Объект и предмет исследования
Первые свои свои вояжи за книгами я начал с Дагестана, Азербайджана и Туркмении. Самому отправляться куда-либо наобум святого Лазаря было ссыкотно, то тут судьба мне улыбнулась. Шли Горбачевские времена, Прозектор перестройки резал благосостояние граждан направо и налево, и в небольшом сообществе книжных барыг, процветающих на трех десятках наименований особо популярных книг, и больше ничего знать не желающих, в поисках лучшей доли стали появляться новые люди с совершенно необычными познаниями. Одним из них оказался мой будущий компаньон Швейк. Такое погоняло он получил потому, что был точной копией бравого солдата с иллюстраций Йозефа Лады. Но главное было то, что ему довелось послужить сверхсрочником в Красноводске (ныне Туркменбаши), и тамошние прикаспийские ходы и выходы он знал замечательно, но вот в рыночной востребованности книг он практически не разбирался. Вот мы и скооперировались. Он за проводника, я за товароведа.
Маршрут был такой. Поездом до Махачкалы через Чечню, там рано утром затаривались на местном книжном развале продукцией местного издательства, затем на почту, отправляли все купленное домой в посылках (цены были копеечные), потом на поезде в Баку, где просто в магазинах затаривались технической и прочей специализированной литературой, затем на пароме через Каспий в Красноводск (городок был практически военный, так что ловить там было нечего), оттуда ночь на поезде в Ашхабад, потом опять на почту. Себе оставляли только один «крейсер» с книгами на пару-тройку дней торговли, пока посылки не дойдут. После чего на самолет и домой.
Крейсерами мы называли большие спортивные сумки как на заглавной картинке. Архиудобная вещь, скажу я вам. Прочная, битком набитая способна легко выдержать 30 кг. груза. При торговле можно было не доставать из нее книги, а просто оставить их внутри как на книжной полке корешками вверх и откинуть крышку. При плановой милицейской облаве легким движением руки содержимое накрывалось крышкой, и ты, играючи помахивая крейсером, летящей походкой скрывался в недрах дома Книги.
Теперь подробнее о дорожных впечатлениях от этого маршрута. Грозный тогда был чистым и тихим городом, только на привокзальной площади всегда стояла хмурая толпа бородатых людей в папахах, что-то там энергично обсуждавших. Их было видно прямо из окна поезда. Так сказать, майдан кавказского розлива. Но раскачивали Чечню долго. С момента начала этих сходов и до того, как полыхнуло (когда начали грабить поезда и маршрут к Каспию накрылся яшмовой вазой) прошло года два, не меньше. В Махачкалу поезд должен был приходить рано утром, поэтому до начала работы книжного рынка еще оставалась пара часов в запасе, но тут грянуло землетрясение в Спитаке и начался пиздец. Под видом помощи пострадавшим без задержек пускали только грузовые поезда с техникой и стройматериалами. Пасажирские же поезда стали опаздывать на сутки и более. Понятно, что такой расклад любви к братским народам не добавлял и именно тогда особую силу набрали вопли «Хватит кормить чурок». Как по мне, так это всё, вместе с единовременным закрытием табачных фабрик и гноением скоропортящихся продуктов для городов на запасных путях были частями единой схемы по дискредитации Советской власти в умах простых людей.
Из-за этого нам пришлось срочно менять схему логистики. Тогда уже все катилось под откос, и в поездах при должных наглости и сноровке можно было бесплатно путешествовать по всей стране. Идешь в общий вагон, забираешься на 3-ю полку и спишь там до пункта назначения, а проводникам до тебя и дела нет. На обратном пути из Махачкалы (если вояж по сокращенному маршруту) было сложнее. Много багажа. Берешь билет до Невинномысска, а сам едешь до Краснодара. Всем похуй. Теперь же добираться пришлось автобусами на перекладных. По деньгам терпимо, только слишком много мороки с пересадками.
В Махачкале тогда начали активно клепать женские романы. Дело в том, что на этом фронте дела шли не густо. Поэтому несчастным женщинам приходилось тешить свою тонкую душевную организацию чем попало, вплоть до Пикуля и Ремарка. Кроме очевидных Бальзака и Мопассана сходу только можно было назвать Джен Эйр, да «Поющие в терновнике» Макалоу. Причем, в силу баснословной дороговизны последней (около 50 руб.) женщин душила жаба и они напускали на нас своих мужей, чтобы они купили им этот роман в подарок к какому-либо знаменательному дню. Мужикам, ясен пень, это литературоведение было до лампочки и из названия романа они запоминали только «Поющие», а где именно х.з. Вроде бы в кустарнике? Поэтому после постоянных путаниц мы и сами эту книгу стали называть не иначе как Поющими в крыжовнике. И тут вдруг тебе сразу Птичка певчая, Женщина в белом Коллинза, россыпь Жорж Сандианы, это вот все. Дагестанские барыги продавали эти книги с такими смешными наценками и в таких количествах, что наводить мосты с продавцами книжных магазинов просто не имело смысла. Плюс, по умеренной цене (это значит, можно было перепродать вдвое дороже) можно было найти на развалах какие-нибудь единичные экземпляры годной фантастики, спецлитературы и макулатурных книг, почему-то обошедших Краснодар стороной.
До массового выпуска фантастики тогда еще не дошло. Жанр этот считался уделом для школьников средних классов, а на взрослых любителей этого дела большинство смотрело как на дебилов. Поэтому такие писатели как отец и сын Абрамовы, Булычев, Снегов, ну и братья-титаны конечно, хоть и издавались, но никакого резонанса в СМИ по поводу их влияния на умы не было. Библиотеку приключений и научной фантастики (не путать с 25-томной библиотекой приключений), в просторечии «Рамку» (фото ниже), названную так из-за характерной виньетки на обложке любили скорее за приключения, а не за фантастику. Библиотека зарубежной фантастики карманного формата от издательства Мир была настолько редкой, что про неё знали самые тупые книжные барыги, поскольку даже спекулянтам было крайне непросто найти отдельные выпуски серии. Гаррисон и Хайнлайн долгое время были известны народу только лишь благодаря эксклюзивному изданию Неукротимой планеты и Пасынков вселенной в журнале Вокруг света. Но зато, благодаря этому ореолу андерграунда всегда можно было задрать цену на такой раритет настолько выше крыши, что даже коллеги охуевали, и успешно продать. Делов то было, всего лишь поднять палец вверх и заговорщическим тоном сказать: «Было трудно, но я достал!».
Аккурат перед поездкой в Сумгаите случилась резня армян азербайджанцами, откуда и пошел нынешний карабахский конфликт. Не вдаваясь в детали скажу, что виноваты были обе стороны, но кровопролития можно было бы избежать, если бы центральная власть изволила хоть немного почесаться заранее. Зомбоящик и газеты захлебывались заголовками в стиле «Всё пропало! Там все погибнут!» Тем не менее в Баку было спокойно, местные ну никак не производили впечатления озлобленных. Нагнанные войска откровенно маялись бездельем, а БТРы соблюдали правила дорожного движения.
Одно я уяснил четко. В Азербайджане и Туркмении все эти книги-китабы на русском языке местным аборигенам были даром не нужны. Тиражи книг в СССР по сравнению с нынешними временами были огромны. От 100 тысяч до полумиллиона. Но не хватало их потому, что распределение по стране шло квадратно-гнездовым методом. Поэтому куча дефицитных в средней полосе книг в Средней Азии и Закавказье просто пылились на полках местных китаб-сараев. В то время выпускалась отлично иллюстрированная серия переводных книг по разным аспектам профессиональной фотографии. В Краснодаре, при виде этих книг фотографы кончали радугой и забирали их дрожащими руками не скупясь. В Баку же свободно стояли в продаже не только свежие выпуски серии, но и все предыдущие. То же самое с Лекарственными средствами Машковского и двухтомником по стрелковому оружию Жука.
Переправа на пароме в Туркмению шла ночью, поэтому неинтересно. Но плавающие прямо в порту Красноводска тюлени изрядно доставляли. Еще запомнились окружающие сопки, полностью утыканные радарными комплексами вояк, поезд на Ашхабад с выбитыми стеклами, песок Кара-кумов на зубах и везде, где только можно. Аксакалы-саксаулы на полустанках, выглядящие в своих халатах в разы более оборванными, чем наши сявки (слова бомж мы тогда не знали), и надписи «Кипяток» на стенах пристанционных пристроек. Спасибо, что хоть не с Ъ в конце. Такое ощущение, что во времена гражданской войны попал.
Ашхабад, красивый современный город, на фоне этого пиздеца выглядел диким контрастом. Но особо разгуливать нам было некогда, поэтому попав туда в первый раз, мы сразу спросили дорогу к большому книжному магазину и сразу отправились туда, успев по пути оценить только тамошние вкуснющие чебуреки и замечательный морс, продававшийся повсюду из бочек вместо кваса. Ашхабад нам был интересен потому, что там вышел тираж продолжения трилогии Дюма про трех мушкетеров. Первая часть была в продаже у многих спекулянтов, а вот с продолжениями была напряженка. В магазине на полках кроме Приключений Электроника и Машковского, которого мы уже набрали раньше ничего годного нет, поэтому мы сразу обратились к продавщицам (русским): «Девушки, миленькие! Вы знаете, мы так Дюма читать любим, что даже кушать не можем. Давайте мы у вас по 5 пачек каждый «20 лет спустя» по 4 рубля возьмем?» (Госцена 2р.60 коп.) Девушки, хихикая: «Ну вы даете! Мы даже родственникам и знакомым по 5 рублей продаем, а вы по 4 хотите.» В итоге договорились по 4.50. и все были довольны. В Краснодаре по 25 р. в день уходило по 2-3 книги. Продажи и заработки у нас резко подскочили и чистая прибыль в день стала равна месячной зарплате тогдашнего офисного планктона.
Но не одним только востоком земля полнилась. Новая «золотая лихорадка» пришла из Молдавии. Именно там произошел первый прорыв в массовом издании фантастики. Один из наших дедов-патриархов имел родственников в Молдавии и они присылали ему на продажу небольшое количество местной книгопродукции. Толстые тома Булычева, Гаррисона, Шекли и т.д. Дед торговал без фанатизма. Ставил цену в 20 рублей, легко соглашался на небольшую скидку и приносил в день не больше одной книги каждого наименования. Смекнув это дело, я подкатил к нему с «гениальным» предложением: А давай, ты сегодня мне эти книги по 15 р. отдашь, а за это я у тебя их и завтра по 15 р. куплю. Логика та еще, но она сработала. Заодно я стал вести с ним небольшие разговоры о том, о сем и за пару месяцев выведал у него место в Кишиневе, где собираются тамошние книжники. Интернетов-то тогда не было. Одна старая-добрая социальная инженерия для выуживания информации и оставалась.
Дальше уже дело техники. Все книжные барахолки в стране тогда работали только по воскресеньям с раннего утра до обеда. Поэтому только и оставалось, что прилететь в Кишинев в субботу вечером, разузнать у горожан дорогу к местному «Клондайку» и вперед. Сперва ночевали в аэропорту. Там тогда стоял игровой автомат на основе ZX Spectrum с кучей игр, поэтому в наблюдениях за колдующими на этом чудо-устройстве ночь пролетала незаметно. Чуть позже в Кишиневе стали появляться частные гостиницы-ночлежки и проблемы с ночевкой не стало.
Там же я впервые всерьез занялся еще одной темой. Брошюрками. Всякие там нетрадиционные медицины (страна уже подсела на Кашпировского и Чумака), колотушки (пособия по боевым искусствам востока), поебушки (чудо-техники секса и обольщения в стиле «советы бывалого»). Продавались они примерно в треть-полцены от книг в твердой обложке, зато закупались в пять-шесть раз дешевле оных и шли влет как пирожки. При этом напихать их в крейсер можно было просто до лингама. Норма прибыли превыше всего!
Этих двух маршрутов тогда мне вполне хватало. Тем более, те из наших, кто возил в Москву вышедшие в Краснодаре двухтомники Пикуля «Слово и дело», (У нас из-за конкуренции рыночная цена на него упала наполовину) ничего особо интересного оттуда не привозили. В основном это были детективы. Я к этому жанру был равнодушен, да и накрутить на этом за редким исключением много не удавалось. Объемы продаж тоже не впечатляли. «Так что ну их, эти столицы», - думал я тогда. Наивный чукотский юноша!
Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Началось с того, что нас всех резко и решительно шуганули с Дома книги. Раньше милиция нас холила и лелеяла. Книжники были совершенно мирным и некриминальным народом, поэтому облавы на нас устраивали только тогда, когда органам надо было отчитаться об успешной борьбе с правонарушителями и улучшить отчетность. Цеховиков тогда они уже не трогали, поскольку те скупили всех кого надо на корню. Вот и отыгрывались на мелкой сошке. Задержат тех, кто убежать не успел, конфискуют книги, выпишут небольшой штраф, и все. Тишина, спокойствие. Торгуй хоть заторгуйся до следующего рейда. А тут выгнали всерьез. Те, из нас, кто имел какие-то подвязки в органах пошли выяснять что к чему, и узнали, что это уже не кампанейщина, а установка сверху. Дом книги теперь для нас табу навсегда. Если раньше спортсмены со своим товаром приходили к нам и предлагали нам книги так, что мы могли еще процентов 25 сверху накинуть, а в розницу не торговали, то теперь они перебрались в «Рощу» и стали в выходные продавать по той же цене свои полные трюмы диковинок уже всем желающим. Мы же рассосались по местным барахолкам. Но ничего, жить было можно. Просто вдобавок к книгам можно было привезти из Кишинева еще и жвачек Турбо, чем частично компенсировалось падение спроса на основной товар.
И тут, вдруг пошли сообщения о массовых грабежах неместных пассажиров едущих через Чечню, а вскоре и Приднестровский конфликт полыхнул, в результате чего всякое транспортное сообщение с Молдавией было надолго прервано. Советский Союз приказал долго жить, и у меня начались double penetration. В субботу утром в Питер на «Крупу», а оттуда в воскресенье в Москву. Сперва на «Горбушку», а потом, когда книжников оттуда убрали на Олимпийский. Начались 90-е годы. Продолжение следует.