Martiss

«Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор»

　　　　　(c) Франсуа де Ларошфуко

Марка ослеплял яркий солнечный свет. Он загородил рукой солнце и осмотрелся вокруг. Поляну, усыпанную песком, окружал густой лес. Вокруг — ни души. Только пустырь и хвойные деревья. Через минуту Марк заметил, как к нему приближается человек. Сначала он увидел лишь силуэт, но потом разглядел в госте симпатичную девушку.

— Привет, попаданец, — девушка протянула руку. — Амелия.

Первое, на что обратил внимание Марк — на её черный маникюр, идеально совпадающий с цветом платья и волос. Второе, что бросилось ему в глаза — девушка была босиком.

Марк ответил на рукопожатие, но не произнёс имени. Почему-то был уверен, что она и так знает, как его зовут.

— Красиво тут, не правда ли?

Марк не видел ничего красивого в этом огромном песчаном пустыре, но всё равно кивнул.

— Как думаешь, где мы?

— Это я должен спрашивать, — Марк развёл руками. — На пустыре?

— Это не просто пустырь. — Амелия сделала шаг назад, развела руки в стороны и покрутилась. — Это кладбище. Будущее.

После её слов Марку стало как-то не по себе. Не столько от того, где они находятся, сколько от того, с какой интонацией и восторгом об этом говорила Амелия. К тому же, здесь было довольно прохладно.

— Ты знал, что каждый день в мире умирает порядка ста пятидесяти тысяч человек? Как думаешь, сколько из них смогут нормально похоронить? А сколько уйдет гектаров вырубленного леса, чтобы сделать кладбище? Сколько денег, сил, нервов, природных ресурсов будет вложено в похороны только одного человека? Только представь… А теперь вспомни, сколько людей убил ты со своей подружкой за эти два года.

Амелия подошла ближе и посмотрела Марку в глаза. Его заворожил этот взгляд, девушка смотрела так искренне, словно действительно ждала ответа. А Марк стоял с совершенно тупым выражением лица и даже не знал, что прямо сейчас смотрит в глаза самой Смерти.

— Вот то-то и оно. Поэтому мы с тобой будем заниматься общественно-полезными работами, — улыбнулась девушка. — Ничего общего с мифами, согласись? Ни тебе по реке Стикс поплавать, ни из лабиринта выбраться, монстра там какого-нибудь завалить, Дьявола обмануть… Хотя… у тебя это однажды получилось.

С этими словами она подняла лопату, которую всё это время Марк не замечал, и воткнула её в песок перед парнем.

— И что мне нужно делать? — спросил он, взяв её в руки.

Амелия снова подняла взгляд на Марка. Но в этот раз смотрела уже со злобой.

— Нэл говорил, что ты наглый, но не говорил, что тупой. Копай могилу, что же ещё.

С этими словами она развернулась и пошла в сторону леса.

— И да, — крикнула она, — не одну. Копай, пока не найдёшь то, что ищешь.

— Твою же мать! — Марк с силой воткнул лопату в землю.

***

Прошло около часа прежде, чем Марк выкопал первую могилу. Он вспомнил, как в детстве ездил с семьёй на похороны лучшего друга. Фрагменты воспоминаний, как гроб с телом мальчика опускали в могилу, ещё долго не давали юному Марку спокойно спать. С тех пор кладбища ему представлялись жутким и отвратительным местом.

Закончив с первой могилой, он перешёл ко второй. На третьей силы закончились. Хотелось пить. Спать. Курить. Ему нужен был отдых, но он не сдавался, понимая, что не может провалить первое же испытание. Ради Софи. Ради их чёртовой любви он продолжал копать. Погода испортилась, заморосил дождь, и Марк, воспользовавшись случаем, сложил ладони и набрал немного воды.

К вечеру он валился от усталости и в какой-то момент спрыгнул в выкопанную могилу, лёг и попытался заснуть.

Наутро он проснулся и продолжил копать. Он задумался, каково работать могильщиком — изо дня в день грести лопатой песок, видеть гробы и скорбящих родственников. Всё это, наверное, здорово ударяет по психике, туда идут работать люди, которые полностью лишены эмпатии.

К концу второго дня Марк был обезвожен, немощен и слаб. Лопата в его руках по ощущениям весила теперь не меньше сотни килограмм. Когда он загрёб очередную порцию песка, то посмотрел вниз и ужаснулся увиденному — из земли торчала человеческая рука. Марк упал, испуганно глядя на торчащие пальцы. Придя в себя, он продолжил грести руками, словно погребённого человека ещё можно спасти. И вскоре увидел того, кого искал. Это была Софи. По её бледному лицу ползали черви, заползая в слегка приоткрытый рот и ноздри. Софи выражала безмятежность и спокойствие. Она словно позировала для фотографии, если не брать во внимание тот факт, что плоть её уже начала разлагаться, а в голове проделана дырка от пули, которую он лично в неё пустил. От увиденного его тошнило.

— Нет, — вырвалось из уст Марка. — Нет, пожалуйста. Софи.

Марк упал рядом с ней и заплакал. Он был не против, если его закопают прямо здесь, рядом с ней, лишь бы он смог снова увидеть её на небесах и попросить прощения.

Когда он поднял взгляд к небу, то солнце ему загородил силуэт человека. Над ним стояла девушка и хлопала в ладоши.

— Браво. Ты нашёл её, — послышался голос Амелии. — Но вот тебе ещё рано помирать. Вылезай.

Она наклонилась и протянула ему руку. Марк на последнем издыхании вылез из могилы и упал на землю перед Амелией.

— Видишь, во что ты превратил её? Тебе ведь не впервой видеть трупы, так?

Амелия тяжело вздохнула и отряхнула руки от песка.

— Ладно, могильщик, засчитано. Теперь ты будешь думать о последствиях, прежде, чем убивать людей. Даже в дне сурка, — Амелия улыбнулась. — А теперь поднимайся, пора на следующее испытание.

Марк с трудом сел на землю, перед глазами всё плыло. И прежде, чем провалиться в небытие, успел заметить, как Амелия взяла лопату, подошла ближе и замахнулась.

«В положении умирающего есть свои преимущества. Когда нечего терять — не боишься риска»

　　　　(с) Рэй Брэдбери

— Я повторяю вопрос, — усатый полицейский положил перед Марком фотографию Софи, — зачем ты убил эту девушку?

Девушка с фотографии совсем не была похожа на ту, в кого Софи превратилась за последние месяцы. Вместо счастливого взгляда — презрение к окружающему миру, вместо лучезарной улыбки — хладнокровие.

Марк до сих пор не мог поверить в то, что Софи мертва. Он столько раз убивал её, будучи уверенным в том, что она проснётся на следующий день. Но теперь цифры на часах сменились и настал тот день, когда пришли последствия. И этим твердолобым копам не объяснишь ни про божественный кинотеатр, ни про день сурка, ни про то, что убийство — это просто что-то вроде игры. Это не по-настоящему. Марк бы никогда не спустил курок, зная, что Софи не воскреснет.

Марк пожал плечами, чем вывел из себя копа напротив. Тот резко повернулся и ударил ладонями по столу.

— Мы что с тобой тут в игры играем?! Либо ты рассказываешь зачем убил эту девушку и где взял оружие, либо пеняй на себя!

Марк попытался что-то сказать, но из горла вышел лишь тихий хрип.

— Мы… мы поссорились, — наконец выдавил он.

— Поссорились?! Из-за какой-то дерьмовой ссоры ты убил человека?!

Марк видел проступающие вены на лбу копа. Еще мгновенье, и тот не оставил бы от парня живого места.

— Я… не знаю, не знаю, — Марк облокотился о стол и уронил голову на руки.

В тот момент ему было плевать, что будет дальше. Он готов был отправиться в тюрьму, лишь бы к нему не приставали с вопросами, на которых у него нет ответа.

Марк закрыл глаза и едва сдерживал слёзы, не желая ещё больше позориться перед копом. В голове проносились фрагменты их с Софи ненастоящей войны — несмотря ни на что, Марку нравилось то время. Жалел он только о том, что десятое мая наступило, когда была мертва Софи, а не он.

Полицейский обошёл стол, схватил парня за шкирку и дёрнул на себя. Боковым зрением Марк успел заметить кулак, летящий ему в лицо. А перед тем, как потерять сознание, услышал:

— Ты мне всё расскажешь, мразь.

***

Очнулся Марк всё в той же допросной. Голова раскалывалась, запястья ныли от боли, перед глазами вместо отчётливой картинки — размытые силуэты. Чьи-то руки схватили его под мышки и подняли на стул.

Напротив Марка сидел человек, пристально наблюдая за каждым его движением.

— Ну как ты там, голова не болит?

Тихий и издевательский голос. Марк не оценил юмора и попытался разглядеть гостя. Кудри, спадающие на лоб, ядовитая улыбка, белая рубашка и галстук. Марку потребовалось некоторое время, чтобы понять, что перед ним сидит Бог. Он повернул голову и в отражении зеркала увидел стоящего позади Дьявола.

— Узнал? — Нэл улыбнулся и развёл руками.

— А как вы здесь?…

— Это не важно, — перебил его Бог. — Будем считать, что у тебя таймаут. А то ты устал уже, наверное, от этого майора.

Марку хотелось пить и меньше всего хотелось слушать издёвки Нэла.

— Ты?… Ты вытащил меня из дня сурка? — слова давались Марку с большим трудом.

Бог лишь ухмыльнулся и пожал плечами.

— Грёбаный подонок, — пробубнил себе под нос Марк, — верни всё как было.

Он сплюнул кровь и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Как было? — Бог откинулся на спинку стула и удивлённо посмотрел на парня. — А как было? Ты про то время, когда вы убивали друг друга, а заодно ещё и случайных людей?

— Мы их не убивали. Они бы воскресли на следующий день.

Дьявол, что в этот момент был за плечом Марка, усмехнулся.

— Это же Нэл создал этот повторяющийся день. На твоём месте я бы не был так уверен, что он работает идеально.

— Заткнись, Сид, — спарировал Нэл, а после перевёл взгляд на Марка. — Если коротко, то да. Люди умирали. Насовсем. И те люди, что были в поезде, который из-за вас сошёл с рельс. И те, что в торговом центре, который подорвала твоя подружка.

— И ты расщедрился на продолжение наших жизней? Какое благородство.

— А что мне оставалось? — Бог пожал плечами и сложил руки на столе. — Подстроить смерть? Ты и так бессмертен.

— Ну допустим, — Марк тяжело вздохнул. — Ты победил. Отомстил мне за прошлый раз. Ты доволен?

— Вполне, — Бог ответил искренне, не обращая внимания на агрессию Марка.

Потом встал и махнул Дьяволу рукой.

— Пойдём, — сказал он. — Счастливо оставаться, парень.

— Стойте, — из последних сил сказал Марк, когда они уже были у двери.

Бог и Дьявол остановились и заговорщицки переглянулись.

— Верните её.

— Что?

— Верните Софи, — сказал Марк. — Убейте лучше меня.

Секунду помолчав, Нэл вернулся на своё место и хлопнул по столу ладонью.

— Ну наконец-то! Я уж думал ты не предложишь!

— Смотри, Нэл, как бы он тебя опять вокруг пальца не обвёл, — усмехнулся Сид.

— Только не сегодня. Понимаешь, — он обратился к Марку, — всё не так просто. Я готов не только её вернуть, но и дать вам обоим ещё один шанс. Вы оба продолжите жить совершенно обычной жизнью, забыв и про прошлую сделку, и про нынешнюю.

— Такую сволочь как ты трудно забыть, — Марк ухмыльнулся.

— Сочту это за комплимент. — Нэл сделал паузу. — В общем, что нужно сделать…

После слов Нэла Дьявол кинул на стол бумаги. Буквы расплывались перед глазами, Марк не мог прочесть и строчки.

— Выполнить три испытания. Знаешь, давно люди верили в то, что после смерти человек должен пройти через мытарства. Только у нас более лояльная небесная канцелярия, есть система скидок, поэтому тебе нужно будет не через двадцать мук пройти, а всего лишь через три.

— И тогда ты вернёшь её?

— И её, и тебя. Вы будете жить долго и счастливо. Пока кто-нибудь из вас не убьёт другого. Только в этот раз, — Нэл поднял указательный палец, — это будет ваш последний выстрел.

— Я согласен.

Как только Марк поставил свою подпись, он увидел, как ему в лицо снова летит кулак. Только на этот раз бил Дьявол.

«Тут не исправить уже ничего. Господь, жги»

　　　　　　　　　　　　(c) 25/17

— Много лет назад меня мать водила в церковь, — сказал Йама после долгого молчания, пока они ехали сквозь леса. — А я никогда этого не понимал. У шестнадцатилетнего меня тогда было много и других интересов, помимо того, чтобы тратить каждый выходной по несколько часов на служение какому-то там Богу. Но моя мать была очень набожным человеком и не принимала отказов, она заставляла меня учить молитвы и верить. Понимаешь? — Йама посмотрел на Амелию. — Она заставляла подростка верить.

Смерть отметила, что впервые со встречи с Йамой она видела в нём человека. Не какого-нибудь харизматичного лидера, прожжённого фанатика или проповедника, а обычного человека — со своими страхами и грехами.

— Но однажды мне все-таки удалось убедить мать не брать меня с собой — сослался на болезнь. В итоге она пошла одна. И в церкви случился пожар. Погибло порядка тридцати человек. В том числе и моя мама.

Регулус усмехнулся.

— Жутко, не правда ли? И как после этого вообще можно в кого-то верить? То есть ты приходишь домой к Господу помолиться за счастливую жизнь, а он допускает пожар, в котором ты погибаешь.

Амелия молчала, не зная, что на это ответить. Её не интересовали проблемы и детские травмы Регулуса. И она уже подозревала, чем закончится эта история.

— Но и в этой истории есть некоторые нюансы. Во-первых, это допустил не Бог. Это я, — он повернулся к ней и мило улыбнулся, — я бросил коктейль Молотова в окно грёбаной церкви. Шестнадцать лет — во мне бушевал протест, я хотел, чтобы этой церкви больше никогда не было и мне не приходилось туда ходить. Во-вторых, я сглупил и не убежал сразу, какое-то время наблюдая за пожаром, смотрел, как люди с криками выбегают из церкви. И в какой-то момент огонь перебросился на меня. Врачи так и не смогли меня спасти. Я умер в шестнадцать лет, Мия, — сказал он, — по собственной тупости. Но много лет назад в Аду случился переполох и мне удалось сбежать. Я вырос и теперь хочу донести до остальных свои идеи.

Амелия даже знала, что за переполох тогда произошёл. Как это позже назвали — «переизбрание Дьявола». Но она думала, что с приходом Сида вселенский баланс восстановился, и все мертвецы вернулись обратно. Перед ней было живое доказательство, что не все.

— И в-третьих, — сказал Йама и крутанул руль вправо. Амелия увидела небольшую церквушку на поляне. — Вот она. Та самая церковь. Отреставрированная.

Регулус остановил машину, взял автомат и тыкнул дулом в плечо Смерти.

— На выход.

Следом за Амелией вышел и он сам. Регулус приказал своим людям достать канистры с бензином и идти за ним.

— Всё закончится там же, где и началось. История повторяется.

— Понятно, — хладнокровно сказала Амелия, — вроде бы вырос, но всё ещё ведёшь себя, как тот шестнадцатилетний парень.

— Закрой рот и иди! — он схватил её под локоть и повёл в церковь.

Двери церкви распахнулись и речи пастора прервала автоматная очередь. Те немногие люди, что пришли на проповедь, закричали и закрыли уши руками. Последователи Йамы забаррикадировали входные дверь мебелью.

— А вот и второе пришествие! — заликовал Регулус и толкнул Смерть в плечо.

Подойдя к сцене, его люди схватили священника и его помощника и затолкали в подсобку, закрыв её на висящий в замке ключ.

В церкви повис непрекращающийся гул, люди рвались к выходу, но Йама дал залп в воздух, дав понять, что будет стрелять на поражение, если ещё хоть кто-то попытается уйти. Люди притихли и вернулись на свои места. Кто-то прятался под лавкой, целуя крест, другие испуганными глазами смотрели в лицо самой смерти.

— Братья и сёстры, — обратился он к пересравшей от страха публике. — Я — Регулус Йама. И я пришёл с миром. Я лишь хочу доказать вам, что смерти нет. Хочу пригласить вас отправиться туда, где не будет насилия, зла и постоянного угнетения на какой-либо почве.

Пока он читал проповедь, люди в белых балахонах поливали бензином церковь. Проходили по рядам, обливали деревянные скамьи и стены. Напоследок, они провели дорожку из бензина от выхода к сцене. Люди жались от страха, но никто не пытался им помешать.

— Я хочу, чтобы вы присоединились к общине «Божественный свет», — говорил Йама. — Общине, которую я называю своей семьёй. Хочу, чтобы мы вместе создали идеальное общество, свободное от любых предрассудков.

Амелия, всё это время молча стоявшая рядом с Йамой, наконец заговорила. Но так тихо, что её слышал только Регулус.

— Слушай, тебе, наверное, интересно, как умирала эта твоя семья?

Йама запнулся и перевёл взгляд на девушку.

— Что? — его вопрос прозвучал на всю церковь из-за работающего микрофона.

— Ты всё время говоришь, что смерти нет, но ты и не подозревал, что всё это время она находилась с тобой рядом. Была частью твоей так называемой «семьи».

— Что ты несёшь?

— Говорю, что все твои теории — чушь собачья. Я здесь, — она сделала шаг на сцену и отняла микрофон у Йамы. — И я — Смерть!

В церкви на несколько секунд повисла полнейшая тишина. Люди замерли и начали переглядываться друг с другом. Они боялись. Боялись, потому что верили.

— Я хочу вам открыть глаза на того, кому вы поклоняетесь, — Амелия в первую очередь обращалась к последователям Регулуса, нежели к тем зашуганным прихожанам.

Она перевела взгляд на Йаму. Тот стоял рядом с ней с совершенно тупым выражением лица.

— Он использует вас! Вас не ждёт лучший мир, все его обещания — ложь. Он промоет вам мозги, а потом, под предлогом великой цели, убьёт вас. Отравит, как какой-то скот!

Йама наконец понял, что нужно что-то делать. Он взял автомат в руки и направил его на Амелию.

— Уходи! — сказал он.

Девушка же улыбнулась, наклонилась к его уху и прошептала:

— Не только на тебя не действуют эти игрушки.

А потом вернулась к микрофону и продолжила. После нескольких дней, проведённых в секте, у неё сдавали нервы, и Амелия выплескивала всю свою ненависть на этих людей.

— Вашему Богу осталось недолго. Но я обещаю, — она посмотрела в глаза людей, стоящих с канистрами бензина, и продолжила заговорщицким шёпотом, — я убью каждого, кто продолжит его дело. Я спущусь за каждым грёбаным человеком и лично отправлю его на тот свет!

Амелия схватила микрофон и крикнула:

— Memento mori, суки!

После этих слов Йама резко столкнул её со сцены и, ни слова ни говоря, зажёг спичку и поднял её над головой.

— Есть только один способ доказать вам, что я прав, дети мои! — крикнул он. — И этот час настал! Огонь очистит вас! Освободит!

— Безнадёжная затея, — ухмыльнулась Смерть.

Как только Йама закончил говорить, со стороны дверей раздался грохот. Мебель отлетела от входа, деревянные двери треснули, и в проходе появился спецназ в касках и бронежилетах. Йама, поняв, что выхода нет, уронил горящую спичку.

Церковь вспыхнула огнём. Амелия закрыла лицо рукавом, но выбраться из охваченной огнём сцены уже не успела. Она видела силуэты людей, которые ломились к выходу, видела спецназ, что расстреливает сектантов. Крики, звуки выстрелов и шум огня смешались в её голове. Она посмотрела на Йаму — он стоял на сцене, расправив руки в стороны и запрокинув голову. Его балахон полыхал огнём, но Регулус словно и не чувствовал этого.

В следующее мгновенье ему в грудь прилетели несколько пуль. Йама пошатнулся и упал на пол, на его лице застыла блаженная улыбка. Амелия же почувствовала, как чьи-то руки схватили её под локоть и потащили к выходу из церкви.

На поляне стояла куча полицейских машин. Амелия видела, как из церкви под руки вывели Йаму — целого и невредимого, будто в него не стреляли из автомата и будто он не горел в огне. Следом за ним выводили людей в белых одеяниях. По крайней мере, тех из них, кто смог выжить.

— То есть вы утверждаете, что члены общества «Божественный свет» покончили собой по приказу этого человека? — полицейский повернулся и показал на машину, куда посадили Йаму.

— Да, он заставил их выпить какой-то яд, который он называл снадобьем.

В конце концов, пусть он докажет, что это не так. Не будет же Регулус рассказывать сказки про то, что около пятидесяти человек ни с того ни с сего умерли от сердечного приступа. В байки про Смерть ему тоже никто не поверит. Остаётся одно — яд, который не сможет обнаружить ни одна экспертиза.

Полицейский пообещал, что вызовет её на допрос чуть позже, а пока она может быть свободна. Он протянул ей свою визитку, которую она без энтузиазма взяла. «Ну да, — подумала она, — найди меня ещё потом».

Через пару минут к ней подошли трое спецназовцев в шлемах и с щитами. Амелия удивилась, не зная, что они от неё хотят. Один из них снял шлем и сказал:

— Амелия, как тебе не стыдно так нагло врать?

На лице мужчины была балаклава, но по уставшим глазам она узнала в этом человеке Сида.

— Что за?…

— И не говори, Сид, — второй человек снял шлем. И, судя по голосу, это был Нэл. — Так нагло врать полицейским, хотя на твоей совести уже больше ста человек... Это не Йама устраивал геноцид. Это была ты, — Бог усмехнулся. Кажется, ему тоже не было жалко этих фанатиков.

— Между прочим, этот псих — твой просчёт, — Амелия ткнула пальцем в грудь Дьявола. — Кто-то не досмотрел за своими мертвецами много лет назад.

Сид поднял руки.

— Извиняюсь, ошибочка вышла. Я с ним ещё разберусь.

— Не надо, — улыбнулась Амелия. — Думаю, тюрьма до скончания веков для него более суровое наказание, чем твой скучный Ад.

— Но сто человек… — голос Нэла.

— Заткнись, — перебила его Смерть.

Она уставилась на третьего человека в шлеме, который всё это время стоял молча.

Спецназовец снял шлем и, увидев шрамы, Амелия поняла, что перед ней один из вестников апокалипсиса, а по совместительству — её брат. Аскар. Или в простонародии Война.

— Спасибо, Нэл, что всё-таки дал мне наконец нормально повоевать, — сказал он.

Он был единственным, на кого Смерть бросилась с объятиями.

— Спасибо вам, ребята, — улыбнулась она.

— А геолокацию можешь выключить, — усмехнулся Сид и снял с себя балаклаву. — Мы и так уже поняли, куда он едет, когда увидели сожжённый лагерь. Навели справки о его биографии.

Сид и Амелия стукнулись кулачками.

Она бросила взгляд на полицейскую машину, за стеклом которой сидел Регулус Йама. Он смотрел на неё своим белым глазом с нескрываемым презрением на лице. А Амелия радовалась, что её план удался: если этого восставшего из Ада чёрта нельзя убить — пусть гниёт за решёткой и рассказывает о своих идеях там.

Она мило помахала ему ручкой и послала воздушный поцелуй.

Счастливого пути, посланник Бога.

«О смерти больше всего рассуждают на полпути к ней»

　　　　　　　(с) Казимеж Тетмайер

— Я прошу прощения… — когда люди начали расходиться, Амелия попыталась поймать момент и подойти к Регулусу.

Он был словно местной суперзвездой — после проповеди все подходили к нему с благодарностями или просьбами. Йама накрывал ладонями их руки и говорил что-то про прощение и добродетель.

— А… — он заметил Амелию и по-доброму ей улыбнулся. — Новенькая.

Хотя из-за шрамов на половину лица и отсутствия зрачка в одном глазу, улыбка получилась скорее жуткой, нежели доброй.

— Добро пожаловать в семью, — Йама развёл руки для объятий.

Когда Смерть спускалась на землю, ей достаточно было дотронуться до человека и послать некую невидимую энергию, заряд, импульс. Этого импульса было достаточно для того, чтобы человек умер в течение нескольких минут. Что и случилось несколько дней назад в «Energy». Смерть не контролировала исходящую из неё энергию и стала причиной гибели десятков людей.

И сейчас для неё был прекрасный шанс коснуться этого подонка и закончить начатое.

Секунду помешкавшись, Амелия крепко обняла местного Бога. И тут же почувствовала пробирающий до костей холод, исходящий от него. Будто не она, а он передавал ей энергию. Смерть никогда не испытывала ничего подобного. Впервые за свою долгую жизнь ей стало страшно — страшно от того, что она абсолютно ничего не знает об этом человеке, и от того, что не может убить его простым прикосновением.

— Рад, что вы решили присоединиться к нам, — голос у Йамы был тихий и монотонный. Таким голосом можно рассказывать детям сказки на ночь. С другой стороны, этим он и занимается — рассказывает сказки уже повзрослевшим детям.

— Мия Дженкинс, — представилась Смерть.

— Регулус Йама, — мужчина поклонился. — Ещё одна звезда в нашем доме, — он улыбнулся. — Что привело тебя сюда?

— Желание быть ближе… к Богу, — её слова прозвучали больше как вопрос, нежели как утверждение.

— Все пути неисповедимы. Все мы скоро будем близки к нему, как никогда. Близки к нашим истокам.

Их диалог прервала женщина, которая буквально вклинилась между Смертью и Регулусом.

— Спасибо вам большое, — она схватила его за руку и поклонилась. — Только здесь я чувствую себя живой.

Регулус смутился, но не потерял самообладания.

— Мия, — сказал он, — приходи вечером ко мне в дом. Он вон там, — Йама показал пальцем на самую большую постройку на поляне. — Там и поговорим.

Амелия смущённо кивнула и удалилась. Как только она отвернулась, её натянутую улыбку сменил гнев. «Черт бы подрал этого Йаму, — думала она, — нужно срочно придумать способ его убить».

***

— Нэл! Нэл, твою мать! — вечером Смерть стояла на краю поляны, подальше от людских глаз и едва не кричала в трубку. — Ты слышишь меня? Эти психи планируют массовое самоубийство! Да, грёбаный акт самоуничтожения. Они верят в конец света и…

Из-за плохой связи, она не понимала, что говорит на том конце провода настоящий Бог, но, кажется, он опять упомянул проклятый клуб. Сказал что-то про то, что она должна спасти всех этих людей. Загладить вину после массового убийства в «Energy».

— Спасти?! Ты как себе это представляешь?! Я, блядь, не служба спасения, я…

На том конце провода телефон взял Дьявол.

— Мел, послушай меня. Мы навели справки. Йама — нихера не пророк, он...

Амелия буквально почувствовала, как кто-то дышит ей в спину. И не столько из-за страха, сколько из-за плохой связи, она так и не поняла, что сказал Сид. Обернувшись, Смерть увидела перед собой старейшину. Тот стоял с таким лицом, будто они были в школе, и он застукал её за курением. Клив протянул руку.

— Здесь нельзя пользоваться мобильными, — спокойно сказал он. — Можно?

Амелия не стала спорить с ним, чтобы показать, что она соблюдает правила и уважает их общество. Она молча протянула мобильный Кливу.

— Игрушка Дьявола, — сказал он, посмотрев на экран.

Смерть едва сдержала смешок. Знал бы Клив, в какие игрушки играет Дьявол.

— Мы отказываемся от любых благ цивилизации. Нам это ни к чему. А его, — он повертел телефоном в руке, — я передам Регулусу. К тому же, он тебя уже ждёт.

В комнате Йамы было не так, как в одноэтажных постройках по всей поляне. Те больше напоминали тесную комнату в общежитии с несколькими кроватями и одним столом, в то время как у Регулуса было просторно. Комната была украшена цветами и картинами, а в её центре стояла большая двуспальная кровать. И всё бы ничего, если бы, когда вошла Смерть, Йама не сидел на этой кровати в позе лотоса и полностью голый.

— Мне сказали, что ты нарушаешь правила, — монотонно сказал он, медитируя и не открывая глаз.

— Я… — Амелия не знала, как оправдаться. Любая отговорка с её стороны выглядела бы глупо.

— Наш просчёт в том, что мы сразу не досмотрели тебя. Нельзя было допустить чтобы в этой общине, в этом свободном от любой техники месте, появился телефон. Знаешь, что такое идеальное общество, Мия?

Смерть промолчала. Она уставилась на его голое тело, по правой половине которого шли ужасные ожоги. От головы до ступней ног вся кожа пророка была изуродована.

— Идеальное общество — это мы. Мы сами создали это место. Сами построили дома, беседки, вышки. Мы огородили «Божественный свет» от внешнего мира и вернулись к истокам. Здесь нет зла, насилия, разногласий и классовой несправедливости. Каждый из этих людей счастлив. Никто не зависит от работы, близких людей, влияния СМИ. Эти люди продали свои квартиры и имущество, чтобы стать свободными. А ты? Ты свободна, Мия?

Йама наконец открыл глаза и посмотрел на неё.

— Я считаю, что да, — неуверенно ответила Амелия.

— Тогда обнажи свою сущность, — Регулус встал и медленно подошёл к ней. — Предстань перед Богом в том, в чём родилась. Не привязывайся ни к технике, ни к одежде, ни к образам. Покажи себя настоящую.

Сначала Смерть хотела развернуться и уйти, но, посмотрев на входную дверь, увидела, как в комнату вошёл человек с оружием и закрыл её изнутри.

— Не бойся, Мия, — Регулус приставил палец к её подбородку и посмотрел в глаза. — Ты в безопасности.

Зайдя за спину Амелии, Йама приподнял ей кофту. Смерть, поняв, что другого выхода нет, послушно подняла руки. Следом за кофтой на пол полетели джинсы и нижнее бельё.

Регулус провёл пальцем по её обнажённой спине. Его взгляд остановился на татуировке в виде косы на пояснице девушки.

— Атрибут смерти? — спросил он. — Глупо.

Амелия промолчала. В двадцать первом веке атрибут смерти — это её собственные руки. Косу она набила просто потому что ей понравился эскиз и смысл, который она сама заложила в эту татуировку. Ведь Амелия вершит человеческие судьбы, пусть не снося головы, но останавливая сердца.

— Очень глупо. Ведь смерти нет. И никогда не было.

С этими словами Йама толкнул её в спину, и Амелия упала на кровать. Помимо человека с автоматом, который помешал бы ей покинуть комнату, была ещё одна причина, по которой Смерть не сопротивлялась. С тех пор, как она спустилась на землю, она решила попробовать все вещи, от которых человек получает наслаждение. И секс стоял на вершине этой пирамиды человеческих удовольствий.

От Регулуса по-прежнему исходил холод. Когда он вошёл в неё, она запрокинула голову и её взгляд задержался на картине. На ней была нарисована девушка в голубом платье, которую сзади охватывал жуткий монстр. Он словно состоял из тёмной материи, из-под которой высовывались костлявые руки. Вместо лица у него был череп, и зубами он впивался в шею девушки. Несмотря на происходящее, девушка не боялась. На лице у неё было совершенно спокойное и умиротворённое выражение. Амелия решила, что она сейчас — как эта девушка. Только монстр не обхватывает её, а трахает на своей кровати. И в этот момент она с ужасом поняла, кем является Регулус Йама. Поняла, почему от него исходит холод, почему он постоянно говорит об отсутствии смерти и почему у неё не получается его убить.

Потому что нельзя убить того, кто уже давно мёртв.