Посмотрел вчера фильм " Тренер", снятый Козловским. Снят по всем канонам спортивной драмы, герой оступился, дали шанс, выводит команду на важный матч. Очень понравился фильм, понравилось , что там Женя Савин играл за "Спартак" как и в жизни, голос Лёши Дементьева, финальный матч комментировал Нобель Арустамчн,много европейских хитов того времени. Неплохой фильм. 10/10, как по мне.
Порядка 200 представителей актива фанатов «Спартака» почтили память погибших во время теракта в «Крокус Сити Холл» 22 марта.
Также траурный баннер был был вывешен на хоккейном матче Спартак-Металлург, во время которого фанаты провели первые 10 минут в тишине в память о погибших.
Пс. Также будет не лишним напомнить о том, что активные болельщики всех российских клубов отказались от оформления паспорта болельщика и игнорируют футбольные матчи, посещение которых без него не возможно.
Ну, вот. Вот так. Это 9 ноября 1997 года. Мы с другом Ромкой, с которым дружили с 1984 года, на тот момент жалких 13 лет (в 2022 дружбе нашей исполнилось 38), пробиваем в Волгоград на собаках второй подряд "золотой" выезд (не путать с сезоном).
Годом до этого таким же способом и с невероятными приключениями мотнулись в СПб.
Как видите, предыдущая поездка в Питер оставила след на нашем гардеробе. Мы не разделяли взглядов скинов, но проехав с ними на собаках в 1996 году оочень много времени, спорив с ними о куколдистской природе восхваления Гитлера, были с ними всю дорогу в прекрасных отношениях. Они, узнав, что мы прём болеть за "Спартак" из какого-то Старого Оскола ("Это на Украине что ль?!" - спросил их лидер Шульц), прониклись и взяли под опеку. Ну, это так, отступление...
А пока - солнечный волжский город, мы только-только со вписки от какой-то местной парочки, похмелённые и ожидающие второго подряд "золота"...
Перед матчем с "Ротором" увидели Васю и, конечно, не могли не сфоткаться с суперзвездой того времени. Я тогда просто офигел от того, насколько Уткин больше меня, ведь мой рост - 190 см, и я сам привык смотреть на людей сверху вниз.
Позже, спустя 20 с лишним лет, я был на какой-то пресс-конфе с участием телеведущего в Воронеже и принёс на неё это фото. Благо, в нашей молодости была бумага, печать. Что бы я ему принёс сейчас, планшет?
Уставший Вася увидел фотокарточку и прямо встрепенулся, она его увлекла. "Как молоды мы были..." пробурчал он, расписываясь на фотке.
И вот, теперь - ни Ромы, ни Васи. Они уже и второй тайм, и компенсированное им время, отыграли. Интересно, сколько Судья добавил мне...
"Как верили в себя..."
P.S. Сегодня, кстати, в Воронеже создан импровизированный мемориал в честь Василия Вячеславовича, а я нашёл выпуск передачи "Три репортёра" про Воронеж, где участвовал и Вася, скачать не смог, запилил в своём журнале.
Все знают, что Спартак – единственная отечественная команда, игравшая и в полуфинале Кубка чемпионов, и в полуфинале Кубка УЕФА, и в полуфинале Кубка кубков.
Причём все 3 выхода случились почти что в одно время – в середине марта: 17 марта 1998 года, победив Аякс, Спартак вышел в 1/2 Кубка УЕФА; 18 марта 1993 года красно-белые оформили выход в 1/2 Кубка кубков, одолев Фейеноорд; 20 марта 1991 года флагман отечественного футбола пробился в 1/2 Кубка чемпионов, уничтожив мадридский реал.
Сегодня, в годовщину легендарного матча с амстердамцами, вспомним ту яркую победу! Тогдашний Аякс был мощнейшим соперником. В 1995 году Аяксиды выиграли Лигу чемпионов, уверенно победив Баварию (в 1/2) и Милан (в группе, а затем в финале).
В 1996-м Аякс снова дошёл до финала ЛЧ, в очных встречах не оставив шансов Реалу и Боруссии Д; однако в решающем матче игравшие не в оптимальном составе амстердамцы по пенальти уступили Ювентусу.
А непосредственно в сезоне 1997-98 Аякс провёл мощнейшую внутреннюю кампанию. Аяксиды выиграли чемпионат с разницей голов +90 и 17-очковым отрывом от ближайшего преследователя – ПСВ. Также амстердамцы взяли Кубок страны, в финале разгромив тот же ПСВ со счётом 5-0.
Однако Спартак стал для Аякса неразрешимой задачей. В первом матче, который состоялся в Амстердаме 3 марта, красно-белые уверенно победили со счётом 3-1.
Победили, даже несмотря на то, что команда только вкатывалась в сезон; вкатывалась, кстати, не лучшим образом: в 1-м туре чемпионата красно-белые проиграли в Санкт-Петербурге (1-2).
Фора в 2 мяча была для Спартака серьёзным подспорьем перед домашним матчем с голландцами. Правда, игра была для красно-белых не совсем домашней: матч проходил не в родных Лужниках, а на стадионе Динамо (нынешняя ВЭБ Арена).
Надо сказать, работники стадиона и его дирекция очень много сделали, чтобы поле было в как можно более хорошем состоянии – насколько это возможно в середине марта.
На 1-й же минуте матча Спартак едва не открыл счёт, но удар Ширко из выгоднейшей позиции ногой отразил Ван дер Сар.
То ли этот момент раззадорил Аякс, то ли стартовый штурм изначально предполагался амстердамцами, но на последующем временном отрезке имело место безоговорочное игровое преимущество гостей.
Своим стопроцентным моментом Аякс ответил уже через пару минут: Рональд де Бур классным пасом в касание разрезал всю оборону Спартака, но выведенный на убойную позицию Дин Горре пробил выше ворот.
Надо сказать, что свой игровой и территориальный перевес Аякс с большим трудом капитализировал в явные голевые моменты.
Голландцы пробовали играть и короткими, и длинными передачами, пытались обострять за счёт индивидуальных действий.
Однако Спартак оборонялся эшелонировано, спокойно и организованно. Хоть для красно-белых в те времена это и было непривычным занятием. Тем более двое защитников команды играли с незалеченными травмами.
А вот зацепиться за мяч, подержать, почувствовать его Спартаку в первом тайме никак не удавалось. Красно-белые явно уступали сопернику в скорости, в резвости.
Полузащитники не могли сделать хотя бы 2-3 точные, осмысленные передачи подряд; нападающие регулярно забегали во "вне игры". При наличии в составе Спартака большого числа ярких креативщиков никто не мог взять игру и инициативу в свои руки.
Что же касается моментов у Аякса, также не блиставшего тонкостью игровой мысли, то от безысходности дальний удар выше ворот нанёс Анджей Руди. Санди Олисе бил с близкого расстояния, но неопасно – прямо в руки вратарю.
Момент у Спартака возник, когда Максим Бузникин подловил на ошибке защитника Аякса и организовал себе выход один на один.
Однако действовал нападающий нерасторопно и позволил защитнику настигнуть себя. Атака всё же завершилась ударом Бузникина из-за пределов штрафной; но вышло слабо и неопасно.
На исходе получаса игры впервые по-настоящему вступил в игру вратарь Спартака, отразивший дальний удар Горре. Тот же Горре отметился в 1-м тайме красивым, но неточным ударом в падении через себя и ещё одним ударом выше ворот.
Неплохой момент у Спартака был после того, как Андрей Тихонов сделал хорошую подачу, а Ширко в противоборстве с защитниками сумел опасно пробить головой.
В конце тайма партнёры вывели-таки на убойную позицию Энди Ван дер Мейде, вратарь был уже отыгран, однако угол оказался слишком острым, чтобы попасть в ворота.
Второй тайм начался с того, что в штрафной Аякса на бедро был пойман Титов. Однако пенальти арбитр не поставил. Кстати, судил ту игру Витор Мелу Перейра – тот самый, который не так давно покинул пост главы судейского департамента РФС.
Далее Титов, который в первом тайме был совершенно незаметен, сделал хорошую фланговую подачу на появившегося на поле после перерыва Илью Цымбаларя; Ван дер Сар в этом эпизоде неудачно вышел из ворот, но Илья не попал по пустым воротам.
Во втором тайме атакующая активность Спартака возросла, что дало Аяксу возможность ловить красно-белых на контратаках.
В одном из таких эпизодов будущий тренер Спартака Микаэль Лаудруп оказался на ударной позиции, но неудачно пробил прямо в руки вратарю. Более опасным получился дальний выстрел вышедшего на замену Яри Литманена, но финн не попал в створ.
Спартак ответил эффектным выстрелом Кечинова, слёта пробившего из-за за пределов штрафной, но попавшего в штангу.
Перестрелка дальними ударами имела продолжение, и после тонкого паса пяткой от партнёра издали бил Р. де Бур; на его стороне были фактор неожиданности для соперника и возможность подготовлено пробить без сопротивления, однако удар вышел плохой.
Хорошо пробил со штрафного Литманен, но Филимонов вытянул мяч из-под перекладины. Яри, пожалуй, был лучшим у Аякса в тот вечер.
А вот Шота Арвеладзе, наколотивший в том сезоне 37 мячей во всех турнирах, растворился на поле. Не заметен был и вышедший на замену Бенни Маккарти, двумя месяцами ранее ставший лучшим игроком и лучшим бомбардиром Кубка африканских наций.
А в концовке мы всё-таки увидели немного спартаковского футбола. Сначала многоходовка Цымбаларь-Кечинов-Аленичев завершилась ударом Ширко из пределов вратарской – мяч попал в защитника и ушёл на угловой.
Ну и гол: на 84-й минуте Кечинов одним пасом "отрезал" всех четырёх оборонцев Аякса и вывел Ширко один на один с вратарём.
Нападающий сплоховал: стал обыгрывать Ван дер Сара, но не закончив манёвр, не устранив вратаря из эпизода, нанёс удар; Ван дер Сар этот удар отразил, но на спартаковское счастье мяч снова отскочил к Ширко, который поразил уже пустые ворота.
И даже после этого Аякс не бросил играть и концовку матча провёл в атаках. Наиболее явный момент был у Литманена, но Филимонову всё же удалось отстоять в тот вечер на "ноль".
Надо признать, Аякс в тот вечер сыграл лучше и имел больше голевых моментов, нежели Спартак. Тем ценнее победа над соперником, который даже проигрывая, демонстрировал достойнейшую игру!
Через 13 лет команды вновь пересекутся в марте – в 1/8 Лиги Европы, Спартак снова одержит уверенную победу по сумме двух встреч; но это будет уже другая история.
Сегодня, наконец, расскажу не обрывками, а достаточно подробно о Парфии, потому что случайно сумела отыскать книгу о парфянине.
(Вот такие вот парфяне и парфянские монеты)
Парфянское царство возникло около 250-го года до н.э. в районе Хорасана. Во главе государства встал вождь Аршак I (правил ок. 250-217/211 до н.э.) из племени парнов, основатель династии Аршакидов (кстати, их младшая ветвь армянские Аршакуни). Расширение своей страны он начал с захвата сатрапии Парфия, подконтрольной Селевкидскому государству, и, когда Селевкиды стали совсем сдавать, парфяне, говорившие на языке из восточно-иранской группы, что, думается мне, им здорово помогало, быстро стали прибирать к рукам территории современных Ирана и Туркменистана, а потом ещё Афганистана и Пакистана, да вдобавок, в конце концов, благодаря победам Митридата I Парфянского (ок. 171-138/137 гг. до н.э.), вероятного потомка Аршака II (сына (либо брата) и наследника первого, правил в 211-191-х гг. до н.э.), смогли продвинуться на запад, захватив и современные иракские земли, в том числе Селевкию, расположенную на берегу Тигра, а на другом берегу – город Опис, позже переименованный в Ктесифон.
Митридат Парфянский поначалу своей столицей сделал памятный со времен Ахеменидов город Экбатаны, а Ктесифон (тогда ещё Опис) превратил в зимнюю резиденцию. Т.к. этот город стал «малой столицей», то довольно скоро он разросся, разбогател, стал центром культурной жизни и…позже постоянно подвергался атакам вездесущих римлян. Кстати, об этом.
После побед Митридата I Парфия на время превратилась в крупнейшую и наиболее могущественную державу Западной Азии. Его наследник Фраат II (правил ок. 147-128/127) даже женился на селевкидской принцессе Лаодике, и непременно добил бы царство Селевкидов, кабы на его собственные владения не напали юэчжи и саки, уничтожившие Греко-Бактрийское царство. В битве с кочевниками Фраат погиб, и разгребать это всё пришлось его наследнику Артабану (ок. 127-124/123 до н.э.), который, впрочем, сумел и мир заключить, и государство спасти от судьбы соседей.
Следующими правителями стали Митридат II Великий (ок. 124/123-88/87гг. до н.э.) и Готарз I (ок. 88-81гг. до н.э.), упомянутые в романе «Тигран Великий» из моей прошлой заметки (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 37.3. «Тигран Великий»), хотя там о них было сказано немногое. А меж тем Митридат унаследовал Парфию весьма потрёпанной иноземными вторжениями и восстаниями и сумел вернуть ей былые целостность и величие, хотя бы на время. Именно он одолел армянского царя Артавазда и держал у себя заложником его сына, будущего Тиграна Великого.
Именно в те годы произошло «знакомство» парфян с римлянами, которые боролись тогда с Понтом и его союзниками, а потом прибрали к рукам бывшие селевкидские владения, когда династия схлопнулась. И, судя по всему, парфянам знакомство не понравилось. Настолько, что парфяне даже начали подумывать, что не такие уж ужасные и отвратительные эти Митридат Евпатор и Тигран Армянский, и произошло временное сближение этих держав. Кроме того, в тот период усиливались торговые связи с востоком и развитие Великого Шёлкового пути. Знаменитый император Западной Хань У-ди (о его временах я писала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 53. «Баллада о пустыне» и «Песнь в облаках») даже посылал посольство в Парфию, которое встретили с почётом, и именно Парфия стала своего рода посредником между Востоком и Западом. Кстати, Гиппал и Евдокс Кизикский, о которых рассказывалось в «Золотом Ветре» (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 47.2. «Золотой ветер»), совершали свои путешествия в это же время.
Примерно в 88-м году до н.э. Митридат II Парфянский умер, и всё очень скоро в его царстве стало плохеть, хиреть и разваливаться. И с царём Тиграном, возжелавшим свершений и величия для себя и Армении, иметь дело пришлось уже Готарзу, который ранее активно мутил воду в Парфии, и перед армянским правителем отчасти поэтому здорово спасовал, даже вынужденно отдал ему титул царя царей после того, как Тигран пошёл на него войной и преуспел в этом.
Вероятно, ещё при жизни Готарза в стране начался раскол, и одновременно с ним правил некий царь Ород, а после Парфия погрузилась в смуту, и о том периоде сведения ещё более скудные и противоречивые, чем были до того.
Конец смуте положил царь Санатрук Парфянский (правил ок. 77-70 гг. до н.э.), который долгие годы провёл в плену у саков, и по одной из версий (какая ирония), с их помощью стал новым парфянским царем, причем уже будучи совсем старичком. Есть мнение, что ему тогда уже было лет восемьдесят или около того. Предполагают, что он был одним из сыновей Митридата I и братом Фраата II. За своё не слишком долгое правление он сумел восстановить страну и вернуть в её состав большую часть ранее утраченных территорий. Однако впереди парфян ждали новые потрясения.
В те годы шла и близилась к своему роковому завершению Третья Митридатова война (74/73-63гг. до н.э.), и Митридат в своём отчаянье дошёл до того, что стал просить Санатрука помочь понтийцам в борьбе против римлян. Само собой, парфянский царь отказал, потому как в тот момент ну никак себе подобное позволить не мог. Фактически отказал Митридату и Тиграну в помощи и его сын Фраат III (ок. 70-58/57 гг. до н.э.), тем более, что римляне, узнав о подобных переговорах, пообещали ему много нехорошего, если он поможет их соперникам, и кое-что хорошее, если поможет Риму. Фраат, видимо, в гробу видал все эти подковерные игры, всем ответил в стиле да-да, а сам притаился и стал ждать, что же будет.
Кто ж знал, что, разобравшись с Понтом и Арменией, римляне очень заинтересуются и Парфией? Ситуация усугубилась ещё и тем, что Фраат был около 57-го года до н.э. убит своими сыновьями, Ородом (ок. 57-38гг. до н.э., следующим царём стал его сын Фраат IV (ок. 37-2гг. до н.э.)) и Митридатом (ок. 57-54гг. до н.э.), которые затем начали дележку власти в стране. Ну тут уж грех было не воспользоваться, и в 54-53-х годах произошёл Парфянский поход Красса. Именно с этого похода и начались полноценные Римско-парфянские войны, которые растянулись с перерывами на почти триста лет, т.к. длились с 53-го года до н.э. и до падения Парфянского царства в 226-м году н.э., причем конец им принесли не римляне, а персы из династии Сасанидов. Но это уже совсем другая история, и о том, что было с Парфией уже в нашей эре, я расскажу в другой раз. А сегодня о начале борьбы парфян с римлянами в цикле
«Парфянин» П. Дармана
Время действия: I век до н.э., 73-71-х годы до н.э.
Место действия: Парфия, Римская республика.
Интересное из истории создания:
Питер Дарман – современный британский писатель, о котором не так-то просто найти какую-то инфу. Но мне удалось) О себе он рассказывал, что вырос в Грэнтэме, графство Линкольншир, и после сдачи экзамена Eleven Plus поступил в Королевскую гимназию. Там, по его словам, он написал «своё первое произведение в жанре military» – эссе об Оливере Кромвеле)
(Невероятно, но факт: фотку Дармана крупнее найти нереально)
Затем последовало получение степени бакалавра истории и международных отношений в Ноттингеме, а затем курс для получения степени магистра философии в Йоркском университете. Темой было военное командование и кавалерия принца Руперта Рейнского (1619-1682), героя его детства, во время гражданской войны в Англии. Потом Дарман служил офицером-исследователем в штабе военной разведки в Уайтхолле. Об этом он написал так: «Написание сверхсекретных разведывательных отчетов было очень увлекательным занятием, пока я не понял, что их уровень допуска был настолько высоким, что лишь горстке людей было разрешено их читать». В 1990-м году он переехал в Лондон, и там присоединился к небольшой издательской компании в качестве редактора. Так вот и началась его писательская карьера. Писал также под псевдонимом Стив Кроуфорд.
И на самом деле он, судя по всему, не на шутку увлечен историей Парфии, потому что две книги, о которых я сегодня рассказываю – это лишь часть огромного цикла «Парфянских хроник», состоящего из 16-ти книг. Первая из них, собственно, «Парфянин» (в русском переводе эти две книги представлены как «Парфянин. Ярость орла» и «Парфянин. Испытание смертью») была написана и издана в 2011-м году, а на русский язык, видимо, впервые переведена в 2015-м году. Следующий роман вышел уже в 2012-м году, а последняя на данный момент книга датируется 2022-м годом.
О чём:
Пакор – единственный сын и наследник своего отца, князя Хатры по имени Вараз, так что, хотя в русской версии его без конца величают принцем, на деле он княжич. Пожалуй, это ближайшие аналоги, т.к. на тот момент царем царей был Тигран Великий, а Санатрук был просто царём. Хатра представляла собой полуавтономное государство в государстве, и лежала на западных окраинах Парфянского царства, что делало её своеобразным щитом для всей остальной страны. Это стало особенно актуально, когда Сирию наводнили римляне, жаждущие продвижения дальше на восток. Отношения с ними формально оставались ещё нейтральными, но историю открывает сражение между парфянами под командованием Вараза и римлянами, которые вторглись на его земли. Для Пакора это его первая битва, и как очень везучий мальчик и типичный главный герой с задатками Мартисью он не только храбро сражался, но даже захватил римского орла, благодаря чему его и будут с придыханием вспоминать на протяжении всей книги, а потом ещё, видимо, следующей.
(Руины Хатры)
В планы царя столкновения с римлянами не входили, и он вызвал Вараза и его сына к себе на разговор. Вараз созвал целый совет, чтобы решить, ехать или не стоит, а то мало ли что, повсюду заговоры, завистники и предатели. Да и повод какой-то мутный. Вараз, однако, решил, что это ж царь-батюшка родной, а не какой-то жирный князек из соседних владений, который даже от небольших римских отрядов отбиться не может, и поехал, прихватив с собой Пакора. К слову, царь оказался настроен дружелюбно, даже дал денег, что угодно, только прикройте собой родину и не просите людей.
Пока большие дяди обсуждали свои большие дела, Пакор пил винишко и пялился на красивых девок, и тут вошла она…Доббаи. Кто-то, наверное, уже вообразил себе шикарную парфянскую красотку, но нет)) То была уродливая скифская старуха. Доббаи любила эпатировать публику и умела делать точные пророчества. Например, как бы невзначай сообщила царю, что у него там Мерв горит. Как оказалось, будто в воду глядела. А ещё она облапала и оплевала беднягу Пакора и сделала ему странное предсказание. Разумеется, никто ничего не понял, но было очень интересно. Проясняться слова старухи потихоньку стали после того, как в карательном походе против римлян погиб старший товарищ и полководец Пакора, а сам он вместе с выжившей частью своих воинов вскоре после этого попал сначала в ловушку, а потом в римский плен.
Отрывок:
Раз пошла такая пьянка, то это место и процитирую:
«…И еще я заметил, что в зале вдруг появилась какая-то старуха и, шаркая, направилась прямо к столу царя царей. Я был несколько удивлен, в немалой степени потому, что, как мне показалось, никто не обратил на нее никакого внимания. Она была одета в лохмотья, сильно горбилась и постоянно озиралась по сторонам, бормоча себе под нос какие-то проклятья в адрес всех и каждого в отдельности. Ее сгорбленная фигура, бесформенный нос и покрытое язвами лицо резко контрастировали с великолепно одетыми и красивыми на вид гостями, заполнявшими зал. Она продолжала шлепать по направлению к нам, и меня вдруг охватил ужас, когда я понял, что она идет прямо ко мне. Не веря собственным глазам, я уставился на нее, когда она остановилась напротив меня и самым гнусным образом оскалилась, обнажив ряд почерневших зубов. Изо рта у нее, даже на расстоянии, жутко воняло. Она ткнула в меня пальцем.
– Дай мне руку, ягненочек! – резким тоном приказала она.
Да кто она такая, эта гнусная старая ведьма, и как она смеет так со мной разговаривать?! Я почувствовал, как в груди закипает гнев, и уже был готов вскочить и приказать ей убраться прочь, когда вмешался Синтарук:
– Лучше делай так, как она приказывает, принц Пакор.
Я был поражен.
– Почему, твое величество?
– Это Доббаи, она из племени скифов, что живут в горах возле реки Инд. Она мудрая старуха, ведунья и чародейка. У нее есть дар – она умеет видеть будущее. Поэтому мы ее и терпим.
– Поэтому ты меня и боишься, Синтарук, – и она ткнула своим костлявым пальцем прямо в царя царей. – Дай мне поговорить с этим ягненочком, иначе я превращу тебя в свинью!
Сказать такое самому царю царей означало напрашиваться на немедленную казнь! Но Синтарук лишь улыбнулся и знаком указал мне протянуть ей руку.
Должен сознаться, мне совсем не хотелось это делать. Старуха не только отвратительно выглядела, но ее впалые щеки и усохшее тело заставляли предполагать, что она несколько дней ничего не ела. А вдруг она захочет откусить мне руку?! Признаться, схватка с целой армией римлян казалась мне в этот момент гораздо менее пугающей перспективой. Тем не менее, ощущая на себе взгляды всех, сидящих за царским столом, равно как и прочих гостей за соседними столами, я протянул ей правую руку.
Старуха сцапала ее правой рукой и на удивление сильно сжала. Ее рука была костлявой и холодной. Она взглянула на мою раскрытую ладонь и плюнула туда. Я почувствовал приступ тошноты. Грязная старая ведьма, да как она смеет так со мной поступать!..
Потом она провела указательным пальцем левой руки по моей ладони, пробормотала себе под нос что-то непонятное, после чего посмотрела мне прямо в глаза. От этого мне стало еще больше не по себе. Я даже почувствовал, что краснею. Несколько секунд – мне-то они показались целой вечностью! – она стояла неподвижно.
– Страшные предзнаменования! – провозгласила она. – Роковая судьба! Ты, как змея, вползешь и провалишься во чрево своих врагов и там будешь жрать их внутренности!
Да старуха явно безумна! Но она по-прежнему крепко держала мою руку. Потом еще раз взглянула на мою ладонь, кругами поводив указательным пальцем по своему плевку.
– Орел завопит от боли, но он будет взывать о мести! Орлы начнут преследовать тебя, но под солнцем пустыни ты станешь клевать их кости! Белокурая богиня с горящими огнем глазами станет твоей подругой и спутницей, сын Хатры!
После чего она выпустила мою руку, наклонилась вперед, ухватила несколько жареных свиных ребрышек с моей тарелки и, шаркая ногами, двинулась прочь. Проходя мимо Синтарука, она повернулась к нему:
– Мерв горит, пока ты тут набиваешь себе брюхо, старик!
Синтарук явно обеспокоился, а старуха между тем удалилась, откусывая на ходу мясо со свиного ребрышка. Царь знаком подозвал к себе первого министра, и тот быстро подскочил к нему. Синтарук что-то взволнованно приказал, и министр быстро, почти бегом, выскочил из зала.
– Мерв – это город на нашей восточной границе, – шепотом пояснил мне отец.
– Стоит ли слушать болтовню безумной вонючей ведьмы? – спросил я, вытирая руку салфеткой.
– Не знаю, Пакор, – ответил он. – А ты как считаешь?
Я едва сумел скрыть свое раздражение.
– Нет, не следует!
Я подозвал слугу, чтоб тот снова наполнил мой кубок. Старуха уже исчезла, и вместе с ней у меня исчез весь аппетит. Я решительно выбросил из головы все мысли по поводу ее предсказаний. Орлы? Змеи? Я помотал головой. Краем глаза я заметил, что Виштасп смотрит на меня, но не обычным насмешливым взглядом. Вместо этого он кивнул и поднял свой бокал, как бы салютуя мне. Это еще больше сбило меня с толку…».
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Скажу честно, книга на любителя. Сказываются авторские опыт и пристрастия. И лично я от этой книги ждала…ну, может быть, не большего, но иного. Были некоторые интересные моменты, но в целом далось мне это чтиво тяжеловато.
Больше всего то, что я прочитала, походило на художественно приукрашенную военную хронику. У меня порой бывали такие же ощущения при прочтении «Тиграна Великого», но дилогия армянского классика отдыхает на фоне этих работ Дармана. Он вам со смаком будет долго и часто рассказывать подобно автору «Илиады» про каждый бой – кто, кого, чем, куда и как, куда все побежали, кто на них выскочил, и чем всё кончилось. Причем автор явно пытался во всей красе показать и те ужасные дикие времена, и тех ужасных варваров, и ужасы тех войн (как будто войны бывают другими). Преуспел ли он в этом? Ну, тут у каждого свой ответ. Лично мне читать такое не нравится. Но ещё неприятнее, когда книга на 70% из вот этого всего и состоит.
Мирные эпизоды между драками и баталиями небольшие, относительно короткие и зачастую ужасно унылые и малоинформативные. Вот Пакор увидал высоченную белокурую галльскую девицу, и всё, сердце ёкнуло. И вроде бы вот ведут они какие-то разговоры по душам, но от этого зевать хочется ещё больше. Сидишь и ждёшь, что, может, там всё-таки какая эротика хотя бы мелькнет, или умная философская мысль (такое, кстати, тоже бывало).
Сам Пакор, честно говоря, больше всего похож на большого ребенка, такой он наивный и незамутненный) Ему вроде бы аж двадцать два года, уже немалый возраст по тем временам, но психологически больше шестнадцати-семнадцати ему не дашь, он всё ещё реально во многих ситуациях похож на неуклюжего щеночка с пухлыми лапками. Его шокируют зверства римлян и галлов, убивающих, пытающих и насилующих, и он почему-то убежден, что его-то соотечественниками такое ни-ни (ага, как будто не они при Пакоре же нахрен сожгли город в римских владениях на Ближнем Востоке), он направо и налево угрожает оружием как мальчишка в игре со сверстниками, и приходит в искреннее недоумение, когда большие дяди говорят, что в таких ситуациях надо добивать, чтоб не наживать врага, который потом ударит ножом в спину. Иначе и начинать не стоило. Он строит из себя всего такого воина, но сам даже с риском для себя готов щадить кого угодно, и при этом ему сказочно везет, раз он за две книги так и не погиб.
Это не то что бы раздражает, но вводит в некоторое недоумение. Хотя я вынуждена признать, что, если это было сделано намеренно, то такой ход поднимает некоторые весьма любопытные вопросы, и затрагивает некоторые важные темы. Например, тему ограничения жизненного пути даже у тех, кто на вершине общества: такой милый человеколюбивый мальчик едва ли на самом деле получает удовольствие от войны, но вынужден и воевать, и убеждать себя, что он хорошо с этим справляется, и ему это даже нравится. То, что ему не нравится, он изо всех сил старается не замечать, а, если заметил, так такое только плохие враги могли сотворить, а свои – хорошие, они так не делают. Да-да. Для него в каком-то смысле было благом, что он попал на чужбину и вынужден был воевать за свою свободу среди чужаков, а то б у него мог случиться лютый когнитивный диссонанс и баттхёрт. В вопросах брака свободы у него тоже как бы нет: сказали, что женой станет вавилонская принцесса, так, значит, и будет.
(Статуя Спартака работы Д. Фуатье. Найти можно в Лувре)
Ещё из интересного то, что книга-то ведь повествует о восстании Спартака. Вообще об этом дофига написано и снято, но данная книга, по меньшей мере, редкость в плане освещения этой темы, поскольку повествует о тех событиях с позиции иноземца, который в римскую обыденность погрузиться не успел. К слову, о самой Парфии сказано немного (по крайней мере, в тех книгах, с которыми я успела ознакомиться), зато многие события происходит на других территориях, прежде всего, на землях Италии, от юга до севера.
В целом, как это уже бывало, не могу ни однозначно посоветовать, ни однозначно отсоветовать. Эта книга, несомненно, найдет своего читателя, я знаю, что кому-то подобные истории нравятся, но лично я в число их любителей не вхожу.
Разгром восставшими рабами консульских армий со всей очевидностью поднимал вопрос: как нам вообще бить восставших? Консулы прошлого года не проявили себя талантливыми полководцами, консулы следующего… Уважаемые люди, глядя на весь творящийся блудняк, как-то вдруг не торопились возглавить Республику и спасти её наконец от кризиса. Все отлично понимали, что любое поражение будет серьезным пятном на репутации, а победа - не факт, что её кто-то оценит. Поэтому выборы консулов на 71 год до н.э. были скорее выбором технических кандидатов и, если понадобится, стрелочников, на которых уважаемые люди повесят все провалы. Назвать новых консулов Публия Корнелия Лентула и Гнея Ауфидия Ореста совсем уж ничтожествами нельзя, все же их избрали в консулы, но все отлично понимали, что посылать их громить воинство Спартака было крайне сомнительной затеей.
Что же тогда делать? На дворе, напомню, 72 год до н.э., Лукулл успешно воюет с Митридатом, Помпей и Метелл только что разгромили основные силы серторианцев. Естественно, что идея отзыва одного из военачальников в Рим в сложившихся условиях не казалась плохой. Но отзывать Лукулла прямо в разгар войны, причем успешной, было как-то не хорошо, а Помпея… я не знаю, вспоминали ли сенаторы перформанс пятилетней давности или нет, но идею его отзыва тоже обсудили и хода пока не дали. Пускай додавливает мятежников и обустраивает дела в провинции, чтобы там снова не бомбануло.
Но тогда кого? Очереди из желающих возглавить армию в кровавой и бесславной войне нет. Второго такого Помпея, готового похоже с кем угодно воевать, лишь бы воевать нет. Или есть? Тут-то на сцену и выходит человек, до этого скрывавшийся в тени - Марк Лициний Красс. Но зачем это все ему?!
Марк Лициний Красс
Нам стоит приглядеться к карьере Красса получше. Выходец из уважаемого плебейского рода, чьи предки входили в первый состав народных трибунов еще на заре Республики. Не бедствующий, но и не богатый род смог обеспечить Крассу отличное образование, которое подкреплялось талантом Марка к юриспруденции и коммерции, что проявится уже очень скоро. Во время мятежа Цинны отец Марка оказался не на той стороне истории и был вынужден бежать из Рима, поэтому чуть позже Марк стал одним из военачальников при Сулле.
В отличии от многих сулланцев, которые заработали на проскрипциях огромные состояния, но быстро их промотали, Красс оказался уникумом. Он не стремился к наживе ради наживы - все заработанные средства пускались им в дело: часть вкладывались в новые “бизнесы”, например скупку земли, ремонт и строительство и т.д., а вот часть денег Красс инвестировал в политиков. В принципе, не было ничего нового в том, чтобы искать перспективных не очень знатных новичков и помогать им пробиться наверх в обмен на услуги. Нюанс в том, что Красс “помогал” кредитами не только не знатным и не только новичкам, но и солидным на первый взгляд политикам, фактически покупая себе клиентелу. Как паук, он ловил в свои сети политиков, чтобы в нужный момент они помогли ему.
Тот факт, что влияние Красса по большей части оставалось незримым для многих, делало его позицию идеальной - никто не будет атаковать тебя, бороться с тобой, если не понимает твою силу. Ну да, он был богат, но богатство это не выпячивал, по лестнице магистратур шел без помпы и закидывания деньгами плебса - хватало вполне репутации надежного и успешного человека… и конечно же его “клиентов”. Одна беда, Крассу нужен был консулат. Я не сильно покривлю истиной, если скажу, что ради отмены порядком мешавших Крассу и его друзьям ограничений народного трибуната. Собственно, помните тех народных трибунов, что досаждали сулланцам в первой части цикла? Так вот, есть гипотеза, что все они были должниками Красса. Но для исполнения задуманного нужно было не просто избраться, что, положим, реально, а иметь репутацию, которая позволит продавить твои инициативы. Спаситель Республики - как раз то, что нужно. И да, становиться консулом во время войны, естественно, для подобной цели контрпродуктивно - война мало времени на политику оставляет. Поэтому, когда всем стало ясно, что ситуация зашла в тупик, Красс пришел в сенат и предложил себя в качестве командующего.
Сенат осенью 72 года до н.э. с облегчением выдал Крассу чрезвычайный империй, немного похожий по сути на такой же у Помпея, так как он был пропретором, фактически выполнявшим функции обоих проконсулов. Оставалось самое главное - победить восставших и успеть сделать это раньше, чем Помпей вернется из Испании. Потому что юный военачальник, овеявший себя сомнительной славой в Испании, дал ясно понять, что он скоро вернется Рим! Обычно, по всем канонам, воевать зимой было не принято из-за плохой погоды и проблем со снабжением. Но у Красса утекало между пальцев время - чем больше он будет ждать, тем меньше шансов будет успеть до подхода Помпея. Поэтому он развивает бурную деятельность.
Вложив свои средства, он набирает 6 легионов в дополнение к доставшимся ему от консулов прошлого года. Таким образом у него в руках оказывается то ли 8, то ли 10 легионов - от 40 до 50 тысяч легионеров, к которым добавляется еще 10-20 тысяч ауксилариев. Т.е. по качественному составу армия Красса гораздо лучше прошлых консульских. Что, конечно, не гарантирует победы. В одной из первых стычек его легат Муммий, возглавлявший авангард, будет разбит Спартаком, а Крассу для восстановления дисциплины придется прибегнуть к возрождению практики децимации - казни каждого десятого бежавшего с поля боя. Римские военачальники давно не использовали столь жестокие методы наказания, а потому, как считается, легионеры стали больше бояться Красса, нежели врага.
Процесс децимации
Именно к этому периоду принято относить предложение Красса вызвать на помощь ему Лукулла и Помпея. Не отрицая данный факт, однако отмечу, что форма этого предложения нам неизвестна. Это могла быть, как просьба о помощи, так и саркастичный ответ в стиле “если не верите в меня, то, конечно, вызывайте, кого хотите”. При этом меняла ли что-то эта просьба? Нет. Помпей и так собирался возвращаться в Италию, вызов его сенатом, коли он вообще был, не менял ничего, так как причин оставаться в провинции у Гнея больше не было.
Восстановив дисциплину, Красс начал теснить Спартака на юг. Не вступая в крупные схватки, он дал армии набраться опыта и восполнить боевой дух, прежде чем решился на крупное сражение у местечка Фурии, в котором одержал победу. Положение на юге Италии внезапно стало не очень комфортным для Спартака, и он выбрал довольно очевидное решение: перенести войну на более удобный театр боевых действий - в Сицилию. Во-первых, это был остров с огромным числом рабов, которые уже дважды восставали в предыдущие 50 лет. Во-вторых, если там удастся закрепиться, то обороняться от римлян будет проще.
Была у этого плана лишь одна проблема - у Спартака не было флота. Попытка договориться с киликийским пиратами (во все бочки затычка по версии римлян) по неизвестной причине провалилась, и Спартак в конце года оказался заперт на Регийском полуострове на самом кончике итальянского сапожка, не имея возможности никуда бежать. Красс же решил не тратить войска в бесполезной мясорубке и попросту заморить рабов голодом - благо на дворе зима и еды восставшим взять особо неоткуда. В этом плане ему отлично помогала киллер-фича римских легионеров, которые легким движением руки превращались в лучший стройбат эпохи. Воины Красса возвели древо-земляную стену которой перекрыли весь полуостров, не давая восставшим сообщаться с другими частями Италии.
Казалось, что успех был гарантирован, но, расслабившись, римляне потеряли бдительность и одной ночью орда рабов прорвала окружение и вырвалась на оперативный простор.
Дальнейшие действия Спартака не совсем понятны: его рывок к Брундизию можно расценивать, как ложный маневр, так и возможную надежду на бегство оттуда морем, если повезет. Поворот на северо-запад мог быть как попыткой оторваться от Красса и потом вдоль побережья уйти в сторону Альп, так и желанием вернуться в Кампанию, где Спартак мог надеяться набрать новых солдат в свою заметно поредевшую армию - к этому моменту с ним было, скорее всего, не больше 40 тысяч бойцов, хотя античные историки писали о вдвое большем числе.
При этом на хвосте у Спартака постоянно висел Красс. У того очень сильно поджимало время. Помпей уже установил на одном из перевалов, ведущих в Испанию, стеллу, где хвастался захватом 876 городов, в которые он, видимо, записал вообще любые поселения в Испании. Теперь его армия ускоренным темпом двигалась в Италию. Красс должен был понимать, что Помпей оттеснит его от командования войной и потому торопился. Гонка со Спартаком завершилась в апреле 71 года до н.э. на реке Селе в Кампании, где в кровавом и жестоком сражении армия рабов была наголову разбита, а Спартак погиб.
Армия победителя Спартака направлялась в Рим по Аппиевой дороге, оставляя за собой на всем её протяжении от Капуи до Вечного города кресты с распятыми рабами. 6000 тысяч красноречивых свидетельств победы Красса над восставшими, которых никто до этого не мог одолеть.
Со смертью Спартака и гибелью его армии организованное сопротивление Риму закончилось. Хотя по Италии еще долго бродили довольно крупные шайки рабов численностью в сотни бойцов, занимавшиеся типичным бандитизмом, но восстание со смертью Спартака было подавлено. Одну из таких шаек по пути в Рим обнаружит Помпей, насчитавший в ней аж 6000 рабов. О столь грандиозной победе Помпей Великий поспешил сообщить сенату: «В открытом бою беглых рабов победил Красс, я же уничтожил самый корень войны».
Армии Помпея и Красса расположились около Рима. Помпей ожидал триумфа за Испанию, Красс же просто ждал. Триумф был ему не положен - слишком мало чести за разгром рабов. Но вот армию распускать сенат его пока не просил, а то мало ли что. За последние годы римские военачальники всякое устраивали, особенно Помпей. А Красс - сразу видно, что надежный человек и так спокойнее.
Народ же Рима ликовал. В городе в тот год было два самых популярных человека - Помпей и Красс. Когда оба они выставят свои кандидатуры на пост консулов, ни у кого и сомнения не будет в том, кто же победит. Ну да, для Помпея сенату пришлось выписать специальное постановление, разрешающее участвовать в выборах, не удовлетворяя части критериев. Практика эта не новая и до Суллы так нередко поступали, обычно, если между двумя консульствами был слишком маленький перерыв. Ну а то, что Помпей, вопреки обычаям, не удовлетворял ВООБЩЕ ВСЕМ требованиям к консулу, ну так времена такие и человек такой, тем более он все же заслужил.
Сулланцы в сенате могли быть спокойны, ведь оба консула были из ближнего круга умершего диктатора, а значит, они свои и не будут ломать его наследие. Как же они ошибались…
Источники Кембриджская история древнего мира. Том 9. Последний век Римской Республики. 146-43 гг. до н.э. Циркин Ю. Б. «Гражданские войны в Риме. Побежденные» Osprey. Warrior 39. Gladiators 100BC - AD200 Любимова О.В. «Марк Лициний Красс и плебейские трибуны 70-х годов I в. до н.э.» Любимова О.В. «Римская политика в 70-е гг. до н.э. и проблема прав трибунов (историография проблемы)» Сергеенко М.Е. «Жизнь древнего Рима» Велюханова Е.В. «Восстание Спартака» Osprey. Fields N. «Spartacus and the slave war 73-71 BC. A gladiator rebels against Rome» Крынкин С.М. «Спартак: версии о происхождении (научный подход вразрез с литературно-легендарным»
Мы можем только догадываться, какую реакцию в Риме вызвали новости о бегстве гладиаторов из школы Батиата. Событие это однозначно стало на какое-то время самым обсуждаемым, так как доселе ничего подобного не было, а потому перемывание косточек Батиата должно было развлечь жителей Вечного города длинными зимними вечерами.
Провал претора Клавдия Глабра, чью трехтысячную армию разгромила сотня гладиаторов, должен был вызывать уже иные эмоции - удивление и немножко опасения. Последние крупные восстания рабов были, конечно, уже давненько - в конце 2 века до н.э. на Сицилии. Но в памяти они должны были сидеть крепко. Тогда отвоевывать римскую житницу пришлось долго, кроваво и с применением регулярной “домарианской” армии. Сейчас, до римлян начало доходить, что возможно, на юге Италии творится нечто подобное и своё “фи” в отношении рабов надо бы поубавить.
Осенью на подавление восстания был послан новый претор - Публий Вариний. Судя по всему с ним был послан куда более сильный отряд, скорее всего, не меньше 6-8 тысяч человек. Недооценивая численность восставших (а их к тому моменту были уже десятки тысяч) и их боеспособность, Вариний разделил свои силы, которые спартаковцы разбили по частям. Виллы на юге горели десятками, силы восставших были столь многочисленны, что они могли устроить осаду и штурм небольших городов. Фактически, на конец 73 года до н.э. Республика потеряла контроль над югом Италии. Это не значит, что мятежники получили контроль над ним - крупные города все же могли себя защитить - но вот сельская местность была одной большой серой зоной.
Что творилось в сельской местности по версии советского художника
Интересно, что получив под свое руководство армию, Спартак не только начал наводить в ней “римские” порядки, но и воспроизводить прочие чисто римские культурные и общественные традиции. Например, после смерти важных персон устраивались традиционные римские гладиаторские бои, вот только бились в них сами римляне из пленных. Отношение у античных авторов к этому было мягко говоря негативным, скорее, как к изощренной издевке. Но не все исследователи вопроса столь однозначно следуют такой трактовке. Все же в архаичную эпоху был крайне важен символический эффект действий. Перенимая у римлян наиболее значимые традиции, восставшие могли тем самым в своих глазах легитимировать себя: одно дело сброд восставших рабов, совсем другое - легионы, мало отличимые от римских, с римскими же традициями. Этот образ буквально кричал - теперь мы тут власть, теперь мы тут римляне!
Сложившаяся на юге Италии ситуация явно требовала вмешательства консулов, но оба консула 73 года до н.э., видя все что происходит на юге Италии, помахали ручками и удалились в выделенные им провинции. Решать проблему остались консулы 72 года до н.э. Луций Геллий Публикола и Гней Корнелий Лентул. На этот раз была проведена настоящая мобилизация и оба консула отправлялись на юг воевать с армиями по 30 тысяч солдат. Есть только один нюанс: все источники сходятся в том, что оба консула имели всего по 2 легиона, т.е. примерно 10 тысяч солдат, а остальные бойцы - это ауксиларии, набранные из неграждан и хуже вооруженные и вымуштрованные. В то же время победы прошлого года позволили Спартаку заметно подтянуть качество выучки своих солдат, многие из которых скорее всего до попадания в рабство уже имели военный опыт - чаще всего в рабство попадали именно военнопленные. Точная численность восставших неизвестна - её оценки гуляют от 60 тысяч до 120 тысяч.
Кирк Дуглас в роли БДСМ-Спартака
А заодно Спартак теперь мог изменить планы - вместо продолжения грабежа юга Италии он решил идти на север. Историки по сей день спорят, было ли это решение самого Спартака или, наоборот, его к этому решению принудило большинство командиров его армии. Судя по тому, что часть восставших остались на юге и продолжили предавать огню и мечу все подряд, вероятно Спартак рассчитывал все же прорваться за пределы Республики. А там можно было уже или отвоевать себе местечко под солнцем самому, или разбежаться по домам. Главное было вырваться из Италии. Но вы же знаете римлян, у них есть только одно место, куда могут все рваться - в Рим, а потому начало движения армии восставших на север было расценено, как намерение ударить в самое сердце Республики, и оба консула срочно выдвинулись на перехват.
Так как консулы двигались разными маршрутами, то Спартак тоже поделил армию: одну половину он отдал своему соратнику Криксу для блокирования Геллия, а сам Спартак собирался разбить Лентула. Одной из причин побед Спартака был талант, которым обладали далеко не все военачальники эпохи - он предпочитал вступать в бой только на выбранном им поле боя, когда у него есть преимущества. Армию Лентула Спартак, судя по всему, подловил на переправе через реку и нанес тяжелое поражение, заставившее консула отступить. Крикс был менее удачлив и его наголову разбил Геллий.
А вот дальше история становится мутной, как воды Тибра. То ли Спартак после разгрома Лентула кинулся мстить за Крикса и таки разбил Геллия, то ли Геллий или сенат, испугавшись, что Рим может оказаться беззащитным, отозвал консулов к городу. Армия Спартака же промаршировала вдоль восточного побережья до Пицена, где при не очень понятных обстоятельствах и решительно непонятно с кем (то ли с армиями обоих консулов, то ли с 10-тысячным корпусом проконсула Цизальпинской Галлии) произошло сражение, которое Спартак выиграл, но по неясным причинам прекратил движение на север и повернул на юг, пройдя вблизи Рима. Из-за чего даже ряд современных историков, не то что сами римляне, полагает, что Спартак хотел взять Рим, хотя никаких доказательств этому нет.
Версии почему Спартак вновь повернул на юг, разнятся, причем вместе с конечной точкой его маршрута: если он собирался соединиться с Серторием, то непонятно зачем было идти в сторону Альп, когда есть удобный путь вдоль берега; если он собирался перебраться в Фракию, то неясно, почему римские историки утверждают, что двигался он в сторону Альп, которые вообще в другой стороне. Версия, что воины Спартака испугались перехода через Альпийские перевалы поздней осенью, вполне правдоподобна, но тогда непонятно, почему было не попытаться закрепиться на севере, перезимовать, а весной уйти таки на север. В общем вопросов много, ответов мало.
У меня есть совершенно ничем не подкрепленное предположение, что на самом деле никакие Альпы Спартак пересекать не хотел. Подумайте сами - под его началом орда от 50 до 100 тысяч по разным оценкам. Снабжает едой она себя почти исключительно реквизициями (т.е. грабежом). Положим, что эта орда перевалит за Альпы, а дальше то что? Эту ораву кормить же надо. Положим, галлы разбредутся по домам, а бывшие рабы, происходившие из других частей средиземноморья что? Всего 50 лет назад вот по этим самым местам прокатилась орда кимвро-тевтонов и местным явно не улыбалась перспектива получить у себя кучу голодных ртов, готовых в случае чего еду отнять.
Спартак должен был это понимать и потому, если он был настолько умен, как его принято выставлять, то он должен был искать возможность где-то осесть хотя бы на время. И возможно, что не в Испании и не в той Галлии, что за Альпами (Трансальпийской), а в её римской части (Цизальпинской и Нарбоннской). Ведь в числе рабов было много галлов, происходивших как раз из этих мест. Они могли обещать Спартаку, что как только его армия приблизится, то местные восстанут и сметут римлян, освободив от тех кучу земли. Опыт такой в принципе был при Ганнибале, правда неудачный. Вот только при приближении армии восставших никаких бунтов и мятежей галлов не произошло, даже после проигранного там римскими войсками сражения. Местным галлам, получившим недавно права латинского гражданства, были все эти восстания вообще не нужны и поэтому, поняв тщетность попыток закрепиться тут, где нет большого числа рабов, служащих подпиткой армии Спартака, он развернулся.
А могло все быть и так
В конце-концов римлянам было вообще не важно, почему воинство восставших вновь двинется на юг. Их в этот момент волновало другое: как же вообще завершить этот кризис?!