JollyyRoger

Алоха. Меня зовут Ганс, и я родился типичным немцем. В моей жизни все было по-немецки хорошо: вырос, отучился, пошел на работу, купил небольшой дом и жил себе один припеваючи.

До одного дня.

Я прихожу домой после работы и вижу на своем диване СРАНОГО ГИТЛЕРА. Это было бы неудивительно в 1935ом, но не в 2015ом же! Вы резонно скажете: Чувак, ты чего несешь? Какой Гитлер? Да ты упоролся. Да, я точно так же сказал бы любому, кто это рассказал бы мне. Но вот тогда Гитлер сидел на моем диване, ел холодную пиццу из холодильника, смотрел исторический канал и зычно кричал на все происходящее "ЩЩАЙЗЕ!". Как это произошло - я не знаю.

Мы коротко переговорили.

— Как ты здесь оказался? Кто ты такой?

— Адольф. Ты не можешь меня не знать. И да, я твой прадед. Поэтому я могу являться тебе.

Естественно, я поначалу не поверил и попытался выселить этого, кажущемся мне грабителем человека из дома. Но в случае с ним это не работало.

Отныне каждый день, приходя домой, я заставал Гитлера за просмотром всего, что он упустил за почти 80 лет.

— Эй, Ганс, мне нравится этот парень, Дарт Вейдер! У него отличная империя и отличный флот, надо принять на заметку!

— Дарт Вейдер умрет и перед смертью перейдет на светлую сторону. И, да, Люк его сын.

Далее последовало много неразборчивого мата на немецком.

Что бы вы ни думали, но соседство с Гитлером приносило много проблем. Например, когда он увидел в окне проходящего мимо турка - он начал ругаться и попытался позвонить в СС. К счастью, он не понял, как работать с телефоном без кнопок и звонок нынешнему обергруппенфюреру был отложен на неопределенный срок. Про сексуальную ориентацию нынешнего мэра Берлина я скромно промолчал, иначе Третий Рейх получил бы таки ядерное оружие, причем в виде самого фюрера.

Через какое-то время Гитлер разобрался в моем айподе, даже скачал дискографию Раммштайн. Единственное, что его расстроило, так это отсутствие гимна Люфтваффе в Айтюнс. На моё тысячное замечание о том, что фашизм и нацизм это табу в нынешнем мире, он отвесил мне оплеуху пиццей и ушел смотреть исторический канал, насвистывая что-то навроде "Там тарам там там там тарарам там там тарара", оставив меня с щекой, измазанной оливками. Кстати, он ненавидел оливки, вечно говоря, что Греция должна выращивать бойцов ради величия Рейха, а не зеленые говняшки.

Да и вообще, человеку из 2016 трудно уживаться с таким человеком, как фюрер. Вот мы же привыкли: встаешь такой с утра, идешь на работу, делаешь дела, приходишь, отдаешься хобби или на встречу с друзьями. А он-то привык империей рулить поутру, даже в сортир не сходив.

И теперь вот каждое сраное утро чертов Гитлер орет на спящего меня, чтобы я вставал, разгонял свою арийскую кровь по телу и отправлялся по его поручениям. Конечно, запросы фюрера измельчали. Когда-то это была Австрия и Польша, а теперь - шнапс и пицца, но в 6 утра неважно, куда отправляться, за Австрией или пиццей.

И вот, значит, иду я такой за шнапсом и думаю: какого, собственно, хрена? Чертов Гитлер посылает меня по поручениям! Я что, нацист или еще кто?! Нужно с этим заканчивать.

Я переехал в другую часть Берлина, ибо это вообще какая-то хрень за гранью возможного. Вот если просто подумать - сама ситуация адовая. Просто. Блин. Чертов. Гитлер. Живет. У. Меня. Дома. Я, конечно, пообвык, перестал звать домой друзей, но сама ситуация-то...

Пару дней все было в порядке и я было думал, что все даже отлично, но на третий день меня встретил знакомый зычный голос с требованиями сослать меня в Треблинку, Аушвиц и Плашов одновременно. В тот день я переночевал у друга, постоянно опасаясь, что чертов Гитлер завалится и к нему.

Я сменил пять квартир, оседал на какое-то время в Баварии, Лейпциге и Ганновере, но все без толку. Вот прихожу домой и слышу зычное: "Там тармам там там там тарарам там там тарара", вижу фуражку НСДАП и все становится понятно.

Так я и понял, что нужно уезжать в Россию. Сейчас здесь, в Питере, меня почти все устраивает. Как иностранному специалисту, мне хорошо платят, Гитлер не суется, видимо, не прошла еще боль от того поражения. В общем, все было отлично, пока в один день я не зашел домой и не почуял стойкий запах табака из трубки, не увидел шинель на вешалке и от смутно знакомого усатого лица не услышал «Ну здравствуйте» на русском с грузинским акцентом…

Каждую неделю в Фейсбуке натыкаюсь на одинаковые призывы о помощи.
Человеку в России поставили страшный диагноз, он поехал в Израиль, и там теперь проходит курс лечения стоимостью $200.000 или около того.
Его друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей, бьют во все колокола, собирая деньги на лечение.
Для сбора устрашающей суммы (это по текущему курсу порядка 13,5 млн рублей) публикуются реквизиты личных сбербанковских счетов, номера Яндекс.кошельков, Qiwi и Webmoney самого больного, либо кого-то из его родственников.
В редких случаях прилагается какая-то обрывочная медицинская история.
Финансовая документация не публикуется никогда.

Проблема тут совершенно не в том, что все эти сборы — мошеннические (хотя мошенников в соцсетях хватает, речь сейчас — не о них, а о совершенно честных идиотах).
Как раз в моей фейсбучной ленте все кейсы, как правило, настоящие. Вполне реальные люди просят за тех, с кем лично знакомы. Социальные фильтры тут худо-бедно работают.
Ниже я пишу только о случаях, где пациент Вам лично знаком, и он действительно смертельно болен.
Или Вам не знаком пациент, но Ваш контакт в Фейсбуке ручается за реальность и истории, и диагноза.

Вред от таких «партизанских» кампаний огромен.
Если Вас призывают помочь в распространении очередных реквизитов российского физлица для внесения денежных пожертвований на оплату лечения за границей — не торопитесь откликаться на призыв. Вы гораздо больше пользы принесёте и самому больному, и тем, кто за него хлопочет, если объясните им, что именно они делают неправильно.

1. Почему нельзя собирать деньги на счёт онкобольного

Дело вовсе не в том, о чём вы сразу подумали — что человек умрёт, и деньги пропадут. Это, конечно, совершенно правильное соображение (так закончились примерно 100% известных мне случаев подобного сбора). Но друзья и родственники, оглушённые горем и ослеплённые иллюзией своей бесконечной моральной правоты, к подобным аргументам глухи. Им наплевать, что после бесследного сгорания миллионов рублей во всём мире останутся тысячи жертвователей, которые однажды в благородном порыве перевели свои деньги на благое дело, но никогда потом не узнали, где и почему их деньги пропали. (По факту наследники умершего либо присваивают эти деньги, не имея способа их вернуть донорам, либо — чаще — просто забывают вступить в права наследства, и деньги остаются висеть на ничейном счету в банке). К сожалению, активистам «партизанских» благотворительных кампаний не кажется важным, что жертвователи с подобным неприятным опытом в следующий раз будут настороженно относиться вообще к любому благотворительному сбору, а не только к такой безответственной партизанщине. И что будущие больные недополучат каких-то пожертвований от тех самых людей, обжегшихся на Лене Садиковой. Среди людей, первый и последний раз в жизни вписавшихся в интернет-благотворительность, вспоминать про следующий раз считается кощунством. Увы, так устроена человеческая психика: человек, думающий, что он делает благое дело, распространяя спам или транслируя недоброкачественные призывы о помощи, зачастую впадает в некий мессианский транс, из которого никакие теоретические рассуждения о недопустимости умножения лжи его не могут вывести. Это знают и этим не первый десяток лет пользуются все мыслимые интернет-мошенники и хулиганы, распространяя через подобных доброхотов всякую ложь: либо подложные банковские реквизиты (в корыстных целях), либо откровенную дезинформацию (для лулзов). Моя родная мать из лучших побуждений 10 лет распространяет среди своих подписчиков в соцсетях разную дезу без проверки, и я до сих пор никак не могу ей объяснить, что не всякая доступная в Интернете ложь заслуживает некритического тиражирования от собственного имени, среди доверяющих тебе людей. Когда я предъявляю маме документальные доказательства, что мальчик, для которого она просила срочно сдавать кровь или слать поздравительные открытки, умер за 8 лет до этого её благородного призыва, она лишь презрительно фыркает и пожимает плечами. Мотив-то был искренний, а там трава не расти. Стыдно, конечно, писать такое про собственную мать, но в борьбе между правдой и ложью мы с ней по разную сторону баррикад. Я считаю, что тиражирование ложных утверждений без проверки — недопустимо, а она — что благие намерения оправдывают любую ложь и любую помощь мошенникам. В любом случае, существует одно простое и неоспоримое практическое соображение про личные счета тяжелобольного, которого одним мессианским ражем не перешибить.

Совершенно не факт, что тяжёлый больной на протяжении всего курса лечения в дальнем зарубежье сохранит доступ к своему российскому счёту, и что он сможет в любое время проводить с ним те валютные операции, которые требуются для перевода пожертвованных рублей в шекели или евро, необходимые для оплаты услуг зарубежной клиники. Дело тут не только в валютных регуляциях, из-за которых не всякий российский банк позволяет через Интернет купить валюту в особо крупных размерах и отправить её юрлицу за границей, без надлежащим образом оформленных бумажных счетов от получателя. Допустим, человек верит, что в его отдельно взятом банке таких проблем не возникнет (например, у него в банке VIP-аккаунт, персональный менеджер и круглосуточная голосовая поддержка). Но достаточно любых перебоев в работе сим-карты, к которой привязан интернет-банк, чтобы стало невозможно подтвердить вообще никакую операцию со счётом, и тут уж персональный менеджер не поможет обойти установленные банковские процедуры авторизации платежа, ибо это не в его полномочиях. А вернуться в Россию, чтобы перевыпустить сим-карту и восстановить доступ к счёту, тяжелобольной на стационарном лечении явно не в состоянии. То есть счёт будет заблокирован со всеми деньгами, которые до него успели дойти. И нет законного способа его разблокировать раньше, чем владелец умрёт, а его законные наследники вступят в права и присвоят пожертвование. Кого это не смущает, тот приглашается честно добавить соответствующее предупреждение в анонс своего благотворительного сбора. Не верю, что кто-то из активистов рискнёт.

2. Почему не следует собирать деньги на счёт или электронный кошелёк любого физлица

В Российской Федерации, как и во всякой другой стране, подписавшей конвенцию FATF, действуют многоуровневые системы финансового мониторинга. В теории их цель — борьба с легализацией преступных доходов и финансированием терроризма. На практике речь идёт о том, что и банки, и платёжные системы уделяют повышенное внимание движению крупных сумм по счетам клиентов: если бдительность не проявит банк, то его за это могут впоследствии наказать контролирующие госорганы.

Внимание служб мониторинга может в принципе привлечь любая транзакция, показавшаяся подозрительной или необычной, будь она хоть на 950 рублей, как в случае с кампанией Навального. Но для сумм, превышающих 600.000 рублей, обязательность финансового мониторинга прямо прописана в ФЗ №115. И в очень многих случаях (а применительно к платёжным системам — практически всегда) вмешательство контролёров начинается с блокировки всех сумм на счету и ограничения доступа к ним владельца до окончания проверки законности транзакций. Когда речь идёт о суммах, необходимых для оплаты лечения за рубежом, то есть о десятках тысяч долларов, блокировка частных рублёвых счетов, через которые они проводятся, практически гарантирована. В таких платёжных системах, как Яндекс.Деньги, Qiwi или условно американский PayPal (в лице его российского отделения) блокировка подобных сумм до выяснения — процесс, близкий к автоматизму. И не надо думать, что выяснение — это телефонный разговор с сотрудником банка или платёжной системы, которые войдут в положение и всё разблокируют из гуманных соображений. Для российской бюрократии такие соображения не интересны. Там могут потребоваться любого рода документальные обоснования легального происхождения средств, включая и доказательства уплаты с них налогов. И вся эта документация подлежит проверке. А покуда проверка не закончится, блокировка снята не будет. То есть получатель помощи успеет поправиться или умереть, а компетентные органы будут всё ещё проверять, не был ли счёт за его лечение от израильской клиники замаскированной поддержкой чеченским ваххабитам. Сроки проверки в ФЗ№115 не прописаны. Сказано лишь, что можно жаловаться в Лигу сексуальных реформ, если 10 лет прошло, а деньги по-прежнему заморожены.

3. Как правильно поступать, если нужна оплата лечения за границей?

Чтобы исключить угрозу блокировки собранных средств, гарантировать прозрачность сбора денег и целевое расходование тех средств, которые были пожертвованы, но не понадобились больному, существует ровно один механизм, достаточно широко известный в Интернете. Нужно обращаться в благотворительные фонды, которые много лет профессионально занимаются именно тем, в чём друзья и родственники больного, как правило, опыта не имеют. Вы же не просите официанта в кафе вырвать заболевший зуб? Вот и в этом вопросе тоже стоит искать помощи профессионалов.

Разумеется, не во все сотни тысяч зарегистрированных в России юрлиц, имеющих благотворительную вывеску, под которой многие тупо моют бабло коммерческого учредителя. Обращаться нужно в те несколько десятков фондов, которые реально помогают тысячам россиян в трудных ситуациях, подобных вашей. Вот, например, список участников благотворительного собрания «Все вместе», объединяющий именно тех, кто реально помогает. Там фигурируют только проверенные фонды, за которые я могу ручаться, что это не отмывочные помойки. Но это далеко не полный список всех, к кому можно обратиться. Если б десятая часть усилий, которую организаторы партизанских сборов тратят на шумиху, ушла на research, можно было бы выявить немало других фондов, которые не входят в мой список, но тоже способны оказать помощь. Причём не только в сборе средств на лечение, но и во многократном уменьшении выставляемых счетов. Впрочем, об этом ниже.