На пикабу я уже давно, но никогда не писала. Букв будет очень много.
Предполагаю, что впечатлительным людям стоит пролистать этот пост. Будет интересно узнать мнение осиливших, хотя фундаментально вряд ли что-то изменится. Я не отношу себя к белопальтовым. Просто наболело.
Мое восприятие, вероятно, исказилось, и я на многое смотрю (или уже смотрю) нейтрально.
В районе моих 13 лет у матери уже были проблемы с отцом, и это еще чаще выливалось в крики на меня. Бить она почти не била, но очень любила проезжаться по тому как будет наказывать (отобрать телефон, телевизор, комп, что угодно), и отец охотно поддакивал.
Он при этом всегда любил маленьких детей. Ему было в прикол с ними возиться (но вряд ли со мной - он в основном пил, и я его, по словам матери, почти не видела). До сих пор шлет этих деток ебучих открытками в вотсапе. Возможно, сказывается отсутствие внуков: я детей ближайшие пару лет не планирую точно, да и не с кем; его старший сын в почти 50, что ли, тоже без детей.
Я слабо помню как одевалась дома в тот промежуток времени. Когда говорила об этом с матерью недавно, она сказала что я "постоянно была в футболке и трусах". Если так, то неприемлемо ли это? Да. Было ли так все время? Нет. У меня были и шорты (обычные домашние, не сильно короткие), и штаны, и это все мне нравилось. Как я уже понимаю, у меня были очень нехилые проблемы с социализацией. Я не понимала многих рамок, и мне не очень о них рассказывали. Об этом в том числе. Двери моей комнаты всегда были открыты или открывались родителями без стука, когда им будет что-то нужно. Своего личного пространства не было. Постепенно это стало очень ощутимо давить на кукушечку. Кроме всего прочего, в нашей семье (в том числе ввиду совмещенного санузла, что, на мой взгляд, зло когда людей в квартире больше одного) было нормой зайти в ванную когда кто-то справлял нужду, например. Я поняла какой это пиздец только после первых отношений, когда тогдашний молодой человек пояснил что это, мягко говоря, не очень. С тех пор я везде закрывалась на защелку, в душе по возможности тоже.
Что я помню - отец мог зайти в ванную когда я мылась. Это было неоднократно. Со шторкой, конечно, стало спокойнее.
По поводу "зайти" - это без стука, просто всунуть голову между дверью и косяком и начать что-то говорить. Ну или просто пройти мимо и начать мыть руки, например. Отец мне так, помню, пока я справляла нужду, приготовленную пиццу показал.
Это была своего рода преамбула. То, о чем я хочу рассказать, началось наиболее "активно" в приблизительно мои 14-15 лет. Отец сажал мать за руль (как выяснилось, из-за того что любил с утра прибухнуть) и сидел на заднем сидении, натурально выворачивая голову на проходящих мимо девушек - и гладя себя через штаны. Мог задержать руку на моей талии когда проходил мимо меня на кухне, иногда спуститься чуть ниже как бы невзначай. Периодически пробегал пальцами по коже. Я перестала рядом с ним вставать на стул чтобы достать что-то с верхних полок, и как могла избегала телесных контактов. У меня начиналось подобие истерики, если он пытался задержать руку на моем теле, даже на плечах, дольше нескольких секунд. Неоднократно я просила убрать руку с моей талии - и он реагировал весьма агрессивно, "он же ничего не делает". Все так же он пытался иногда зайти ко мне в ванную (иногда начинал ломиться если я закрывалась на защелку, типа хотел в туалет). Наверное, наиболее запомнившийся случай - когда я вытиралась после душа, и увидела краем глаза что ручка двери опускается. Медленно и тихо. Обычно он вламывался громко. Постепенно я привыкла быстро вытираться и одеваться. На выпускном я была, есесно, в платье, и он поцеловал меня в открытое плечо. Не спеша при этом отдаляться. Ну, знаете, не слишком надолго прислонился, но и не моментально отстранился. До сих пор передергивает.
Пока набирала, отдельно вспомнила что он как-то ходил к знакомому, который... как бы это сказать, околоэзотерической направленности. "Чистил" его и тд. И я как-то, наедине с этим человеком, поделилась что были вот такие случаи. Мне тогда было лет 15-16 уже. Помню что он предложил встать, кажется, даже не прикрываясь полотенцем, и сказать что-то неожиданное, примерно как Раневская, когда к ней кто-то вломился и она была голой: "вас смущает, что я курю?". И затем следом предположил что отец мог в меня "влюбиться". Как говорится, занавес.
Я приходила с этим к матери тогда, много раз. Я плакала. Просила поговорить с ним и перестать меня трогать. Тогда она только разводила руками и бубнила что-то вроде "ну а что я сделаю". Не знаю, почему она не говорила с ним об этом. Версий у меня было много, вплоть до того что она знала, что это наверняка приведет к разводу, а она окажется с голой жопой: квартира была в полном владении мужа, зп ее даже по тем временам была не очень. Возможно, ей действительно было страшно или лень этим заниматься - она весьма пассивный человек. Она не говорила тогда, и не сказала, когда мы поговорили об этом недавно.
А когда поговорили недавно, она кроме всего прочего упомянула что я его "провоцировала". Провоцировала его, нося футболку и трусы. При том что я не помню чтобы мать просила меня так не делать. Может, и я такая охуевшая была, я не исключаю. Но уже сейчас, спустя 10+ лет, мне кажется, что как-то повлиять на это все-таки можно было. Интересно только, как она бы реагировала, если бы отец начал действовать более решительно - или даже прямо при ней.
Кроме этого, отец невероятно любил самоутверждаться за наш с матерью счет. Из того что я наблюдала - этот человек небольшого роста очень часто говорил намеренно громче, чтобы его точно услышали; вставлял иногда не уместные комментарии, но так, чтобы тоже точно услышали. Может, потому, что знал что мать не уйдет, он хамил ей. Обожал сказать какую-то мерзость за ее спиной когда знал что она не услышит. При своих сотрудниках (например, на его дне рождения) показывал мне "мое место". Выдавал, казалось бы, мелкую, но весьма обидную херню вроде "так ты убиралась?" на мою просьбу не идти в обуви по свежеубранному и вымытому полу. Этого было много, это было часто.
А потом мы с матерью уехали. Для нас жизнь началась по новой, все совсем иначе, и в тот город мы на постоянку не возвращались. Я приезжала несколько раз, в том числе навестить отца. За пять лет у него очень сдало здоровье. Этой весной ему будет 70. Из-за проблем по эндокринологии он потерял волосы, из-за врачебной халатности глаз - и почти не видит вторым. Руками почти не чувствует, они постоянно мокрые. Передвигается небольшими шагами и с трудом. Сейчас у него есть сиделка, и его навещают друзья. Помогают ему деньгами и продуктами. Я сама периодически заказываю ему продукты с запасом и бытовую химию. Как-то вызывала такси чтобы он не тратился, но он в какой-то момент перестал просить. В завещании он обозначил кремацию. По городу она стоит минимально от 60-70 тысяч, - собрала. Я знаю, что у него этих денег нет. Только недавно он стал нормально получать пенсию, т.к. до этого шел процесс о признании его банкротом. Долг в больше чем 500 тысяч и несколько кредиток, все на лечение или продукты, может еще на что-то.
Когда я приезжала к нему, в квартиру в которой жила 20 лет, у меня начинала свистеть фляга. От пола до потолка прокуренная квартира и два орущих телевизора, крутящих соловьевщину. Мне было хреново от этого еще пару лет до отъезда: он любил выставить телевизор на погромче и потом уснуть, тогда как я уснуть не могла.
Ничего не менялось. Это я поняла еще и когда он сказал мне, только приехавшей в гости навестить, как официантке, сделать его другу "кофэ". Именно так он говорит, видимо, чтобы подчеркнуть статусность, яхз. Он в принципе любил скорее казаться. И игнорировать. До сих пор сатанею когда вспоминаю, как он на что-то обиделся и лежал на диване, глядя в газету, с демонстративно задранными бровями и не реагировал на мои оклики. Надо было тогда собрать манатки и свалить.
В другой визит (я жила у друга) я как-то получила в вотсапе список продуктов. И просто "нужно зайти в продуктовый и аптеку". И сигареты и таблетки от давления купить. Удобно.
В вотсапе я часто читаю "так хочу хотя бы услышать твой голос", "очень соскучился" и все такое прочее. И я не могу. Я никогда не звоню первой. Только обозначаю что поговорить могу тогда-то и беру трубку. Сколько я слышала и слушала жалобы, - я понимала, что свое здоровье он угробил сам. После каждого разговора я как выжатый лимон, потому что у него все плохо. Я понимаю, что плохо. Это ужасно. И абсолютно точно я не хотела бы оказаться на его месте с его возрасте. Мне плохо от самой мысли о том что мне, блин, плохо от этих бесконечных жалоб. Я знаю, что это выжимание жалости. Во время звонков, когда это снова начинается, я стараюсь мысленно отключиться. Потому что я знаю, что скучания закончатся на второй, если не в первый же день моего пребывания дома, и я снова стану функцией, с которой можно немного содрать чтобы самому не тратиться. И заодно нажаловаться как все плохо.
Когда я приходила в гости с другом, отец умудрился разок-другой демонстративно вскрикнуть от боли - и было очевидно, что это крайне преувеличенный крик. Попутно отец не забывал упоминать как ничего не может достать и все выскальзывает из рук, как он побил кучу чашек и тарелок (вроде набор посуды на сушилке +/- тот же, но я, естественно, могу ошибаться). Как без меня, друзей и сиделки достает - загадка. Домашние дела он тоже сам делает, к слову, даже в своем положении.
Как-то он спросил во время звонка, почему я общаюсь так нехотя и натянуто. Я рассказала частично - только как он проезжался по мне и матери, насмехался и вот это вот все. Он сразу начал бить себя пяткой в грудь и божиться, что он даже насмехаться не умеет, и никак не мог себя таким образом вести, ну и что ничего из этого не помнит, естественно. А потом продолжил "все равно не понимаю, почему ты так общаешься со мной, но, видимо, это заслуженно". Еще пару раз это сказал. Потом выяснилось, что он "пять лет жил мыслью о том что я вернусь", и поэтому не продавал нынешнюю квартиру. О том, что он какой-то мыслью сколько-то лет жил, я, естественно, не была в курсе. Но, как я понимаю, он рассчитывал на сиделку в моем лице - и очень обиделся, когда я сказала, что я бы не жила с ним даже если бы вернулась в тот город на постоянку.
Постоянно он говорит, что "с таким набором болячек проще сдохнуть", что "никак уже не дождется смерти" и что смирился. И я, честно говоря, тоже. Что мне будет больно когда он уйдет, я знаю наверняка, и что я могу быть не права в чем-то - тоже. Но все вышеописанное задушило мое хорошее отношение. Я не могу долго находиться с ним рядом потому что мне тошно от того в какую клоунаду выливаются мои визиты, - и от себя, за то что так думаю. Я помогаю ему деньгами и продуктами по возможности. Сейчас мое положение лучше чем год-два назад, и я могу заказать ему нормальную продуктовую корзину и бытовых мелочей, и при этом не обидеть себя. И я заказываю. Я в чем-то помогаю. Но я не могу относиться к нему с любовью. Уже трясет, когда он говорит что его сын звонит ему почти каждый день. Он больше ничего и не может, т.к. живет в другой стране, и послать оттуда деньги еще до нынешних событий было проблематично. Зато отец исправно шлет его фото оттуда и отсюда. Радуется. А я ничего не чувствую. Только вину - за то что не сочувствую ему.
Его друг как-то пытался мне сказать что я не права. Поведала частично историю - больше не пытался. Предполагаю, что у его друзей я считаюсь хреновой дочерью, и я этого даже не отрицаю. Они просто не в курсе.