90 лет назад 19 марта 1934 года некий колхозник вошел в Мавзолей. В кармане его пальто лежала записка:
"Кругом нищета, рабство, голод, зверства, пришибленность какая-то. Процветают мошенничество, воровство, зверство, грубость и т. п… В отдаленных деревнях, совхозах люди бегают по соседям, достают ложку соли или спичку, чтобы зажечь какую-либо коптелку. Соли нет, тоже мыла, спичек, керосина, топлива нет. Последние нежилые постройки люди ломают на топливо… Еще много миллионов погибнет от коммунизма, от этой химеры, абсурда. Я, Никитин Митрофан Михайлович, с радостью умираю за народ. Я с 13 лет работаю, моя совесть чиста, за правду на все пытки готов пойти. Я долго все обдумывал, мучился, переживал. Я, умирая, протестую от миллионов трудящихся, довольно рабства, террора… Опомнитесь, что вы делаете? Куда страну завели? Ведь всё катится по наклонной плоскости в бездну."
Подойдя к телу Ленина, Никитин достал револьвер и несколько раз выстрелил. Ни одна пуля цели не достигла. На Митрофана набросились караульные. Никитин успел направить пистолет себе в сердце и нажал на курок, от чего немедленно скончался.
До убийства Кирова, ставшего предлогом для начала Большого террора, оставалось меньше 9 месяцев.
Началось волнение, переходящее в панику. Спокойствие сохранял только Владимир Ильич, которому было абсолютно все равно, стреляют в него или нет.
Представители НКВД пытались понять: что это было?
Личность погибшего установили довольно быстро. Митрофан Никитин был уроженцем Брянской области, работал с 13 лет. В 1934 году ему было 46 лет.
О дореволюционной жизни Митрофана сведений нет, после прихода к власти большевиков он стал работать в разных концах страны — в основном в сельской местности — на мелких руководящих должностях.
Со временем Никитин стал считать, что власти ведут страну по неправильному пути. Устроившись в 1933 году в совхоз «Прогресс», он вступил с конфликт с его директором, пытался на него жаловаться, но безуспешно.
Тогда Никитин решил: во всем виноват Ленин! А раз так, то его следует наказать.
Записка невнятная, как и сам поступок Никитина. Народовольцы XIX века, стреляя в царя, рассчитывали с помощью убийства монарха поднять революцию. Фанни Каплан, стреляя в живого Ленина, хотела революцию исправить.
Чего хотел добиться Митрофан Никитин, стреляя в мертвого Ленина, непонятно. Возможно, живи он в наше время, выразил бы свои чувства прибиванием гениталий к брусчатке Красной площади или поджогом дверей ФСБ или обливанием зелёнкой избирательных участков. Но в тридцатые это передовое искусство еще не проникло в умы и сердца сельских тружеников.
Странно и то, что отсутствует биография «мавзолейного стрелка». Ведь после революции он, так или иначе, должен был заполнять целый ряд анкет, сообщая о себе сведения. Но почему-то мощному аппарату НКВД ничего узнать о Никитине не удалось. По возрасту он должен был оказаться на фронте и в Первую мировую, и в Гражданскую. Но никаких сведений о Митрофане Никитине в тот период нет.
Так был ли вообще мальчик, вернее, работник совхоза? Если поднять эмигрантскую прессу двадцатых-тридцатых годов, то можно обнаружить, что там истории о подобных героях выходили регулярно. Как правило, они были вымышленными. Иногда реальным людям, погибшим при трагических обстоятельствах, приписывали антисоветские мотивы, чего в действительности не было.
Впоследствии Мавзолей действительно атаковали не раз. Вот только речь шла не об идейных борцах, а о психически неуравновешенных людях, этаких Геростратах, пытавшихся прославиться даже ценой собственной жизни.
А Ленину уже было все равно..