История Лорда Бардака:
Однажды на Луне появился удивительный малыш…
— Я родился! — сказал он и был раздавлен к едрене фене львиной лапой сошедшего с деревянных сходней Духа творческого Беспорядка.
— Фе, пакость какая, — фыркнул Лорд Бардак, старательно оттирая лапу об весло, — Ну-с, что тут у нас?
Тут у нас была Луна. Белая и восхитительно прохладная, тихая и мирная, никем пока особо не загаженная, она висела над своей полной противоположностью — планетой Земля.
Огляделся он по сторонам, огляделся еще раз, да изрек: "А чем бы мне, собсна, заняться?". А так, как просто думать неинтересно, то присел он под одиноким деревом, любезно поставленным в эти тихие и бескрайние, как степи Государства Бескрайних Степей, места писателем. Сел, да крепко, со старанием, призадумался.
Мысли у него были разные, а их количество и разнонаправленность потрясла бы воображение любого другого существа, но только не самого Лорда Бардака (хоть сам он ещё и не решил с чего бы такому замечательному джентльмену носить столь странное имя; пара-тройка мыслей прямо сейчас бились не на жизнь, а на смерть, чтобы решить данный вопрос). Одной из мыслей была жалость — жалость к миру в который всё таки просочилась идея удивительного, рожденного на луне, малыша.
— Стоп, идея? Я только что раздавил идею?! Да бросьте! — Лорд артистично обратился к пустоте.
Пустота утвердительно кивнула.
Нижняя губа Messира задрожала, а монокль вдруг запотел. Пустота тактично отвернулась.
Пришлось потратить некоторое время на отдрожание губы и распотевание монокля.
Мысли, выдохшиеся в бесплодной борьбе решили уйти на перекур и помятое, но живое соображение, недостёртое с пятки, удивлённо заглянуло прямо в сознание, потянувшись к оставленным без присмотра рычагам.
А утончённый аристократ в это время заканчивал вырезать на коре дерева короткое, но ёмкое словцо.
Но, лишь попытался Великий и вообще молодец во всех областях жизни и нежизни Лорд Бардак вспомнить, где снискал такое дурацкое имя, его проблема незанятости сама собой разрешилась, с громогласным ревом двигателя и не менее громким звуком (столь громким, что сам вакуум ему не помеха для распространения) столкновения с поверхностью, еще недавно совершенно не засранного белого спутника Земли, который, в других источниках величается Эквусом. Чудо техники определенно прибыло оттуда, что было не трудно понять по траектории его полета, которую, тем не менее, не видел наш Мастер Конфузов и Драм.
Как часто бывает на горах и небосклонах: где есть один бог, обязательно появляется и другой. И пусть новоиспеченной дух творческой вивисекции ещё не ведал своего величия, другой, более старый и могучий, покровитель всех писателей, его величество счастливый случай — Бог Из Машины — прибыл. Машина у него была, кстати, так себе. Зато вместительная. И вместила она в себя целых пятерых спорящих стариканов в потертых разноцветных трико, на голое всё остальное.
— Камаз сила совершенно неодолимая, говорю тебя, — вещал стариках в розовом трико.
— Но ведь он двухметровый пегас, — спорил его фиолетовый товарищ.
— Неодолимая, — медленно и по слогам настаивал на своей точке зрения розовый.
Со всей присущей ему грацией и изяществом, Messир вразвалочку прочапал к прибывшим и задумался: просто поздороваться или с использованием вырезанного на коре слова?
Определиться не успел, однако. Бодрые дедки уже окружили его и с каким-то нездоровым интересом начали тыкать в бока, дёргать за крылья, заглядывать в зубы.
— Пойдёт! — громогласно объявил Сторонник Имбовости Камазов и сунул руки в карманы розовых штанцов.
— Да, ничего так экземплярчик, — откликнулся Любитель Перепегасов.
Остальные пенсионеры согласно забубнили.
— Не пойдёт! — запаниковал Владыка беспорядка — Никуда я не пойдёт, мне и тут уютно. Сами идите.
— Да мы-то и идём, — объяснил всё Розовый — в отпуск. Уходим. А тебя, сталбыть за себя оставим.
Сунув в орлиную лапу ключ на цепочке, старикашки удивительно проворно вкорячились в свой драндулет и с визгом покрышек ушли в варп.
— Дела-а, — протянул заинтригованный Бардак.
Ключ на цепочке завибрировал и развернулся к висящей в небе планете.
— Мне туда? Ой, да неужели? Как бы я иначе догадался?
Вибрации ключа сдвинулись по фазе. Угрожающе сдвинулись. По крайней мере, такое заключение сделал Бедлам.
Он поднял ключ высоко над собой, готовясь произнести пламенную речь о грядущих свершениях, как ключ, без предупреждения и возможного объявления войны, выхватила неведома, но определенно крылата.. зверушка?
— Взззз, — заявила зверушка, повесив ключ себе туда, где у позвоночных находится шея.
— Отдай. — Лорд сделал серьезное лицо.
— Взззз, — издевалось “насекомое”.
Серьезное лицо смотрело то на Лорда, то на зверушку. Определить его предпочтения не представлялось возможным.
— Я люблю непонятные ключи от непонятных созданий с непонятными намерениями, — пытался взять своё Белдлам.
— Взззз, — неведомый был непреклонен.
— Страсть, как люблю.
— Взззз?
— Именно так.
— Взззз!
— Молодец, хороший мальчик, или девочка, а теперь отдай мне это.
— Взззз!!!
Зверушка начала хаотична мотаться вокруг Лорда, ключ на её шеи периодически стукался о пустое пространство вокруг, создавая хрустальный звон. В местах “удара” возникали огоньки, схожие по цвету с цветами трико, исчезнувших незнакомцем. Они росли и заполняли собой всё вокруг незадачливого Мастера. Вскоре он оказался окружен пятью стенами из радужного пламени, и только над головой летала ухмыляющаяся зверушка. Но стоило лишь Лорду потянуть вверх лапу, как исчезло и это наглое насекомое, оставив вместо себя бесконечный коридор из зеркал, отражающих вещи похожие, но как будто старящие напротив них под совершенно разными углами.
"Меssир начал неспешно оглядывать зеркала вокруг него, меняясь в лице от увиденных вещей: оно выражало то удивление, то озадаченность, то конфуз, а иногда на нем появлялась улыбка, когда одно из зеркал внезапно становилось кривым... Однако через две минуты он перестал вертеть головой, встав и вновь решив поразмыслить.
— Так, и что из этого является настоящим, а что зазеркальным? - пробубнил себе под нос Великий Лорд. — Хм, можно что-то написать на пустом пространстве и посмотреть, что будет вокруг... А если я сам зазеркален? — внезапно ужаснулся Бардак и тут же успокоился. — Да нет, бред какой-то, эта зверушка не умеет такие фокусы делать. А может?.. - взгляд Меssира вновь перешел на зеркала. — ...а почему бы их просто не разбить, безо всяких там мыслей?! — радостно воскликнул драконеквиус и, по-мультяшному застыв на месте, задрыгал ногами и вскоре устремился к ближайшему зеркалу, чтобы со всей силы в него...
— Таммммм, Там-Таммммм!.. — прозвучали где-то рядом пара клавишных аккордов, из-за которых Бардак внезапно остановился у самой поверхности стены, вновь озадаченный.
— Это "Таммм" неспроста! — авторитетно процитировал он и повернулся через правое плечо к соседнему зеркалу.
Звук стал громче, но но по-прежнему доносился справа. Ещё один поворот вправо привёл к тому же эффекту. Описав полный круг, Дух творческого беспорядка отметил, что происходящее за зеркалом здорово отличается от того, что там было до этого. Сделав ещё пару полных оборотов он убедился: оказавшись вне поля зрения, зеркала меняются.
Наконец Лорд Бардак добрался до "звучащего" зеркала. С той стороны по клавишам сухо и безэмоционально, явно отбывая какую-то повинность, медленно бил тощий паренёк лет пятнадцати.
— Не, ну кто так делает? Кто так делает? — возмутился Дух и прицельно плюнул на клавиши чёрным паучком. Пацан заметил насекомое и, прекратив унылый долбёж, потянулся за свёрнутой газетой. Бардак довольно ухмыльнулся и закусил губу, обхватив свой горящий хвост как джойстик.
Пацан вошёл в раж, пытаясь и всё никак не попадая по управляемому Messиром пауку. Лупя газетой он вдруг понял, что отстукивает нечто похожее на свой любимый трек. Паук был забыт. Парень с увлечением начал подбирать другую мелодию, а Лорд Бардак, напоследок напугав местную кошку, отвернулся от зеркала.
Что-то стало проясняться. К сожалению, ситуация этим чем-то не была.
Кавардак огляделся, в поиске иных интересностей, но увы и ах, на остальных зеркалах была либо неразличимая мазня красок, либо, не более понятная, темная галиматья. Ухватившись за одно из таких зеркал, Темный Покровитель Драмы пристально вгляделся в него. К своему, да и нашему разочарованию, все что он смог понять, так это звуки какой-то суматохи и далеких криков, из которых можно было сделать вывод, что Фландрия в беде, и кто-то по ней скачет. Причем первое могло быть результатом второго. Решив более не вдаваться в подробности, он отпустил зеркало, которое, впрочем, недалеко успело улететь, как столкнулось с парой иных и разбилось вдребезги.
— У-ух, Фландрия, сегодня определенно не твой день — виновато выдал Властелин Драм, но, оглядевшись и не найдя свидетелей, расслабился.
Одно радовало, в темных зеркалах довольно четко отражался силуэт одного хорошо нам знакомого Лорда, которых поспешил этим воспользоваться. Силуэт поправил шляпу, но, обдумав всю опрометчивость этого решения, цокнул языком и поправил её обратно.
Процесс прихорашивания был грубо прерван резким, как и многие резкие вещи, с недавней поры знакомым, "Вззззом". Звук донесся откуда-то сверху и Бардак поспешил найти взглядом маленький крылатый раздражитель. Подняв взгляд, наш герой увидел не что иное, как пугающе-добродушную физиономию..
— Нашго! Я буду звать тебя Н..
Хозяин Неразберихи заметил, что кроме странного существа было там и кое-что еще, и этим "Еще" было стремительно приближающееся к нему зеркало, в котором он успел разглядеть нечто вроде небольшого, но яркого городка на фоне холмов и гор, на одной из которых ютился странной архитектуры замок. Бедламу показалось, что он увидел как какая-то стремительно движущаяся фигура пробурила насквозь стайку облаков, тем самым заставив их ретироваться с небосвода. От такого вопиюще неприемлемого обращения с кучевыми у Лорда вот-вот собиралось перехватить дыхание. Собиралось, но не успело. Все побелело и лишь маленькая полоса загрузки внизу давала понять, что что-то происходит.
— Вы мастер давать имена, мистер Случайный Форнит.
Человек в строгом костюме и с кейсом в руке просто взял и появился за спиной лорда. Мир сразу потускнел, вернее потускнели все миры: и тот, что был вне зеркала; и тот, на который Бардак смотрел прямо сейчас; и даже все те миры, которых он не видел, но ощущал где-то неподалеку. Это было новое чувство, незнакомое — раньше Messиру не приходилось чувствовать родство с целыми мирами — но такое нужное и в чем-то, не смотря на всю свою нелогичность и поспешность возникновения, правильное.
— Чего нельзя сказать обо мне. — Челок еле заметно ухмыльнулся. — Впрочем, имена имеют небольшое значение, особенно, в нашем с вами случае.
— Кто ты такой? — понурившись спросил непечатный Форнит.
— Это неважно.
— Важно, сегодня на моей прекрасной и тихой луне твориться какая-то хрень! — Лорд махнул руками и рядом с человеком образовался мольберт, на котором пара цветных карандашей, один из которых был серым, а второй не имел цвета, превращали звучащие слова в рисунки. — Сначала какой-то невообразимый кошмар вылупляется из яйца и сбегает от вполне заслуженного уничтожения, затем летающие машины, старые эксгибиционисты, крылатые воры ключей, зеркала и наконец ты.
— Это неважно, — повторил человек, глядя на схематично нарисованного себя, карандаши изобразили и его слова тоже, — Важно лишь, что все эти события были нужны, чтобы вы, мой дорогой Форнит, заняли своё место в цепи.
— В какой такой цепи?
— В цепи случайностей и вдохновений. Очень важной цепи, на одном конце которой лежит источник, вот он, кстати, перед вами, — человек указал на мир в зеркале, — а на другом множество шальных, глупых и наивных мыслей; череда случайных слов и желаний; ночное одиночество; нужный человек в нужное время, или наоборот в максимально неурочное… любая случайность, одним словом, которая заставит человека привнести в свой мир немного того, что есть в источнике.
— Зачем?
— Чтобы сделать его лучше, конечно же.
Человек положил портфель на землю, и присел рядом с ним. Не дожидаясь команды или приглашения Нашго подлетел и открыл кейс ключом, после чего, подхватив лежавшие внутри осколки зеркала, развесил их перед Лордом так, чтобы в каждом отражалась только одна часть его разношерстного тела.
— И кем же я должен быть в этой вашей цепи? — Бардак положительно понимал всё меньше в происходящем.
— Проводником. Кто, как не существо, воплотившее в себе столько разнообразия и идей, сможет стать мостом для столь разных миров?
Зеркало с миром, стоящим на паузе, упало и разбилось. Его осколки расплавились, превратились в воду и соединились в небольшое озеро, ручейки из которого тут же потянулись к Messиру для того, чтобы лишь только коснувшись его, обернуться радугой, каждый лучик которой устремиться туда, где его очень ждут.
* * *
