Упреждающий удар
Не успела активная Интернет-общественность переварить отчет о судебном заседании 2 октября и прийти в себя то ли от вранья свидетелей, то ли от ляпов корреспондентов, как ей подкинули новую порцию пищи для размышлений и одновременно нанесли упреждающий удар: «Газета» обнародовала протоколы допроса Алисовой, которая, как отмечает сам автор статьи, в ходе идущего сейчас судебного процесса показаний еще не давала.
И оказалось – БАРАБАННАЯ ДРОБЬ!!! – «что с каждым последующим допросом Алисова добавляет все больше важных подробностей, которые порой не только дополняют предыдущие объяснения, но и ОТЛИЧАЮТСЯ от них». («Велик могучим русский языка!» Журналист не знает, что в результате ДОПОЛНЕНИЙ новые показания уже будут отличаться от исходных, а слово «ПРОТИВОРЕЧАТ» ему, похоже, неведомо. Как подробности можно сравнивать с объяснениями, тоже большая загадка).
Собственно, весь тон статьи определяется заголовком: Дело «пьяного мальчика»: Алисова нашла крайнего
Уж сколько раз твердили миру… что выражение «пьяный мальчик» оскорбительно для памяти погибшего ребенка и для его родных, но оно уже давно стало чем-то вроде бренда: и, правда, кто будет читать что-то о «Деле Алисовой – Шимко»!
«Алисова меняет показания» - звучит зловеще, но если прочесть статью внимательно, а еще лучше, свести все данные в таблицу, дело выглядит далеко не так.
А именно: в день ДТП (23 апреля) Алисова указала место наезда – у 1-го подъезда, 24 апреля – у 2-го подъезда (как и было), 18 мая, т. е. спустя три с лишним недели – «доехав до середины дома», т. е. между 2-м и 3-м подъездами 4-подъездного дома. Но неудивительно, что человек, оказавшийся в стрессовой ситуации в незнакомом месте, не может назвать точно номер подъезда (они, как можно судить по многочисленным снимкам с места происшествия, крупными цифрами не пронумерованы), а через три недели не может вспомнить точно, случилось все у 2-го подъезда или при приближении к нему.
А потом, 18 мая, после вступления в дело адвоката, Алисова вот как ИЗМЕНИЛА ПОКАЗАНИЯ по сравнению с данными ей 24 апреля:
ПОДТВЕРДИЛА заявленную в показаниях 24 апреля скорость 20-25 км/час (23 апреля была указана 15-20 км/час), что, вообще говоря, было ей «невыгодно»;
ПОДТВЕРДИЛА ширину проезда 5-6 метров, но
ОПРОВЕРГЛА, что на оставшемся от припаркованных машин пространстве могут разъехаться две машины – впрочем, эти два обстоятельства в данном случае никакой роли не играют;
ПОДТВЕРДИЛА, что «вдоль дворовой дороги с одной стороны практически вплотную друг к другу стоят припаркованные автомобили», что и так видно из снимков с места ДТП, и
ДОБАВИЛА: «при этом высота припаркованных автомобилей не позволяла мне видеть людей, объекты и обстановку за данными автомобилями», что также легко понять из снимка.
Да, она еще обвинила дедушку мальчика, что он потребовал «сдать назад», и призналась, что, прежде чем вызвать «Скорую», позвонила своему знакомому Артуру.
Про Артура чуть позже, сперва про дедушку. Из сочувствия к старому человеку не принято говорить о его вине, но с внуком гулял он, и именно он за него отвечал. Ну а кто и почему требовал «сдать назад», суд, будем надеяться, разберется.
На первый взгляд сумбурное и противоречивое, описание событий сразу после наезда все же выстраивается во вполне четкую линию:
Поняв, что что-то произошло, но не поняв, что именно, Алисова остановилась. Ее с криками и бранью нагнал дед. Она вышла из машины, увидела сбитого ей ребенка и вернулась в машину, чтобы взять мобильный телефон и вызвать «Скорую». Тут подбежали жильцы дома и, увидев Алисову, ВО ВТОРОЙ РАЗ выходящую из машины, с телефоном в руке, мгновенно и навсегда прониклись убежденностью, что во время езды она разговаривала по телефону. Оказавшись среди разъяренной, готовой на самосуд толпы, Алисова сперва позвонила знакомому, и только потом вызвала «Скорую помощь».
В статье, довольно неожиданно, разоблачается всеобщее убеждение, что «уголовное дело не возбуждали более месяца». Написано там следующее: «…вечером 14 мая она (Алисова) заключила соглашение с адвокатом Натальей Куракиной. 17 мая Куракина передала ордер о своем участии в деле в качестве защитника Алисовой и получила копию постановления о возбуждении уголовного дела». Иными словами, уголовное дело было возбуждено не позднее 16 мая, через 3 недели после ДТП. Для родных, жаждущих справедливости и желающих дать показания, это большой срок, но говорить и распространять неправду, тем не менее, не следует.
Автор пишет: «В протоколах допроса водитель Hyundai путается в показаниях, но считает, что мальчик споткнулся и сам упал ей под колеса (…) Как Алисова «путается в показаниях», здесь уже показано, а вот где она утверждает, что мальчик споткнулся и сам упал ей под колеса, из статьи не видно.
Хочется разоблачить еще одно, скажем так, всеобщее заблуждение: Алисова «переехала ребенка передними и задними колесами». Но расстояние как между передними, так и между задними колесами «Соляриса» составляет около 1.5 м, а рост 6-летнего ребенка – 1.2 м. И уже напоследок: «Алисова переехала голову ребенка». Если бы машина весом более тонны наехала ребенку на голову, трудно описать, что за месиво там бы было. Короче, не надо врать.
Пост опубликован на сайте stihi.ru под псевдонимом Нина Романова и на сайте proza.ru под псевдонимом Люси Матье.