду, правда, она в итоге так и осталась неврученной.

Следует внимательнее присмотреться к этому соединению. К великому счастью Таджикистана, России и всей центральной Азии, 201-я мотострелковая являлась одной из наиболее опытных в Российской армии. Дивизия стояла в Средней Азии давно, долго воевала в Афганистане. Однако, как и у большинства советских воинских частей, комплектация 201-й к началу 90-х годов оставляла желать лучшего. Если офицеры в основном находились на месте, то солдат попросту не хватало. Так, 149-й полк (Куляб) насчитывал всего около 150 человек, в том числе пятьдесят офицеров. 191-й полк, стоявший в Курган-Тюбе, имел 180 бойцов. Командир полка нашел своеобразное решение проблемы нехватки людей в караулах: в обмен на паспорт он выставлял на посты отставников советской армии, живших в городе.

Бойцы 149 полка

Войска 201-й дивизии в Таджикистане распределялись следующим образом: 191-й Нарвский полк оборонялся в Курган-Тюбе, охранял Кзыл-Калинский мост, Вахшскую ГЭС, основные элементы индустрии и инфраструктуры в этом районе. 92-й Сестрорецкий защищался в Душанбе и охранял порядок в тех кварталах столицы, до которых мог дотянуться, создав небольшой «островок безопасности». 149-й Ченстоховский занимал позиции в Кулябе. 401-й танковый полк использовали в качестве «кавалерии»: сначала он охранял перевал Чормагзак, а затем перемещался по стране, от Душанбе до Курган-Тюбе, в качестве средства быстрого реагирования. Наконец, вдоль афганской границы расположились пограничные части общей численностью до 3 500 человек, по мере своих скромных сил перехватывавшие конвои с боевиками и оружием из-за речки. Для полного усмирения начавшегося в республике зомби-апокалипсиса этих сил не хватало, но русские смогли обеспечить защиту тем, кто оказывался поблизости и отправлять спасательные экспедиции за теми, кому это требовалось в первую очередь.

Бойцы 149 полка

В это время на юге страны между экстремистами и кулябцами шла борьба на истребление: «без правил и без раненых, пленных не брали». Кулябцы после провала противостояния в Душанбе почитали Набиева предателем и дрались с фанатиками самостоятельно. Отступать им было некуда. Офицер ГРУ Александр Мусиенко вспоминал:

Не забуду гравийный карьер в нескольких километрах южнее Курган-Тюбе, заполненный телами расстрелянных кулябцев, частично обглоданных собаками. Всего там насчитали более трехсот пятидесяти трупов.

Нарастал поток беженцев из республики. Бежали не только нетаджики (русские, узбеки, немцы и проч.), но и само коренное население. Попытка договориться о прекращении огня не привела ни к чему.

Поскольку власть и авторитет президента стремительно падали, таджикские элиты отчаянно пытались решить проблему вакуума власти. Предлагалось даже упразднить сам пост президента. Между тем радикалы начали явочным порядком устранять само молодое государство. В конце августа от рук исламистов погиб генпрокурор Таджикистана. О чувствах, которые испытывали по поводу фанатиков остальные таджики, говорит реакция на это убийство: на малой родине прокурора начались массовые закрытия и даже поджоги (!) мечетей. В этот момент численность боевиков вооруженной оппозиции уже доходила до двадцати тысяч человек.

Беженцы

Набиев не контролировал даже Душанбе, и в итоге ему пришлось скрываться на позициях русских военных, пока снаружи его отыскивали бандиты. Вскоре русским пришлось спасать не только политиков. Кровавое побоище началось в Курган-Тюбе и поселке Ургут. Исламисты принялись избивать узбеков, так что тем пришлось спасаться под прикрытием российских солдат. Кроме узбеков резня затронула таджиков-лоялистов. Это оказалось слишком круто даже для популиста Юсуфа, открестившегося от перешедших все пределы погромщиков. Русские имели в районе Курган-Тюбе 191-й Нарвский мотострелковый полк и не собирались молча взирать на погромы. Они дали укрытие в небольшом поселке 16 тысячам беглецов. Военные серьезно рисковали: исламисты пытались проникнуть в поселок, в том числе вооруженной силой, и даже смогли убить некоторых людей, находившихся под защитой солдат.

Евгений Меркулов, командир Нарвского полка:

…поселок, расположенный за воинской частью, стал местом, где пытались найти приют беженцы. Именно сюда пришли из Ургут-махалли около 16 тысяч человек. Мы их разместили в школе № 7, в здании автошколы, областного института усовершенствования учителей… Это как раз произошло в сентябре, когда в городе вовсю хозяйничала оппозиция. Вдруг мне звонит сам Акбаршо Искандарович (глава правительства Таджикистана в 1992 г.): «Отдайте их боевикам, зачем они вам?» Это он о беженцах, среди которых в основном женщины, старики и дети. Я ответил, что не позволю уничтожить мирных людей. Если же они захотят выявить боевиков, то пусть это сделают официально: с представителями МВД, УВД, КНБ и облсовета. Они подло и хитро обманули меня, не допустив представителей КНБ, воинской части к началу операции. Так они выявили около 160 «беженцев»… вывезли их и, как выяснилось потом, расстреляли.

Ночами к ограждению воинской части являлись толпы оппозиционеров, пытавшихся руками раскачать и проломить забор. Эти вояжи сопровождались выкриками вроде «Эй, коммунист, выходи! Мы вас все равно перережем!» в адрес Меркулова.

В самом городе и окрестностях в это время творились зловещие вещи. Офицер ГРУ Александр Чубаров рассказывал:

Вечером того же дня к воротам бросили сожженный труп девочки-осетинки, насаженный на шомпол… В самом городе шла безумная резня. В Курган-Тюбе шли бои, особенно горячо было в районе автовокзала и моста на Кызыл-Калу. В районе Ломоносово были зверски убиты сторонники Народного фронта. Живым людям пробивали ломом грудину и заливали авиационным керосином… Вот такая азиатчина. На той войне зверств вообще было много. И с той, и с другой стороны. Я своими глазами видел груды растерзанных трупов. Причем вырезали, не глядя на пол и возраст. Женщин любого возраста насиловали, резали, трупы бросали в арыки. Детей тоже не миловали. Короче, вырезали семьями и аулами. Я видел в одном городе бассейн, заполненный телами. Там насчитали более трехсот пятидесяти трупов. Я видел останки мертвых, которых после убийства расчленяли, обливали соляркой и сжигали, а части тел специально разбрасывали по разным районам городов. Подъезжал грузовик куда-нибудь к магазину или к бане. Оттуда, из кузова, бородатые кричали людям: «Это ваши мертвецы! Забирайте!» И выбрасывали трупы, а чаще их части на дорогу. Так вселяли ужас в людей, делая их покорными и безвольными.

Безумная жестокость «исламской оппозиции» ужасала местных. «Миротворцев местные жители встречали как освободителей, тащили в расположение последнее, лишь бы военные ни в чем не нуждались», — писал позднее офицер сил СНГ.

Именно тогда в русском языке стало достаточно популярным слово «ваххабит», правда, не напрямую. «Ваххабит» не совсем понятными путями трансформировался в «вовчика» и под таким наименованием вошел в историю Таджикистана. В противовес им сторонников официальной власти начали называть «юрчиками». Под таким легкомысленным названием — «война вовчиков и юрчиков» — шла одна из крупнейших трагедий на руинах СССР.

Ходжентцы, гиссарцы и кулябцы, разумеется, постарались как можно скорее свести свои плохо организованные ополчения в некое подобие армии и создать политическую коалицию. В конце концов, из разрозненных частей проправительственных войск при помощи России и при активном участии ГРУ летом 1992 года сколотили правительственный «Народный фронт». С моральной точки зрения эта структура имела мало преимуществ перед своими врагами из оппозиции, но по крайней мере религиозного фанатизма и непримиримости к неверным за правительственными силами не числилось. Своих специалистов, способных адекватно управлять воюющими армиями, в Таджикистане не имелось, поэтому министром обороны Таджикистана стал полковник-«афганец» Александр Шишлянников.

«Народный фронт» возглавил Сангак Сафаров. Этот немолодой уже кулябец являлся одним из самых деятельных и решительных сторонников правительственных сил. Идеализировать его, конечно, не следует: прежде чем прийти в таджикскую политику, Сафаров отсидел в тюрьмах более двадцати лет за разнообразные общеуголовные преступления от угона машины до убийства человека. На свободе он показал себя отличным организатором, однако в смысле свирепости мало отличался от своих противников — как он называл их, «проклятых геноцидов, шакалов и педерастов». Захваченные кишлаки «вовчиков» сжигались дотла, чтобы не тратить силы на их охрану.

Впечатления от проправительственных лидеров у российских военных остались смешанными. Олег Голыбин вспоминал встречу с Файзали Саидовым, сподвижником Сафарова. Полевой командир, ни на секунду не выпуская изо рта дозу насвая, произнес речь о борьбе с мировым исламским фундаментализмом, и для демонстрации решительности своих намерений прямо при русских провел допрос схваченного неизвестно где декханина. Допрос состоял в том, что пленного спросили: «Ты вовчик?», и, услышав естественное «нет», прострелили ему ногу, подожгли бороду зажигалкой, а затем добили выстрелом в затылок. Офицеров ГРУ это не особенно шокировало: не самая жуткая сцена, которую им приходилось видеть в жизни. Однако симпатии к союзникам растаяли как дым. Позднее Голыбин без обиняков именовал своих подопечных «дружественными бандформированиями». Тем не менее других союзников — и вообще других политиков — в Таджикистане взять было неоткуда, так что разведчики начали старательно делать из этого сборища армию.

БТР отряда Файзали Саидова, дружественного российским войскам

Правда, нужно заметить, что Сафаров буквально со слезами на глазах просил русских не покидать Таджикистан. Народный вождь хорошо понимал то, чего не осознавали «исламские демократы»: помощь России была критически важна для страны, валящейся в постапокалипсис. Своих советников из ГРУ он тем более ценил: на одном из банкетов Сафаров пообещал разведчикам отлить их бюсты из золота.

Между тем Душанбе никто как следует не контролировал, а номинально сохранявший свой пост президент ничем не управлял. 7 сентября решилась судьба Набиева. Русским пришлось использовать танки, чтобы не допустить взбесившуюся толпу до расправы, но в отставку Набиеву уйти пришлось, и на этом его участие в таджикской политике закончилось. Улицы оккупировали вооруженные уголовники.

Самые кровавые столкновения в это время шли на юго-западе страны в районе Курган-Тюбе, где находился российский полк, выступавший, однако, в качестве нейтральной силы. В это время у «Народного фронта» появилась неожиданная поддержка.

УЗБЕКИ СЕВЕРНЫХ ЛЕСОВ

Таджикская война не обошлась без своего «летчика Ли Си Цына». В этой роли выступила 15-я бригада спецназначения ГРУ под командованием полковника Владимира Квачкова. Части 15-й обрспн во время Афганской войны составляли один из самых прославленных отрядов спецназа, неформально известный как Джелалабадский батальон. Выйдя из Афгана, они расквартировались на территории Узбекистана. Несмотря на распад государства, части бригады продолжали тренироваться изо всех сил. Однако к 1992 году спецназовцы начали обоснованно сомневаться в своем будущем. Россия поначалу отказалась от одной из лучших своих частей, а многие из новых лидеров Узбекистана смутно представляли себе, для чего нужен спецназ. Узбеки искренне полагали, что части СпН — это что-то вроде очень хорошо обученного ОМОНа.

Владимир Квачков, Командир 15-Й Бригады Спецназначения ГРУ

После заявления представителя минобороны РФ о том, что бригада останется в Узбекистане, офицеры и солдаты взбесились и начали строить разнообразные планы, включая бунт и марш всей бригадой на штатной технике в Россию. Однако в конце концов нашелся некий компромисс: бригада осталась в составе ВС Узбекистана, но офицеры, желающие покинуть новую республику, получили возможность перевестись в Российскую армию. В 1995 году значительная часть офицеров бригады перешла в состав РА. Пока же разведчики действовали от лица молодого узбекского государства. Характерный диалог произошел на совещании командиров узбекских вооруженных сил в 1993 году. Министр обороны Ахмедов резко заявил: «На Востоке всегда правили узбеки!» и прибавил, глядя на славян-подчиненных: «Вы теперь тоже узбеки!». Нужно отметить, что руководители узбекского министерства обороны прекрасно понимали, какое сокровище им досталось, и окружили русских военных специалистов заботой и вниманием. Бойцов даже не заставляли присягать новому государству. Бригада пользовалась немыслимой в других условиях автономией под руководством своего же офицерского собрания. Командиры отряда имели превосходное по тогдашним меркам снабжение и возможность реформировать структуру бригады. Квачков даже притянул под свое крыло вертолетный полк в Чирчике. В ответ две сотни офицеров оказали неоценимую помощь в строительстве узбекских вооруженных сил и очень сильно повлияли на происходящее в соседнем Таджикистане.

Официально считаясь узбекскими солдатами и офицерами, солдаты 15-й бригады вступили в Таджикистан. Разведчики со странным статусом оказались среди немногих людей в зоне конфликта, вообще хоть что-то понимавших в военном планировании, а высокий уровень индивидуальной подготовки позволял при необходимости решать задачи, недостижимые для других участников войны. Офицер «Вымпела» Константин Никитин замечал по поводу спецназовцев ГРУ, что «если группу усиливали до тридцати человек и давали второй АГС-17, командир группы говорил, что теперь он имел в виду всех „духов“ провинции». Даже маленькие отряды «узбеков» часто оказывались эффективнее крупных подразделений правительственных войск.

Генерал-майор ГРУ Александр Чубаров сформулировал свои взгляды на происходящее так:

Хотелось бы пояснить, чем мы в республике занимались и в чьих интересах действовали. Мы защищали конституционный строй Таджикистана, одновременно являясь офицерами узбекской армии, а думали в первую очередь о том, что матушке-России не нужен был этот бардак в регионе, где к власти рвались исламские фундаменталисты. Все, кто там воевал из ГРУшников, имели опыт Афганистана за плечами. Выдвигались мы из Чирчика, с территории 15-й бригады спецназа ГРУ, на тот момент «отошедшей» к Узбекистану. Нужно признать, что президент Ислам Каримов повел себя мудро. Он прозорливо предугадал возможное развитие ситуации и, опасаясь ее развития по сценарию ваххабитов, решил отдать приказ на формирование специального корпуса в Узбекистане и оказать помощь НФТ. Разумеется, он преследовал и свои цели: отсечь северные провинции Таджикистана, где располагались более ста развитых предприятий и мощный ВПК. Забегая вперед, скажу, что сделать это ему не удалось.

Одна из возможных задач 15-й бригады выглядит весьма своеобразно. Политики в Узбекистане и военные в России крайне опасались, что российские государственные деятели примут решение об эвакуации 201-й дивизии. В этом случае огромный запас боевой техники, снаряжения и боеприпасов мог попасть в руки «вовчиков». Этот арсенал мог достаться революционным исламистам, что угрожало тяжелейшими последствиями всей Средней Азии. Поэтому командование 15-й бригады разрабатывало план по уничтожению техники 201-й мсд на случай, если в Москве примут роковое решение. Под видом членов комиссии по передаче вооружения спецназовцы собирались заминировать машины. Каждый военный нес по 10 зарядов в полевой и противогазной сумке. В Ташкенте спецназовцы провели тренировки по быстрому выводу из строя техники. К счастью, в российской политике временно возобладал курс на здравый смысл — танки вооруженным до зубов ваххабитам решили не оставлять. Однако бригаде спецназначения и без того нашлось много работы.

Спецназовцы ГРУ выполняли самые разнообразные задачи. Им приходилось и эвакуировать пациентов психиатрической лечебницы, и вытаскивать из глубины диких районов астрофизиков, и охранять банки, и проводить колонны гуманитарной помощи. Разумеется, бойцы обучали местных военному делу. Вообще, 15-я бригада стала одним из первых частей бывшей Советской Армии, где начали системно и сознательно изучать опыт партизанской и повстанческой борьбы. В Афганистане бригада охотилась на партизан, в Таджикистане ее офицеры перевернули доску и начали организовывать партизанско-повстанческие отряды для борьбы против фундаменталистов и сколачивать в боеспособную армию местные ополчения.

Офицер бригады ГРУ Олег Голыбин рассказывал, как его коллега Александр Мусиенко начал общение с «юрчиками» с существенного вклада в их боеспособность: починил стабилизатор пушки БМП-2 и подарил ящик гранат к подствольнику. Особенности восточной дипломатии: обрадованный полевой командир отблагодарил спецназовца бочонком кагора, бараном и фруктами. Застольями дело, разумеется, не ограничивалось. Собственно, окрестности Курган-Тюбе стали одной из первых точек приложения сил бригады СпН. Первой задачей разведчиков стала проводка каравана с гуманитарной помощью из Узбекистана в Курган-Тюбе. Этот выход имел двоякую цель: доставить помощь и собрать сведения о городе и положении дел вокруг него. С воздуха колонну прикрывали вертолеты, а в тылу ждал мобильный резерв, так что «гуманитарщики» чувствовали себя уверенно. Собственно, сведения, собранные спецназовцами за время вояжа, не отличались оригинальностью: «вовчики» готовятся построить в Средней Азии «исламское государство», враждебны России, Узбекистану и вообще любому светскому режиму в регионе.

Между тем в Курган-Тюбе шли уличные бои и расправы. Официально российские войска сохраняли нейтралитет, негласно же поддерживали оппозицию. 191-й полк даже передал «юрчикам» часть бронетехники под видом похищения. Танки получил Махмуд Худойбердыев, ветеран Афганистана и офицер прежней армии. Он был едва ли не единственным, кому действительно имело смысл давать такое мощное оружие: к примеру, упомянутый выше Файзали Саидов предлагал недолго думая перерезать русские блокпосты и захватить технику силой.

Александр Мусиенко, Полковник ГРУ Именно Российская разведка смогла создать боеспособные Таджикские ВС

При помощи военспецов и тяжелой техники «юрчики» взяли Курган-Тюбе под свой контроль, разрешив длительное противостояние. Победители немедленно разграбили город. Бригада ГРУ тут же пригодилась для охраны позиций полка. В Таджикистан постепенно прибывали другие части российской армии, беря под охрану значимые объекты. Судьбу 201-й дивизии окончательно определили, она оставалась в составе Российской армии. К мотострелкам и разведчикам тонкой струйкой текли подкрепления. Из состава 15-й бригады разворачивались автономные группы разведки. Квачков и его подчиненные наладили некое взаимодействие с местными полевыми командирами. Собственно, офицеры ГРУ и отвечали за военное планирование. Майор Голыбин и капитан Мусиенко предложили сосредоточить основные усилия на секторе Курган-Тюбе. Разведчики исходили из того, что захват пограничных районов затруднит доставку оружия и моджахедов из Афганистана. Тем более на южном рубеже продолжали нести службу пограничники и им требовалось обеспечить бесперебойную связь и снабжение.

«Народный фронт» воевал жестоко и не слишком отважно. «У духов, — утверждал некий таджикский полковник,— есть „алла акбар“. У наших бойцов нет ничего». Кишлаки «вовчиков» зачастую просто сжигались дотла, чтобы не оставлять там гарнизоны. Одновременно Сафаров вел чистку в тылу, негласно убирая полевых командиров, не признававших его власти и могущих стать самостоятельными фигурами.

Правда, зачастую «узбекам» приходилось воевать и лично. Осенью 1992 года произошел характерный эпизод. Моджахеды захватили перевал на автодороге восточнее Душанбе и таджики обратились за помощью к военным советникам. Отряд русских на паре УАЗиков и трех БТР с единственным минометом, АГС и СПГ выехали на место действия. Операция прошла эффектно: гантрак «юрчиков» вызвал на себя огонь мятежников, а разведчики расстреляли обнаружившие себя огневые точки и на броне ворвались на опорный пункт ваххабитов. БТРы обстреливали каждый куст, из которого мог вылезти гранатометчик, прикрывая друг друга. Потеряв полтора десятка человек убитыми и ранеными, мятежники попросту разбежались. Русские потерь не имели.

Карта боевых действий на ноябрь 1992 г.

Пока шли бои в районе Курган-Тюбе, внутри «Народного фронта» велась своя борьба под ковром. Кулябский клан, к которому принадлежал Сафаров, сам не был един, и группа соперников попыталась обойти лидера. План «других кулябцев» состоял в том, чтобы занять Душанбе, удерживаемый отрядами бандитов, находившихся на стороне «вовчиков». Однако операцию плохо спланировали. Часть «юрчиков» захватила телецентр, но не смогла запустить ТВ, другие отряды заняли административные здания. Однако основная масса отрядов «Народного фронта» просто не пошла в город, так что проникшим внутрь отрядам пришлось искать спасения под прикрытием российских военных. Сафаров следил за происходящим с немалой долей злорадства: часть его противников легла в землю, другие пришли к нему на поклон побитыми.

Именно с подачи Сафарова взошла звезда будущего президента Таджикистана Эмомали Рахмонова. Последним соперником Сафарова в Кулябе оставался некий Ризоев, администратор, собственно, Кулябской области. Люди Сафарова благополучно застрелили его. Теперь на эту должность понадобился новый человек.

Эмомали Рахмонов, Будущий президент Таджикистана

Сафаров понимал, что со своим прошлым не может официально занять ценное кресло, но его слово имело вес, и на важный пост попал, как тогда казалось, незначительный человек. Сафаров считал, что сможет управлять Рахмоновым. Российским военным он представил будущего президента как «Эмомалишку». Однако, как это часто бывает, марионетка впоследствии оказалась куда более самостоятельной, чем выглядела.

К концу 1992 года Курган-Тюбинская область оказалась почти полностью очищена от отрядов «исламских демократов». Пришла пора забрать главный приз кампании.

Последний месяц 1992 года ознаменовался крупным успехом правительственных сил: 10 декабря отряды «Народного фронта» вошли в Душанбе. Город защищала мощная по меркам этой войны группировка в две тысячи «вовчиков». Уличные бои в планы русских и их таджикских подопечных не входили, поэтому город взяли простой, но действенной военной хитростью. К Душанбе с востока подошел отряд Саидова, и ваххабиты сбежались сражаться против него. В это время с запада в город вошли наспех сформированные части МВД Таджикистана. «Вовчики» начали отступать из города на восток, на Гарм и Памир. Это не представляло особой проблемы: отряд Саидова насчитывал лишь несколько сот бойцов, так что никакого кольца осады вокруг Душанбе он установить не мог.

Кулябский боец, конец 1992 г.

В силу низкой дисциплины «юрчиков» в городе вновь начались грабежи. Представителей «вражеских» кланов безжалостно зачищали. Вообще, таджикское руководство окончательно перешло на язык железа и крови: оппозиционные партии на территории под контролем правительства разгоняли, их активистов отправляли в концлагеря, а в худшем случае вообще в полуприсыпанную яму, где их обгладывали собаки.

Пока шли эти операции, «исламско-демократическая» оппозиция консолидировалась. Логика событий делала ее все более исламской и все менее демократической. Оппозиция и на старте состояла из довольно сомнительных демократов. Шодмон Юсуф, объявлявший русских заложниками, напомним, руководил как раз «Демократической партией». Но даже эти люди оказались недостаточно радикальны. «Растохез» и демократы плелись в хвосте ИПВТ, и в итоге исламисты остались единственной значимой антиправительственной силой.

Непрерывные бои, жуткое мародерство и тотальная жестокость привели к массовому бегству из страны. Таджики бежали даже в Афганистан: люди переправлялись через Пяндж на покрышках и отправлялись в лагеря беженцев на бывшей советской базе в районе Кундуза. Для полного счастья в стране из-за абсолютной антисанитарии начались вспышки, казалось бы, давно побежденных болезней вроде холеры.

Кампания 1992 года принесла исламистам самые значительные успехи. Однако в этот же год правительственным силам удалось переломить ситуацию и создать себе условия для победы в войне. Теперь бои переместились в восточные районы Таджикистана, в самые глухие горные районы Азии.

Источник

Автор Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 16

Война Россия Таджикистан Развал СССР История История (наука) Дружба Народов Длиннопост

Simak2000

8 лет назад

Война в Таджикистане. Часть первая. Глава первая.⁠⁠

Общество не заметило войну в Таджикистане. Широкой публике в основном известно, без особых подробностей, о пограничных частях и миротворцах 201-й мотострелковой дивизии, погасивших конфликт. Между тем среди конфликтов на руинах СССР Таджикистан занимает по значению особое место. Таджикский конфликт — это пример столкновения, в котором государственное образование, подобное нынешнему ИГИЛ, удалось купировать в самом начале пути.

ЧЕРТИ ПЕРЕСОХШЕГО ОМУТА

Таджикистан оказался в специфическом положении еще во времена Советского Союза. В эпоху Брежнева население увеличивалось высокими темпами. Одновременно совершенствование технологий сельского хозяйства привело к нехватке рабочих мест для этой огромной массы людей. В СССР проблему старались решить масштабными миграционными программами внутри республики, и до поры до времени это помогало. Правда, часть исследователей (Бушков, Микульский) вообще полагают, что именно миграционные процессы подстегнули рождаемость в обществе, уже близком к завершению демографического перехода и что пожар попытались потушить керосином.

Проблему безработных таджиков не разрешили, а только смягчили. Безработные накапливались, и к концу советской эпохи республика уже распухала от фактически ничем не занимавшихся людей. Даже в 80-е годы население прирастало очень высокими темпами, до 3–4 процентов в год, несмотря на массовый исход мигрантов. Разумеется, оставшиеся люди стали отличным горючим материалом для будущего взрыва.

И перед властями, и перед простыми таджиками встала проблема скудости самого Таджикистана на любые, даже самые элементарные ресурсы. К 80-м годам в регионе подошли к предельному уровню орошения и обработки земли. Учитывая, как мало в этих краях воды, попытки оросить еще большую территорию должны были привести к экологической катастрофе. Причем в рамках разделения труда внутри СССР наращивались посевы хлопка в ущерб другим культурам. Опять же, в силу нехватки плодородной земли Таджикистан оказался забит в угол: экономические соображения требовали культивировать больше хлопка, а интересы самой республики — больше зерновых. Фактически к излету СССР положение дел в Таджикистане уже постепенно приблизилось к критическому.

Одновременно поздняя советская власть не смогла управиться с социальными процессами в республике. Во-первых, уже в советскую эпоху в Таджикистане формировались основные региональные кланы — ходжентцы, кулябцы, гармцы и памирцы во главе с собственными элитами, спаянными общей кровью и территорией. К моменту распада СССР у власти в республике находился мощный Ходжентский клан, представлявший промышленно развитый регион. Впоследствии эти группы выйдут из подполья уже в независимом Таджикистане. Формирование новых центров влияния пропустили (или вообще не отслеживали).

К тому же нарастали проблемы отчуждения между городами и деревней. Урбанизация в республике вообще находилась на низком уровне: даже к концу 80-х годов лишь около трети населения проживало в городе. Причем в городах концентрировалось почти все нетаджикское население (в первую очередь русские и довольно многочисленная прослойка этнических немцев). В результате сложилась довольно нездоровая обстановка: приехавшие из деревень молодые люди обнаруживали, что промышленность обслуживают в основном славяне (собственно, только они и могли ее обслужить), а из деревенской общины новые горожане оказывались уже вырваны. В республике накапливались не просто безработные, а городские маргиналы с их специфическими представлениями о том, что делать и кто виноват. В городах, в частности, в Душанбе, формировались полноценные преступные группировки из людей, не нашедших себя ни в деревне, ни в городе.

Религия в республике была фактически загнана в подполье, функционировали лишь немногие мечети. Однако в глубоко традиционном Таджикистане нелегальные проповедники всегда могли отыскать слушателей. Из-за жесткого идеологического контроля приобщение к религии приобрело еще и флер нонконформизма; к тому же из-за экономических и социальных проблем верующие неизбежно радикализировались. Неблагополучие становилось слишком явным. В период перестройки, когда идеологический прессинг ослабел, радикалы получили большую благодарную аудиторию и даже смогли проповедовать в традиционных мужских клубах, в советское время имевших чисто светский характер.

В конце 80-х началось создание разнообразных организованных движений. Казиат Таджикистана объединял религиозных деятелей, «Растохез» («Возрождение») — интеллигенцию, ИПВТ — Исламская партия возрождения Таджикистана — выступала с позиций религиозного радикализма и сепаратизма, кроме них существовало множество различных группировок и течений.

В результате к концу 80-х годов Таджикистан подошел в состоянии надвигающейся катастрофы, причем по нескольким направлениям сразу. Демографическая, экологическая, социальная, экономическая ситуация — плохо было везде. Взрыв стал только делом времени.

ПОД ОБЛОМКАМИ ДРУЖБЫ НАРОДОВ

Волей случая один из первых настоящих взрывов в Таджикистане спровоцировали события, связанные с очень малочисленной армянской диаспорой. В результате беспорядков в Армении и Азербайджане 39 семей зимой 1990 года бежали к родственникам в Таджикистан. Однако слухи «довели» численность беженцев до нескольких тысяч человек, причем говорили, что армянам выделят квартиры в новостройках в ущерб местным. 12 февраля перед ЦК компартии Таджикистана собралась толпа, начались стычки с милицией. Глава ЦК попытался успокоить бунтующих, однако только распалил толпу. Начался штурм ЦК, а затем — погромы по всему Душанбе.

В Душанбе съезжались люди из окрестных кишлаков. Погромы шли по обычному сценарию — нападения на улицах, грабежи, изнасилования, избиения и убийства, поджоги. Нападениям подверглась и нетаджикская диаспора, и таджики, по тем или иным причинам привлекшие внимание погромщиков. Милиция поначалу пыталась стрелять холостыми, но уже 12 числа в город вошли военные с приказом открывать огонь на поражение по всему, что будет оказывать сопротивление. Солдаты железной рукой восстановили порядок, однако погибли 25 человек — 16 таджиков, пятеро русских, 2 узбека, татарин и азербайджанец. Пострадало еще 565 человек. Характерно, что при этом около половины пострадавших составили русские, отчасти по причине национальной вражды, отчасти из-за в среднем более высокого уровня жизни, что делало их привлекательной мишенью для грабителей.

Душанбе, 1990 г.

Многих пострадавших спасла хорошая самоорганизация: в городе стихийно сложилась своего рода самооборона. Один из русских жителей города вспоминал:

Нас не забили насмерть не по сердобольности, а благодаря паре арматурин, топору и небольшому тесаку. Мне почти 17 лет было. Я потом 2 года не смеялся. Совсем. У меня топор был.

Военный из вертолетного полка рассказывал о своем участии в подавлении беспорядков:

Летали на вертолетах на пару метров выше троллейбусных проводов без вооружения, оказывая только психологическое воздействие на толпы обкуренной молодежи из соседних с городом кишлаков. Толпа реально разбегалась. Не знаю насколько эффективно эта операция проходила в масштабах города, но к 23 февраля на праздник нашему авиаполку было подарено от предприятий города 8 цветных телевизоров. Представители дарили и плакали, говорили, что когда увидели-услышали рев вертолетов, то почувствовали, что их не бросили…

Причины погрома так и остались неузнанными — притом что неплохая организация буйства масс бросалась в глаза, вплоть до централизованной раздачи арматуры и доставки шпаны в Душанбе грузовиками. Оппозиция быстро открестилась от своей роли в беспорядках. Возможно, многие из подпольных политиков и не лгали: начавшись под антиармянскими лозунгами, митинг быстро перерос в политический, а уже затем — в погром. Нужно отметить, что в современном Таджикистане события февраля 1990 года однозначно рассматриваются как трагический момент. Как бы то ни было, злополучный февраль 1990-го обозначил некую точку перелома. Дальнейшие события развивались стремительно.

24 августа 1990 года принимается закон «О государственном суверенитете Таджикской ССР». Вскоре легализуются прежде подпольные партии и движения. Руководитель местной компартии Макхамов потерял управление республикой. После путча ГКЧП он быстро пропал со сцены, и 2 декабря 1991 к власти пришел первый президент независимого Таджикистана Рахмон Набиев.

Набиев не был новым человеком в таджикской политике. До президентства он руководил и компартией, и Верховным Советом республики. К тому же он относился к правящему до сих пор клану северян-ходжентцев. В общем, в глазах населения Набиев олицетворял старый порядок.

Рахмон Набиев, первый резидент Таджикистана

Второе место с большим отрывом получил памирец Давлат Худойназаров. Проблема в том, что победителя активно обвиняли в подтасовках, а выборы проигнорировала значительная часть элит — теперь уже не просто республики, а новой страны.

Набиев попытался прихлопнуть своих противников достаточно грубыми методами. Сама оппозиция объединяла пестрый конгломерат разных движений и личностей, от деятелей почти западного образца до решительных экстремистов вроде жесткого Шодмона Юсуфа, лидера Демократической партии Таджикистана. Набиев считал, что трон шатается, и под него нужно подложить для устойчивости несколько трупов — и был прав. Проблема в том, что он ощутимо промахнулся, оценивая соотношение сил. В 1992 году нескольких оппозиционных политиков взяли под арест, но это ничего не дало.

Насилие спровоцировал формально незначительный инцидент: чиновник из правящего клана в прямом эфире местного ТВ обругал министра внутренних дел. Тот был памирцем, так что оппозиция решила, что ей плюнули в лицо (и была права). Весной посреди Душанбе собрались одновременно своего рода «майдан» и «антимайдан». Оппозицию, засевшую на площади Шохидон, представляли главным образом каратегинцы (гармцы) — еще один крупный клан Таджикистана из центральных районов страны — и памирцы. Проправительственный митинг на площади Озоди, что интересно, составляли не северяне, а кулябцы (юго-запад республики). Все это сборище объединилось под исламскими и одновременно демократическими лозунгами.

На обеих площадях собрались толпы в десятки тысяч людей. Одновременно руководителям пришлось определяться, единение по какому признаку им важнее — клановому или политическому. В итоге выяснилось, что клановые различия имеют большее значение: гармцы массово выходили из компартии, кулябцы и северяне из Демократической партии Таджикистана откочевали в стан лоялистов.

Для Набиева размах выступлений оказался неожиданностью, и он постарался удержать власть, забалтывая оппонентов и одновременно пытаясь найти способы силой разобраться с оппозиционерами. Свои претензии на неограниченную власть он к тому моменту обосновывал волей Аллаха. Считая, видимо, помощь Всевышнего недостаточной, Набиев принял генеральский чин и организовал вооружение лояльного митинга автоматами. У оппозиции имелось свое мнение относительно воли Аллаха, и она захватила парламент, удержав два десятка чиновников в качестве заложников. 29 апреля к двум бессрочным митингам добавился еще один, представлявший… организованную преступность Душанбе.

5 мая Набиев объявил чрезвычайное положение, оппозиция начала захват важных объектов столицы (аэропорт, вокзал и тому подобные вещи) и оружия. Некоторое время в городе шли бои.

Местный житель сделал любопытную запись в дневнике:

Перестрелка происходила на наших глазах и смотрелась довольно-таки драматично. Несколько человек, укрывшись за железнодорожной насыпью, из автоматов стреляли в сторону кишлака. Потом прогремело два взрыва — они бросили взрывпакеты. Боясь, что из-за насыпи последуют ответные очереди и пули полетят в нашу сторону, мы попрятались за гаражами, стоящими в нашем дворе. По дороге мимо нас несколько раз туда и обратно проехала «Волга», из которой торчал ствол охотничьего ружья. Как потом оказалось, это и был водитель Кенджаева, беспокоившийся о своей семье. Когда выстрелы закончились, обуреваемые любопытством, мы подошли к железнодорожному переезду, у которого все это происходило. Там стояла группа вооруженных памирских парней. Один из подошедших боевиков за ремень тащил автомат, приклад которого волочился по земле. Когда мы спросили у них, из-за чего стрельба, то в ответ услышали пересыпанное руганью: «Да вот, все правительство разбежалось! Ловим!»

В тот раз никого боевики там не застали. Но спустя полгода, они все же свое черное дело осуществили. Ворвавшись во двор, и не застав там Кенджаевского водителя, они убили всю его семью, и вдобавок застрелили соседа-татарина, поинтересовавшегося, что происходит за его забором.

В этот момент впервые выходит на сцену в качестве самостоятельной силы 201-я мотострелковая дивизия бывшей Советской Армии, гарнизон Душанбе. Дивизия объявила о своем нейтралитете, но защищала этот нейтралитет силой оружия. Частью фактически руководило офицерское собрание. Когда «демонстранты» с оружием двинулись к зданию Комитета нацбезопасности Таджикистана и дому семей сотрудников, полковник Заболотный, командир мотострелков, выслал бронегруппу из девяти машин, включая танки, и остановил погром в этом районе. На площади Шохидон после этого произнесли много речей по поводу оккупантов, а упомянутый выше Юсуф заявил, что русские в республике становятся заложниками.

Митинг на площади Шохидон

Это заявление, а также стихийные погромы, идущие по всему Таджикистану, вызвали массовое бегство русских из республики. Русские не относились ни к каким землячествам и оказались беззащитны в условиях разгула преступности — тем более что лозунги улицы быстро радикализировались и приобретали религиозный оттенок. Благодаря военным многие из этих людей сумели покинуть страну относительно благополучно, однако на родине их ждала тяжелая жизнь беженцев. По данным российских властей, к апрелю 1993 года из Таджикистана бежали более трехсот тысяч славян (всего до войны — 388 тысяч).

Набиев пошел на уступки оппозиции, сформировав коалиционное правительство, в котором значительную часть мест получили оппозиционеры. Однако эти шаги не могли остановить раскручивающийся маховик. Уже с весны боевики «исламских демократов» от оппозиции начали физически истреблять своих противников в Курган-Тюбе. Вскоре начались столкновения исламистов с кулябцами. Радикалы черпали поддержку в соседнем Афганистане, получая оттуда помощь оружием и кадрами. Полномасштабная гражданская война стала реальностью.

Источник

Автор Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 7

Россия Таджикистан Развал СССР История История (наука) Война Дружба Народов Длиннопост

Simak2000

8 лет назад

Вторая чеченская война. Часть вторая. Эпизод первый: Травля волка. Глава третья⁠⁠

Первая чеченская война (11.12.1994 — 31.08.1996):

20 лет Первой чеченской. Пролог

Часть первая: Пир стервятников

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава первая

Часть вторая: Идущие на смерть. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава первая

Часть третья: Град обреченный. Глава вторая

Часть третья: Град обреченный. Глава третья

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод первый. Черная дыра. Глава вторая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Глава первая

Часть четвертая: Эпизод второй. Черная дыра. Финал

Вторая чеченская война (07.08.1999 — 15.04.2009):

Начало Второй чеченской войны:

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава первая

Часть первая: Эпизод первый. Территория команчей. Глава вторая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава первая

Часть первая: Эпизод второй. Начало войны. Глава вторая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава первая

Часть вторая: Эпизод первый. Травля волка. Глава вторая

ГРОЗНЫЙ. ВОЗВРАЩЕНИЕ

В начале декабря русские обступили Грозный с трех сторон. С запада подходила группировка Шаманова, с севера — войска генерала Булгакова, с востока — группировка под командованием Трошева. С юга Грозный достаточно долгое время оставался открыт, и боевики могли перемещаться в город и из него. Вообще, в целом кольцо блокады не было плотным, и небольшие отряды имели возможность передвигаться туда-сюда.

Значительная часть грозненцев покинула город, не ожидая ничего хорошего от предстоящего штурма, но по крайней мере 15 тысяч человек по тем или иным причинам остались в Грозном.

Владимир Булгаков, Владимир Шаманов, Геннадий Трошев

Боевики стягивались в столицу со всех сторон. При этом часть отрядов отступила на юг, в горы, но основные силы Масхадова, Басаева и Гелаева остались в городе.

Еще в середине декабря на российской стороне существовали разногласия по поводу того, штурмовать или нет чеченскую столицу. Если генштаб полагал, что Грозный без сомнения следует брать, то командование внутренних войск считало, что нужно дать передышку войскам, пополнить поредевшие пехотные части, отремонтировать технику и уже после этого приступать к штурму. Однако в дебаты постепенно стал вмешиваться естественный ход вещей. Войска выходили к окраинам и постепенно втягивались в сам город. Еще в середине декабря в руки русских перешла Ханкала, известный пригород Грозного и аэропорт. В конце концов, 26 декабря начался «официальный» штурм. Для наступления на Грозный была создана специальная группировка «Особый район г. Грозный». Командование ей принял генерал-лейтенант Владимир Булгаков. Как и Трошев и Шаманов, он участвовал в отражении похода Басаева и Хаттаба в Дагестан и Первой чеченской кампании; до этого воевал в Афганистане.

В отличие от первой кампании, на сей раз штурм тщательно планировался. Организовали коридоры для населения, причем на КПП жителей проверяли контрразведчики. Специально назначенные офицеры опрашивали грозненцев на предмет сведений о системе обороны города и силах противника. Никто не собирался повторять сомнительных подвигов первой войны.

Штурм Грозного в ходе Второй Чеченской Кампании ОРТ, 2000 г.

Поскольку операция считалась контртеррористической, а не военной, основную роль в штурме поначалу должны были играть внутренние войска. Создавались штурмовые отряды из нескольких подгрупп: захвата объекта, разминирования, блокирования и огневой поддержки. Все эти отряды имели свой набор вооружения и свои функции. Широко использовались дымы и взрывчатка, танки и БМП воевали не отдельно от пехоты, а во взаимодействии с ней. В отличие от предыдущей войны, от штурмовиков требовали идти не вдоль улиц, а через дворы и здания. Техника двигалась от укрытия к укрытию скачками под прикрытием пехоты, причем стрелки и бронетехника делили секторы обстрела: танкистам и наводчикам БМП оставались верхние этажи зданий, пехотинцы обстреливали нижние. Схема города имелась у каждого офицера начиная от командира взвода, а средства связи получили даже командиры отделений. Каждому отряду придавалась группа технического обеспечения, включая тягач для эвакуации техники, установку разминирования, бронированный транспорт для эвакуации раненых и технику для доставки боеприпасов.

Русские по-прежнему страдали от нехватки «активных штыков», людей, непосредственно участвующих в бою. Боевики не имели полноценных тыловых учреждений в нашем понимании, в их распоряжении было очень мало техники, и хотя в целом это слабость, на практике в пехотном бою тысяча чеченцев оказывалась больше, чем тысяча русских: практически 100% боевиков составляли люди, непосредственно шедшие в бой. Тем не менее удалось добиться серьезного общего численного преимущества над противником: город осаждало около 20 тысяч человек, силы боевиков оценивались в 3–6 тысяч.

В силу недостатка войск русские долгое время не могли как следует блокировать Грозный. К тому же из-за нехватки приборов ночного видения ночами боевики имели возможность перемещаться даже вплотную к нашим позициям. Булгаков с досадой писал:

Солдата на каждом метре не поставишь. Зная местность, всегда можно найти брешь. Вспомните рассказы разведчиков, как они проникали в тыл противника через его передний край. Задача кольца вокруг города заключалась в том, чтобы не позволить боевикам уйти в горы и не допустить проникновения в город резервов, доставки боеприпасов, продовольствия и т. д. Правда, вначале мы не могли понять, по каким каналам идут эвакуация раненых и пополнение личным составом и материально-техническими средствами. Судя по радиоперехватам, все заявки блокированных выполнялись. Уплотнили кольцо, взяли на строгий контроль организацию службы в туман, ночью. Результат не в нашу пользу. А ларчик открывался просто. Оказалось, что боевики используют канализационные коллекторы. Это обнаружили разведчики. Срочно стали собирать материал по подземным коммуникациям города. Удалось составить схему этих коммуникаций, особенно их выходы за городом, которые были тщательно замаскированы и охранялись группами боевиков. После их блокирования сопротивление стало ослабевать.

Боевики со своей стороны серьезно уступали русским в общей численности и почти не имели тяжелого оружия. Поэтому оборонять некую «линию фронта» они не могли и не желали. Трехтысячный гарнизон делал ставку на подвижную оборону с обходом флангов и выходом маневренных групп в тыл наступающим русским. Однако город все же укрепляли: в домах сооружали огневые точки, наблюдательные пункты, хранилища боеприпасов, провианта и медикаментов.

Первая попытка прорваться в город окончилась тяжелейшим сражением.

Первоначально планировалось зачистить западную часть Грозного, Старые Промыслы. Однако уже на этом, первом этапе проникновения в город, русским пришлось выдержать жесточайший бой. Основной ударной силой наступающих была 21-я Софринская бригада внутренних войск. Софринцы выполнили первую задачу, проникли в город, однако оказались по сути в полуокружении под перекрестным огнем боевиков и быстро втянулись в беспощадную схватку. Часть солдат оказалась блокирована. Однако судьбы майкопцев в новогоднюю ночь 1995-го Софринская бригада все же избежала.

К спасению блокированных отрядов подключились мотострелковый полк и бригада, находившиеся неподалеку. Софринцы и сами пробивали себе путь к спасению. Характерна операция по выводу из окружения группы солдат в жилом секторе. Главную роль играли две БМП, в каждой из которых находились санитар с помощником. Танки резерва и артиллерия прикрыли спасителей огнем, для защиты БМП выставили дымовую завесу, и машины прорвались к окруженным. Таким образом, БМП в два приема вывезли 13 раненых.

В целом бои Софринской бригады в конце декабря оставили удручающее впечатление. Да, уничтожения удалось избежать, но при этом погибло около сотни человек, при этом значимая разведывательная информация о противнике оказалась просто неиспользованной. Однако Старопромысловский район удалось занять к Новому году, и федеральные войска получили возможность продвигаться дальше.

Осекшись на первой попытке, русские тщательнее принялись готовить следующий этап операции. До середины января позиции боевиков обстреливали и бомбили. «Каждое утро я выхожу на улицу и вижу изменения: нет или стены, или целой комнаты», — писал в дневнике боевик. Русские вели бои на окраинах, постепенно сжимая кольцо. 17 января начался решительный штурм города. На улицы вернулась классическая «елочка» из идущей вдоль края улиц пехоты и техники, прикрывающих друг друга. Полевая разведка просачивалась впереди пехоты — чтобы утром, когда боевики покидают укрытия, наводить на них артиллерийские удары.

Чеченцы пытались повторить успех первой войны, используя снайперов и мобильные группы. Однако на сей раз их куда более успешно переигрывали на этом поле. Снайперы оставались крайне опасным противником, причем их численность и выучка выросли, но на сей раз от них часто удавалось защититься при помощи дымзавес и собственных стрелков.

Сопротивление подавляли превосходящей огневой мощью. Войска тратили сотни одних только ПТУРов. Старший лейтенант Алексей Горшков описал подавление снайперской позиции:

Из шестнадцатиэтажки-«свечки» с левой стороны Минутки то и дело били снайперы… Полку придали два танка, и командир полка гвардии полковник Юдин приказал танкистам открыть по этому дому огонь прямой наводкой. Танк сделал несколько выстрелов, и эта «свечка» вместе со снайперами легла целиком. У русских появилась новая контрснайперская винтовка — «Т-72»…

Правда, полностью решить проблемы с подготовкой солдат не удалось. Происходили просто-таки курьезные случаи. В один прекрасный день разведчики ГРУ залезли на крышу девятиэтажки и обнаружили беспечную группу боевиков на расстоянии в 1,5–2 км. Спецназовцы вызвали на боевиков огонь артиллерии. Пока боги войны вели расчеты и наводку, прошло 20 минут, в течение которых «духи» переместились на новую позицию. Разведчики уже кусали локти от досады, когда артиллерийский удар наконец обрушился… точно на новую позицию боевиков.

Стороны слышали друг друга в эфире. Подполковник Фролов описал эти «нежности»:

«Они все это время боев были у меня на связи. Так, посидим, пообщаемся, послушаем по рации друг друга, они рассказывали, как меня скоро будут резать…»

Рассказ о бое в Грозном. Мустафин Раис

Штурмовые отряды шли навстречу друг другу, рассекая порядки боевиков на части. За войсками подтягивались части милиции, в тылу наступающих оставались блокпосты. Вообще, благодаря мерам по охране флангов и тыла постоянные контратаки боевиков имели куда меньший эффект. Более того, столь эффективный ранее тактический прием теперь приносил ваххабитам дополнительные потери. Постепенно возможности обороняющихся падали.

Впрочем, упорное сопротивление боевиков приносило тяжелые потери и русским. Один из командующих операцией, генерал-майор Малофеев, погиб 17 января в западной части Грозного.

Боевики сообщили о гибели генерала первыми, причем по полной программе использовали ситуацию для пропаганды, заявив о пленении Малофеева и даже об уводе генерала в горы. На деле произошло нечто совершенно иное.

Михаил Малофеев

Один из штурмовых отрядов, наступавший в районе улицы Коперника, остановился под огнем, потеряв полтора десятка человек убитыми и ранеными. Малофеев выехал на передовую и лично возглавил атаку наступающей роты. В здании, куда генерал проник с небольшой группой солдат и офицеров, боевики отсекли его группу огнем. В ходе боя Малофеев погиб. Тело оказалось на нейтральной полосе, причем неподалеку в заваленном бункере находилась группа боевиков. Бои вокруг этого места длились еще два дня. В конце концов, мертвого генерала нашли, только сдернув при помощи бронетехники плиты, которыми его придавило. Почему Малофеев решил идти на штурм в первом ряду, уже невозможно точно сказать. Известно, что перед этим он имел разговор на повышенных тонах с Булгаковым, которого серьезно нервировало медленное продвижение войск. Вероятно, именно нервное напряжение последних дней спровоцировало такую реакцию. Как бы то ни было, Малофеев умер смертью, достойной командира.

Тем не менее постоянное давление на противника приносило эффект. 19 января в руки русских перешли бывшие консервный и молочный заводы, кольцо вокруг боевиков сжималось. Территория, удерживаемая террористами, сокращалась, артиллерийские и воздушные удары приносили все больший эффект. Например, 26 января бомбардировка позиций чеченского отряда в Черноречье выбила сразу до полусотни человек. В рядах сепаратистов накапливались раненые, непрерывные обстрелы изматывали, начались перебои с боеприпасами. В конце января оставшиеся в Грозном лидеры боевиков оказались перед лицом настоящей катастрофы. Им требовалось быстро принять решение.

ГОНЯТ ВЕСЕЛО НА НОМЕРА. ПРОРЫВ ИЗ ГРОЗНОГО

Несмотря на то, что подкрепления через неплотные заслоны вливались в Грозный, к концу января положение там стало критическим. В последних числах месяца русские вырвались к Минутке, оборона боевиков начала распадаться. Гаубицы работали буквально на износ.

Разумеется, Масхадов, Басаев и Гелаев не собирались умирать в перепаханном снарядами городе. Однако теперь предстояло решить, как выбираться из Грозного.

Да, небольшие группы перемещались внутрь и наружу, а отряд Арби Бараева даже сумел более-менее благополучно уйти ранее. Однако там, где могли пройти малые группы, армию в три тысячи бойцов легко постигла бы катастрофа.

Связь с внешним миром работала, снаружи окруженцев ожидал транспорт и склады со всем необходимым. В рамках подготовки к прорыву боевики передали своих раненых гантамировцам.

Гелаев

Для прорыва выбрали Алды — юго-западный пригород Грозного. Через этот район небольшие отряды уже уходили, кольцо здесь было наименее плотным, так что полевые командиры рассчитывали, что удастся прорваться и более многочисленному войску. Но русские заминировали будущий коридор. По обоим берегам Сунжи бегущих ожидали мотострелковые полки.

Минные поля начали выставлять еще 25 декабря. Боевики быстро обнаружили работы, однако русские ставили новые, причем сложнее и изощрённее. Заочная дуэль саперов шла некоторое время, пока в дело не вмешался новый фактор. В коридоре действовали некие, по словам Бориса Цехановича, «московские снайперы». В этом секторе находилась смешанная группа «Альфы» и «Вымпела» — вероятно, речь именно о них. Спецназовцы вычислили и с километровой дистанции подстрелили боевиков, наблюдавших за будущим коридором, следить за саперными работами стало некому.

В течение января наши бойцы соорудили три минных поля на месте будущего прорыва. Часть мин удалось всадить прямо в русло Сунжи. Поля пристреляли минометные батареи и артиллерия. К сожалению, централизованный подвоз снарядов осуществлялся только раз в две недели, поэтому к началу основных событий на батареях имелось от 0,2 до 0,7 боекомплекта. Вообще, утверждения о заранее спланированной операции «Охота на волков» выглядят несколько натянутыми — наши действия в ходе прорыва гораздо больше походили на импровизацию. Традиционно плохо дело обстояло со средствами для ведения ночной войны: не хватало даже осветительных ракет, а приборов ночного видения имелись буквально единицы.

Чеченцы прорывались на стыке двух мотострелковых полков. Расстояние между крайними опорными пунктами составляло почти полтора километра — о сплошном оцеплении речи не шло: русские могли только пресекать попытки прорыва огнем.

Израненный боевик в Алхан-Кале

Боевики планировали ночной прорыв: любая попытка пройти днем закончилась бы неизбежным избиением артиллерией и авиацией. Собственно, пройти днем уже пытались, но даже одиночки и небольшие группы редко могли избежать перехвата и уничтожения.

31 января вечером от Алхан-Калы к Грозному попыталась двинуться «деблокирующая» группа в пятьдесят человек с боеприпасами на санях. Ее перехватили, когда боевики начали подрываться на минах. Незадачливых спасителей перестреляли без потерь из минометов и зенитной установки, поставленной на прямую наводку.

Алхан-Кала. Боевики собрались вокруг смертельно раненного

Между тем, пока шел этот расстрел, боевики уже входили в стык между полками. За полчаса до полуночи наблюдатель вбежал в землянку командира крайнего опорного пункта и сообщил, что через поле из Грозного на Алхан-Калу движется толпа. Лейтенант, командовавший взводом, дал трассерами указания на эту группу и начал крупнейшее побоище Второй чеченской войны.

На поле началась паника. Боевики заметались под огнем пехоты и артиллерии — и выскочили ровно на мины. Через несколько минут на участок прорыва подтянули АГСы и 23-мм автоматические пушки. По бегущим били в неверном свете осветительных ракет, минное поле боевики преодолели людскими волнами. Попытка уничтожить ближайшие позиции русских кончилась провалом: атакующую группу растерзали автоматические зенитки. Часть бегущих пошла прямо руслом Сунжи по грудь в ледяной воде. Поскольку мины стояли и в русле, а сверху продолжалась стрельба, раненые тут же тонули.

Басаев шел в авангарде прорыва. Как только первые чеченцы начали рваться на минах, он приказал рассредоточиться и тут же наступил на мину сам. Изодранного, его вытащили из боя и понесли к Алхан-Кале, прокладывая дорогу своими телами. Нужно отдать должное боевикам отряда Басаева: идя по минному полю под огнем мотострелков, они сумели вынести не только Басаева, но и многих других раненых. Бой уходил к Алхан-Кале. Последних сопротивлявшихся добивали снайперы.

В Алхан-Кале боевиков ждал неприятный сюрприз: транспорт не прибыл. В местной больнице ампутировали ноги постоянно прибывающим раненым. Село обстреливала артиллерия и авиация. В Алхан-Кале оставалось около сотни раненых без ног, в селе накапливались толпы обмороженных и выдохшихся боевиков.

Из тех сепаратистов, кто сумел прорваться из Грозного, уцелели главным образом самые выносливые, пошедшие из Алхан-Калы на юг сразу же наутро. Тех, кто остался в селе, и тем более тех, кто не сумел выбраться из Грозного, схватили или перебили в ближайшие дни. Французская журналистка описала Алхан-Калу после побоища:

Вокруг все еще стоящего белого здания больницы с пробоинами в стенах теперь нет ничего. Практически все жилые дома в радиусе пятидесяти метров лежат в развалинах. На улицах валяются трупы в тех позах, в каких застала их смерть. В палатах, где вчера еще лежали раненые боевики, все вверх дном. В коридорах пятна засохшей крови. По палатам бродят люди, собирают медикаменты, оружие, одежду. Порывы ветра доносят тошнотворный запах от костра, в котором сжигают одежду, а также ампутированные вчера или позавчера руки и ноги.

Впервые за все время конфликта я воспользовалась фотоаппаратом, который захватила с собой. Фотографирую все, что вижу: на матрацах, положенных прямо на полу, боевики, явно погибшие при выходе из Грозного и оставленные во время обстрела. В одной из палат узнаю лицо молодого боевика, прибывшего с первой группой в понедельник 31 января. Он подорвался на мине, и ему ампутировали ногу в первый же день. И вот он лежит мертвый, застывший, а еще вчера он кричал мне, как он ненавидит русских. В единственной операционной, где хирург Хасан Баиев произвел более восьмидесяти ампутаций боевикам и гражданским лицам, пусто; на окровавленном операционном столе лежит только мокрая простыня да жуткий инструмент — электрическая пила.

В результате в Алхан-Кале попали в плен около ста двадцати боевиков. Еще одна крупная группа отставших оказалась перебита или пленена в Катыр-Юрте, последнем ауле на пути в горы.

Арсан Абубакаров, один из боевиков, вел дневник, позже ставший достоянием печати, так что мы можем ознакомиться с описанием прорыва из первых рук. Следует сразу уточнить, что его версия хронологии несколько сбита.

29 января. Мы шли на Ермоловку через минное поле. Шамиль Басаев, Леча Дудаев, Хункар-Паша Исрапилов, Жим Асламбек, Мехидов Абдул-Малик шли впереди колонны. На мосту через Сунжу мы попали в засаду, понесли крупные потери. Нас начали обстреливать с двух сторон БМП, пулеметы, АГС. Мы, разбегаясь, наступали на мины.

Многим оторвало ноги. Один прямо лег на мину, и ему разорвало грудь. Только с помощью Всевышнего нам удалось перебраться через мост. Но там стало много раненых и шахидов. Шамилю оторвало ногу, Абдул-Малик получил тяжелое ранение. Леча Дудаев, Асланбек, Хункар-Паша — шахиды. И еще очень много шахидов.

Этой ночью мы дошли до Ермоловки и заночевали там.

30 января. Ночью из Ермоловки мы двинулись на Закан-Юрт. Там нас тоже обстреляли из БМП и пулеметов. Один стал шахидом. Раненых мы тащили на санях.

1 февраля 2000 года. С наступлением темноты мы двинулись на Шауми-Юрт. Но в лесу нас заметили и обстреляли из «Града». Еще несколько человек стали шахидами. Перейдя через реку (вода в ней была очень холодной), мы вошли в Шауми-Юрт. Здесь нас еще раз обстреляли федералы и еще четверо стали шахидами.

2 февраля. Нас осталось 45 человек. Ночью из Шауми-Юрта мы, как штурмовая группа, двинулись вперед, чтобы пробить кольцо. Но не встретили ни одного солдата.

В Катыр-Юрт мы вошли в 4 часа утра. Там мы обстреляли «Урал» с солдатами. Больше нам никто не попадался. Целый день Катыр-Юрт бомбили самолеты и обстреливали из всех видов оружия. Мы должны продержаться до темноты, а потом выйти на Шалажи.

Во все села, куда мы заходили, нас очень хорошо встречали местные жители. Нас кормили, отогревали, сушили одежду. Нам этого никогда не забыть!

А следующая группа, которая шла за нами, попала в засаду. Самое обидное, что тогда, когда почти вошла в Катыр-Юрт. И все из-за чего? Курили и разговаривали…

3 февраля. В Катыр-Юрте у нас идут контактные бои. Двое стали шахидами, двое ранены, а один попал в плен. Среди русских много убитых, одного удалось взять в плен.

К вечеру федералы отступили и опять начали обстреливать село из всех видов оружия. Катыр-Юрт горит. Много домов разбито.

4 февраля. Бои в Катыр-Юрте продолжаются.

5 февраля. Мы опять уходим дальше, в Валерик. Ночью, при выходе на Валерик, нас обстрелял «Град». И опять есть раненые.

6 февраля. Мы вошли в Гехи-Чу. Мирные жители нас очень хорошо приняли. Даже зарезали по этому случаю несколько коров…

На этом записи обрываются, 7 февраля автор дневника погиб.

Басаев без ноги

Прорыв боевиков из Грозного едва ли можно назвать спланированной акцией русских. Однако наши военные организовали само сражение за Грозный так, что даже такое полууспешное бегство стоило боевикам огромных, беспрецедентных потерь. Общепринятая оценка — около полутора тысяч убитых и пленных. Шаманов даже утверждает, что в сумме с потерями, нанесенными при преследовании к горам, удалось перебить до трех тысяч боевиков. Среди погибших оказался один действительно важный полевой командир. Хункарпаша Исрапилов находился несколько в тени своего шефа Басаева, однако именно он, а не Радуев, был действительным автором теракта в Кизляре с массовым захватом заложников в 1996 году. При прорыве он, как и многие другие боевики, подорвался на мине. Потери российской стороны в 368 человек погибшими тоже тяжелы и не во всем оправданы, однако этой ценой удалось добиться крупного успеха.

Чеченцы получили самый страшный за обе войны удар. Кошмар штурма Грозного в 1995 году был отомщен.

Источник

Автор: Евгений Норин

Продолжение следует...

Показать полностью 14 2

Война Россия Чечня История История (наука) Видео Длиннопост Сип

Отличная работа, все прочитано!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11