Доброго времени суток, дорогие товарищи! Представьте себе ситуацию - на дворе 30 год до н.э. и вы житель Римской империи. Не самого Великого Рима конечно, а провинции. И вот вы приехали в столицу в поисках счастья. Устроились рабочим на стройку, поселились в инсуле. Да вот беда - ваша комната в инсуле не приспособлена для приготовления пищи. Где же будет питаться достойный гражданин? Ответ очевиден - в термополии, конечно же! Стоп, стоп, стоп - а что же это такое - термополий? Форум - знаю, легион - знаю, термополий - не знаю.
Итак, термополии — забегаловки, которые играли в жизни Рима примерно такую же роль, как уличная еда в жизни современных мегаполисов.
Термополий происходит от греческого θερμός «тёплый» и πωλέω «продаю», так что у этого явления, очевидно, есть греческие корни. В любом случае, явление было чисто римским и национальным. Оно распространилось из Рима, где в нем была острая нужда, в другие города империи, где нужды в быстром питании, вроде как, не было, но сам принцип оценили и переняли. В одних только Помпеях при населении 20 тысяч человек было не меньше 150 подобных заведений.
Типичный термополий представлял собой небольшое помещение с П-образным прилавком в центре. В прилавок встраивались огромные котлы с горячей водой, подогревающей еду. В эти котлы помешались горшки и котлы поменьше, за счет чего еда долго оставалась теплой. Это позволяло обслуживать посетителя максимально быстро, не тратя время на подогрев.
Помимо такого прилавка для торговли «на вынос», для тех, кто хотел поесть не спеша, был тут и небольшой зал, обставленный минимумом необходимой мебели. По стенам для пущего разжигания аппетита были развешены колбасы и сыры. Иногда в термополии имелся внутренний дворик, он же кухонный садик, – виридарий.
Закусочные и бары служили не только для приёма пищи, но и для общения и развлечения, практиковались игра в кости, выступления танцоров или певцов.
На основе раскопанного в Помпеях термополия можно определить, что же подавали римлянам. Внутри одного из сосудов в закусочной нашли фрагмент утиной кости. Также были обнаружены остатки свиней, коз, рыб и улиток. Все это указывает на разнообразие блюд.
Итак, чем же питались жители славной империи? Первая позиция – яйца всмятку, жареная яичница и омлет. Спросом пользовалось молоко (коровье, козье, ослиное, кобылье), которое употребляли свежим, ароматизированное различными травами и специями, добавлялось в супы. Часто готовили и морепродукты, изначально употребляемые во время голода, а со временем речная и морская рыба стала для римлян незаменимым продуктом.
Но все же, наиболее популярным компонентом множества блюд были злаки. Из пшеничной муки (полбы) и зерна готовили булочки, солёную кашу. Самой ценной считалась каша с добавлением мёда, сыра и яиц.
Хлеб выпекался всегда в больших количествах, стандартной формой считалась круглая буханка с надрезами по верхней части под восемь ломтиков. Дешёвым был темный хлеб, а светлый, из муки высокого сорта, стоил намного дороже. Ещё одним излюбленным блюдом древних римлян историки называют соус гарум (римляне все им поливали, без него еда считалась не вкусной). Это весьма своеобразный соус, он состоял из рыбных внутренностей, которые помещались в тару и солились. Для этого чаще всего использовалась мелкая рыба - серебристая дорада или кефаль. Мариновалось это снадобье под солнцем (представьте себе запах!), после чего заправлялось травами и специями. Было и уникальное блюдо термополий — моретум, являвшийся римским аналогом песто. Смесь сухого соленого сыра, чеснока, оливкового масла, уксуса, а также соли, сельдерея и кориандра перетиралось в мягкую массу и употреблялось с хлебом.
Не забывали римляне и о вине. Его они пили иначе, чем сегодня — смешивали с водой. Одна из тогдашних традиций - приправлять вино кориандром, корицей, кардамоном. На дне найденной в Помпеях емкости для вина в прилавке найдены измельченные зерна. Из письменных источников известно, что их использовали для изменения вкуса и цвета вина — осветляли его. Существовали уже тогда и разные напитки на основе вина. Одна из таких слабоалкоголок - поска, представлявшая собой смесь подкисшего вина (или вовсе винного уксуса) с водой. Еще один известный винный коктейль – лора. По сути, это тоже вода с легким градусом, которой заливался твёрдый осадок после финишного отжима виноградного сока. Лору поставляли рабам по окончании сбора урожая. Лучшим напитком того времени считали фалернское вино, сырье для которого выращивалось на солнечных склонах гор (но его, понятно, пили одни богачи).
Термополии были вовсе не единственной формой быстрого питания в Древнем Риме. Существовали еще забегаловки-бары с алкогольным уклоном – попины. Там римские простолюдины могли выпить после рабочего дня, завести разовые интимные знакомства, заработать на ставках на дерущихся и подраться самим(ну короче, приличное такое заведение для работяги). Употреблять алкоголь в Риме можно было с 14-летнего возраста, так что публика собиралась, что называется, от мала до велика. И хотя подобные места, как и термополии, не соответствовали кодексу чести патрициев (знатных римлян), изредка они тоже снисходили до попин.
Вообще в Риме неформальный запрет на быстрое питание для привилегированных классов. Питаться в термополиях позволяли себе только плебеи, а приличному человеку надлежало есть дома или в гостях — и никак иначе.
Таверны-забегаловки были рассадниками недовольного плебса. Там подогретый вином народ обсуждал новости, рассказывал друг другу крамольные анекдоты, а там и до мятежа недалеко. Чуть ли не каждое восстание начиналось в термополии или попине. И власти, конечно же, этому были не рады. Тиберий, например, запретил продавать в термополиях хлеб, а Веспасиан и Нерон запретили варёную пищу - теперь в термополях можно было продавать только овощи, бобы и зелень. Таким образом, власть имущие хотели сделать подобные заведения убыточными и лишить своих врагов политической трибуны. Но тем не менее, императоры приходят и уходят (здесь должна быть шутка про Ромула Августула), а любовь народа к заведениям быстрого питания остаётся неизменной. Так что, будучи в любимой бургерной или шаурмичной, вспомните истоки и подумайте немного о Римской империи.
Получив свой империй, Помпей сразу же начал готовиться к войне. По закону Габиния ему полагалось в помощь избрать 25 легатов из сенаторского сословия, которые должны были осуществлять самостоятельные операции. Легатами Помпея был цвет римской аристократии: Тиберий Нерон (дед императора Тиберия), Манлий Торкват, Марк Помпоний, Лентул Марцеллин, Публий Атилий, Луций Геллий, Гней Корнелий Лентул, Теренций Варрон, Луций Сизенна, Луций Лоллий, Публий Пизон, Метелл Непот и еще десяток не менее уважаемых людей. Причем в легаты к экстраординарному проконсулу шли не только претории, но даже консуляры и оба цензория 70-го года до н.э., для которых это, казалось бы, должно было стать понижением статуса.
Мнение недовольного таким развитием событий меньшинства в сенате интересовало мало кого, хотя попытки помешать Помпею имели место. Консул Пизон, тот самый, что завуалированно угрожал Помпею, одним из последних распоряжений на посту отдал приказ расформировать собранный в Остии флот. А став наместником Нарбоннской Галлии, он отказался проводить там набор войск для Помпея. Тем не менее более серьезных акций неповиновения в тот момент проявлено не было.
Помпей, судя по всему, заранее составил план кампании и законопроект Габиния сразу обеспечил его нужным нарядом сил для решения задачи. Ключевой проблемой всех предыдущих попыток решения пиратской проблемы была их ограниченность небольшой территорией, благодаря чему пиратские флотилии, имевшие множество баз, могли уходить из под атаки в более спокойные воды. Поэтому, чтобы одержать решительную победу - а на меньшее Помпей был не готов - требовалось нанести удары везде одновременно. Средиземноморье было разделено на 13 операционных зон за каждой из которых был закреплен флот из не менее 30 кораблей во главе с легатом. Эти флотилии должны были активно патрулировать свою зону и нападать на любые пиратские корабли.
В то же время другие легаты возглавляли наземные отряды, которые должны были атаковать известные базы пиратов. Римляне должны были быть везде и всюду, не давая пиратам сбежать и отсидеться в тихом местечке. Эта военная компонента плана должна была сделать пиратство крайне опасным и слишком невыгодным бизнесом.
А закрепить успех военной части плана должна была социальная. Помпей активно распространял информацию, что любой сдавшийся пират получит прощение и надел земли. Таким образом Помпей предлагал альтернативу - либо сражаться и умереть, либо стать земледельцем и жить. Возможно, труд земледельца был и тяжелее пиратского, но жизнь-то дороже.
Операция началась весной 66 года до н.э. Одновременное появление римского флота во всех частях Средиземного моря ввергло пиратов в шок. Те пытались сначала отбиваться, но были быстро рассеяны. Полностью очистить от пиратов западную часть Средиземного моря удалось меньше чем за 40 дней. В восточной части Средиземноморья, где пиратов было сильно больше, дела шли куда медленнее – приходилось не только охотиться за эскадрами противника, но и штурмовать их довольно хорошо укрепленные логова, а подчас и целые города.
Сам Помпей в это время возглавил эскадру из 60 кораблей, которая выступала мобильным резервом. Сначала она курсировала около Италии, пока не была обеспечена безопасность судоходства в Тирренском море (треугольник Италия - Сардиния - Сицилия). После чего Помпей отправился в инспекционную поездку по западной части Средиземного моря, чтобы убедиться в его безопасности. Закончив инспекцию Помпей отправился в Киликию - сердце пиратской активности.
Узнав о приближении эскадры Помпея, пиратские лидеры, не желавшие сдаваться, решили дать морской бой, но потерпели сокрушительное поражение. После этого крепости пиратов начали сдаваться одна за другой. Чтобы обеспечить мир и порядок, Помпей не только честно выполнял обещание о наделении землей, которую он видимо покупал за счет неограниченного кредита из римской казны по закону Габиния, но и уничтожал все средства, способные послужить пиратской деятельности. Именно на Востоке были захвачены большая часть трофеев: более 400 кораблей из которых 90 были с окованным медью носом, награбленное за многие годы золото и серебро, а также тысячи пленных пиратов, обращенных в рабство.
Единственным местом, где все пошло не по плану, стал Крит. Там еще с 68 года вел войну проконсул Квинт Цецилий Метелл Критский (Кретик) - родственник Помпея через его жену и политический союзник. Население Крита активно занималось пиратством, на чем процветали его города. Метелл Кретик начал активно бороться с этим еще до вручения экстраординарных полномочий Помпею классическим методом - требуя безоговорочной сдачи, а когда ему отказывали - методичной осадой добиваясь своей цели. Когда местные узнали, что Помпей дает амнистию в случае сдачи ему, то они попытались капитулировать именно Помпею. Тот, послал на остров легата Луция Октавия, чтобы привести остров к согласию, но Метелл Кретик попросту отправил того на три буквы. С точки зрения Метелла Кретика Помпей не имел никакого права лезть в его дела, как проконсула. Помпей в ответ, похоже, что собирался направиться на Крит сам, и можно лишь догадываться чем бы эта поездка закончилась.
Но новости, пришедшие с Востока, заставили Помпея переменить планы и досрочно свернуть активные операции. Юпитер с ним, с этим Критом, из Понта пришли новости, что Лукулл, уже отрапортовавший в Рим о победе над Митридатом, разбит понтийским царем, а его армия дезорганизована и не желает воевать. Судьба явно благоволила Великому, давая ему лучшие карты в руку.
На восток!
Лето 66 года до н.э. Рим бурлит, хотя это уже обычное дело для Вечного города. А вот необычна двойственность настроений - радость и страх смешаны в дикий коктейль, который будоражит умы плебса. За всем этим мрачно наблюдают сенаторы-консерваторы, у которых радости нет вообще - только разочарование и страх. Помпей. Он опять всех переиграл…
Новости о победе Помпея над пиратами ошеломили всех в Риме - никто не ждал столь быстрой победы, вероятно, даже сам Помпей. Вместо трех лет кампания по изгнанию пиратства из Средиземного моря заняла всего три месяца. Жители Рима ликовали - впервые за долгое время они перестали чувствовать на себе хватку пиратов - цены на зерно заметно упали и это сделало Помпея настоящим героем плебса. А слухи о несметных сокровищах, захваченных у пиратов, еще больше возбуждали умы. Не меньше радовались и всадники, чей бизнес серьезно страдал от пиратства.
Успехи Помпея бесспорны, никто за предыдущие 50 лет даже не приблизился к решению проблемы, а он смог. Любая критика Великого сейчас воспринималась, как зависть и ревность к чужим успехам. И заслуги Помпея признавали даже его недоброжелатели. Проблема была в другом - он стал слишком популярен и влиятелен. Если в прошлом году консервативная партия в сенате не смогла остановить принятие закона Габиния, то в этом они были бессильны и подавно. Помпей мог потребовать чего угодно и благодарный народ ему это бы дал. И это очень и очень пугало. Ведь плебс легко дал бы своему герою бессрочные диктаторские полномочия без всяких рек крови, льющихся по улице и никто не смог бы этому помешать.
Не то чтобы совершенно невероятное развитие событий, даже очень-очень не невероятное
Почему люди, которые ранее поддерживали Суллу, так боялись Помпея? Да потому что диктатура Суллы была временной - решив основные проблемы государства, он передал власть своим сторонникам. Помпей же, как многим казалось, просто рвался к власти ради себя одного и, получив всю её полноту, мог уже никогда от неё не отказаться. Поэтому возвращения Помпея в Рим эти сенаторы ждали с тревогой. Тем более, что в самом сенате хватало оппортунистов, которые готовы были ради шанса на продвижение вверх по лестнице идти в услужение потенциальному диктатору.
И это все вообще было симптоматично. Внезапно для многих выяснилось, что все вот эти игрища в Республику нужны по факту едва ли не только самим сенаторам. Народ готов играть в них, но как только на горизонте замаячит какая-то фигура, которую плебс посчитает способной изменить ситуацию к лучшему, то ему будут готовы дать любые полномочия - лишь бы это действительно помогло. И чем больше было кризисов - тем выше шансы, что такой лидер сможет подмять под себя республику.
Но мало всего этого, так еще на головы сенаторов, как гром среди ясного неба, свалилась проблема. Нет, ПРОБЛЕМИЩЕ! Причем, совершенно неожиданно. Еще два года назад, когда Помпей был частным лицом, из Азии пришли радостные вести - проконсул Лукулл сообщал, что полностью разгромил царя Понта Митридата и присоединил к Риму две новые провинции. Эти новости всех знатно обрадовали, так как означали не только окончание войны, которая шла уже добрых 5 лет, но и новые территории для набивания карманов деньгами. Поэтому туда срочно отправили специальную комиссию для устройства провинций.
И вот не успели сенаторы еще оправиться от новостей, что Помпей победил всех пиратов, как пришли совершенно безумные новости: царь Митридат откуда-то собрал армию и разбил Лукулла, армия Лукулла деморализована и почти не подчиняется своему командующему, солдаты не хотят воевать, а защищать провинцию Азия толком некому! Нет, если бы Лукулла разбили и тот отступил, то вопросы конечно бы были, но Лукулл умудрился потерять авторитет у собственной армии, допустить её разложение и фактически превращение в сброд. Такое можно было себе представить в случае гражданской войны, когда воюют свои со своими, но тут то война с давним и всем известным врагом всех римлян!
Очевидно, что Лукулла нужно было срочно менять. Тем более, что положение действительно было близким к критическому - если Митридат отбросит римлян из Азии, то воевать с ним будет гораздо тяжелее. И ещё в прошлом году на смену Лукуллу по закону Габиния был послан консуляр Маний Глабрион. Вот только армия Лукулла отказалась подчиняться и новому командующему! А он был и не против, видя, что ситуация активно катится в пропасть. Поэтому Луккулл снова принял командование, но не смог сдержать натиск Митридата. Особенно от всей этой ситуации всполошились всадники, занимавшиеся откупными операциями - этот бизнес только-только пришел в себя после гражданских войн и потеря провинции Азия грозила тяжелейшим финансовым кризисом не только Республике, но и откупщикам. Поэтому всадники требовали скорейшего решения проблемы, для чего требовалось отправить на смену Лукуллу и Глабриону максимально компетентного и деятельного человека. И, ну вы знаете, был такой человек.
Когда народный трибун Гай Манилий внес законопроект о создании экстраординарного проконсульства над всей Азией в Риме стало на несколько градусов теплее. Законопроект почти полностью повторял прошлогодний закон Габиния, но в нем сразу был указан Помпей, как единственный кандидат. А кроме того было и еще одно новшество - закон давал право Помпею решать вопросы войны и мира. И вот это была самая настоящая революция - фактически закон Манилия создавал прецедент передачи полномочий сената единственному человеку. Формально это нужно было для более эффективного и гибкого решения вопросов. Но на деле эта маленькая поправочка делала Помпея единовластным правителем в Азии.
Мне могут резонно указать, что по факту наместники в провинциях и так сами решали вопросы войны и мира, вон Сулла с Митридатом же заключил мирный договор. И это так, но нюанс тут в том, что любые договоры до их ратификации сенатом были недействительны - всего лишь декларация о намерениях и не более. Отцы-сенаторы могли не ратифицировать договор, умаляющий честь Рима, как, например, случилось во время Нумантинской войны в Испании. Военачальника, заключившего тот договор, в Риме ждал суд, а его легат Тиберий Гракх из-за этого потерял веру в возможность решения проблем Республики с помощью сената. Но Помпею ничего подобного не грозило - все его внешнеполитические решения по закону Манлия априори считались легитимными и никаких подтверждений из Рима не требовали. В отличие от решений внутреннего устройства провинций, что еще аукнется Помпею в пока что далеком будущем.
Такого объема легальных полномочий никто и никогда в Риме не имел, даже Сулла, так как над ним хоть и формально, но всегда стоял сенат. Ярость сенатских консерваторов во главе с Катулом и Гортензием горела ярким пламенем, так как Помпей таким образом мог мягко, понемножку, закон за законом отрезать у сената власть. Поэтому не смотря на популярность Гнея сенаторы выступили с обширной критикой закона Манилия и наделения Помпея столь широкими полномочиями. Гортензий был один из лучших ораторов эпохи и он выкладывался на 100% в этой во многом обреченной борьбе. Ведь на стороне Помпея был лучший оратор - Марк Туллий Цицерон.
Цицеро, занимавший в том году преторскую должность, уже метил в консулы и поэтому он, со свойственной ему гибкостью позвоночника, пытался и угодить всадникам и плебсу, и Помпею лично, и не рассориться с консерваторами. Он не атаковал противников Помпея, но в своих речах он разносил в пух и прах их тезисы фактами и логикой. Свои речи он начинал с тех экономических потрясений, которые ждут Рим, когда Митридат захватит Азию и тех благ, которые Рим получит, если её удержит. Потом Цицерон начинал хвалить Помпея за его грандиозную победу над пиратами: “один народ, один рейх, один фюр…”, ой, простите, не та пластинка, “один закон, один муж, один год не только избавили нас от несчастья и позора, но и вернули и вернули нам действительное владычество на суше и на море, над всеми племенами и народами!”. Ну как тут было не вскинуть руку в салюте и выкрикнуть “Хайль Помпей!”.
Закон Манилия был принят подавляющим большинством. К Помпею в Киликию потянулись многие уважаемые люди с целью не только засвидетельствовать уважение, но и поучаствовать в кампании против Митридата. Гней был в зените своего могущества и ожидал, что удача не покинет его. Отбытие части сторонников Помпея несколько ослабило его позиции в Риме, но куда сильнее их ослабил тот факт, что Помпей довольно слабо пытался продвигать своих людей на претуры и консулат. Я предполагаю, что он попросту не верил, что это нужно в условиях его огромной популярности у плебса. Он ошибся, но выяснится это много позже - политическая жизнь в Риме ведь не останавливалась, пока Помпей был занят войной.
Источники:
Кембриджская история древнего мира. Том 9. Последний век Римской Республики. 146-43 гг. до н.э.
Циркин Ю. Б. «Гражданские войны в Риме. Побежденные»
Циркин Ю.Б. «Помпей в политической борьбе конца 80-70 гг.»
Osprey. Warrior 39. Gladiators 100BC - AD200
Любимова О.В. «Марк Лициний Красс и плебейские трибуны 70-х годов I в. до н.э.»
Любимова О.В. «Римская политика в 70-е гг. до н.э. и проблема прав трибунов (историография проблемы)»
Любимова О.В. «Брачные союзы как инструмент политики в эпоху поздней римской республики6 семья триумвира Красса»
Проблема пиратов терзала Рим давно. Пиратство в средиземноморской луже существовало всегда - этот бизнес был ничем не хуже и не лучше прочих и к нему нередко обращались в периоды тяжелой экономической ситуации и нестабильности. Но после того, как Средиземное море фактически стало внутренним морем Римской Республики, интенсивность пиратства напрямую зависела от дееспособности этого государства. Как только Рим впал в череду кризисов, как внешних, так и внутренних, то римский флот перестал справляться с борьбой с пиратами и этот бизнес начал становиться очень и очень прибыльным. Особенно в этом плане отличались города Киликии в Малой Азии, а также островные общины восточной части Средиземного моря, где пиратство стало чуть ли не основным занятием.
Киликия на карте
Рим критически зависел от поставок зерна со всего средиземноморья, так как Италия не могла обеспечить квиритов зерном по дешевым ценам. И расцвет пиратства, нарушающего нормальное снабжение Италии был тяжелым кризисом с очень неприятными последствиями. В цикле про Спартака я упоминал, что как раз очередное обострение ситуации с пиратами и вызванный этим рост цен на зерно, заставил консула Гая Котту ради успокоения плебса вернуть народным трибунам часть полномочий. При этом сама кризисная ситуация толком так и не была разрешена, а постоянно идти на уступки плебсу не вышло бы. Поэтому все 70-е годы до н.э. Рим будет безостановочно бороться с пиратами, но ситуация будет становиться все хуже и хуже, на удивление многим наблюдателям.
Еще при Сулле в Киликию для борьбы с пиратами был направлен Гней Корнелий Долабелла - далеко не первый в ряду тех, кто пытался побороть пиратов в это неспокойное время. Напару со своим квестором (бухгалтером) Гаем Верресом (sic!) Долабелла занялся грабежом провинции, в борьбе с пиратами замечен не был. После проконсульства сей достойный муж был осужден на изгнание за свои злоупотребления, приняв на себя даже вину Верреса (sic!).
После Долабеллы в Киликию был направлен Публий Сервилий Ватия с той же задачей: нет, не грабить провинцию, а бороться с пиратством. Этот проконсул начал активную кампанию по осаде пиратских логовищ (не представляйте себе пещеры, это были обычно натуральные крепости, иногда в горной местности), но многие пираты просто откочевали туда, где с ними не боролись, а объявленная Ватией победа над пиратами смотрелась насмешкой, так как их нападения лишь усиливались.
Киликийские пираты
Отчаявшийся сулланский сенат решил прибегнуть к столь полюбвишейся им чрезвычайщине, хотя Сулла то как раз всем своим естеством был против каких либо отклонений от нормы, после того, как он восстановит порядок! Но то Сулла, его уже нет, а вот сулланцы есть, и у них все плохо.
В 74 году было введено экстраординарное проконсульство над всем Средиземным морем с узкой полоской берега вдоль него. Вручили его Марку Антонию, сыну одного из лучших ораторов эпохи и отцу будущего триумвира, в настоящее время скорее балаболу, нежели действительно годному вояке. Как итог 3 года Антоний носился по Средиземному морю без какого либо толка - повоевал в Испании, повоевал на Крите, а потом в 71 году до н.э. то ли внезапно умер, то ли был убит в схватке с пиратами.
При этом ситуация становилась так-то всё хуже. Уже в середине 70-х годов до н.э. перемещение на корабле без военного сопровождения было опасным, что продемонстрировал знаменитый захват пиратами тогда никому толком не известного Гая Юлия Цезаря.
Салат в гостях у пиратов
Но к началу 60-х годов до н.э. пираты настолько осмелели, что начали нападать на берега Италии!!! Немалую роль в этом сыграли денежки Митридата Понтийского. Просто вдумайтесь - пиратские эскадры высаживались на берега Италии, грабили поселения и уводили в плен жителей. Однажды пираты напали на порт Брундизий - главный транзитный узел между Италией и Грецией, где захватили в плен двух преторов! Но это все конечно не идет ни в какое сравнение с тем, что в 68 году до н.э. пираты напали на главный порт Рима - Остию, через которую шло все снабжение города, и сожгли там эскадру, которую готовили для борьбы с этими самыми пиратами.
На этом фоне цены на зерно в Италии били рекорды, а в сенате не понимали что вообще делать. И вот в этот критический момент на горизонте возник народный трибун 67 года до н.э. Авл Габиний. Он совместно с коллегой по трибунату Гаем Корнелием уже отметился к тому моменту одним скандальным законопроектом. На пару они провели закон о лишении Лукулла командования в войне с Митридатом из-за подозрений в коррупции - ходили слухи, что он наложил лапу на сокровища из казны Митридата и специально затягивал войну, шедшую на тот момент уже 6 лет. Руководство войной было передано консулу Глабриону, который даже обрадовался такому повороту событий. Как окажется потом - очень зря.
Кстати, то, как трибуны Габиний и Корнелий вели пропаганду против Лукулла, достойно отдельного упоминания. Они просто вынесли на форум картину с изображением новой виллы Лукулла с соответствующей подписью. Все. Никаких речей в данном случае толкать было не нужно - все и так поняли столь жирный намек.
Теперь же Габиний выступил с рогацией (законопроектом) о немедленном создании экстраординарного проконсульства для борьбы с пиратами. За основу была взята идея с проконсульством Марка Антония, но Габиний её заметно видоизменил. Новый экстраординарный проконсул получал в свое ведение на 3 года все средиземноморье с береговой линией на 75 километров вглубь, 15 легионов и столько же ауксилариев, 200 (позже увеличили до 500) боевых кораблей и право изымать любые деньги из казны на выполнение задачи. И по объему полномочий и по размеру территории, которую он охватывал, это был небывалый империй, такого никогда не было.
Уж больно много власти для одного человека!
Сенаторы знатно перепугались: не важно, в чьих руках окажется проконсульство, оно сосредоточит у этого человека слишком много единоличной власти. А уж зная, кого на эту должность точно изберет народ, сенаторы взвыли. Тут не надо было быть особо умным, чтобы сообразить для кого Габиний выдвинул этот законопроект. Ведь, кто еще пользуется в народе громадной популярностью и репутацией спасителя Республики? Конечно же, Помпей!
Особенно отметился в противостоянии законопроекту Габиния Катул, который настаивал, что плебс этой тягой к чрезвычайщине ломает республику. Мол из-за того, что командования постоянно получают одни и те же люди, у Республики толком и нет военачальников, способных справиться с кризисами, что показала война со Спартаком. Что всякие Марии и Суллы появляются именно из-за вот таких вот решений плебса. И он так-то был прав! Но народ остался глух к этим речам, наоборот, на сенаторов сыпались упреки, что они не хотят решать проблемы простого народа.
Когда же Габиний, видя настроения толпы, объявил, что командование на море должен занимать только Помпей, ситуация и вовсе превратилась в фарс. Помпей начал ломать комедию, что он не готов, что это тяжкая ноша, а он устал, но польщен. Наиболее консервативные сенаторы начали обвинять Помпея в тяге к тирании или чего хуже - царской власти. Консул Гней Кальпурний Пизон заявил, что “если Помпей так хочет славы Ромула, то пусть готовится и к его судьбе”, чем прямо намекал на то, что его могут убить сенаторы (sic!). Пизона за такой перформанс чуть не растерзала разъяренная толпа и только вмешательство Габиния спасло ему жизнь.
За Помпея был не только плебс, но и многие всадники, которые хотели скорейшего восстановления торговли, а также были благодарны за возвращение их в суды во время его консульства. Многие хомо новусы (всадники, стремящиеся строить политическую карьеру, а не бизнес), тоже со времен консульства должны были поддерживать Помпея, так как он снова широко открыл для них политику возвращением прав трибунов.
Глядя на все это те сенаторы, что еще колебались, тоже встали на сторону Помпея, так как очевидно, что он сейчас был самый влиятельный человек в Риме и если держаться его стороны, то можно неплохо продвинуться. Закон Габиния активно поддерживал и Цицерон, вероятно еще во время консульства Помпея наладивший с ним хорошие отношения, а сейчас ожидавший за помощь поддержки его кандидатуры в преторы на выборах. Поддерживал Помпея и тогда еще только начинающий карьеру Цезарь.
Таким образом у Помпея оказалась столь мощная группа поддержки, что победить его электорально не вышло бы - центурии, где преимущество голосов было у богатых, все равно голосовали бы за закон Габиния. Тогда Катул применил отчаянные меры - убедил двух народных трибунов наложить вето. Но когда те попытались это сделать, Габиний воспользовался прецедентом, созданным Тиберием Гракхом, по лишению народных трибунов голосованием их должностей. И закон Габиния о наделении Помпея экстраординарными полномочиями был принят подавляющим большинством.
На глазах сулланцев их бывший золотой мальчик получал по методу Мария полномочия, которые могли сделать из него второго Суллу. Никто и никогда в Республике не обладал такой абсолютно легальной властью и влиянием, как Помпей. Все, кто понимал, к чему может привести такое возвышение, не могли более сделать ровным счетом ничего. Судьба Республики сейчас была в руках человека, который… о ирония, даже не думал о том, чтобы использовать её так, как этого боялись его противники. Ему это не было нужно, так как власть сама по себе не дает славу. А подлинная слава Помпея еще была впереди.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Пара слов про Помпея и Метеллов. Когда я писал, что его сотрудничество с этим могущественным родом носит очень неоднозначный характер и там много мутных моментов, то вот вообще не шутил. Тот набор фактов, что имеется, можно спокойно вертеть в любую сторону, оставаясь в рамках историчности. И это проблема.
Кто такие вообще Цецилии Метеллы на момент 70х годов до н.э.? Это буквально один из столпов Сулланского режима: древний и чрезвычайно знатный род, игравший ведущую роль в политической жизни Республики весь 2 век до н.э., богатый и с огромной клиентелой. В общем душа и сердце Сената и... сторонники реформ. Вот так внезапно, да. Они, конечно же, были против радикальных идей Гракхов и тем более Сатурнина и Мария, но опосредованно поддерживали Марка Ливия Друза. Напомню, что и Сулла тоже делу Друза явно сочувствовал.
Но попытка реформ сверху была торпедирована наиболее консервативными сенаторами и запустила череду событий, которая привела сначала к Союзнической войне, потом к первой гражданской и тому, что Квинт Цецилий Метелл Пий стал одним из важнейших союзников Суллы. При этом, о ирония, Сулле для возвращения устойчивости Республике пришлось реализовывать фактически политическую программу ультраконсерваторов. Что считали по этому поводу Метеллы? Мы не знаем. Метелл Пий, ставший у тому моменту патриархом рода - самым старым членом рода, его неформальным лидером, был верным сулланцем, по крайней мере на словах.
На деле же в 78 году до н.э. происходит сразу два события, которые заставляют усомниться в лояльности делу сулланцев. С одной стороны, как считается, не без давления Суллы, Гней Помпей женится на сестре ещё очень юных Квинта Цецилия Метелла Непота и Квинта Цецилия Метелла Целера. Это условное третье поколение рода - им только слегка за 20, их двоюродным братьям Луцию Цецилию Метеллу и Квинту Цецилию Метеллу Кретику около 30, а Метеллу Пию - племяннику их прадеда, уже за 50.
Подчеркнул интересующих нас Метеллов
Собственно, Пий на тот момент в одиночку тащит на себе весь род. Целер, Непот, Кретик и его брат - это будущие лидеры Республики, через 10 или 20 лет, но сейчас их карьера на самом старте и для её успешного продвижения нужно очень много ресурсов - как материальных, так и помощи от союзников, клиентов и друзей.
И вот что же происходит сразу после того, как Помпей породнился с Метеллами? Выборы консулов, на которых Помпей поддерживает Лепида против воли Суллы. Младшие Метеллы в это же время, по чистому совпадению (нет), подают в суд на Лепида за коррупцию. Но потом, внезапно, отзывают иск, так как их об этом попросил их новый родственник. Т.е. младшие Метеллы однозначно сделали выбор, на чьей они стороне - заходящее солнце Суллы, вероятно, уже не страшило их, и они сделали ставку на Помпея. Все это очень сильно вряд ли было без одобрения Пия.
Зачем это всё Пию? Я предполагаю, что Помпей был удобным союзником с помощью которого можно было и карьеру младших ускорить, и помочь средним, если понадобится. Сносить сулланский режим тогда было ещё рано - слишком сильны были сулланцы политически, но союз людей, всегда придерживавшихся стороны разумных реформ, и человека, которому эти реформы были кровь из носа нужны, выглядит вполне органичным. И что не менее важно, нацеленным на достижение определенных целей. Нежизнеспособность на длинной дистанции выстроенной Суллой системы должна была быть очевидна многим, отсюда и могло вытекать непротиводействие Помпею со стороны Пия, а также деятельная поддержка Помпея со стороны младших, в процессе ее слома и возврата к досулланским порядкам.
Но у этой концепции есть проблема. Средние Метеллы не имеют явной связи с Помпеем и более того, считаются римскими историками и многими современными, чуть ли не самыми консервативными консерваторами из рядов сената. Было ли это лишь частью внешнего образа или действительно среднее поколение Метеллов оказалось куда большими сулланцами, нежели старшее или младшее неизвестно. Вполне возможно, что внутри рода возник такой раскол на консерваторов Луция и Квинта Кретика и реформаторов Пия, Целера и Непота. А может быть консерватором был и Пий, а младшие действовали вопреки его воле. Или же Метеллы пытались усидеть на всех стульях сразу. Источники, к сожалению, не могут приоткрыть полог тайны над этим вопросом. В результате в центре и так неполной картины событий зияет немаленькая такая дыра, не позволяющая в полной мере понять события.
Консул
В последние дни перед новым 70 годом до н.э. по Риму вновь раздался грохот тысяч калиг, марширующих по улицам легионеров. Звук, который с недавних пор вселял в жителей Вечного города страх. Но не в этот раз. Потому что Рим в тот день чествовал героя года - Помпея, чьи воины принесли мир и безопасность римской Испании. Возможно его трофеи были и не столь впечатляющи, как у Суллы после его восточного похода, но мир принесенный им был не менее ценный. Плебс ликовал, предвкушая праздничные пиры и раздачи, всадники уже подсчитывали в уме барыши с откупов в Испании, и только лидеры сулланцев в Сенате Квинт Лутаций Катул и Квинт Гортензий Гортал натянуто улыбались.
Триумф
Они дали Гнею Помпею всё, чего он мог хотеть - право избраться консулом, не смотря на то, что он попросту не подходил ни по одному из критериев (возраст и занятие предыдущих магистратур), и провести триумф уже после выдвижения в консулы. И все ради чего? Чтобы в ходе предвыборной кампании этот юнец заявил, что будет добиваться отмены главной сулланской реформы - вернет права народным трибунам?! И это от человека, которому Сулла сам вручил прозвище “Великий” за его достижения! Черная неблагодарность. Всего через пару дней Помпей в своей первой речи в должности консула подтвердит решимость добиться задуманного. Я бы многое отдал, чтобы увидеть лица Гортензия и Катула в этот момент. Но почему Помпей на пике своей славы так поступил? Здесь нам придется раскрыть уже другую грань характера Помпея.
Античная историческая традиция передает довольно специфичный образ Помпея - хорошего воина, постоянно стремящегося к новой славе, но мало интересующегося политикой и потому в ней довольно посредственного.
Подозреваю, что это все отголоски помпеянской же пропаганды, выставлявшей Гнея именно что простым воякой, а не двуличным политиком. Я долгое время сам был под влиянием такой трактовки его личности, но подробное изучение биографии Помпея заставило меня несколько пересмотреть этот взгляд. Гней, с одной стороны, был типичным римлянином - для него крайне важно было прославиться, пользоваться уважением и авторитетом. Но с другой стороны, что не совсем типично, Помпей, похоже, болезненно вожделел славы, настолько, что её достижение для него было гораздо важнее всего прочего, например власти. Для Помпея власть - это всего лишь средство на пути стяжания еще большей славы. А для римлян нет большей славы, нежели военные успехи.
При этом в достижении славы у Помпея проявлялась еще одна нетипичная для римлян черта - нежелание идти на компромисс с другими римлянами, вызванная той самой чертовской удачей, которая сопровождала всю его карьеру. Пока одни занимались политикой - т.е. искусством возможного, поиском компромиссов и заключением сделок, Помпей хотел получить все и сразу, он не искал компромиссов - он интриговал, чтобы создать ситуацию при которой его требования будут полностью выполнены. То что каждая интрига Помпея увеличивала число людей настроенных к нему, мягко говоря, недружелюбно, Гнея похоже волновало мало - ведь он всегда добивался своего. Цель для него оправдывала средства - любовь и уважение римлян были куда важнее, нежели мнение кучки недоброжелателей даже если они могущественны. По крайней мере пока Помпей был на коне.
Был только один нюанс - к 70 году до н.э. Помпей уже на самой вершине. Дальше лезть по лестнице магистратур толком и некуда - выше консулов только небо. Повторно консулом можно было стать лет через 10, а до этого момента делать то что? Слава Помпея основана на войнах, без участия в них она сойдет на нет. Вы не поймите неправильно, Помпея по совокупности достижений спокойно избрали бы и через 10 лет на второй срок, но такой славы, как в этот момент, у него уже не будет. Будут новые военачальники с новыми завоеваниями, которые затмят собой Помпея.
А все почему? Из-за сулланской конституции, будь она неладна. Помпею остро нужны были рычаги влияния на Республику, чтобы можно было провернуть уже без давления армией финт с назначением частного лица на командование. Сулле повезло, что его тело сожгли - нечему было вращаться в гробе. Для такого назначения Помпею было нужно, чтобы прикормленные им народные трибуны снова получили всю полноту полномочий по внесению проектов законов. Звучит, как то, что уже делал Марий? Ну да, ведь Помпей был ровно в той же ситуации, что и великий спаситель Рима. Да и не будем забывать, что в схожей ситуации в тот момент находились многие - сенатская верхушка забрала себе слишком много привилегий и полномочий - единственным способом побороть эту монополию на власть был народный трибунат.
Например, уже упоминавшийся в цикле о Спартаке Марк Красс, соконсул Помпея, очень хотел отмены сулланских порядков. То, что из них двоих именно Помпей первым публично заявил о желании вернуть трибунам права, на мой взгляд, не случайно. Известно, что Красс и Помпей еще во время предвыборной кампании договорились о поддержке друг друга. Очевидно, что вопрос политических целей на консульство тоже обсуждался. Тот, кто объявит о желании вернуть права народным трибунам, получит не только обожание плебса, но и ненависть самых консервативных сулланцев. Красс мог отказаться от этой почести в качестве жеста доброй воли Помпею, а также чтобы сулланцы с горящим афедроном боролись против Помпея, а не Красса.
Тому, чтобы все шишки от сенатской верхушки достались Помпею, способствовала и таинственная ссора обоих консулов в самом начале года. Ни один римский историк не может внятно ответить с чего она началась - эта ссора внезапно появляется в начале консульского срока и столь же внезапно заканчивается в его конце. В процессе оба консула не соглашались ни по одному вопросу, кроме… прав народных трибунов. Причем, что это за вопросы были, по которым консулы не соглашались, история умалчивает. Странный какой-то конфликт, не находите?
Я допускаю, что публичный конфликт между Крассом и Помпеем нужен был для отвлечения внимания, чтобы проще было протащить закон о правах народных трибунов - пока вся ненависть консерваторов-сулланцев изливалась в сторону Помпея, Красс мог спокойно зондировать почву и заключать сделки. Закон был в итоге проведен: народным трибунам вернули права законодательной инициативы и ветирования законопроектов, а сулланцы получили мощную оплеуху. Но на этом год их страданий не закончился и наступление на их позиции продолжилось, правда, уже без явного участия консулов.
Ближе к концу года претор Луций Аврелий Котта - брат консула 75 года до н.э., который перед восстанием Спартака вернул часть прав трибунам - внес закон об изменении состава специальных судов. Да, это тот самый вопрос, что портил жизнь Республике со времен Гракхов, которые передали суды всадникам и те устроили из них инструмент защиты их коррупции. Сулла суды вернул сенаторам, чтобы теперь уже сенаторы защищали своих, что очень не понравилось всадникам. Теперь же Котта предложил компромиссный закон по которому суды должны были формироваться на треть из сенаторов, треть - всадников, и треть - эрарных трибунов (зажиточных граждан, но недостаточно, чтобы стать всадником). На лица Гортензия и Катула в этот момент я бы тоже с радостью посмотрел, потому что Котта тоже был сулланец и возможно, что союзник Помпея. Реформу, правда, он предложил удачную и вопрос судов после её реализации был вообще снят с повестки. Но осадочек-то останется.
Подсластило пилюлю могло лишь решение консулов вернуть почетную и важную должность цензора, отмененную Суллой. Лишь самые авторитетные консуляры (бывшие консулы) могли занимать её, так как цензоры проводили перепись населения и чистили сенат от фигур не прошедших ценз или запятнавших репутацию. Но на должности цензоров совершенно внезапно были избраны Гней Корнелий Лентул и Луций Геллий Публикола - консулы 72 года, потерпевшие поражение от Спартака. Оба цензора проведут масштабную чистку сената, исключив оттуда 64 человека, то есть почти одну восьмую часть всех сенаторов. С учетом того, что оба цензория позже будут служить легатами у Помпея, критерии достойности сенаторов должны были быть вполне прозрачны.
А теперь оцените ЧСВ Помпея. Одним из древних обычаев при цензе был смотр всадников. Молодые люди должны были перед цензорами продемонстрировать здоровье своего боевого скакуна и отчитаться о том в каких военных кампаниях и под чьим командованием принимали участие. Помпей в один из дней нарядился в военную форму и вместе с конем вышел на форум, где находились оба цензора. После чего лучезарно улыбаясь сообщил, что отслужил все положенные по закону военные кампании в качестве всадника под своим же собственным командованием.
Еще одним ударом по сулланцам стало дело Верреса, где ярко блеснул на тот момент уже квесторий, а значит, сенатор Марк Туллий Цицерон, строивший пока что карьеру, как защитник народа от беспредела сулланцев. Гай Веррес был верным сулланцем, который ранее в ранге пропретора управлявлял Сицилией. Ну как управлял - активно её грабил. Это само по себе было бы не преступлением, если бы не грабил он в том числе и то, что было положено самой Республике, а это был уже серьезный залет даже по меркам его друзей. Когда в Рим прибыли жители Сицилии с требованиями справедливости хитрый Цицеро быстро понял, что дело будет громким, а значит прибавит ему немало славы, как защитнику обиженных и угнетенных.
При этом Веррес был другом и товарищем буквально всем лидерам Сулланцев - Гортензию, который будет его защищать, Катулу, Метеллам, а через них и Помпею. Т.е. вся верхушка сулланской партии была на стороне Верреса, который очевидно был виновен - тут к гадалке не ходи, так как доказательств было много. Друзья Верреса пытались с помощью различных процессуальных уловок дело затянуть или вообще развалить. Видимо в него втянуть пытались и Помпея, чтобы тот, как консул помешал Цицерону, но тот притворился ветошью, так как для него любые связи с Верресом грозили серьезным падением репутации. Хотя существует версия, что и за делом Верреса стоял Помпей, так как Цицерон после этого будет его союзником.
Хотя суд шел над казнокрадом Верресом, фактически Цицерон, сам того не совсем желая, судил всю Республику Суллы.
Это действительно был год позора сулланцев. После 70-го года до н.э. фактически говорить о сулланцах не приходится, а в сенате все большую роль начинают играть новые лица, не связанные напрямую ни с Суллой, ни с его политикой. Оставшиеся в сенате сулланцы могли сколько угодно ненавидеть Помпея, но сил тягаться с ним у них больше не было. По крайней мере пока что.
Помпей и Красс вместе добились того, чтобы сулланские порядки, мешавшие им, фактически пали. После окончания полномочий, оба консула откажутся от управления провинциями и уйдут в частную жизнь. Сенаторы, должно быть, вздохнули с облегчением, так как вполне могли ожидать, что Помпей под занавес консульства выкинет что-нибудь этакое. И он действительно это сделает, но через пару лет, когда сложатся условия для новой интриги.
Карьера Гнея Помпея уникальна даже по меркам периода гражданских войн в Риме, даже скорее аномальна, чем и выделяется из ряда других персоналий. Ему просто невероятно везло на протяжении всей его карьеры - как будто судьба дала ему максимальный параметр удачи в компенсацию за неудачи отца. И это постоянное везение при игре на грани и сформировало Помпея как политика. Посудите сами.
Везение началось уже с того, что, когда отец нашего героя преставился во время обороны Рима от войск Цинны и Мария, ненавидевший его за неудачный ход осады плебс не выместил своей злобы на сыне. Более того, повезло Помпею и что новые власти не стали наказывать мальчишку, которому было всего 17 лет. Выдвинутое против него обвинение в присвоение добычи из Аускула во время Союзнической войны было скорее способом припугнуть, нежели реальным политическим преследованием из-за его смехотворности: даже если добыча и была незаконно присвоена, то отцом Помпея, а Гнею в тот момент было всего 15 лет и он не мог отвечать за действия своего родителя. Тем не менее суд состоялся, Помпея там позапугивали и отпустили.
Что сделал бы в обычной ситуации другой римлянин? Скорее всего, сбежал бы из города и прятался. Помпей из города и вправду уехал - в родной Пицен, вот только вместо пряток он начал тайком собирать войско из ветеранов отца. Почему? Потому что, как и многие, отлично понимал, что история с Суллой получит продолжение, когда тот закончит с Митридатом. Причем уже в этот момент он похоже что определился на чьей стороне будет - хотя Цинна перед смертью пытался привлечь его на свою сторону, Помпей сразу же по получении новостей о прибытии Суллы в Брундизий, присягнул ему и поднял навербованный им легион на борьбу с законными властями Республики. Все это было очень рискованно - циннанцы превосходили по численности войска Суллы и его союзников примерно вдвое. Но Помпею опять повезло - пока циннанцы сосредоточились на попытках заблокировать продвижение Суллы, он смог спокойно соединиться с Метеллом Пием и потом бить по частям разрозненные отряды противника. Удача и все же имевшийся у Помпея определенный талант позволили ему заработать хорошую репутацию и это всего в 22 года!
Когда Италия оказалась в руках Суллы, тот вынужден был озаботиться подчинением провинций, в том числе Сицилии, куда отступил разбитый и деморализованный консул Карбон с остатками войск. Сулла, похоже, хотел сделать Помпея своим ручным псом - женил его на собственной падчерице и отправил отвоевывать Сицилию. Причем Помпей должен был отлично понимать шаткость своего положения - он не имел никаких прав командовать войсками и тем более провинциями, кроме приказа Суллы. Как только диктатор решит, что Помпей больше не нужен, его карьера на этом и закончится, может, даже вместе с жизнью. Поэтому надо проявлять максимальную лояльность, пока не откроется шанс стать самостоятельной и при этом легальной политической фигурой.
На Сицилии Помпей доказал свою лояльность. Так как наместник Сицилии Перперна (тот самый) предпочтет эвакуировать войска в Африку, нежели сражаться, остров достанется Гнею вообще без боя. Но благодаря удаче Помпей сумел поймать самого Карбона, после чего лично зарезал включенного в список проскрипций консула, помазав себя кровью с Суллой. Оценив это диктатор отправил Помпея в Африку добить окопавшихся там сторонников прежней власти. Там Помпей доказал свою компетентность - всего за 40 дней разбил уже серьезно деморализованных циннанцев. После этого Помпей устроил войну с Нумидийским царем, так как тот встал не на ту сторону в гражданке и тоже довольно быстро победил его.
Но тем временем в Риме Сулла активно срал в штаны Помпею своими реформами: жестко закрепил возрастной ценз для магистратур и запретил занимать их непоследовательно - т.е. попросту вычеркнул Помпея из политической жизни, так как он по этим правилам должен был фактически начинать с нуля, чтобы лет через 10-15 оказаться снова в пропреторах. Можно было бы с таким смириться. Но это же не в стиле Помпея.
Диктатор, видимо считал, что Помпей никаких фокусов не выкинет, когда в середине 81 года до н.э. отправил приказ распустить все войска, кроме одного легиона, и ждать преемника. Вот только Помпей не хотел просто ждать - он хотел получить свой миг славы и легализоваться как часть политической элиты Рима. А для этого он хотел получить триумф, но Сулла ему отказал - ведь никаких триумфов за гражданские войны не положено. И вот тогда, Помпей решился надавить на Суллу! Войска Помпея совершенно внезапно взбунтовались, отказались бросать своего военачальника и тот “не имея возможности их подчинить”, но “желая выполнить приказ Суллы”, решил сопроводить взбунтовавшиеся легионы в Италию! Какова задумка-то!
Безумие? Самоубийственная акция? Неа. На дворе конец 81 года до н.э. (по крайней мере я вслед за Ю.Б. Циркиным предполагаю, что события имели место именно в конце года, так как источники крайне противоречивы), режим Суллы уже устоялся и настоялся и у соратников диктатора начали появляться к нему вопросики. Реформы Суллы - это хорошо, выпиливание популяров тоже, но вот диктатура Суллы и некоторые его действия - это прямо плохо. Скорее всего триггером для тихого недовольства стало демонстративное убийство Суллой своего соратника Квинта Лукреция Офеллы, который вопреки мнению диктатора захотел выдвинуться в консулы при поддержке плебса. Офелла, конечно, тоже был неправ, но как-то все немного напряглись от столь самовластной диктатуры. Это сегодня у тебя с Суллой разногласий нет, а вот если завтра возникнут, то что? Он тоже тебя убьет?
И вполне возможно, что до Помпея отголоски этого недовольства могли дойти. Вполне возможно, что в форме: “Сулла слаб, действуй решительно, мы все за тебя держим кулачки”. Недовольным сулланцам нужно было как-то показать диктатору, что его диктатура это не правление одного, что Сулла лишь выразитель интересов своих сторонников и без них его режим окажется не столь прочным. А для этого лучше всего подходил популярный военачальник, готовый пойти на риск. Не было бы Помпея, то нашли бы другого, кто продемонстрировал бы Сулле пределы его власти. Когда “мятежные легионы” высадились в Италии Сулла внезапно обнаружил, что немалая часть его окружения настроена примирительно в отношении Помпея. Сулла мог, конечно, собрать войска и показательно наказать мальчишку, но это несло риски еще большего углубления кризиса.
Сорвавшегося с поводка цепного пса пришлось погладить по голове, отказав ему в триумфе, но потешив самолюбию, выдав почетное прозвище “Великий”, которое смотрелось сильно лучше бытовавшего среди сенаторов “малыш-мясник”. Удовлетворен ли был Помпей? Да ни разу. Сулла проявил слабость и Гней начал давить на него, что обязательно нужен триумф, в чем Помпея поддержали будущие консулы 79 года до н.э. (т.е. вот прямо совсем ближний круг Суллы) Аппий Клавдий Пульхр и Публий Сервилий Ватия, как считается, связанные с Метеллами. И, видимо, не они одни, так как Сулла в конце концов сдался и разрешил провести Помпею триумф вопреки всем традициям и нормам. Так что первым, кто получил триумф за победу над своими же был Помпей, а не Цезарь.
Таким образом недовольные Суллой сулланцы ради своих собственных мотивов сделали Помпея, который еще не занимал ни одной магистратуры, одной из важнейших фигур в политике Рима. Новоиспеченный “Великий” просто оказался в нужное время в нужном месте в нужном качестве. Если бы он застрял в Африке подольше, то возможно он был бы уже не нужен для давления на Суллу. А так он показал диктатору, что его власть ограничена и его ближайшие же сподвижники готовы действовать вопреки его воле. Ценой этого стало усиление Помпея как самостоятельного игрока - к нему стали тянуться сторонники, которые были не в курсе всех этих закулисных игрищ, но видели какое влияние “Великий” уже приобрел. Сулле, серьезно опасавшемуся, что Помпей продолжит нарушать установленные им правила, пришлось пытаться привязать его к сулланцам покрепче через брак с Метеллами. Вот только сюрприз-сюрприз, Метеллы вообще никак не будут мешать Помпею крушить сулланские порядки. Почему - это отдельный запутанный вопрос, на который ответа у меня нет. Но вот такое вот оно, единство сулланцев.
Сформировавшаяся вокруг Помпея партия была этаким джокером. Сам по себе Помпей не мог продавить какое-нибудь нужное ему решение, но вот привлечение его на свою сторону могло серьезно повлиять на успех начинания. Как, собственно, и случилось с выборами Лепида - если бы не Помпей, то скорее всего Лепида бы сняли с выборов, так как против него резко выступал Сулла. Но Помпей убедил Метеллов не мешать и обеспечил Лепиду поддержку, благодаря чему тот победил и стал консулом 77 года до н.э.
И опять удача - едва ли Помпей предполагал, что Сулла умрет именно в консульство Лепида и спровоцирует этим кризис в ходе которого Лепид решить совершить госпереворот. Заговор Лепида очень удачно позволил Помпею получить в свои руки армию и устроить снова шантаж правительства. В Испании Помпею крайне повезло, что Серторий не стал три раза подряд его добивать. Не меньшее везение было, что именно на него напал Перперна в отчаянной попытке удержать армию от развала. Тем самым человек сбежавший от Помпея на Сицилии 10 лет назад принес ему славу победителя Сертория, совершенно незаслуженную. А по дороге в Рим на него внезапно выскочила орда рабов, давших себя перебить и приписать ещё и славу завершителя восстания Спартака.
И вот теперь, прочитав все это, попробуйте задать себе вопрос: а вы бы были осторожны, зная насколько вам везет по жизни? Или вы бы так же, как Помпей, играли ва-банк и ходили по лезвию бритвы? Если бы не такая удача, то Помпей давно стал бы заштатным политиком второго плана. Я действительно не знаю ни одного римского политика или военачальника, которому вот так бы бессовестно везло, кроме разве что самого Суллы. Это и сделало его аномалией, которой не должно было быть при сулланском режиме в принципе, но из-за стечения обстоятельств она возникла и вот-вот готовилась его сломать.
Пост с навигацией по Коту Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть! Она выйдет завтра, ровно в 18:00 по МСК.
Разгром восставшими рабами консульских армий со всей очевидностью поднимал вопрос: как нам вообще бить восставших? Консулы прошлого года не проявили себя талантливыми полководцами, консулы следующего… Уважаемые люди, глядя на весь творящийся блудняк, как-то вдруг не торопились возглавить Республику и спасти её наконец от кризиса. Все отлично понимали, что любое поражение будет серьезным пятном на репутации, а победа - не факт, что её кто-то оценит. Поэтому выборы консулов на 71 год до н.э. были скорее выбором технических кандидатов и, если понадобится, стрелочников, на которых уважаемые люди повесят все провалы. Назвать новых консулов Публия Корнелия Лентула и Гнея Ауфидия Ореста совсем уж ничтожествами нельзя, все же их избрали в консулы, но все отлично понимали, что посылать их громить воинство Спартака было крайне сомнительной затеей.
Что же тогда делать? На дворе, напомню, 72 год до н.э., Лукулл успешно воюет с Митридатом, Помпей и Метелл только что разгромили основные силы серторианцев. Естественно, что идея отзыва одного из военачальников в Рим в сложившихся условиях не казалась плохой. Но отзывать Лукулла прямо в разгар войны, причем успешной, было как-то не хорошо, а Помпея… я не знаю, вспоминали ли сенаторы перформанс пятилетней давности или нет, но идею его отзыва тоже обсудили и хода пока не дали. Пускай додавливает мятежников и обустраивает дела в провинции, чтобы там снова не бомбануло.
Но тогда кого? Очереди из желающих возглавить армию в кровавой и бесславной войне нет. Второго такого Помпея, готового похоже с кем угодно воевать, лишь бы воевать нет. Или есть? Тут-то на сцену и выходит человек, до этого скрывавшийся в тени - Марк Лициний Красс. Но зачем это все ему?!
Марк Лициний Красс
Нам стоит приглядеться к карьере Красса получше. Выходец из уважаемого плебейского рода, чьи предки входили в первый состав народных трибунов еще на заре Республики. Не бедствующий, но и не богатый род смог обеспечить Крассу отличное образование, которое подкреплялось талантом Марка к юриспруденции и коммерции, что проявится уже очень скоро. Во время мятежа Цинны отец Марка оказался не на той стороне истории и был вынужден бежать из Рима, поэтому чуть позже Марк стал одним из военачальников при Сулле.
В отличии от многих сулланцев, которые заработали на проскрипциях огромные состояния, но быстро их промотали, Красс оказался уникумом. Он не стремился к наживе ради наживы - все заработанные средства пускались им в дело: часть вкладывались в новые “бизнесы”, например скупку земли, ремонт и строительство и т.д., а вот часть денег Красс инвестировал в политиков. В принципе, не было ничего нового в том, чтобы искать перспективных не очень знатных новичков и помогать им пробиться наверх в обмен на услуги. Нюанс в том, что Красс “помогал” кредитами не только не знатным и не только новичкам, но и солидным на первый взгляд политикам, фактически покупая себе клиентелу. Как паук, он ловил в свои сети политиков, чтобы в нужный момент они помогли ему.
Тот факт, что влияние Красса по большей части оставалось незримым для многих, делало его позицию идеальной - никто не будет атаковать тебя, бороться с тобой, если не понимает твою силу. Ну да, он был богат, но богатство это не выпячивал, по лестнице магистратур шел без помпы и закидывания деньгами плебса - хватало вполне репутации надежного и успешного человека… и конечно же его “клиентов”. Одна беда, Крассу нужен был консулат. Я не сильно покривлю истиной, если скажу, что ради отмены порядком мешавших Крассу и его друзьям ограничений народного трибуната. Собственно, помните тех народных трибунов, что досаждали сулланцам в первой части цикла? Так вот, есть гипотеза, что все они были должниками Красса. Но для исполнения задуманного нужно было не просто избраться, что, положим, реально, а иметь репутацию, которая позволит продавить твои инициативы. Спаситель Республики - как раз то, что нужно. И да, становиться консулом во время войны, естественно, для подобной цели контрпродуктивно - война мало времени на политику оставляет. Поэтому, когда всем стало ясно, что ситуация зашла в тупик, Красс пришел в сенат и предложил себя в качестве командующего.
Сенат осенью 72 года до н.э. с облегчением выдал Крассу чрезвычайный империй, немного похожий по сути на такой же у Помпея, так как он был пропретором, фактически выполнявшим функции обоих проконсулов. Оставалось самое главное - победить восставших и успеть сделать это раньше, чем Помпей вернется из Испании. Потому что юный военачальник, овеявший себя сомнительной славой в Испании, дал ясно понять, что он скоро вернется Рим! Обычно, по всем канонам, воевать зимой было не принято из-за плохой погоды и проблем со снабжением. Но у Красса утекало между пальцев время - чем больше он будет ждать, тем меньше шансов будет успеть до подхода Помпея. Поэтому он развивает бурную деятельность.
Вложив свои средства, он набирает 6 легионов в дополнение к доставшимся ему от консулов прошлого года. Таким образом у него в руках оказывается то ли 8, то ли 10 легионов - от 40 до 50 тысяч легионеров, к которым добавляется еще 10-20 тысяч ауксилариев. Т.е. по качественному составу армия Красса гораздо лучше прошлых консульских. Что, конечно, не гарантирует победы. В одной из первых стычек его легат Муммий, возглавлявший авангард, будет разбит Спартаком, а Крассу для восстановления дисциплины придется прибегнуть к возрождению практики децимации - казни каждого десятого бежавшего с поля боя. Римские военачальники давно не использовали столь жестокие методы наказания, а потому, как считается, легионеры стали больше бояться Красса, нежели врага.
Процесс децимации
Именно к этому периоду принято относить предложение Красса вызвать на помощь ему Лукулла и Помпея. Не отрицая данный факт, однако отмечу, что форма этого предложения нам неизвестна. Это могла быть, как просьба о помощи, так и саркастичный ответ в стиле “если не верите в меня, то, конечно, вызывайте, кого хотите”. При этом меняла ли что-то эта просьба? Нет. Помпей и так собирался возвращаться в Италию, вызов его сенатом, коли он вообще был, не менял ничего, так как причин оставаться в провинции у Гнея больше не было.
Восстановив дисциплину, Красс начал теснить Спартака на юг. Не вступая в крупные схватки, он дал армии набраться опыта и восполнить боевой дух, прежде чем решился на крупное сражение у местечка Фурии, в котором одержал победу. Положение на юге Италии внезапно стало не очень комфортным для Спартака, и он выбрал довольно очевидное решение: перенести войну на более удобный театр боевых действий - в Сицилию. Во-первых, это был остров с огромным числом рабов, которые уже дважды восставали в предыдущие 50 лет. Во-вторых, если там удастся закрепиться, то обороняться от римлян будет проще.
Была у этого плана лишь одна проблема - у Спартака не было флота. Попытка договориться с киликийским пиратами (во все бочки затычка по версии римлян) по неизвестной причине провалилась, и Спартак в конце года оказался заперт на Регийском полуострове на самом кончике итальянского сапожка, не имея возможности никуда бежать. Красс же решил не тратить войска в бесполезной мясорубке и попросту заморить рабов голодом - благо на дворе зима и еды восставшим взять особо неоткуда. В этом плане ему отлично помогала киллер-фича римских легионеров, которые легким движением руки превращались в лучший стройбат эпохи. Воины Красса возвели древо-земляную стену которой перекрыли весь полуостров, не давая восставшим сообщаться с другими частями Италии.
Казалось, что успех был гарантирован, но, расслабившись, римляне потеряли бдительность и одной ночью орда рабов прорвала окружение и вырвалась на оперативный простор.
Дальнейшие действия Спартака не совсем понятны: его рывок к Брундизию можно расценивать, как ложный маневр, так и возможную надежду на бегство оттуда морем, если повезет. Поворот на северо-запад мог быть как попыткой оторваться от Красса и потом вдоль побережья уйти в сторону Альп, так и желанием вернуться в Кампанию, где Спартак мог надеяться набрать новых солдат в свою заметно поредевшую армию - к этому моменту с ним было, скорее всего, не больше 40 тысяч бойцов, хотя античные историки писали о вдвое большем числе.
При этом на хвосте у Спартака постоянно висел Красс. У того очень сильно поджимало время. Помпей уже установил на одном из перевалов, ведущих в Испанию, стеллу, где хвастался захватом 876 городов, в которые он, видимо, записал вообще любые поселения в Испании. Теперь его армия ускоренным темпом двигалась в Италию. Красс должен был понимать, что Помпей оттеснит его от командования войной и потому торопился. Гонка со Спартаком завершилась в апреле 71 года до н.э. на реке Селе в Кампании, где в кровавом и жестоком сражении армия рабов была наголову разбита, а Спартак погиб.
Армия победителя Спартака направлялась в Рим по Аппиевой дороге, оставляя за собой на всем её протяжении от Капуи до Вечного города кресты с распятыми рабами. 6000 тысяч красноречивых свидетельств победы Красса над восставшими, которых никто до этого не мог одолеть.
Со смертью Спартака и гибелью его армии организованное сопротивление Риму закончилось. Хотя по Италии еще долго бродили довольно крупные шайки рабов численностью в сотни бойцов, занимавшиеся типичным бандитизмом, но восстание со смертью Спартака было подавлено. Одну из таких шаек по пути в Рим обнаружит Помпей, насчитавший в ней аж 6000 рабов. О столь грандиозной победе Помпей Великий поспешил сообщить сенату: «В открытом бою беглых рабов победил Красс, я же уничтожил самый корень войны».
Армии Помпея и Красса расположились около Рима. Помпей ожидал триумфа за Испанию, Красс же просто ждал. Триумф был ему не положен - слишком мало чести за разгром рабов. Но вот армию распускать сенат его пока не просил, а то мало ли что. За последние годы римские военачальники всякое устраивали, особенно Помпей. А Красс - сразу видно, что надежный человек и так спокойнее.
Народ же Рима ликовал. В городе в тот год было два самых популярных человека - Помпей и Красс. Когда оба они выставят свои кандидатуры на пост консулов, ни у кого и сомнения не будет в том, кто же победит. Ну да, для Помпея сенату пришлось выписать специальное постановление, разрешающее участвовать в выборах, не удовлетворяя части критериев. Практика эта не новая и до Суллы так нередко поступали, обычно, если между двумя консульствами был слишком маленький перерыв. Ну а то, что Помпей, вопреки обычаям, не удовлетворял ВООБЩЕ ВСЕМ требованиям к консулу, ну так времена такие и человек такой, тем более он все же заслужил.
Сулланцы в сенате могли быть спокойны, ведь оба консула были из ближнего круга умершего диктатора, а значит, они свои и не будут ломать его наследие. Как же они ошибались…
Источники Кембриджская история древнего мира. Том 9. Последний век Римской Республики. 146-43 гг. до н.э. Циркин Ю. Б. «Гражданские войны в Риме. Побежденные» Osprey. Warrior 39. Gladiators 100BC - AD200 Любимова О.В. «Марк Лициний Красс и плебейские трибуны 70-х годов I в. до н.э.» Любимова О.В. «Римская политика в 70-е гг. до н.э. и проблема прав трибунов (историография проблемы)» Сергеенко М.Е. «Жизнь древнего Рима» Велюханова Е.В. «Восстание Спартака» Osprey. Fields N. «Spartacus and the slave war 73-71 BC. A gladiator rebels against Rome» Крынкин С.М. «Спартак: версии о происхождении (научный подход вразрез с литературно-легендарным»
Мы можем только догадываться, какую реакцию в Риме вызвали новости о бегстве гладиаторов из школы Батиата. Событие это однозначно стало на какое-то время самым обсуждаемым, так как доселе ничего подобного не было, а потому перемывание косточек Батиата должно было развлечь жителей Вечного города длинными зимними вечерами.
Провал претора Клавдия Глабра, чью трехтысячную армию разгромила сотня гладиаторов, должен был вызывать уже иные эмоции - удивление и немножко опасения. Последние крупные восстания рабов были, конечно, уже давненько - в конце 2 века до н.э. на Сицилии. Но в памяти они должны были сидеть крепко. Тогда отвоевывать римскую житницу пришлось долго, кроваво и с применением регулярной “домарианской” армии. Сейчас, до римлян начало доходить, что возможно, на юге Италии творится нечто подобное и своё “фи” в отношении рабов надо бы поубавить.
Осенью на подавление восстания был послан новый претор - Публий Вариний. Судя по всему с ним был послан куда более сильный отряд, скорее всего, не меньше 6-8 тысяч человек. Недооценивая численность восставших (а их к тому моменту были уже десятки тысяч) и их боеспособность, Вариний разделил свои силы, которые спартаковцы разбили по частям. Виллы на юге горели десятками, силы восставших были столь многочисленны, что они могли устроить осаду и штурм небольших городов. Фактически, на конец 73 года до н.э. Республика потеряла контроль над югом Италии. Это не значит, что мятежники получили контроль над ним - крупные города все же могли себя защитить - но вот сельская местность была одной большой серой зоной.
Что творилось в сельской местности по версии советского художника
Интересно, что получив под свое руководство армию, Спартак не только начал наводить в ней “римские” порядки, но и воспроизводить прочие чисто римские культурные и общественные традиции. Например, после смерти важных персон устраивались традиционные римские гладиаторские бои, вот только бились в них сами римляне из пленных. Отношение у античных авторов к этому было мягко говоря негативным, скорее, как к изощренной издевке. Но не все исследователи вопроса столь однозначно следуют такой трактовке. Все же в архаичную эпоху был крайне важен символический эффект действий. Перенимая у римлян наиболее значимые традиции, восставшие могли тем самым в своих глазах легитимировать себя: одно дело сброд восставших рабов, совсем другое - легионы, мало отличимые от римских, с римскими же традициями. Этот образ буквально кричал - теперь мы тут власть, теперь мы тут римляне!
Сложившаяся на юге Италии ситуация явно требовала вмешательства консулов, но оба консула 73 года до н.э., видя все что происходит на юге Италии, помахали ручками и удалились в выделенные им провинции. Решать проблему остались консулы 72 года до н.э. Луций Геллий Публикола и Гней Корнелий Лентул. На этот раз была проведена настоящая мобилизация и оба консула отправлялись на юг воевать с армиями по 30 тысяч солдат. Есть только один нюанс: все источники сходятся в том, что оба консула имели всего по 2 легиона, т.е. примерно 10 тысяч солдат, а остальные бойцы - это ауксиларии, набранные из неграждан и хуже вооруженные и вымуштрованные. В то же время победы прошлого года позволили Спартаку заметно подтянуть качество выучки своих солдат, многие из которых скорее всего до попадания в рабство уже имели военный опыт - чаще всего в рабство попадали именно военнопленные. Точная численность восставших неизвестна - её оценки гуляют от 60 тысяч до 120 тысяч.
Кирк Дуглас в роли БДСМ-Спартака
А заодно Спартак теперь мог изменить планы - вместо продолжения грабежа юга Италии он решил идти на север. Историки по сей день спорят, было ли это решение самого Спартака или, наоборот, его к этому решению принудило большинство командиров его армии. Судя по тому, что часть восставших остались на юге и продолжили предавать огню и мечу все подряд, вероятно Спартак рассчитывал все же прорваться за пределы Республики. А там можно было уже или отвоевать себе местечко под солнцем самому, или разбежаться по домам. Главное было вырваться из Италии. Но вы же знаете римлян, у них есть только одно место, куда могут все рваться - в Рим, а потому начало движения армии восставших на север было расценено, как намерение ударить в самое сердце Республики, и оба консула срочно выдвинулись на перехват.
Так как консулы двигались разными маршрутами, то Спартак тоже поделил армию: одну половину он отдал своему соратнику Криксу для блокирования Геллия, а сам Спартак собирался разбить Лентула. Одной из причин побед Спартака был талант, которым обладали далеко не все военачальники эпохи - он предпочитал вступать в бой только на выбранном им поле боя, когда у него есть преимущества. Армию Лентула Спартак, судя по всему, подловил на переправе через реку и нанес тяжелое поражение, заставившее консула отступить. Крикс был менее удачлив и его наголову разбил Геллий.
А вот дальше история становится мутной, как воды Тибра. То ли Спартак после разгрома Лентула кинулся мстить за Крикса и таки разбил Геллия, то ли Геллий или сенат, испугавшись, что Рим может оказаться беззащитным, отозвал консулов к городу. Армия Спартака же промаршировала вдоль восточного побережья до Пицена, где при не очень понятных обстоятельствах и решительно непонятно с кем (то ли с армиями обоих консулов, то ли с 10-тысячным корпусом проконсула Цизальпинской Галлии) произошло сражение, которое Спартак выиграл, но по неясным причинам прекратил движение на север и повернул на юг, пройдя вблизи Рима. Из-за чего даже ряд современных историков, не то что сами римляне, полагает, что Спартак хотел взять Рим, хотя никаких доказательств этому нет.
Версии почему Спартак вновь повернул на юг, разнятся, причем вместе с конечной точкой его маршрута: если он собирался соединиться с Серторием, то непонятно зачем было идти в сторону Альп, когда есть удобный путь вдоль берега; если он собирался перебраться в Фракию, то неясно, почему римские историки утверждают, что двигался он в сторону Альп, которые вообще в другой стороне. Версия, что воины Спартака испугались перехода через Альпийские перевалы поздней осенью, вполне правдоподобна, но тогда непонятно, почему было не попытаться закрепиться на севере, перезимовать, а весной уйти таки на север. В общем вопросов много, ответов мало.
У меня есть совершенно ничем не подкрепленное предположение, что на самом деле никакие Альпы Спартак пересекать не хотел. Подумайте сами - под его началом орда от 50 до 100 тысяч по разным оценкам. Снабжает едой она себя почти исключительно реквизициями (т.е. грабежом). Положим, что эта орда перевалит за Альпы, а дальше то что? Эту ораву кормить же надо. Положим, галлы разбредутся по домам, а бывшие рабы, происходившие из других частей средиземноморья что? Всего 50 лет назад вот по этим самым местам прокатилась орда кимвро-тевтонов и местным явно не улыбалась перспектива получить у себя кучу голодных ртов, готовых в случае чего еду отнять.
Спартак должен был это понимать и потому, если он был настолько умен, как его принято выставлять, то он должен был искать возможность где-то осесть хотя бы на время. И возможно, что не в Испании и не в той Галлии, что за Альпами (Трансальпийской), а в её римской части (Цизальпинской и Нарбоннской). Ведь в числе рабов было много галлов, происходивших как раз из этих мест. Они могли обещать Спартаку, что как только его армия приблизится, то местные восстанут и сметут римлян, освободив от тех кучу земли. Опыт такой в принципе был при Ганнибале, правда неудачный. Вот только при приближении армии восставших никаких бунтов и мятежей галлов не произошло, даже после проигранного там римскими войсками сражения. Местным галлам, получившим недавно права латинского гражданства, были все эти восстания вообще не нужны и поэтому, поняв тщетность попыток закрепиться тут, где нет большого числа рабов, служащих подпиткой армии Спартака, он развернулся.
А могло все быть и так
В конце-концов римлянам было вообще не важно, почему воинство восставших вновь двинется на юг. Их в этот момент волновало другое: как же вообще завершить этот кризис?!
Образ гладиатора в сознании обывателя бессовестно испорчен. Массовая культура и заблуждения, вызванные серьезным отличием античных норм морали от нынешних, создали причудливый образ даже в чем-то благородных воинов-рабов, сражающихся за свою жизнь. Вершиной этого образа является Спартак, знатно подпортивший нервы римскому нобилитету и не только в 73-71 годах до н.э. Беда в том, что если о гладиаторах историки сегодня знают довольно много, то вот о Спартаке и его мотивах - чрезвычайно мало.
Первое и самое главное, что стоит понять о гладиаторских боях, что это был очень и очень доходный бизнес для его организаторов. Аренда раба-гладиатора могла принести его владельцу за один день от 5 до 15 тысяч сестерциев. Чтобы понять много это или мало: раба без навыков можно было купить навсегда в среднем за 2000 сестерциев, а обученного грамоте за порядка 6000, ценник на раба-гладиатора шел уже в районе нескольких десятков тысяч. Труд ремесленника в среднем приносил 200 сестерциев в месяц, ну а аренда римского гражданина Республикой в армию обходилась той всего в 900 сестерциев в год! В общем, иметь раба-гладиатора было очень неплохой инвестицией.
Так как люди шли смотреть на интересные бои, где воины выкладываются по полной, то и требования к ним были очень высокие: в гладиаторы отбирали только здоровых, сильных, агрессивных и в то же время достаточно смышленых, чтобы они не просто махали железками, а могли научиться делать это красиво. Понятное дело, что люди с такими качествами могли быть опасны, поэтому в гладиаторских школах бытовала жесткая дисциплина и порядок. Кроме охранников, которые могли гладиатора поколотить и заковать на пару дней в колодки, за порядком следили и тренера из ветеранов арены, получивших освобождение от боев. Они поясняли молодняку правила игры и были кровно заинтересованы в том, чтобы не было никаких заговоров или бунтов - ведь им лично было что терять.
В то же время владельцы школ гладиаторов все же не жестили и стремились к тому, чтобы рабы добровольно принимали порядок. Ведь гладиатор - это ценный актив, на которого тратится немало средств в обмен на то, что он может принести еще большую кучу денег своему хозяину. Поэтому ланисты (владельцы гладиаторов) обеспечивали своим подопечным:
- лучшее из возможных здоровое питание, ориентированное на поддержание и улучшение физической формы; - лучшую медицину - ведь сохранение здоровья гладиатора было главной задачей, а потому медицина там была на высшем уровне; - пристойное жилье и достаточное количество секса, который римляне считали полезным для здоровья, благо недостатка девушек в лупанариях (борделях) в Италии не было.
Взамен гладиатор должен был посвящать все свое время тренировкам и улучшению навыков, а также не бузить.
Гладиаторские бои во времена поздней Республики были кровавым и смертельно опасным видом спорта. До времен Августа, запретившего такие бои, были крайне популярны сражения гладиаторов sine missione - когда проигравшие умерщвлялись. Естественно, что по таким правилам сражались далеко не всегда, так как иначе рабов не напасешься. В среднем гладиатор проводил 2-4 боя в год в каждом из которых имел шанс умереть в среднем 10-25%. Как считается, минимальное число боев, которое проводил гладиатор за свою жизнь 3-5, максимальное судя по всему уходит за 30.
Риск расстаться с жизнью был, конечно, высокий и жить, зная, что этот год для тебя может быть последним, то еще испытание. Но бунту против системы зачастую мешало знание гладиаторами об альтернативе - ссылке в сельскохозяйственные рабы или еще хуже в шахты. Какое бы ни было здоровье у раба, тяжелый до изнеможения труд, плохое питание и посредственные условия проживания быстро подорвали бы здоровье. Раб в шахте жил не больше 2-3 лет, сельскохозяйственный раб - 5-15 лет, но эта жизнь, если её так можно назвать, была наполнена лишь одним - монотонной работой до упада, истощавшей силы. Подобная перспектива могла быть для многих хуже смерти - лучше уж годик пожить и умереть на арене, чем десяток лет деградировать до состояния живого инструмента в качестве сельскохозяйственного раба.
При этом в отличии от большей части сельских рабов у гладиатора всегда была надежда: выиграв 10-20 боев он мог либо заработать достаточно, чтобы выкупить себя, либо стать наставником для новых поколений гладиаторов. Такие наставники составляли костяк персонала гладиаторских школ. Они были живым примером, что выжить на арене и начать спокойную жизнь можно. Римляне могли сколько угодно выражать презрение к занятию гладиаторством, но в сложные времена многие из них готовы были вверять тем свои жизни - найм гладиаторов в качестве охраны в неспокойный 1 век до н.э. стал вполне нормальной и даже привычной практикой. Тем не менее именно на Спартаке вся эта система дала сбой по до конца не понятным причинам. Кем же он был?
Каноничный Спартак по версии американского кинематографа
Ответа на этот вопрос мы точно не знаем. Источники называют Спартака фракийцем, что может быть как указанием на его происхождение из одного из племен Фракии (область на востоке Балкан), так и на специализацию на арене - римляне делили гладиаторов на классы в зависимости от экипировки, часть специализаций происходила от вооружения разных племен, в том числе и фракийцев. Мы даже не знаем, является ли имя Спартак настоящим или это псевдоним для арены. Считается, что все же Спартак происходил из фракийских племен. Он видимо успел завербоваться в римские ауксилии, но когда Рим начал воевать с его родным племенем, дезертировал, а позже попал в плен и был продан в рабство.
Гладиатор-фракиец
В качестве гладиатора Спартак попал в школу некоего Лентула Батиата в Капуе, которого, согласно одной из версий, идентифицируют, как представителя рода Сервилиев Ватиев, один из которых как раз в это время домогался должности народного трибуна. Спартак провел в школе несколько лет - скорее всего, 3-4 года - и должен был стать уже опытным и уважаемым гладиатором. Причины, по которым он решил не просто бежать, а подбить на бунт значительную часть гладиаторов - нам неизвестна. Так как заговор не был вовремя сдан тренерам, то скорее всего, в школе Батиата сложилась какая-то нездоровая ситуация, которая сделала недовольными даже тех, кому было, что терять.
Возможно, что Батиат, если это тот самый Ватия, мог иметь желание организовать в качестве предвыборной кампании масштабные кровавые бои sine missione, куда выставить вообще всех бойцов, кто был. Но, возможно, что была и еще одна причина - слухи. Школа гладиаторов не была изолирована от мира, слухи туда проникали. Что это были за слухи в 74 году до н.э.? О, самые разные. Например о том, что в Испании что-то пошло совсем не так и Помпей вроде бы умоляет прислать подкрепления. Додумать до того, что Серторий со дня на день высадится в Италии было несложно. Пираты лютуют и из-за этого в Италии растут цены на хлеб и Республика неспособна эту проблему решить. На востоке царь Митридат вроде бы снова напал на римлян. Если собрать новости в кучку, то картина выходит вполне ясная - Рим слаб, его кусают со всех сторон, а значит есть шанс, что бунт и побег будет некому останавливать.
Это мы со своей позиции наблюдателя знаем, что в Испании Серторий терпел поражение, что с Митридатом войну Рим сам развязал, потому что не боялся в ней проиграть, что пираты были, конечно, проблемой, но не тем врагом, который мог свалить Республику с ног. А вот гладиаторы всего этого могли не знать и, уверившись в том, что побег безопаснее дальнейшего нахождения в школе, они устроили бунт. Зимой с 74 на 73 год до н.э. 70 гладиаторов из 200 напали на охрану, перебили её и бежали из города, прихватив по дороге гладиаторское снаряжение.
Беглецы устроили лагерь в укромном месте на Везувии, куда вела одна единственная дорога - что, с одной стороны, позволяло их блокировать, а с другой - нивелировало любое преимущество в силах у нападающих.
Власти Капуи попытались изловить беглецов, но собранные ими отряды ополченцев были разбиты. Почему после этого рабы не разделились и не рванули каждый по разным маршрутам на север - не ясно. Возможно, что лидеры восставших - Крикс, Эномай и Спартак - считали, что уже обрели свободу и дальше можно будет жить припеваючи грабежом. Очень скоро к гладиаторам начали стекаться разного рода мутные личности и беглые рабы, привлеченные царившими среди них порядками - восставшие всю добычу делили поровну. Так за очень короткое время под рукой у Спартака, ставшего неформальным лидером, оказалось уже несколько сотен бойцов разного уровня подготовки, осуществлявших натуральные рейды по Кампании, где и находилась Капуя - одному из богатейших регионов Италии, где многие уважаемые люди из Рима имели виллы.
Разгул бандитизма в Кампании привлек внимание Рима, откуда летом 73 года до н.э. прислали целого претора с армией в 3000 человек. И вот тут у нас серьезная непонятка - наряд сил явно не соответствовал угрозе, так как римляне изначально знали, где скрываются восставшие и что их немного - на тот момент речь могла идти о паре сотен, не более. И тем не менее претору Клавдию Глабру дали собрать солидную армию, что как бы стоит немаленьких денег.
Здесь я вынужден остановиться и пояснить немного про качество солдат. Общепринято про войну со Спартаком говорить, что мол у римлян в Италии и солдат-то толком не было, все в Испании и на Востоке были, а потому воевал всякий ополченческий сброд. Эта точка зрения во многом основана на ремарках римских авторов про плохое качество солдат, отправленных подавлять восстание в первый год. Но она подменяет реальную причину мнимой. Как я уже писал в лонге про мобилизационную систему Республики, никто её не отменял после Мария. В Италии, даже несмотря на две активно идущие войны, все еще были тысячи ветеранов конфликтов последних двух десятилетий, способных встать в строй. Но первое время их не мобилизовывали, так как считали, что рабы не представляют серьезной угрозы. Поэтому, судя по всему, в армию набирали либо молодежь без опыта, либо отчаянно нуждавшихся в деньгах, кому было вообще не важно с кем воевать, либо разного рода сомнительных личностей, которых в иное время и близко к армии не подпустили бы.
Итог такого подхода к набору предсказуем. Когда Глабр осадил спартаковцев, блокировав единственную дорогу к ним в лагерь, гладиаторы спустились на веревках из виноградной лозы по отвесной скале, обошли лагерь римлян с тыла и разгромили преторскую армию.
Да, согласно самой оптимистичной версии 70 человек внезапной атакой разгромили 3000. Звучит, мягко говоря, не очень правдоподобно, из-за чего я лично считаю, что либо число римлян было завышено (тут совсем антиисторизм, но что если по бумагам с Глабром ушло 3000 солдат, а на деле всего три сотни, а разницу по деньгам в карман?), либо у Спартака было куда больше бойцов.
Захват лагеря римлян сделал Спартака и его парней не просто очередными бандитами - это была заявка на нечто большее, и вскоре по всему региону начали вспыхивать бунты рабов, подогреваемые посланцами Спартака. Несколько сотен буквально за пару недель стали тысячами, которых Спартак начал уже вполне осознанно собирать в подобие армии с дисциплиной и порядком.
Гладиатор агитирует толпы рабов
Из Рима в некотором недоумении наблюдали за всей этой движухой и задавались вопросом, на который так и не смогут дать ответ: кто виноват? Что делать, им было понятно - воевать!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689