Colonia, часть 2
Ссылки на первую часть: Colonia, часть первая и https://www.wattpad.com/story/331542189?utm_source=android&utm_medium=link&utm_content=share_writing&wp_page=create&wp_uname=Sidonium_Tulan&wp_originator=4gn3qbhljT54vW4NODBI8zeUVy4bol1QsbZmISZh%2BCZ%2F8MmD69BqB3UnmiAkbmu56Dka88CkvHn4y6G7q6f6rWsvb5r37X5Tfi8lnsrcIwfud9z78nogar8T225l9RW
На следующий день...
Шел проливной дождь, а температура резко упала с +27С° до 0С°. Стройка все также гремела и шумела, дроны сваривали и соединяли детали, а корабль стоял, тихо и неподвижно.
Было раннее утро, но на борту корабля уже кипела жизнь: в столовой всё было готово к завтраку, экзоскелеты были заряжены и вычищены, а планетоходы заправлялись роботами. Владимир вышел проверять оборудование, а Владислав решил отдохнуть перед долгой поездкой в деревню местных аборигенов, которая по расчетам картографов, должна была занять почти весь день. Всё было в норме, башня стабильно работала, а командный центр и центр связи были почти готовы.
Уже было время завтрака, колонисты ломились в столовую, занимая все свободные столы, а некоторым даже приходилось есть стоя или оперевшись на подоконник. Трудно сказать, сколько длился утренний прием пищи, ведь в то время как одни справлялись с едой за 15 минут, другие сидели, разговаривали и медленно ели. Однако, в 9:00 все были готовы, разведчики стояли возле своих вертолетов, промышленники корректировали работу роботов, а ксенологи и дипломаты готовились к отъезду. Вскоре было дано разрешение на выезд группы контактёров, а вслед за ними выдвинулась охрана - дистанционно управляемые машины, сделанные из материала, представлявшего нечто среднее между металлом и пластиком. Сама техника передвигалась благодаря ногам, которые крепились к центру корпуса и могли втыкаться в поверхность. Передвижная база представляла из себя гусеничную платформу, на которую были установлены жилой отсек, стационар и компактная лаборатория.
Через несколько часов...
Владислав вышел на обзорную площадку. С ним было ещё несколько человек, которые также решили "проветриться" в пути. Они обсуждали будущие отношения с инопланетянами, делились новостями, шутили, а Владислав не находил покоя. Уже несколько раз он видел необычные силуэты в кустах и среди крон деревьев, однако не придавал этому особого значения: мало ли, что привидиться. Но на этот раз он был уверен, что заметил всадника верхом на существе, похожем на динозавра.
-Смотрите... - полушепотом сказал Владислав, боясь привлечь внимание грозного существа - видите?
Другие люди кивнули головой в ответ.
-Лучше зайдём внутрь и предупредим остальных, вдруг тут есть засады. - предложил один из них.
Все покорно зашли внутрь и воспользовавшись системой оповещения предупредили остальной экипаж: "Внимание! Были замечены инопланетные существа. Не покидайте ПБ и не выходите на крыльцо." Похожее сообщение вскоре было передано колонии. Никто не понимал, кто был этим всадником, реально ли это, и почему, в таком случае, охрана не подала никакого сигнала. На последний вопрос вскоре нашелся ответ: пилоты, управлявшие роботами, сообщили, что ничего не видели, ни через тепловизор, ни через обычную камеру. Конвой продолжал двигаться, дождь лишь усиливался, а небо уже начинало темнеть.
P.S: Спасибо за прочтение! И да, мне удобнее выкладывать маленькие тексты, но часто, чем писать огромными кусками, но редко.
Поиск рассказа
Добра, Пикабушники! Прошу вашей помощи в поиске рассказа в стиле научной фантастики / фэнтези / фантастики. Небольшой рассказ. Читается за пол часа - час максимум. Читал на русском.
Повествуется о том, что какого-то чувака увольняют с работы. И идёт он грустный, и думает что ему делать дальше. Находит он потом какую-то странную дверь, с объявлением о том, что предлагают работу. Заходит туда - пустая странная комната, и сидит какой-то мужик. Подходит к нему, говорит: "Что вы мне можете предложить". Тот протягивает ему брошюрку какую-то, где был странный набор букв, и название работы. И нет никакого описания работы - что нужно делать. Чувак, которого уволили уходит, думает, и возвращается, чтобы согласиться. Ему говорят: "Хорошо. Вот, проходите в комнату". Он открывает дверь, и оказывается в каком-то большом частном доме. В этом доме есть всё. Вернуться назад он уже не может. Через ту дверь, что он попал в дом, уже обратно пути нет. То ли там кладовка, то ли вообще двери нет. Ходит, в общем, ищет путь обратно, открывает все двери. Потом, находит какую-то записку, что в какие-то конкретные часы ему надо быть на улице. Конкретные часы. И в эти часы неведомая сила выводит его на улицу, и в дом он вернуться уже не может никак. Разными способами пытался попасть в дом, и не смог. Смиряется он с этим, и живёт своей жизнью. В один прекрасный момент, замечает он, что странно как-то движется солнце. Туман очень непонятный далёко - будто бы размытый, будто бы плохо видно. Начинает он идти к тому туману, и упирается носом в невидимую стену. Пытается понять, что же это за стена такая, прибраться пытается. И кажется ему, что с разных сторон этого дома наблюдают. Именно в те часы, когда он находится на улице. Будто бы он находится в клетке прозрачной. Сверху наблюдают. А по сторонам, видит силуэты. Каких-то других, непонятных жителей. В общем, приходит этот мужчина ко мнению, что находиться он в зоопарке. Ну и живёт он там. Пытался коммуникации наладить какие-то. Но не может понять кто это. Всё искажается, звуки не передаются. Голым на улице ходил. Пытался как мог. И свыкся. Выращивать что-то начал. И через какое-то время, открыл очередную дверь, ходя по квартире, и оказался в той самой комнате, что и был в самом начале. Отдали его вещи, и кучу денег наличными. Ну, собственно и всё. Отпустили его. Небыло его там, сколько-то месяцев. Пошел к себе домой, немного погрустил. Позже, пришел в эту же контору, сказал, есть ли такая же работа. Сказали, что нет уже такой вакансии, но есть что-то другое. С таким же непонятным названием, но уже что-то другое. Ну и соглашается он. Всё.
Знает, может, кто-нибудь? Спасибо!
Вино с человеческим прахом
Аттракцион будущего с афишей: «Последние мгновения помпеянца перед извержением Везувия» - броско, чувственно и правдиво! Недешево, но эмоции вы получаете трансцендентные!»
17 августа 2068
Вдалеке еще не курится Везувий. Небо чистое, без единого облачка.
Я сижу на открытом балконе и наблюдаю за концом. Я знаю, что вулкан извергнется и разрушит Помпеи - город, где я нахожусь, кажется, не пару мгновений, а целую вечность.
На улицах начинают бесноваться животные, но люди пока не понимают их тревогу. Глупые - знали бы язык зверей, уже боялись бы.
Жарко. Всё-таки итальянский август. Солнце беспощадно опаляет землю, каменные коробки домов и головы обреченных людей.
В кувшине моем белое вино, нагретое солнечными лучами и от этого прибавившее в аромате. Именно белый виноград распространён в этом регионе. Крупные гроздья его заполоняют равнины и долины, набираясь цветом и соком, чтобы затем быть бережно собранными и перемятыми в забродивший напиток. С каждым его глотком кровь в жилах ускоряется, затуманивая разум и призывая радость да веселье.
Интересно, кто же придумал давить виноград и делать вино? Наверно, боги. Во главе с римским Юпитером или греческим Зевсом. А потом какой-нибудь альтруист, подобно Прометею, подарил этот терпкий напиток людям, за что был обречён на вечные муки. Однако оно того стоило. Это еще вопрос, какой дар человечеству ценнее - огонь или вино…
Земля как будто притаилась: только мелкие сотрясения прерывают ее чуткий сон. Но ей-то что - сгорит этот город, но на его месте через много лет возникнет какой-нибудь другой.
Оракул предсказывал, что Помпеи будет погребён под слоем золы и пепла. А предсказатели не врут…
Я взглянул в сторону соседнего дома и увидел в дверях человека, в страхе озирающегося по сторонам. Каким-то образом я сразу понял, что это именно тот оракул. Он выскочил из дома и скрылся в переулке.
Этот не соврал; правильно делает, что верит своему предсказанию. Интересно, где же он спасётся? Разве что взлетит высоко-высоко, подобно Икару, и не обожжет свои крылья. Эти оракулы все могут, они без стука входят в дома богов.
Кто-то заметил убегающего предсказателя и закричал:
- Он бежит! Оракул бежит!
В один миг людей на улицах стало больше. Кое-кто подбежал к дому оракула, намереваясь проверить, точно ли тот сбежал. Кое-кто в панике тряс очевидца побега и пытался выведать, не врет ли он. А кто-то уже бежал вперемешку с чужими ослами и коровами, давя кур и детей, снующих под ногами. Бежавших становилось все больше, ведь паника - самая заразная болезнь.
Животные и люди постепенно сливались в боязливом потоке. Крики, вопли, визги, - все это превращалось в гармоничный гул на едином языке живых организмов.
Я на мгновение закрыл глаза и вслушался в эту песнь. Мое воображение вмиг перенесло меня к реке Стикс, где утомленный Харон перевозит души, недовольные уходом в загробный мир. Кажется, гул грешников похож на тот, что сейчас доносится до моих ушей, только чуть менее разборчив.
Наверно, если бы я действительно умирал, то мои круги (если верить Данте) - со второго по пятый, для невоздержанных. Конечно, это не каноническое церковное распределение грехов, его не стоит принимать безоговорочно, но все же этот вариант чем-то да привлекает.
Я никого не обманывал по-крупному, не насиловал и не предавал. В моей жизни чернеет единственное пятно - похоть. Таковы моя кровь и моя ненасытная плоть, ежедневно требующие удовлетворения низменного, но прекрасного желания.
Возможно, мне предстояло бы гореть в одном котле с Казановой, де Садом и даже самим Дорианом Греем! О да, это было бы великолепное время в великолепной компании! Мы бы с высокомерием взирали на души, проходящие мимо нас на более глубокие круги, изнывающие от предстоящих мук и молящие нас спрятать их. Нет! При жизни нужно думать о своей судьбе, а не грешить направо и налево! Какой я, конечно, небожитель…
По правде говоря, многие из этих людей, снующих в страхе под окнами, наверняка попадут в Ад. В крайнем случае - в Чистилище. В те древние времена каждый второй был жутким грешником. Даже я - со своим единственным пятном похоти - горел бы в котле вместе с Казановой и де Садом. Хотя это и не самая плохая участь.
По винной глади задребезжали волны. Землю сотрясает. Конец уже близко!
Птицы давно улетели прочь, а те, которые почему-то задержались, вспорхнули в небо сейчас.
Хотел бы я быть птицей? Однозначного ответа не дам. Конечно, прекрасно быть человеком, ощущать эмоции, чувства, расти и развиваться, но иногда хочется и отвлечься от всего, стать tabula rasa, бессознательной и отрешенной, повинующейся лишь природным инстинктам. Стать глупой птицей…
Человек порой слишком сложен для жизни. Даже сейчас он слишком сложен, чтобы спастись от огня Везувия. Птицы же просто улетят в другое место и даже не вспомнят про Помпеи.
Я пригубил вино. Хоть оно и прибавило в аромате, когда нагрелось, но стало сильно терпким - пить его теперь совершенно невозможно.
Земля снова задрожала, посильнее, и теплое вино немного расплескалось из кувшина.
Меня это отчего-то рассмешило, и некоторые из пробегающих мимо людей, наверно, даже остановились на мгновение и уставились на меня.
Все ещё улыбаясь, я прокричал «In vino veritas!», - сделал глоток терпкого и горького вина и со всего маху разбил глиняный кувшин о землю.
Я ещё больше рассмеялся, когда пробегающие мужчины и женщины инстинктивно пригнулись, прижались друг к другу, прокричали что-то невнятное в испуге и еще быстрее ринулись вперед, распихивая всех на своём пути. Они приняли треск моего кувшина за извержение вулкана! В этот момент я почувствовал себя если не богом, то точно маленьким божком.
Вскоре вдалеке и правда взорвался Везувий. Клубы чёрного дыма вперемешку с пламенем вырвались наружу и затмили солнце; настали серые сумерки.
Люди продолжали бежать во всех направлениях, надеясь на свои слабые человеческие ноги. Бессмысленные и инстинктивные попытки спастись! О, люди! Какие мы беззащитные животные в минуты страха. Спасающаяся толпа была похожа на стаю кур, которым снесли головы, но тела их продолжили хаотично бежать.
Потоки лавы устремились вниз. Скоро они добрались до окраинных домов, сметя их без промедления. Город загорался бурным пламенем, взрывался и вздымался в небеса, моля богов о помощи. Бегущие задыхались и останавливались, тупо озираясь по сторонам, как загнанные звери. Взрослые прижимали детей, своих и чужих, обнимали незнакомцев и плакали, прощаясь. Наверно, каждому уже пришло осознание бессмысленности беготни. Люди ведь не птицы.
Эх, не нужно было разбивать кувшин с вином! Стоило выпить перед концом.
Я вспомнил, что на кухне стоял ещё один кувшин и побежал за ним. В спешке налил себе вина и снова вышел на балкон.
Небо совсем почернело. Было душно и жарко, так что капли пота покрыли все мое тело. Как приятно было ощущать эту влагу! Я сделал глоток, наблюдая за наступающим огнём, прячущим семьи в своей утробе.
Дыма становилось все больше и больше, отчего дышалось уже трудно. Я закашлял, сначала легко, а потом с надрывом. Затем медленно вдохнул через воротник и залпом выпил вино - вино с человеческим прахом.
Погибель близко, она подбирается к стенам этого дома. Она уже у порога!
Я спустился вниз навстречу ей.
Рассказ Турецкий Гамбит
Из-под низко надвинутого тюрбана Урсулан - бек внимательно осматривал боевые порядки австрийской армии. Он сразу выделил тускло мерцающий панцирями прямоугольник отборной рыцарской кавалерии на правом фланге. В центре и на левом фланге ввысь вздымались флажки на копьях сержантов и оруженосцев. Имперская пехота, сплошь состоящая из знаменитой своей стойкости швейцарских пикинеров, выстроилась фалангой у знамени полководца.
В мозгу полководца моментально сложился план предстоящей битвы:
- Анвар!
- Бек может приказывать - оруженосец моментально взлетел на холмик и вытянулся около командира.
- Араслана и Тимура ко мне!
Соратники бека быстрым шагом поднялись на холм.
- Слушать мой приказ! Ты, Тимур атакуешь первым, пусть твои татары хорошенько засыплют стрелами рыцарей, особый упор сделай на их оруженосцах. Вслед за твоей атакой в полуобход правого фланга противника двинешься ты - Араслан. Впереди поставь копейщиков, а за ними размести своих стрелков-янычар. Твоя задача - смешать атаку тяжелой рыцарской конницы. Остальное довершат мои сипахи. Аллах с вами!
- Иншалла! Сделаем в лучшем виде! - разом ответили командиры, разбегаясь по отрядам.
По знаку бека татарская конная лава понеслась по касательной перед строем австрийцев, осыпая их дождем стрел. От летящих стрел зарябило в глазах. Заржали и забились раненые кони. Несколько рыцарей с металлическим лязгом выпали из седел. Туго пришлось сержантам и оруженосцам, защищенным только кирасами и, куда чаще, простеганными кожаными куртками. Татарские пехотные и бронебойные стрелы, как и было, задумано, собрали свою обильную кровавую жатву именно с них.
Описав полный круг, конные сотни ринулись в новый бросок, на ходу наполняя саадаки из тороков заводных коней, стоящих позади войска.
Турецкая пехота, в длиннополых кольчугах и добротных куяках, с длинными копьями и гизармами в руках, выстроилась в шесть плотных шеренг. К ней примкнули янычарские стрелки со знаменитыми на весь мир невзрачными на вид османскими луками.
Араслан, закованный в дорогой наведенный серебром русский колонтарь, поверх не менее дорогой миланской кольчуги, взмахнул чеканом:
- Вперед, мои доблестные ени чери!
Вздымая едкую пыль, турецкие пехотинцы двинулись на противника.
Имперский полководец молниеносно отреагировал на попытку обхода своей ударной группы. Им, по-видимому, овладело желание не упустить подвернувшийся шанс: не часто турецкие полководцы совершают столь крупные ошибки. В своих мечтах, он ударом бронированной лавы растоптал выдвинутую против него турецкую пехоту и на плечах деморализованного противника ворвался в центр и тыл. Видно он никогда прежде не сражался с победоносными войсками Блистательной Порты. Пора было преподать имперцам урок, что турецкие полководцы ничего не делают зря…
Раздался оглушительный рык боевых рогов и по команде полководца австрийские рыцари поскакали на замедлявшие шаг ряды пехоты турков.
Заранее зная, что произойдет в следующие мгновения Урсулан - бек взмахом руки тронул с места красу и гордость Османской империи - тяжелую конницу сипахов. Панцирные всадники начали крадучись спускаться с холма на равнину.
- Первый ряд, на колено! Копья вперед! Сомкнуть ряды! Лучники - приготовиться! - командовал Араслан.
Сзади живой стены лучники расположились в несколько плотных линий. Плотоядно улыбаясь и щуря глаза, турецкие стрелки извлекли из саадаков и наставили граненые бронебойные стрелы, окрашенные в черный свет.
Грохот приближающейся конницы становился всё громче. Передние ряды рыцарей угрожающе наклонили свои лэнсы.
- За империю!!! - поплыл над бранным полем боевой клич имперских рыцарей.
Араслан поднял ятаган:
- Стрелки!!! Приготовились!!! Залп!!!
Сотни стрел, заполняя воздух ужасающим свистом, взвились в небо. Скачущие впереди лучшие рыцари Священной империи десятками повалились под копыта лошадей. С грохотом стали лопаться их готические кирасы и максимилиановские панцири, взвыли поверженные наземь паладины, пронзительно заржали смертельно раненые дестриеры. Гордость Священной империи - сыны герцогов и баронов, лихие наездники, несокрушимые в боях и турнирах - они первыми пали в этом страшном столкновении. Остальные рыцари, не помня себя от страха, разворачивали коней. Страх перед мощными янычарскими луками был сильнее чувства долга и чести. В это скопище вооруженных овец турецкие стрелки успели дать еще два залпа, внеся еще большую панику.
Машина боя была запущена и, остановить её не могли даже всесильные Аллах с Иисусом Христом.
Успевшая развернуться конница сипахов кинулась преследовать удирающего противника. Следом неспешно зашагала прекрасно сработавшая пехота. Страшные в атаке, но беззащитные в отступлении рыцари, во множестве гибли под ударами копий, кистеней, булав и клевцов.
Видя отступление главных сил, сержанты и оруженосцы, бросившиеся было в атаку, тоже поспешили покинуть неуютное поле брани. По пятам отступающих, устремилась татарская конница, ни на секунду не заканчивающая обстрела.
Швейцарская пехота, оказалась брошенная на произвол судьбы. Стиснутая со всех сторон «баталия» швейцарцев приготовилась подороже продать свою жизнь. Надеяться им было не на что. На них со всех сторон с наконечников стрел и копий смотрела неминуемая смерть.
Урсулан - бек, подъехав вплотную к строю пикинеров, обратился к ним на чистейшем итальянском:
- Доблестные швейцарцы могут сложить оружие и не начинать бессмысленную бойню! Даю слово, что ни я, ни мои люди не будут чинить препоны отряду! Вас отпустят за выкуп или можете присоединиться к нам, победителям! Условия сдачи и размер выкупа я обсужу с вашим командиром…
Давая понять, что разговор окончен Урсулан - бек отъехал от отряда наемников к своим телохранителям - сипахам.
Альбрехт, оберст швейцарцев, устало опустил “утреннюю звезду”. Его подчиненные угрюмо молчали. Швейцарец посмотрел вслед удаляющемуся облаку пыли, где на северо-запад уходила разбитая конница, преследуемая победителями и грязно, как только умеют наемники, выругался.
- Сдаёмся! - гаркнул он и первым бросил свой моргенштерн на землю. От души матеря отступивших нанимателей швейцарцы бросали алебарды и мечи и понурой толпой спускались с высотки вниз. Охраняющие их татарские всадники безразлично глядели на них, потягивая из кожаных бурдюков прохладный айран.
Фэнтези-роман "Прайд" Глава 5 - Наследие короля
В расщелине на окраине Медведеполиса во всю кипела работа. Прайду гигантских кротов была поручена невероятно ответственная работа. Оказалось, что из расщелины возможно проложить туннель, который соединится с системой пещер под Ледниковым Плато, заполненных водой. Инженера водного мира уже исследовали их и предположили, что велика вероятность создания самого короткого торгового пути. Осталось дело за малым проложить туннель в леднике вниз, чтобы по нему могли перемещаться торговцы со своим провиантом.
Руководство строительством Великого туннеля было поручено принцу Ювенису. Уже несколько месяцев изо дня в день гигантские кроты, не покладая лап, шаг за шагом шли к процветанию двух королевств. Ювенис в отличие от своего старшего брата, который предпочитал веселье и медведиц, ответственно подошел к делу и вникал в инженерные тонкости, которые посвящали его бывалые кроты.
- Энджина, а что будет, когда мы дойдем до пещер? Вода не начнет подниматься?
- Мальчик мой, тем и лучше. Если вода подымится до расщелины, то нашим торговцам не придется таскать тюки по темному туннелю. Не все так хорошо ориентируются, когда ни зги не видать.
- Вы же как-то в кромешной тьме существуете?
- На все воля природы, мальчик мой.
- А если кто-то погибнет, когда хлынет вода?
- Согласна, им придется вовремя унести ноги.
Энджина была опытным инженером, поэтому ее выбрали главой прайда кротов после смерти ее мужа. Это был первый случай, когда какой-либо прайд возглавила самка, но авторитет ее был непоколебим. Ювенис доверял ей и уважал. Он верил, что вместе они делают великое дело.
- Уважаемый принц! Уважаемый принц!
- А ты тут как оказался? – сурово глянул на появившегося из неоткуда беляка.
- Королевская посыльно-почтовая служба, мой принц. Долг службы требует.
- Посыльная говоришь? А подкрался словно горностай, я даже тебя не заметил.
- Так тьма ж кромешная здесь, - напомнила принцу кротиха.
Ювенис с Энджиной засмеялись.
- Ну, говори уже.
- Принц Ювенис! Вас вызывает к себе на аудиенцию король Денсима.
- Прямо сейчас?
- Так точно, мой принц.
- Так, Энджина, справитесь тут без меня?
- Конечно, мой принц.
Ювенис не любил, когда его отвлекают, особенно от строительства туннеля, но здесь стоило отложить свои недовольства, ведь вызывает его не абы кто, а сам король – его отец.
По пути он встретил своего старшего брата Тардуса, который был уж очень занят прелестной медведицей.
- Ювенис, брат мой, а что это ты делаешь вид, что меня не замечаешь?
- Ты как бы занят, не смею отвлекать, - сурово ответил ему он.
- Куда это ты? Неужто папинька позвал к себе на поклон? Бежишь в припрыжку рассказать, как роешь свою яму?
Тардус со своей пассией засмеялись.
- Великий туннель - не яма. Стыдно должно было быть.
- Ах, да. Туннель. Туннель, - снова засмеялся его старший брат.
- Тардус, не нарывайся, а то получишь.
- Ну ты прям самый настоящий зверь. Пойдем, Мирабилис, а то еще покусает.
То Мирабилис. То Хиларис. То Риденис. Ювенис уже запутался в самках брата. А ведь этот дурак когда-то станет королем. Все ж погибнут под его началом. Как он будет править, если всего мысли о пышных задницах самок?
На входе в медвежий замок Ювениса уже ждал секретарь отца – олень со странным именем Куш.
- Уважаемый принц, король уже ждет вас.
- Он у себя?
- Да в тронном зале. Я провожу вас.
- Не надо, дорогу знаю.
- Я все же настаиваю, уважаемый принц.
- Я сказал не надо, - рявкнул Ювенис.
Во всем был виноват его старший брат, который знатно подпортил ему настроение. Куш в несколько прыжков скрылся за поворотом замка.
Король Денсима развалился в своем троне. Когда появился Ювенис, тот даже ухом не шевельнул, а уж тем более вставать не собирался. Не царское это дело.
- Здравствуй, отец!
- Здравствуй, сын мой!
- Как там дела со строительством Великиго туннеля?
- Работаем. Все идет по плану.
Тут король резко встал и подошел к сыну.
- Ювенис, мальчик мой, я позвал тебя по очень важному делу.
- Я весь во внимании, отец.
- Скоро мой век закончится, отправлюсь пировать я к праотцам, тогда-то настанет твое время, сын мой.
- Отец, что ты такое говоришь? По закону престолонаследия трон должен достаться не мне, а Тардусу.
- Я здесь закон, - завопил Денсима, да так что эхо заиграло под сводом тронного зала. – Тардус – бездельник и разгильдяй. Я не могу оставить королевство на него. Он не справится. А тебе, сын мой, эта ноша по плечам.
- Спасибо, мой король за предоставленную честь. Я не подведу.
- Это будет моим последним желанием. Когда я уйду Висионариус объявит тебя королем.
- Отец, а как быть с Тардусом?
- Ювенис! – снова рявкнул Денсима. – Не дай мне пожалеть о своем выборе.
- Я понял, мой король!
- А теперь иди! У короля еще масса важных дел.
Ювенис вышел из замка. Мысли распирали его. Готов ли он? Он не знал, но точно знал, что будет лучшим королем, чем Тардус и заставит гордиться своего отца, смотрящего на него с земель праотцов.
Заметки путешественника. День ##41
Я сделал шаг за край обрыва, понимая, что он может стать последним. Но все же я поверил в себя, доверился словам мудреца, который мне рассказал легенду об этом месте. Моя вера спасла мне жизнь - я ощутил твердую почву под ногами. Открыв глаза я понял, что стою рядом с источником Вечной Жизни.
Зелёный маяк (часть 3)
Глава 3
Костя был первым, с кем я познакомился в тот день. Я был во втором классе и бывало, после уроков, присаживался на какую-нибудь красивую скамейку с видом на фонтаны, лиственные фигуры или с видом на небольшое озеро.
Одна скамейка мне нравилась больше других, она стояла рядом с ларьком мороженного. Иногда родители давали мне мелочь на мороженое, иногда я потихоньку заныривал в кошелек и брал несколько рублей сам. Ни разу не попался. Мои родители либо не считали всё досконально, либо закрывали на это глаза. Я надеюсь на первый вариант.
Шестого сентября, в ещё жаркий день, после типично тяжелого дня для второклассника, с нелегально добытой мелочью, я подошел к ларьку с мороженным и постучал в окошко. Портфель был особенно тяжелым в тот день и долго у ларька стоять не хотелось. Окошко приоткрылось чуть позже, чем хотелось и на меня посмотрел Жак — владелец ларька и продавец в одном лице, собственной персоной. У меня от него всегда были мурашки по коже. Что-то было в его взгляде неправильное, чужеродное. Говорят, он переехал из Франции к одной русской блондинке, что покорила его сердце. Мать постоянно ставила его в пример моему отцу, рассказывая, как Жак, давно, чуть ли не на лошади, с большущим букетом цветов, запел французскую песню о любви под балконом своей будущей жены. Отец же напоминал ей что с ними произошло не так давно. От того элегантного француза с маленькими ухоженными усиками не осталось и следа. Его будущая жена стала бывшей и теперь, Жак, в желтой, бывшей белой майке, брал из моей маленькой руки мелочь и бросал в меня стаканчик ванильного мороженного, с угрюмым лицом, и резко захлопывал окошко. Ларек был единственным что у него осталось после развода с женой. Отец сказал, что Жаку повезло остаться хотя бы с ларьком — Ох уж эти женщины, — добавлял он, потише, уже мне, когда думал, что мама не слышит. Она слышала и била его полотенцем.
Я сел на лавку и смотрел на безжизненные лица детей, что учились со второй смены. С улыбкой до ушей. Всё могло сложиться совершенно иначе, не начни я злорадствовать на показ.
Один пацан моего же возраста, проходивший мимо, в школу, заметил мою ухмылку и ему было, что сказать по этому поводу.
— Че лыбишься? - выпрыснул он на меня с чистой ненавистью.
— Я не лыблюсь, я улыбаюсь! — поставил я его на место.
Он подошел поближе. Это меня напрягло, но вида я не подавал.
— Ты лыбишься, я тебя уже пятый день с этой лыбой наблюдаю! Я знаю почему ты это делаешь. Потому что с первой смены учишься. И теперь смотришь как я иду в школу и издеваешься!
— Ни в коем случае, — и да, я всё ещё лыбился, облизывая мороженое.
Пацан потратил пару секунд на раздумья.
— Я тоже с первой смены учусь, — он топнул ногой.
— Да, и что же ты тогда в сторону школы идешь? — Спросил я, не скрывая смех.
— Я тебе докажу, двигайся.
Я придвинулся к краю лавки где стоял мой портфель. Пацан снял свой и сел рядом.
Признаться, честно, тогда он меня заинтриговал. Неужели он собирался прогуляет школу только, чтобы бы утереть мне нос?
— Дай-ка мне укусить, — сказал он и ткнул пальцем на мороженое.
— Нет, — ненадолго оторвавшись от мороженного, ответил я.
Наглости ему было не занимать.
— Почему нет?
— Потому что оно мое, я его купил. Тебе надо, сходи и купи себе сам.
— У меня нет денег.
Я посмотрел на него и попытался всей мимикой лица сказать, что мол, «это не моя проблема».
— Так укради, я вот у своих родителей же краду.
— Крадешь? Как круто!
Я облизнул мороженое и язык во рту покрылся приятным холодом. Что-то выдало наслаждение на моем лица, раз пацан пододвинулся ближе. Тут у меня зародилось подозрение. Он же делал вид будто его что-то увлекло в случайном кустике напротив нас. Я думал он попытается выхватить мороженое и напряг все мышцы на теле, приводя их боевую готовность. Не зря. Он резко вытянул руки, я также резка убрал мороженое. Пацан облокотился на меня свои туловищем и затребовал:
— Дай!
— Нет!
Его это не остановило. Когда он уже навалился на меня всем телом, я резко выскользнул в сторону и пацан плюхнулся на лавку, ударившись об неё лицом.
Я засмеялся. Его лицо покраснело от боли, мое - от смеха. Это его взбесило. И вот уже тогда, он, оттолкнувшись от скамейки, прыгнул на меня, и мы вмести упали на землю. Мороженое тоже упало, но нам обоим уже было всё равно. Вскарабкавшись на меня лежачего и смеющегося над ним, он пытался пробиться сквозь мои руки, своими кулаками, к лицу. Когда ему это удалось, я перестал смеяться - игры кончились. Две красные, слюнявые и злые морды бились как они думали не на жизнь, а на смерть. В конце концов он получил свое мороженое раздавив его спиной. Казалось, ничто не могло нас остановить. Пока мы не услышали плач.
— Стой! Ты слышишь? — сказал пацан, лежащий на моём мороженом, готовящийся к удару по его щеке, от поднятого мной кулака.
Я ударил его по лицу.
— Ааа, — он скорчил лицо от боли, — да стой же, стой, кто-то плачет, слышишь?
— Да, и вижу, этот ты! — я замахнулся опять, пацан сжался, как черепаха и приготовился к удару, но всё же сказал, - нет, я серьёзно, это не я! У меня всего одна слезинка.
Я прислушался к окружению и вправду услышал плач.
— Откуда он идет? — спросил я.
— За теми кустами где-то, — он указал на кусты позади меня. — Мы можем сходить узнать. Слезь пожалуйста. У меня спина от мороженного замерзла. И промокла.
Мне стало его жалко и честно говоря, я бы встал даже если бы плач остановился.
— Девчачий плач, точно тебе говорю, — сказал он отряхиваясь.
— Ну раз точно говоришь!
Пацан повернулся ко мне спиной.
— Большое пятно?
— С мороженое.
Он попытался руками дотянуться до остатков ванили. Безуспешно.
— Отряхни.
— Ещё чего, буду я руки марать. Ты сам виноват.
— Это потому что ты жмот!
— Это я жмот...
Плач усилился и сбил меня с мысли.
Я надел портфель, пацан взял свой в руки. Мы прошли за кусты и увидели, как на дорожке сидела девочка. Она держалась за стопу и не могла сдержать плач. Даже когда увидела нас.
Я надеялся, что пацан первый что-нибудь сделает или хотя бы подойдет к ней. Он ждал того же от меня. Мы переглянулись, и он указал головой в её сторону.
Я подошел к ней.
— Что случилось? — сказал я отстраненно, держа лямки портфеля.
— Ничего, — ответила она сквозь слезы.
— А что сидишь тогда и плачешь? — спросил пацан.
Она не ответила. Я присел рядом с ней.
— Меня Денис зовут. А тебя как?
— Маша, — промычала она.
— Что с ногой у тебя, Маша? Дай посмотрю.
— Стопа опухла. Я неправильно наступила.
Маша убрала руки от стопы и на её лодыжке, я увидел большую шишку.
— Ёшкин кот, да ты связки растянула! — объявил пацан.
— А ты кто такой? — поинтересовалась Маша.
— Костя, ты можешь встать?
— Сидела бы я здесь если бы могла?
Я рассмеялся.
— Щас один её понесешь, понял? — Костя сжал кулаки. Учитывая, как я отлупил его буквально минуту назад, непонятно, что он хотел этим показать.
— Мы её понесем? — неожиданно сообразил я.
— Понесете? — с надеждой в глазах и в голосе спросила Маша.
— Понесем, — выдохнул Костя.
Мы подняли Машу на:
— Раз.
— Два.
— Три.
— Ой, ой, ой, ой, — завизжала она.
— Тихо, Денис, аккуратно! — запричитал Костя.
— Я аккуратно, это ты не аккуратно.
— Ты слышь...
— Да всё мальчики, мне уже не больно, я твердо стою.
Частично это было правдой, Маша твердо стояла на одной ноге, насколько вообще можно твердо стоят на одной ноге.
— И чё? Куда мы её? — спросил я
— Где ты живешь? — спросил Костя у Маши.
— Я не хочу домой, я хочу в школу!
— Пфф, ты сказки не рассказывай, никто не хочет в школу. Ты случайно головой не стукнулась, когда связки растянула и упала? — ответил ей Костя.
Я засмеялся, он тоже. Мы посмотрели на Машу, оба ожидая увидеть хотя бы толику улыбки, но безуспешно. От этого и мы перестали смеяться.
— Всё будет хорошо, — попытался утешить её Костя.
Она наконец сказала, где живет и мы медленно зашагали.
Маши держалась за мое плечо мягкой ручкой, постоянно то усиливая, то расслабляя хватку, опасаясь падения. Я держал её крепко, но боялся, что, Костя случайно не так наступит на землю или повернется неудачно, а может слишком быстро, а может не вовремя, и повалит нас за собой в бок. В момент, когда подумал, что может быть, преувеличиваю его неуклюжесть безосновательно, мы повалились набок в сторону Кости. Маша упала на него, я упал на Машу. Она крикнула от боли.
— Прости, прости, — протараторил я, слезая с Маши.
— Аккуратней будь, — запричитал Костя.
Я сжал кулаки от его наглости.
— Это ты упал! Ты аккуратней.
Костя посмотрел на мои кулаки.
— Денис, успокойся, успокойся. Уже не важно кто и где, и когда упал. Главное, что мы сейчас поднимемся.
— Ты упал здесь и сейчас, — сказал я Косте, когда он поднялся.
Мы уставились на Машу.
— Вы что, ждете пока я сама встану? — удивилась она.
Рядом с нами распахнулось окошко. Только сейчас мы заметили, что завалились около ларька Жака и своей суматохой заставили его вытащить голову наружу.
— Вы что шумите? — спросил он недовольно, будто мы его разбудили. Скорее всего там всё и было.
— Можно мороженое пожалуйста, бесплатно? — с надеждой и отчаянием спросил Костя у Жака.
— Что с ногой? — Жак не заметил Костю и сразу обратился к Маше.
— Наступила неправильно, — Маша засмущалась.
Жак вздохнул и закрыл окошко, что-то пробубнив себе под нос.
Мы втроём переглянулись и наверняка у нас всплыла одна и та же мысль — «А помочь?».
Жак снова открыл окошко.
— Ладно, заносите её сюда, посмотрим.
Мы выдохнули, бережно подняли Машу...
— Бережно поднимай её Костя!
— Да бережно я, бережно!
...И занесли её в ларек.
Я был удивлен, как мало было нужно Жаку для жизни в ларьке. Там чудом поместилась армейская кровать и тумбочка, в которой наверняка умещались все его мыльные принадлежности. Из-под кровати торчали два ведра. Один, чтобы умываться. А второй, чтобы ходить в туалет? Видимо да, ведь запах стоявший в ларьке мы почувствовали, как только открылась дверь, он вылетел будто из пасти трехголового зверя.
Слева от кровати, ближе к окошку, стоял холодильник с мороженным. А напротив двери, на стене висел стационарный телефон.
Втроем, мы сели на жесткую кровать. Жак подал Маше мороженое.
— А мне? — спросил Костя.
— Это для ноги, — сказал Жак Маше, опять не замечая Костю.
Маша приложила мороженое к лодыжке.
— Псс, Маша, — зашептал Костя, — ты ему мороженое потом не отдавай, ладно?
Маша кивнула, стирая слезы запястьем.
— Мы можем позвонить тебе домой, и позвать помощь, — сказала Жак. Посмотрел на меня с Костей. - Реальную помощь...
Костя сжал кулаки и оскалился на Жака, готовясь к нападению. Я медленно замотал головой сверля Костю глазами, с надеждой, что тот посмотрит на меня и откажется от этой безумно - идиотской затеи. «Пожалуйста, не надо» - думал я, и это отражалось на моем лице. Я отлично понимал, да и любой здравомыслящий человек, способен осознать, что этот здоровый мужик почти два метра ростом, может сделать с нашими ногами то же самое, что с ногой Маши сделала ямка.
К счастью, зазвонил стационарный телефон Жака.
— Лавка «Сладкий мороженщик», — с фальшивым восторгом сказал Жак в трубку.
Я, Костя и Маша переглянулись в недоумении, стоило одному растянуть губы в улыбку, как остальные последовали за ним.
— А, привет, дорогая.
Ехидные улыбки слетели с лица. Это было его бывшая жена и ничего хорошего разговор не предвещал.
— Нет, я знаю, что ты не хочешь, чтобы я тебя так называл. Послушай...
Молчит, слушает жену.
—Зачем нам адвокат. Я сам всё решу... А кто за него платить будет? Опять я?
— Опять? — тихо подчеркнула Маша для нас.
— А если я захочу лично тебя увидеть? Дорогая, ты помнишь тот день, когда я приехал к тебе, встал под окна? Ты помнишь, что я тебе сказал?
Жак снова замолчал и слушал жену.
Может мы станем свидетелями их примирения?
— Ах ты сука! Нет, постой, послушай сюда! Алло?!
Жак размахнулся и со всей дури ударил трубкой о док станцию телефона несколько раз.
— Ааа, три, тридцать восемь, тридцать один - номер домашнего телефона моего, — неуверенно сказал Маша, пытаясь разрядить обстановку, смотря на покрасневшего Жака, дышащего как паровоз.
— Пошли вон отсюда! — заорал он, распуская слюни.
Мы вылетели из ларька за мгновенье. Даже Маша на одной ноге.
— Долбаный псих, прошептал Костя, закидывая правую руку Маши на плечо, —Мороженое у тебя?
Маша подняла руку показывая его.
—Давай сюда, — сказала Костя.
— Сначала донесите меня!
— Ишь какая хитрая! Мы и так тебя донесем!
— Тогда несите. Зачем мне ждать пока ты съешь мороженое и только потом идти домой? Вдруг за это время нога ещё сильнее опухнет!
— Она права, — Сказал я, закидывая левую руки Маши на плечо.
— А у тебя кто дома то? — Спросил Костя.
— Бабушка.
— Может она нам мелочи ещё даст, в качестве вознаграждения? — понадеялся Костя.
Маша кивнула и добавила:
— Может быть.
Спойлер: не дали нам никакой мелочи.
Оставшаяся дорога не вызвала никаких трудностей, мы уже привыкли к походке друг друга. Покачивались в такт, держа хороший баланс.
В подъезде пахло только что помытыми полами. Я постучал в дверь придерживая Машу крепче другой рукой.
— Иду, иду, — послышался откуда-то за дверью, приглушенный старческий женский голос.
— Быстрей иди, - тихо запричитал вспотевший Костя, — идет она... — он посмотрел на Машу, та уже смотрела на него, — Извини.
— Ничего, я тоже устала, я тебя понимаю.
Дверь открылась, бабушка охнула.
— Как тебя так угораздило? - спросила она.
— Не знаю — жалобно выдавила Маша. Она снова хотела заплакать.
— Ну ничего, ничего, сейчас капусты холодной приложим, быстро пройдет.
Бабушка посмотрела на Костю и подозрительно спросила:
— А у тебя откуда синяк на лице?
Я испугался. Сейчас он меня и сдаст.
— Синяк? Какой синяк? А я и не заметил... — Костя надавил на место под глазом давая понять бабушки, что он даже не чувствует боль. Его губы сжались, сдерживая писк. Не лучшая его идея. Но и не худшая. Я оценил его жест и кивнул ему. Он кивнул мне в ответ. Можно сказать, в тот момент и началась наша дружба.
Мы прошли на кухню и наблюдали за тем, как на столе с каждой минутой появляется всё больше и больше еды. Заиграло радио. Бабушка ходила из кухни в комнату, за едой из холодильника в зале. Соленые огурцы к жаренной картошечке. Сметану к оладьям и маленькую пачку шоколадных конфет.
Маша в тихую, пока не видит бабушка, подала мне мороженое, которое сохранила. Это была «Льдинка».
— Ты будешь? — спросил я Машу.
— Отломи мне, — серьёзно сказал Костя.
— Я Машу спрашивал. Я знаю, что ты будешь.
— Нет, но спасибо что спросил, — она мне улыбнулась.
Я отломил половину Косте.
— Ешьте быстрей, пока бабушка не вернулась, она не любит, когда перебивают аппетит! — прошептала Маша будто стояла на шухере.
Мы услышали шаги бабушки из зала, и Костя резко проглотил весь кусок льдинки. Я спрятал свой кусок в карман. Бабушка поставила на стол банку с помидорами и устремилась обратно в зал ещё за чем-то.
— Пронесло, — прошептал я и посмотрел на Костю.
Тот сложился вдвое на стуле и двумя руками держался за голову.
— Что с тобой, Костя? — испугались мы с Машей.
— Мозг замерз, — прострадал он.
Маша засмеялась первая, потом я, потом Костя, в самом, в самом конце, когда его слегка отпустило.
— Вы что за столом смеетесь, ешьте! — запричитала бабушка, подходя к столу.
Доев жаренную картошечку, я кое-что осознал.
— Костя?
Он повернулся ко мне с набитым ртом.
— Ты же школу прогулял получается?
Его рука с ложкой у рта рухнула на стол, испугав бабушку.
— Блииииин, я школу прогулял.
Маша толкнула меня локтем.
— А у тебя мороженое растаяло в кармане.
И вправду, растаяло.
Вот так я с ними и познакомился. Через год, Костю перевели из параллельного класса в мой. Из-за драк. Поскольку мы к тому моменту с ним уже дружили, он даже не сопротивлялся переводу.
Ещё через год бабушка Маши умерла. Мы об этом узнали с Костей сидя на скамейке возле кабинета биологии.
— Ничего не понимаю, — говорил Костя держа в руках здоровую книгу, — если книга называется «Божественная комедия», то почему она не смешная? Я не понимаю ни единого слова. И почему всё в стишках? Я что, должен петь? Может в этом и состоит комедия, поющий я? Или в том, сколько она стоит? Ещё и в плёнку завернули, чтобы перед покупкой не посмотреть, что шутки не смешные.
— Можешь мне дать, раз тебе не интересно.
— Ты что, хорошо поёшь?
Девочка из параллельного класса подошла к нам и перебила разговор.
— Привет, мы собираем деньги с желающих помочь. У Маши бабушка умерла. Если хотите можете пожертвовать сколько не жалко.
— Какая Маша? — спросил Костя так и не подняв голову с книги.
— У нас на три класса одна Маша, — огрызнулась девочка.
Я бы встрял в разговор, но моё дыхание перехватило.
— Не знаю никаких Маш. Зачем мне деньги отдавать свои?
— Не зря тебя перевели.
Что-то намечалось. Я смог отвести их внимание друг на друга, достав на то время огромные деньги - пятьдесят рублей мелочью. Натыриные мною из родительского кошелька на протяжении полугода.
Девочка сглотнула.
— Ты уверен?
Костя оторвался от книги на секунду и снова опустил голову. Затем, все-таки осознал, что я делаю, поднял голову и медленно, будто убеждая меня не прыгать с крыши, зашептал опустив книгу:
— Денис, мы же собирались бомбочек накупить на эти деньги, не говоря уже про сигареты.
— Вы что ещё и курите? — вздрогнула девочка.
— Возьми.
Я вложил мелочь в ладонь девчонки.
— Вот дурак! — схватился Костя за голову, — Кто вообще эта Маша? — спросил Костя, когда ошеломленная девочка ушла от нас.
— Мы ей помогли до дома дойти, когда она связки растянула. И её бабушка нас накормила! Как ты этого не помнишь?
— Ну, теперь я точно её буду помнить. Особенно в новый год. Когда буду первые корсары взрывать вместо шестых. И курить «Святого Георгия» вместо «Винстона синего».
— Вот и помни.
Я жалею, что не был рядом с Машей, когда это случилось. Я оставил её одну. Я подружился с Костей, а про Машу, после того дня как все сидели у неё на кухне, мы просто забыли. Ей наверняка было обидно, что мы с ней так поступили. А ещё обиднее было то, что мы с Костей этого даже не осознавали. «Нужны ли ей были друзья? Понравилось ли ей с нами общаться и хотела бы она его продолжить?» - такие простые вопросы не всплыли в нашей голове. Это была наша вина, и никакие пятьдесят рублей этого не исправят.
***
Свет был всё ближе и ближе. Он кружил на большой высоте грациозно, как балерина. Пробивался сквозь темноту, между толстыми стволами деревьев. Все мое существование сузилось до одного клочка света за который я отчаянно цеплялся глазами.